"Думал, вылечу, выпорхнешь ты в свой мир и поминай, как звали. Выйдешь замуж, родишь детей и будешь жить, как все вокруг, стандартной советской жизнью, в которой наши пути вряд ли еще пересекутся. А теперь, прикоснувшись к твоему внутреннему миру, я понял, что со всем тем, что есть в тебе — ох, непросто будет тебе жить в этой действительности, ты словно не от мира сего. И все больше переживаю, кто и как сможет тебя спасти от всех невзгод жизни?"
часть 7 "О книгах, литературных героях и реальной жизни"
Да, эта книга, «Триумфальная арка», наблюдательными и умудрёнными жизнью соседками Жанны по больничной палате, не смогла остаться незамеченной. Не зная содержания, не задумываясь о том, что людям может прийти в голову, Жанна и не прятала книгу, оставив на тумбочке. Более того, предложила читать вслух, как и предыдущую. Но одна женщина, которую все называли за глаза «наша верующая», сказала тогда Жанне умные слова:
• Это очень жизненная история. Я читала Ремарка, когда еще была в миру. Такую книгу трудно достать — зарубежная классика, дорогая книга. Ты её спрячь подальше, от греха и соблазнов, от досужих сплетен. Читай одна и осмысливай. Не зря тебе твой доктор её принёс. Даст Бог, поймёшь что-то сейчас, что-то потом, с годами. Такие книги Господь не запрещает читать — там про людей, их жизни и болезни, от лица врача-гинеколога рассказано.
Тут другие сразу и начали судачить — и кто читал, и кто просто слышал что-то. Мол, как это так, что твой врач принёс тебе такую книгу? Там еще и про любовь врача гинеколога к своей пациентке, к чему бы такие намёки? А у твоего врача семья, жена, дочь! Ну, и дела творятся!..
Жанна всегда знала, что на чужой роток не накинешь платок, поэтому не стала ничего никому говорить, пока сама не прочитает.
Читать уходила подальше от всех, но везде были люди и они отвлекали, проявляя любопытство. Да на чтение было мало времени — процедуры, режим, разные заботы. Жанна так читать не любила, ей надо было углубиться настолько, чтобы от начала и до конца, читать не отрываясь. «Триумфальную арку» она прочла вскользь, больше думая о том, почему именно эту книгу ей принес её врач, чем о её истинном смысле и значении. Книга показалась ей тяжелой, про болезни совсем не хотелось читать, да и всё там происходящее казалось чужеродным и далеким.
Сейчас ей вовсе не хотелось бы обсуждать именно эту книгу, лучше «Золотого телёнка»!
• Да, просмотрела разве что поверхностно. Не удалось вникнуть, больничная атмосфера и там, и тут, как-то трудновато пошло чтение.
• Возьми домой, прочтёшь спокойно. А что ты ещё читала, кроме школьной программы и Анны Карениной?
• Как раз школьную программу и Анну Каренину я читала еще поверхностнее, чем сейчас эту книгу. Читала, отвечала на уроках, писала сочинения и тут же выкидывала из головы. Помню лишь события и мена героев, а вот трагизмом не прониклась, то, чем все так восхищаются, не прочувствовала, мне было не интересно про тот чуждый мир и те нравы буржуазного общества, из страсти и слабости.
• Не любишь Толстого? А «Война и мир» как же? Наташа Ростова? Все девочки любят.
• Нет, не люблю. Для девочек это очень тягомотное чтение, нужно большое терпение. Все читают через десять страниц, да и любят Наташу Ростову относительно, в большинстве. По принуждению больше читают и любят героев, обязаловка школьная. Наверное, это надо читать людям постарше. Сейчас, пожалуй, я бы прочла, воспринимая совсем иначе. А вот «Князь Серебряный», другого Толстого, Алексея, мне очень даже нравился. И других авторов читала с удовольствием.
• Рассказывай, рассказывай, я тебя слушаю! - нетерпеливо заполнил он образовавшуюся паузу, добавив чуть иронично: - Сказки, небось, читала?
• Да, сказки люблю читать. Очень люблю сказки Бажова, не говоря о сказках Пушкина! Народные сказки люблю — в них мудрость! - Жанна сделала вид, что не заметила подвоха в его вопросе, - А если серьёзно, то я читала как раз-таки зарубежную классику: Эмиль Золя, Виктор Гюго, Сомерсет Моэм, Эдгар По.
• Вот как! И где же ты взяла такие книги?
Он очень удивился. И тому, что Жанна это читала, и тому, что ей была доступна зарубежная литература — с книгами в то время было очень напряжённо. Да и жили люди не богато, многим не до книг было. Жанна решила рассказать ему свою историю знакомства с зарубежной классикой, чтобы он не сомневался в правде её слов. Она ему доверяла, даже рада была этой возможности поговорить о литературе с умным человеком. Жанна не сомневалась, что Антон Павлович весьма начитан и умён. Это не уровень её школьных подружек, а взрослый человек.
• Знаете, Антон Павлович, когда мы с мамой переехали в этот город, то нас поселили в бывшей конторе стройтреста, где мама и работала. Там, в кладовке, осталась библиотека, никому не нужная, всеми забытая. Книги долго лежали связанными в стопку, пока я не научилась читать. Так что после Букваря я сразу перешла к чтению книг в кладовке. Выбирала, какая больше понравится. Пока мама на работе, я и читала эти книги. Выучу быстренько уроки и скорее в кладовку, там мне было интереснее, в мире этих героев.
• Но скажи мне, что ты могла понимать тогда, в семь-то лет?! Что запомнила?
• Многое поняла и запомнила. Особенно меня потрясла «Западня» Эмиля Золи, судьба Жервезы. А потом я прочла «Жерминаль» и с ужасом думала о том, как могут складываться женские судьбы. Радовалась, что такое могло быть только во Франции, у нас такого быть не может, у нас всё по-другому. Потом прочла «Человек, который смеётся» Виктора Гюго и очень переживала за Гуипплена. Особенно страшным потрясением было, когда прочла про компрачикосов, которые выращивали людей, помещая их в сосуды и придавая растущему человеческому организму уродливые формы. Я ненавидела их царей, которые считали модным велением времени держать у себя при дворе таких уродцев. И радовалась, успокаивалась тем, что у нас нет царей и не может быть таких компрачикосов и уродов. Помню, ночами не спала, переживала сильно...
Он остановил машину, вышел и закурил. Жанна не знала, что он курит, не доводилось видеть. Она молчала, не зная, как реагировать. Потом он сказал, что все нормально, просто надо было сделать технический перерыв — он уйдёт вперёд, а Жанна может спрятаться за машину, если ей надо сделать свои дела.
Потом ехали ещё какое-то время молча. Жанна думала о том, что зря она так разоткровенничалась. Наверное, сказала что-то не то. Она попыталась сгладить затянувшуюся, неловкую для неё паузу:
• Антон Павлович, вы извините, наговорила я вам ерунды всякой!
• Нет-нет! Что ты! - горячо откликнулся он, - Я просто не знаю, как реагировать на то, что услышал. Как могла семи-восьмилетняя девочка так глубоко всё прочувствовать? Разве такие книги надо читать в этом возрасте? Как потом с этими знаниями, положенными на детский неокрепший ум, жить обыденной нашей жизнью?
• Да нормально, это же мой внутренний мир, кому до него было дело? Мне не с кем было это обсуждать.
• А мама? Она же у тебя такая умная и талантливая, много знает, понимает! Я всегда хожу на её «Кинопанорамы» - она так интересно рассказывает о кино, актёрах! Ты с мамой почему не говорила? Она бы тебе многое объяснила.
• Да когда? Она всё время на работе, а дома у нее тоже дел много, ей «Крестьянку» и «Работницу» дома некогда почитать! Нет, на эти темы я не говорила ни с кем и никогда.
• А друзья? Подруги? Ты же потом училась в таком творческом заведении, там-то всяко жизнь кипела!
• Подружки? Творчество? Да больше о парнях и шмотках их интересы. Как выгоднее в жизни устроиться, чтобы квартиру, машину иметь. А училище? Там все по учебной программе — экзамены, сессии, ансамбль, постановки, практика и так далее. И мы — всего лишь исполнители воли своих педагогов, их творческих планов. Там — мир танца, а не литературы.
• Странное понятие! А разве в основе балетных постановок не лежат литературные произведения и их герои?
• Но мы говорим о закулисной жизни, а не об основе хореографической композиции. Да, либретто каждого балета, танцевальной сюиты или простой кадрили имеет свою художественную составляющую, своё литературное произведение и своих персонажей, как и любой сюжетный или историко-бытовой танец. Нам преподавали историю балета, народно-сценического и бального танца, историю костюмов народов мира и другие предметы, позволяющие использовать танец, как средство выражения чувств героев постановки, через движение, пластику и музыку, посредством специально обученных исполнителей и музыкального сопровождения. Но очень многое из этой теории доходчиво постигается только на практике, когда возникает осознанная необходимость вникать в конкретные литературные произведения и жизнь их героев. Да и мало кто работает по профессии. В нашем городе нас, хореографов, всего-то два-три человека, да и те больше конкуренты, чем друзья-единомышленники, с которыми можно запросто поговорить.
И снова какое-то время ехали молча, думая каждый о своём.
Жанна думала, что руки её врача Антона Павловича не зря ей сразу понравились и в простой жизни, вне профессии. От них исходило тепло и уверенность во всем, что он говорит и делает. Он знает не только анатомию человека, но еще и его духовный мир. Жанна до этого момента не задумывалась глубоко на тему того, чему и как их учили в училище. Там физически было нелегко, что говорить о духовном развитии? Выжить бы, выдержать, получить диплом и скорее начать самостоятельную жизнь — это было главным. А творческое саморазвитие — в свободное от обязательных нагрузок время, которого просто не было. Да и до этого момента, как она попала в больницу — вертелась, как белка в колесе, оглянуться было некогда. Да, теперь зато Жанна так о многом передумала, переосмыслила....
Антон Павлович первым продолжил разговор:
• Скажи, Жанна, а кроме зарубежной классики, неужели не было книг русских, советских писателей?
• Конечно, были. Алексей Толстой, которого я уже упомянула и ещё несколько книг. Хорошо запомнила книгу Константина Циолковского «Человек и его крылья» - её я читала с огромным интересом, словно встретила родственную душу и она мне раскрывала те тайны, которые я так умно не смогла бы объяснить даже самой себе. А ещё, я очень удивлялась, что об этом пишут в книгах — мне казалось, что это очевидные вещи и их и так знают все.
• Удивительные, однако, у тебя были понятия о космосе,- воскликнул Антон Павлович, а потом, хитро прищурив глаза, добавил: - Ты, случайно, не с другой планеты?! А то очень похоже! - и весело рассмеялся. Жанна поняла, что он шутит, пытаясь отвлечь её от грустных размышлений. И верно, надо говорить о простом, земном и радостном. Антон Павлович словно прочёл её мысли:
• А что-то более земное и понятное было в тех книгах?!
• Не сомневайтесь, Антон Павлович, было там и очень земное. Книга о героях Великой Отечественной Войны, о славной девушке Гуле Королёвой. У книги не было начала, нескольких листов, где рассказывалось о детстве героини, но и так всё было понятно. Окончила школу, поступила в институт, влюбилась в лётчика, вышла замуж, ждала ребёнка и была счастлива, но тут — война! Муж ушёл на фронт и погиб, а Гуля, оставив годовалого сынишку маме, тоже ушла воевать и не вернулась. Очень трагическая судьба у тех людей. Столько было надежд и счастья, а проклятая война разрушила все. Помню, что мужа Сергея она звала Ёжиком, писала ему тёплые письма на фронт — сына он ведь так и не увидел. Такая там советская книга была, очень хорошая, жизненная. Автора только не знаю.
• Важно, что ты помнишь её героев! Трудная это тема — о войне, но знать и помнить обо всём этом надо обязательно! - очень серьёзно сказал Антон Павлович, немного помолчал и опять спросил:
• Кажется, была еще какая-то книга?
• Да, ещё была книга писательницы Надежды Ильиной «Девчата». Эту последнюю книгу я читала, как отдушину, находя в ней много душевного тепла и простого счастья. Её я зачитала просто до дыр — заканчивала и снова начинала, зная уже наизусть. Жаль, книга пропала. Кто-то взял без спроса почитать, да так и не вернул.
• Есть ведь такой замечательный фильм «Девчата» - смотри и наслаждайся, настоящий шедевр отечественного кинематографа! Что скажешь?
• Мне сначала фильм не понравился совсем. Главных героев я представляла совсем другими, да и события изменены не к лучшему. Например, судьба Анфисы, которую играет Светлана Дружинина. В первоисточнике, Анфиса влюбляется в технорука Вадика и рассказывает об этом именно Тоське. Мол, не верила в любовь, а оно вон как вышло: Вадим зовет замуж, а у неё не будет детей и она, решив, что он достоин лучшей жены, уедет насовсем, сбежит ночью из посёлка, не желая портить жизнь любимому человеку. А Тоське даст совет, чтобы не мучила Илью, который её любит и с которым она будет счастлива. Наверное, режиссёр Чулюкин ставил свой фильм в духе времени, создавая требуемый моральный облик советского человека. Со временем я приняла фильм и даже очень полюбила. Такие были мои книги и чтения... - тихо и задумчиво закончила Жанна свой рассказ и замолчала, уйдя в свои воспоминания и мысли. Никогда и ни с кем она так откровенно и много не говорила об этом обо всём, а тут вдруг разговорилась! Ей стало неловко, да и Антон Павлович молчал. Жанна сказала:
• Вы, Антон Павлович, извините, что я вам тут столько всего нарассказывала...
• Что ты! Всё хорошо, Жанна! Всё хорошо, мне всё очень интересно, - тут же откликнулся Антон Павлович, перебивая Жанну, явно успокаивая её своей поддержкой и, весьма нетерпеливо, желая продолжить разговор, спрашивал дальше:
• Хорошо, с прозой разобрались. А стихи ты любишь? Чьи? Что читала последнее время?
• Люблю стихи поэтов серебряного века: Сергея Есенина, Марины Цветаевой, многих других поэтов, но последнее время читала совсем другие...
• Прочти!
• Вряд ли это уместно сейчас. Это стихотворение совсем о другом, привязалось и не отпускает все эти дни.
• Прочти хоть кусочек. Может, и я знаю.
Жанна прочла:
"Валя, Валентина, что с тобой теперь?
Белая палата, крашенная дверь,
Тоньше паутины из под кожи щёк
Тлеет скарлатины смертный огонёк.
Говорить не можешь, губы горячи,
Над тобой колдуют умные врачи...
Валенька, Валюша! Холодно в избе,
Я крестильный крестик принесла тебе..." *
Она читала с выражением и выстраданным чувством. Это стихотворение школьной программы, Жанна тогда прочла и забыла, но при этом запомнила наизусть все и сразу. И вот, когда она оказалась на больничной койке, этот стих всплыл в памяти и в столь трудные для Жанны моменты ее жизни, стал рефреном звучать в голове. Каждый день, по несколько раз, как и навязчивые страхи Жанны и та неизвестность, в которой она пребывала.
Она решительно спросила:
• Антон Павлович, а что со мной всё-таки?
Он снова остановил машину, положил Жанне свою горячую руку на ее, похолодевшую от волнения и ожидания, и сказал добрым, ласковым голосом:
• Я всё тебе расскажу, но не сейчас. Все будет у тебя хорошо. Сейчас — просто думай о другом. В жизни очень много светлого и чистого. Твоя душа светла и прекрасна, ты достойна самого хорошего в жизни и так будет. А всем знаниям — своё время!
Потом снова положил свои руки на руль и замолчал. Его глаза смотрели куда-то вдаль, словно и он был где-то далеко-далеко отсюда в этот момент.
• Может, вам надо еще покурить? Хотя я думала, что вы не курящий, - Жанна робко прервала паузу, он тут же встрепенулся и стал прежним Антоном Павловичем:
• Некурящий и непьющий! Просто сегодня что-то нашло на меня от твоих рассказов. Не ожидал того, что услышал и понял для себя. Думал, что спасаю тебя от Борсовой, операции которой редко хорошо заканчиваются и все, просто сделаю доброе дело. Потом эта история с практикантами, задержавшая тебя в больнице. Думал, вылечу, выпорхнешь ты в свой мир и поминай, как звали. Выйдешь замуж, родишь детей и будешь жить, как все вокруг, стандартной советской жизнью, в которой наши пути вряд ли еще пересекутся. А теперь, прикоснувшись к твоему внутреннему миру, я понял, что со всем тем, что есть в тебе — ох, непросто будет тебе жить в этой действительности, ты словно не от мира сего. И все больше переживаю, кто и как сможет тебя спасти от всех невзгод жизни? Моя дочь лет на шесть младше тебя, мы с ней многое обсуждаем, но я никогда не слышал от нее ничего подобного.
• Ничего, жила же как-то в этой действительности, проживу и дальше. Я реалистка, хоть и творческая натура. Справлюсь, не переживайте! Лучше расскажите мне, каких поэтов и писателей предпочитаете вы? Мне тоже интересен ваш духовный мир. И почему у вас такое совпадение имени-отчества с классиком? Да и фамилия на ту же букву — Чистяков. Тут что-то интересное скрыто, как я думаю, - Жанна немного смягчила тон беседы, переведя её в более шутливый.
• Договорились, на обратной дороге я буду рассказывать о своих предпочтениях и совпадениях. Всю жизнь несу это бремя заглавных букв — А.П.Ч. или Ч.А.П. Как только меня не называли! - начал было шутить и он, но резко прервался: - О! Мы, однако, приехали. Посиди, я схожу, узнаю, что там и как.
Жанна осталась в машине, а Антон Павлович зашёл в ворота частного дома, перед которыми они и остановились. Она расслабилась и закрыла глаза. Хоть и ехали аккуратно, а все равно немножко растрясло, чувствовалась слабость и усталость, хотелось спать. Жанне иногда было достаточно пары минут посидеть расслабленно в тишине, с закрытыми глазами и она быстро восстанавливала силы. Помогло и в этот раз.
Антон Павлович пришел минут через десять и пригласил Жанну в дом. Познакомил с семейной парой его возраста. Жанне предложили кофе или чай, включили телевизор, чтобы не скучала и попросили подождать. Жанна поняла, что это частный вызов и стала ждать. Вернулся Антон Павлович где-то через час-полтора, Жанна даже успела подремать. Хозяин дома проводил Антона Павловича, поставив большую коробку ему в машину. Визит был закончен, поехали обратно.
На обратной дороге завернули к небольшому степному озерцу. Припарковав машину, расстелили на берегу одеяло и разобрали содержимое коробки. Там были фрукты, овощи, готовый шашлык и белое вино. Антон Павлович не пил, но Жанне, сказал он, бокальчик не навредит. Жанна не любила вино, но для приличия пригубила. Потом попробовали искупаться, но вода для Жанны оказалась еще холодной. Антон Павлович не разрешил ей рисковать, но сам плавал долго и с удовольствием, сказал, что он плавает даже зимой. И все же Жанна устроила себе хотя бы отирание мокрым полотенцем, да помочила ноги на бережке, пока он плавал. Решили всё равно считать для Жанны купальный сезон открытым. Собрав остатки еды и убрав за собой мусор, они тронулись дальше в путь.
Солнце клонилось к закату, быстро уходя за горизонт, и надо было спешить в город, чтобы не нарушить больничный режим.
Настроение у Жанны было хорошее, она радовалась и смеялась, потому что сегодня она услышала от Антон Павловича в разговоре главное — дети у неё будут! И тут же отбросила напрочь всё услышанное до этого от медсестёр и соседок по палате. Антон Павлович всячески поддерживал эту атмосферу, рассказывая веселые истории. К серьезным темам больше не возвращались. Жанна думала о том, что у этой поездки действительно запоминающийся финал всей её больничной истории — и хорошо!
Но финал оказался совсем другим.
* Э.Багрицкий "Смерть пионерки"
(Все герои вымышлены, все совпадения случайны. Продолжение следует)
15.02.2024 г.
