Книга Берксона, я думаю, посвящена смеху. На мой взгляд, это основополагающий текст о чувстве юмора и шутках, а также о том, что сегодня известно, как стендап-комедия. Бергсон проанализировал комикс в различных контекстах. Но я хотел бы подчеркнуть три элемента в комиксах или в шутках.
Номер 1. Отсутствие эмпатии, отстранённость, статус наблюдателя. Как будто у нас нет ничего общего с субъектом или объектом шутки. С человеком, описанным в шутке или с людьми, описанными в шутке, происходят несчастные случаи, неудачи, унижение, стыд, смущение и другие плохие вещи. Мы как бы отходим назад и смеёмся над ними. Мы видим в их боли, смущении, позоре, разоблачении, беспомощности, уязвимости и их безнадежности что-то забавное, юмористическое и комическое. Комикс построен на основе плохих вещей, которые случаются с людьми.
В этом смысле комикс лишён эмпатии. В нём нет сочувствия. Есть два состояния психического здоровья, при которых нет эмпатии. Это нарциссическое расстройство личности и антисоциальное расстройство личности.
Хотя, на сегодняшний день известно, что при пограничном расстройстве личности и при посттравматических состояниях тоже наблюдается снижение эмпатии.
В этом смысле шутки действительно имеют дело с травмой. Всё, что происходит в шутке, травматично для человека, о котором идёт речь в данной шутке, для объекта шутки.
Номер 2. Следующее, что так или иначе с этим связано, в шутках есть садизм.
Благодаря садизму, некоторые люди получают удовлетворение, сатисфакцию в каком-то отношении и чувство превосходства из-за плохих вещей, которые случаются с другими людьми.
Когда в шутке мы описываем всевозможные несчастья, неудачи и несчастные случаи, происходившие с другими людьми, их боль доставляет нам удовольствие. Их боль заставляет нас смеяться, даёт нам чувство облегчения из-за того, что это происходит не с нами, а также заставляет нас чувствовать себя выше них. Потому что они глупые, они сами ввязались в это. Мы чувствуем справедливое возмездие. Шутка восстанавливает космический порядок, структуру и справедливость во вселенной.
Шутка как бы ставит нас в морально возвышенную позицию, а ещё хвалит нас за наш интеллект, потому что мы не стали объектом чьей-то шутки. И это здорово. Шутки – это как подношение жертвы. Как будто мы приносим других людей в жертву богам или судьбе. Это другие люди, а не мы, страдают от последствий, переживают ужасные бедствия, несчастья и неудачи. Это другие люди совершают ошибки, выставлены идиотами и заслуживают насмешек, а мы в безопасности.
Шутка восстанавливает чувство безопасности. Мы находимся в положении судьи, в положении наблюдателя, мы неприкасаемые, неуязвимые к последствиям действий, в отличие от людей из темы шутки. В типичной шутке есть кто-то высокомерный, глупый, ненавистный, беспомощный, уязвимый, чрезмерно амбициозный, больной или противный. А потом с этим человеком происходит что-то плохое из-за того, кем он является.
Это позволяет нам сказать, что мы не такие, как он (или они), мы безупречные, идеальные, девственные и чистые сердцем. Это то, что мы можем увидеть среди жертв, так называемых эмпатов. Это самовозвышающаяся позиция таких людей. Шутки – это определённо форма безэмпатического садизма.
Номер 3. Но, в равной степени, у шутки есть терапевтический эффект. Потому что шутки позволяют нам обрести или восстановить самосознание. Благодаря шутке мы потенциально видим себя в подобных ситуациях, мы осознаём себя и избегаем таких действий, решения, выбора и последствий. Шутки порождают застенчивость или самосознание, позволяют нам направлять социально неприемлемые, социально неудовлетворительные импульсы, побуждения, инстинкты, желания, мечты, всё, что социально отвергнуто, осуждено, нездорово, агрессивно, психопатическое, нарциссическое, грандиозное, все болезни внутри нас, все патологии внутри нас, безопасно, сублимировано преобразовывать в шутку.
Как будто шутка – это хранилище, резервуар или клоака всего злого, чёрного и темного внутри нас. Тень или наша тёмная сторона трансформируется в шутку. Происходит метаморфоза.
Шутка – это социально приемлемый способ вести себя плохо. Это безопасный рай. Вы можете отправиться на территорию комиксов, а там вы можете быть кем-то другим, а не самим собой. В реальной жизни от вас ожидают, чтобы вы были сочувствующими, понимающими, отзывчивыми, полезными, добрыми, милыми, сострадательными, ласковыми и эмоциональными. Но если вы находитесь в стране комиксов или в шутке, вы можете быть злобным, садистом, неэмпатичным, вы можете быть выше кого-то или чувствовать себя выше кого-то, вы можете набрасываться на других людей, о которых идёт речь в шутке.
Шутка не обязательно должна быть словесной. Она может быть ситуативной. Всё это может происходить за счёт кого-то реального, того, кто находится рядом с вами. Комическое вторгается и пронизывает саму реальность. Очень часто мы оказываемся в комических ситуациях. Это либерти.
Есть лицензия на унижение, пристыжение, очернение и разоблачение других людей. Как я уже сказал, мы делаем их объектом шуток. Кроме того – это законно. Никто не может прийти и сказать вам: «Почему ты такой засранец, или придурок, или садист, или нарцисс, или психопат, или несочувствующий человек»? Никто не может вас ни в чём обвинить, потому что вы просто шутите! Это, ведь, просто шутка или чувство юмора.
Отсюда следует, что чувство юмора – это просто форма садизма. Жестокая честность и чёрный юмор – это тоже формы садизма. Но это формы узаконенного садизма. Как будто общество говорит: «Мы не можем избежать садизма, мы не можем избежать нарциссизма, мы не можем избежать психопатии. Эти люди повсюду. Поэтому мы создадим убежище, создадим зону безопасности, где вы можете проявить это поведение, эти черты и эти склонности».
Это немного похоже на зал для курения в аэропортах. Вы видите людей, толпящихся в дыму, в этих аквариумах. И все проходят мимо, смотрят на них, как если бы они были какими-то экзотическими животными. Это является отличным воплощением и описанием шутки. Шутка как анклав, как аквариум, как клетка, внутри которой экзотические влечения и побуждения, которые, обычно, не одобряются.
Но здесь они становятся не только законными, но и социально одобряемыми, своего рода социальный клей. Они создают социальные связи, люди смеются вместе. Когда они смеются вместе – это создаёт близость. Именно так я вижу чувство юмора, шутки и комедии.