22
Он забросил работу над портретами. Заказчики стали выражать нетерпение. Агустин напомнил ему, что портрет графа Миранды надо было сдать три недели назад; герцог де Монтильяно тоже уже беспокоится. Сколько было в его, Агустина, силах, он подготовил оба портрета; а теперь дело за Франсиско, он должен их закончить.
— Да кончай ты сам, — досадливо отмахнулся Гойя.
— Ты серьезно говоришь? — Агустин жадно ухватился за эту мысль.
— Ну, конечно, — ответил Гойя. После того как Каэтана посмотрела «Капричос», мнение его высокородных заказчиков стало ему совсем безразлично.
Агустин усердно работал, и через десять дней обе картины были готовы. Граф Миранда остался очень доволен, герцог де Монтильяно тоже.
В дальнейшем Гойя все чаще предоставлял своему верному Агустину дописывать портреты, для которых сам он делал разве что первые наброски. Никто этого не замечал. А Франсиско смеялся над невежеством ценителей.
Однажды он сказал Агустину:
— Донье Каэтане хочется иметь еще один свой портрет. Если я начну ее писать, то неизбежно вложу в картину слишком много личного. Ты же превосходно изучил мою манеру. Возьмись-ка за это Дело! Этюдов и портретов у тебя больше, чем требуется. А я сделаю под конец несколько мазков, поставлю подпись — и все будет честь честью.
Агустин посмотрел на него с изумлением и недоверием.
— Боишься, не осилишь? — поддразнил его Франсиско.
Про себя Агустин подумал, что это опасная шутка и, если она плохо кончится, расплачиваться придется ему, Агустину.
— Ты лучше меня знаешь, насколько герцогиня сведуща в живописи, — нерешительно заметил он.
— Не больше, чем все остальные, — сказал Франсиско.
Агустин принялся писать. Получилось удачно. Дама на портрете была бесспорно герцогини Альба; это было ее светлое, ясное, безупречно красивое продолговатое лицо, ее огромные глаза, надменные брови и волнующе черные кудри. Но за этим чистым челом не чувствовалось колдовских чар мертвой Бригиды. Никто бы не поверил, что она из каприза, высокомерия, из-за своей бесовской сущности обрекает на адские муки тех, кого любит. Франсиско тщательно осмотрел картину. Добавил несколько мазков и подписал ее. Затем бросил на нее последний взгляд. Картина как была, так и осталась произведением Агустина Эстеве.
— Лучше некуда, — заметил он, — вот увидишь, Каэтана придет в восторг.
Так и вышло. Каэтана
Радовалась тихой, чистой,
Гордой красоте портрета.
И сказала: «Может, прежде
Ты меня писал гораздо
Лучше, только, знаешь, этот
Мой портрет мне больше прежних
Нравится. Не так ли, доктор?»
Тот стоял, весьма смущенный,
Понимая, что за шутку
С ней сыграл Франсиско. Молвил:
«Я не сомневаюсь в том, что
Эта новая работа
Будет ценным пополненьем
Вашей галереи…» Гойя
Видел все, и слышал, и не
Улыбнулся. Он отныне
С Каэтаной был в расчете.
Л. Фейхтвангер Продолжение следует.....