- Привет. Катька беременна.
Однако, новости с утра. Катька - дочь моей знакомой Татьяны. Мы не так близко дружим, чтобы известие о беременности Танькиной дочери меня касалось, если только Татьяна не предполагает, что я - отец ребенка. А я точно знаю, что Катька черт знает сколько лет ходит за ручку с соседским мальчиком по имени Вовик. Квартиры на одном этаже, семьями всю жизнь дружат.
- Тань, сразу говорю: я ни при чем, мне претензии не предъявляй. И вообще, поздравляю: будешь молодой бабушкой в свои... Кстати, а тебе сколько? Тебе же сорока нет, насколько я помню.
- Да мне и тридцати шести нет, насколько я помню. А Катька беременна и нас вызывают в следственный комитет. И говорят, что если Вовик не явится - его в розыск объявят.
- А зачем в следственный комитет? У нас там что, филиал женской консультации для подростков открыли? И чего Вовик натворил?
- Дубровский, ты что, не проснулся еще? Катьке пятнадцать лет, шестнадцать будет только на следующей неделе, а она - беременная! Пошла в поликлинику, оттуда сообщили, куда следует!
- Иди ты. Каких, к черту, пятнадцать? Она ж на все двадцать выглядит!
- Ты хочешь сказать, что это я ее в пятнадцать родила? Адвоката дай нормального, если есть. Мне еще и опека трезвонит, заявляет, что у них имеются подозрения, что я ненадлежащим образом выполняю свои родительские обязанности. Я их на три клавиши послала, так они пообещали в родительских правах ограничить, Катьку угрожают забрать, прикинь?
- Таня, что за дурдом? С какого вообще перепугу поликлиника решила сообщить, "куда следует"? У нас что, кто-то врачебную тайну отменил? Или Катька прямо там заявила, что ее изнасиловали?
- Да потому что кое-кто "этим самым" заниматься уже научился, а предохраняться и язык за зубами держать - нет!
Я слышу звук подзатыльника и Катькин возмущенный вопль: "Мам! Беременных бить нельзя, между прочим! Ребенок дураком родится!"
Вот зараза...
Врачебную тайну, конечно, никто не отменял. И о самом факте того, что на прием пришла беременная пятнадцатилетняя девочка, медик не только не обязан никуда сообщать, но и более того - не имеет на это никакого права, но ровно до тех пор, пока не узнает, что здоровью несовершеннолетнего причинен вред в результате противоправных действий.
А дальше все просто. Катька заявилась на прием к женскому доктору с двумя положительными тестами (чтобы наверняка). Доктор беременность подтвердил и спрашивает: а знаешь ли ты, деточка, кто отец твоего ребенка, или ты будешь сама его воспитывать? Знаю, конечно, говорит Катька, я ж не гулящая какая, чтоб не помнить, с кем. Мы с Вовиком уже больше двух лет как взрослые встречаемся, между прочим. Что же нам, за ручку только ходить?
А лет Вовику сколько?
Так восемнадцать исполнилось в сентябре. А сейчас - февраль.
Что мы имеем в итоге? Мы имеем у доктора сведения, позволяющие предполагать, что здоровью несовершеннолетней пациентки, не достигшей возраста шестнадцати лет, в результате противоправных действий лица, достигшего возраста восемнадцати лет, причинен вред. А дальше срабатывает простой принцип: доктор тоже человек, у него свои слабости - он жить хочет, и желательно без выговоров и лишения премий. А потому: здрасьте, дорогие товарищи следователи, вот вам Катька, а вот вам Вовик: сами с ними разбирайтесь. Хотите - сажайте, хотите - нет.
Придирчивый читатель наверняка задумается: какой-такой вред может быть причинен здоровью пятнадцатилетней девицы восемнадцатилетним оболтусом, особенно если они встречаются уже два с лишним года и все у них происходит по большой и чистой любви?
А следователи следственного комитета ответят, что Катьке этим страшным преступлением был причинен жуткий вред в виде нарушения ее нормального психофизического и нравственного развития. Потому что несмотря на растущую скрепность и громогласные призывы рожать как можно раньше, а не идти в эти самые клятые техникумы с ВУЗами, уголовный кодекс наш в некоторых вопросах бессмысленен и беспощаден: до сентября, пока ему не стукнуло восемнадцать, Вовик был совершенно законопослушный гражданин, а на следующий день после своего совершеннолетия стал закоренелым уголовником с одной из самых непочетных статей: 134, часть первая.
И пофигу, что Вовик и Катька выросли в одном подъезде, сидели на соседних горшках, и Вовик первый раз к Татьяне свататься пришел, когда ему было семь, а Катьке - четыре. Надергал ромашек на клумбе и заявился с бутылкой лимонада, зять - нефиг взять. В одной школе отучились, как Катька в первый класс пошла - Вовик ее каждый день за ручку в класс отводил, пока сам ее не закончил и в университет этим летом не поступил.
Любовь у них, тили-тили-тесто с детства. Матери друг друга давно сватьями называют.
А уголовному кодексу на любовь совершенно наплевать.
В чистой теории - это если по кодексу нашему уголовному - попасть в лагерь Вовику не грозит, потому что есть в той же самой статье примечание, по которому если между преступником и потерпевшим разница в возрасте меньше четырех лет, то наказание в виде лишения свободы применять нельзя. Но это именно, что в теории, потому что на практике довольно часто попадаются и судьи, и прокуроры, и даже адвокаты, которые до этого самого примечания статью не дочитывают. Были случаи, когда вот таких героев-любовников судьи ничтоже сумняшеся отправляли на реальную отсидку, хотя и вовсе не могли. Приходилось потом отбивать.
Но и без реального срока судимость - не самое приятное, что может в жизни случиться. Опять же, могут на какие-нибудь принудительные работы отправить в исправительный центр на годик. Оно им надо?
Многие судьи, кстати, за что им поклон, стараются в последнее время вот такие дела, если у потерпевших или их родителей нет реальных претензий к "преступникам", прекратить в связи с примирением сторон. Преступление средней тяжести, закон вполне позволяет.
Но это, дорогие мои, как повезет. Такое прекращение дела - право, а не обязанность суда. Придет судья утром на работу хмурый, потому что ему котенок в ботинок гадость сделал, да и не захочет дело прекращать. Может такое быть?
Еще как может.
И единственный гарантированный способ в данном случае избежать уголовной ответственности для юного Вовика - незамедлительно поженить этих Ромео с Джульеттой по достижению Катькой шестнадцатилетнего возраста - благо у нее день рождения двадцатого февраля и с разрешения родителей ее вполне можно по нашим отечественным законам выдавать замуж.
Тут какое дело: опять же, согласно примечанию к этой самой статье, если после совершения страшного преступления развратитель на своей жертве женится, то он сам и совершенное им преступление резко утрачивают свою социальную опасность и от наказания он освобождается.
На самом деле вот этот пункт - полный дурдом. Получается, что наличие штампа в паспорте и свидетельства о браке полностью устраняют вред, причиненный нравственному и физическому развитию несовершеннолетнего потерпевшего? А если у преступника имеется пагубное влечение к юным прелестницам в виде расстройства сексуального предпочтения, то штампом в паспорте оно излечивается, или узаконивается? Как вообще заключение официального брака может устранить общественную опасность преступления или преступника, посягнувшего на половую неприкосновенность несовершеннолетнего?
Логики в этом - полный ноль. Но нам сейчас важна не логика, а результат.
- Тань, ты как, тещей стать готова?
- Да я так-то с ролью бабушки еще не свыклась... А другие варианты есть?
- Если хочешь, чтобы зять уголовником был - есть. Но я бы не рисковал. И вообще: можно подумать, ты не догадывалась, что рано или поздно они тебе в подоле принесут и поженятся. Готовься Мендельсона слушать и со сватьей водку пьянствовать. Она как, в курсе уже, что сыну небо в клеточку корячится?
- В курсе. Пообещала ему все начисто отрезать после того, как он отсидит.
Еще бы она не в курсе была: утром весь подъезд на уши поставили: собака с полицией приходила, Вовика искала, соседям в дверь стучала-звонила, спрашивала, не видели ли они этого подозрительного типа. А Вовик отсиживается у бабушки, думает, что делать: на Север завербоваться собирается.
Матери евонной позвонили, говорим: у нас для вас есть предложение, от которого вы не сможете отказаться - у вас имеется товар, на который прокурор купец, а потому предлагаем сильно не торговаться, отдать сына под венец за недорого. Согласны?
А то. Можно подумать, есть вменяемая альтернатива.
Съездили к следователю, во всем повинились, сказали, что женить греховодников будем. Тот руками развел: коли так - обойдемся без особых санкций, но дело пока возбудим. Приносите свидетельство о браке.
Итог дня Святого Валентина: у следователя уголовное дело без смысла передачи в суд, Катька беременная, Вовик под подпиской о невыезде, Таньке опека внушение сделала.
Вот через какие тернии нынче создается новая ячейка общества.
Офонарел бы Святой Валентин, кабы знал.
Адрес электронной почты для связи с автором находится в шапке канала.
Подписаться на телеграм-канал "Юрист-юморист: будни" можно здесь.