- Да пойми ты, Михалыч, – горячился Тимофей. – Не дети мы уже давно. У нее семья наверняка есть: муж, дети взрослые.
- А ты убедиться не пробовал? – засмеялся Михалыч, плеснув водой на раскаленные камни. – Залезай на полок, дурь из тебя выбивать буду.
В маленькой деревенской баньке густо пахло дубовым, березовым веником и пивными дрожжами.
– Да разве станет баба по своей воле продавцом в магазине работать? Знать, мужик у нее завалящий, обеспечить семью не может. Аль совсем без мужика. Кабы был у нее мужик нормальный, сидела бы дома. Маникюры, педикюры, брошки да сережки. Что там у них еще, у баб энтих?
После жаркой парной Тимофей первым бросился на улицу и с размаху прыгнул в прорубь.
- Э-эх, оглашенный, – охнул старик. - Ты бы по осторожней. Так и сердце остановиться может. Не мальчик уже.
Но Тимофей уже вылезал по деревянной лестнице из проруби, которую соорудили местные жители на Крещение.
- А хорошо, Михалыч! Ох, хорошо! Говоришь, маникюры , педикюры? А как же самореализация? – смеялся он от удовольствия растирая себя полотенцем.
В просторном предбаннике их ждал самовар, несколько бутылок пива и большой графин клюквенного морса. Не раз предлагал Тимофей Михалычу выстроить для него современную сауну с электронагревом, бассейном, бильярдной и большой комнатой для отдыха. Но старик упорно отнекивался. Дескать, зачем мне одному хоромы-то твои? Русалок в бассейн, что ль, запускать?
Да и в своей баньке ему как-то сподручнее. По стенам травы душистые развешаны. Маленькая парная пахнет свежеструганными досками, которыми Михалыч заботливо обновил свою баньку.
- Да пойми ты, дурья башка, - продолжал старик начатый разговор. - Не создана баба для работы. Вот ты, к примеру, дите родить сможешь? Правильно. Потому как ты для другого создан.
Да работают. Потому что мужика нормального рядом нет. Работают. Потому и рожать перестали. А никто и не говорит, что она дома должна сидеть как в клетке. Только ты, друг мой, обязан деньги в дом приносить . И ее жизнь необходимым комфортом обеспечивать. Потому как Бог с тебя за энто спросит. А с нее нет.
- Плесни-ка морсу старику. Да оставь ты это пиво. Лучше самогону тебе доброго после бани налью. Помню, бывало, Любушка моя пирогов сдобных напечет к банному дню. Сядем с ней возле самовара, чаек духмяный пьем со зверобоем, кипреем или другой какой травкой целебной. Жалела она меня, сердешная, за здоровьем следила.
Давай, залетай в парную. Сейчас можжевеловым веничком по тебе пройдусь. Что? Чувствительно? Зато массаж хороший. Можжевельник сам по весне собирал. Веточка к веточке. Высший сорт.
- Что ты там говоришь? А с женщины что, Бог спросит? Сам подумай. Чтобы тебе, дураку, было для кого свои подвиги совершать. А я говорю - дурак! Коли бабу себе нормальную не смог найти. С выдрой этой живешь. Моде-е-ль! Вешалка говорящая. Видел я ее.
- Ой, Тимоха, развеселил ты меня! С каких это пор гимнастику любовью стали называть? Ой, не могу! Подай-ка мне капли. Что-то сердце прихватило. Да не бои-и-сь, поживу еще. Кто тебя, дурака, учить-то будет?
Беда, Тимоха, в том, что бабы упростились. Много вам, охламонам, позволять начали. Раньше-то? По-разному бывало. Я к своей Любушке год подойти боялся. На красоту такую надышаться не мог.
Потом дом для нее строил, мечтал, как вместе деток рОстить будем. К кому бы ушла? Ой, дурачок ты, Тимоха! Баба за версту чует, кто ее любит по-настоящему. Кто ею дорожит, кто для нее старается.
Старик растер себя полотенцем, не торопясь оделся и сел в глубокое кресло. Самовар уже закипел. Пришло время попить душистого чайку с травами и расписными тульскими пряниками, которые он заранее купил для своего гостя.
- Ты по себе-то не меряй, – продолжал он, наливая чай в красивую позолоченную чашку с блюдцем, – Красив - не красив - это для них дело десятое. Ей мужчина нужен, чтобы она королевой рядом с тобой себя чувствовала. Чтобы все, что есть в ее жизни хорошего от тебя было.
- Ой, не могу! Чего подскочил-то, Тимоха? Чего забегал, как ужаленный – затрясся от смеха Михалыч в своем кресле. – Да говори же, оглашенный! В каком месте тебя осенило?
Но Тимофей уже не слышал старика.
- Лидочка, Вы еще на работе? – позвонил он своей секретарше. – Найдите мне быстро телефон издательства. Да, спасибо. Очень жду.
***
Прошло несколько недель.
В городах снег уже растаял. Кое где во дворах и на обочинах дорог он лежал еще грязными кучами, напоминая о холодных месяцах длинной зимы. А на проталинках вдоль дорог и маленьких палисадниках появились цветочки мать-и-мачехи, как первые вестники наступающего тепла.
С каждым днем лужи все меньше, а сухого асфальта все больше. Скоро во всех дворах появятся большие черные мешки с мусором, накопившимся за долгую зиму. Очищается город. Весна идет! Весне дорогу!
- Премудрости Наставниче, смысла Подателю, немудрых Наказателю и нищих Защитителю! - торжественно пел церковный хор. Служба изгнания Адама из рая, или Прощеное воскресенье, подходила к концу.
Начинался Великий пост. Люди просили друг у друга прощения, дабы с легкостью понести это бремя. Нацеловавшись со всеми знакомыми, Алена направилась к выходу. Как вдруг внезапно перед ней вырос ее одноклассник.
- Тимоха! – ахнула она от неожиданности.
- Узнала, наконец, - заулыбался он в ответ, – Автограф напишешь мне? – хитро подмигнул он и вытащил из-за пазухи свеженький экземпляр только что вышедшей книги.
- Так это ты-ы? – только и смогла произнести Алена.
- Не важно, - ответил ей Тимофей, – Прости меня…
Если понравилась история, ставьте лайк и переходите по ссылке Житейские истории