Был ли это конец лета или начало осени, точно ответить не могу.
Ко мне зашёл, друг детства Колька Гапонов.
В этот день мой отец был дома и выделил нам арбуз килограмма на три.
А так как должен был заехать на лошадях Алексей Резников и завести в мешках зерно или дерть, я как то не вдавался в тонкости дела, отец поджидал его на хоздворе.
Арбуз решили с Колькой есть на улице, и поэтому отец выдал мне складной нож.
Нож имел четыре лезвия, два лезвия одно большое другое покороче, консервный нож и приспособления для открывания бутылочных крышек.
С задней стороны было шило и буравчик.
Накладки по бокам были перламутровые, очень красивый нож.
Резать арбуз пошли на дедовскую лавочку, она была удобнее и шире нашей.
Да и хвастануть захотелось доверенным мне ножиком.
Пока мы перебирались на дедовскую лавочку, подъехал Лёха к хоздвору, это в другой стороне от нас с Колькой, ближе к нашим соседям Колесовым.
В то время когда мы зубами открывали ножик, Лёха подавал мешки на плечи отцу, а отец относил их во двор.
И вот я воткнул нож в арбуз, что бы срезать верхушку у арбуза, как говорили мы, снять крышечку.
Разгрузка мешков закончилась Лёха стоя в бричке проехал между столбом (столбы в то время ещё были полностью деревянными, без бетонного столбика) и нашим сараем (сарай тогда ещё был покрыт камышом) выехал на грейдер нашего порядка.
Я пилил арбуз, стараясь срезать верхушку, пилил усердно.
Проезжая по дороге и поравнявшись с нами Лёха резко осадил коней, спрыгнул с брички, привязал вожжи и быстрым шагом направился к нам.
Лёха местный хулиган и задира был у нас пацанов в авторитете.
Подошёл к нам и произнёс:
« Ну, кто так режет арбуз, давайте покажу как надо».
Я протянул Лёхе ножик возгордясь тем, что арбуз нам порежет самый авторитетный пацан нашего хутора.
Чувство гордости переполняли самолюбие.
Лёха быстро и умело порезал арбуз, разломил пополам и с услужливостью официанта выдал нам с Колькой по скибке арбуза.
Кушайте на здоровье.
От такого уважения к нам, нас распирала гордость за себя, жаль что нас не видят другие пацаны.
Сразу бы за уважали пацаны по старше и об завидовались бы младшие.
Лёха аккуратно об свои штаны вытер ножик, сложил лезвие, я было протянул руку за ножиком, но Лёха положил ножик себе в карман.
Он наверно забыл это же мой ножик, я продолжал держать вытянутую руку. Лёха сделал вид, что ничего не понимает.
Я промямлил, что этот ножик дал мне отец.
Лёха решил с нами провести разъяснительную беседу.
В голосе появилась угроза.
На вопрос Лёхи хотим ли мы спокойно ходить по улице, ответили что да.
Хотите, чтобы с вами дружили пацаны, конечно хотим.
Не хотите же быть ябедами, иначе с вами даже девчонки водиться не будут.
Конечно, всего этого мы не хотели и поэтому должны молчать, куда делся ножик.
На мой вопрос:
«А что я скажу отцу, куда дел ножик?».
Лёха ответил что нет ничего простого как наврать, что мол ножик принёс домой, положил на стол, ножик упал за стол, куда - то закатился и потерялся.
«Понял?» продырявя меня насквозь грозным взглядом спросил Лёха.
Понятней не бывает.
Лёха пошёл к бричке, отвязал вожжи, запрыгнул в бричку, стоя, взял вожжи по короче, а свободным концом взмахнул над головой, кони побежали рысью, бричка затарахтела по дороге, увозя Лёху и мой ножик по улице.
Комок обиды застрял в моём горле, арбуз не лез в горло, хотелось плакать от обиды.
Вот так просто облапошили, ещё обиднеё было то, что отец мне доверил ножик, а я так просто его профукал.
Про ножик не вспомнил отец не сегодня и не завтра, а меня точил червячок внутри, когда же отец вспомнит про ножик.
Где то через неделю, зайдя в пристройку, увидел отца, он искал в ящиках стола ножичек.
Спина моя покрылась испариной, вот оно началось.
На вопрос куда я положил ножик , я лет на пять или шесть раньше Семён Семёныча Горбункова произнёс заученную фразу, что ножик положил на стол , ножик наверное упал за стол и так далее по заученному наизусть тексту.
Отодвинули с трудом стол, там ни фига ничего не было, да и быть не могло.
Я старательно заглядывал под стол и за стол, делал вид, что очень внимательно ищу.
Искали мы вчерашний день, на конец, отец сказал, ладно потом найдётся.
Я облегчённо вздохнул.
Пронесло.
На этом мои злоключения не закончились, отец спрашивал у матушки, не видала ли она ножичка, не положила ли она его в другое место.
Матушка отвечала, что не брала и не видела.
Мать в свою очередь спрашивала меня, куда я именно положил ножик, я повторял как Семён Семёныч заученный наизусть текст, положил на край стола нож, ближе к стенке, ножик наверно упал за стол и куда - то закатился, провалился и потерялся.
Матушка в свою очередь спрашивала брата, может он взял ножичек, брат и понятия не имел о ножике.
Естественно брат расспрашивал меня, а я повторялся.
Конечно, уже было очень стыдно признаться, что на самом деле случилось в тот день.
Но угроза Лёхи была куда более убедительная вещь.
Ножик или престиж улицы, выбор был в пользу улицы.
Своим упорным молчанием мы с Колькой вошли в полное доверие к Лёхе.
И скоро в этом убедились.
•