Это продолжение статьи с обзором и конспектом книги Николая Платошкина «Весна и осень чехословацкого социализма. Чехословакия в 1938–1968 гг. Часть 2. Осень чехословацкого социализма. 1948–1968 гг.». Статью пришлось разбить на две части из-за объёма. Первая часть здесь: https://dzen.ru/a/Zc0ZQxAwQSME9TVY
***
324
«...«козлами отпущения» были назначены мелкие чиновники, да и сам отчет комиссии Кольдера в то время не был опубликован. Тем не менее именно с деятельности этой комиссии начинается процесс массовой политической реабилитации в Чехословакии».
+ стр. 325 (о важности отчёта комиссии Кольдера в судьбе Чехословакии, результаты работы этой комиссии запустили в Чехословакии в 1963 году политические и экономические реформы)!
325
«Из 800 страниц доклада комиссии Кольдера членов местных партийных организаций ознакомили примерно с 80. Тем не менее именно результаты работы комиссии Кольдера окончательно запустили в Чехословакии в 1963 году процесс политических и экономических реформ, который с гораздо большим правом, чем события 1968 года, заслуживает название «пражской весны».
/! + стр. 324 (о важности отчёта комиссии Кольдера в судьбе Чехословакии).
325
«Новотный совершенно справедливо считал, что и сам Готвальд подвергался чудовищному давлению со стороны госбезопасности, которая тогда работала по указаниям советников из Москвы».
/! ...И ранее в книге это (давление на Готвальда из Москвы при принятии им решений по репрессиям) отчасти было показано. Без давления Москвы в сталинский период политических репрессий в Чехословакии, очевидно, было бы намного меньше, а, может, даже вообще бы не было. + стр. 321 (рассуждения Новотного о мотивах Готвальда и Сталина при проведении репрессий)!
326
«Александра Дубчека, который создал себе в партии имидж реформатора именно активной работой в комиссии Кольдера».
326
«Новотному Дубчек не нравился. Он считал его человеком поверхностным, готовым играть на публику по любому поводу, беспринципным и легковесным».
327
«...в мае 1963 года первым секретарем ЦК КПС благодаря своей работе в комиссии Кольдера стал Александр Дубчек, человек, который успешно интриговал против Новотного, но своими непрофессиональными действиями фактически загубил начавшийся в 1963 году в Чехословакии процесс радикальных преобразований».
328
«Стефан Дубчек был хорошим столяром. Характер имел прямой, обостренно ощущал любую несправедливость. В 1910 году он ушел в Венгрию искать работу и смог устроиться на мебельную фабрику».
А у нас в России сейчас (07.01.2024) пользуется спросом работа столяра? Сколько времени занимает обучение этой профессии?
328
«...в 1912 году перебрались в Чикаго – центр славянской эмиграции в США. Поначалу Стефан работал за 25 долларов в неделю столяром. Он вступил в славянскую секцию Социалистической партии США, которая тогда находилась в зените своей популярности. В партии было более 100 тысяч членов, и она имела своих депутатов и даже кандидата в президенты, с которым считались и демократы, и республиканцы».
329
«...большинство славянских эмигрантов-социалистов в США, приветствовали Октябрьскую революцию в России и были восторженными поклонниками Ленина».
330
«Чтобы уехать в далекую Россию, каждый член кооператива должен был сдать в общий котел большую по тем временам сумму – три тысячи крон. Некоторые ради этого даже продали свои дома. Ведь кооператоры сами оплачивали свой проезд по железной дороге и везли с собой несколько вагонов оборудования для столярных и слесарных цехов, строительных материалов и кожевенного производства. Все это они тоже приобрели на собственные средства.
29 марта 1925 года первый эшелон кооператоров (303 человека, в том числе 163 чеха, 101 словак, 18 венгров, 13 немцев и 8 русинов[329]) отправился в дальний путь».
/! Об устройстве производственного кооператива. + стр. 331 (кооператив прижился в СССР (в Киргизии)).
331
«...несмотря на ужасные бытовые условия, домой решили вернуться лишь немногие. Напротив, в 1925, 1926, 1928 и 1932 годах в переименованный в 1926-м во Фрунзе Пишкек прибыли еще пять групп из Чехословакии в составе 1078 семей. Жизнь кооператоров быстро улучшалась. Чехи и словаки оперативно построили себе добротные дома, а заодно и возвели дом правительства для автономной Киргизии. Именно с кооператива «Интерхелпо» и началась вся тогдашняя промышленность республики – от производства стройматериалов до пива и обуви.
В кооперативе была и своя школа, куда в 1929 году и поступил Александр Дубчек. Поначалу обучение шло только на чешском и словацком, но потом все предметы стали преподавать на русском языке, чтобы ученики могли лучше интегрироваться в окружавший их мир. Тем более что без русского нельзя было поступить в университет, а большинство семей хотело остаться в СССР навсегда».
/? Интересно, какую долю производства в экономике СССР в то время занимали подобные производственные кооперативы? Мне показалось, что подобные кооперативы могли бы стать ядром здоровой социалистической экономики в наше (08.01.2024) время. + стр. 330 (как этот кооператив зарождался).
332
«70 тысяч словацких евреев были депортированы в немецкие лагеря уничтожения в Польше, а их имущество разделили между словаками, которых немцы милостиво признали «арийцами».
332
«Стефану опять не сиделось на одном месте, и в 1933 году семья переехала в Нижний Новгород. Там Дубчек устроился столяром на только что построенный с помощью американских специалистов горьковский автомобильный завод (ГАЗ). Тогда еще очень много деталей машин делали из дерева (например, кабины легендарных «полуторок»), и хороший столяр был на вес золота».
/Интересно.
333
«Сам Александр вместе с братом Юлиусом до августа 1944 года работал токарем на заводах «Шкода», которые в основном выполняли заказы вермахта. Хотя Дубчек писал позднее, что состоял в нелегальной группе Сопротивления на заводе, не совсем ясно, чем эта группа занималась. Впрочем, определенная пассивность (по меркам Греции или Югославии) была характерна для всего движения Сопротивления в Чехии и Словакии. Акты саботажа были редкостью, так как жестко подавлялись нацистами и словацкой полицией. До весны 1944 года не было в Словакии и организованного партизанского движения (в Чехии оно вообще так и не появилось), да и потом его в основном создавали переброшенные с востока советские десантные группы».
/! Сравнение сопротивления фашистам в Чехии, Словакии, Югославии и Греции.
335
«...друзья отца все же помогли Дубчеку перейти на партийную работу. В июне 1949 года его пригласили в райком компартии в Тренчине и предложили стать партийным работником – вести все организационные дела райкома».
О роли связей в карьере. + стр. 336.
336
«...ему везло – в 1952 году старый приятель отца Людовит Бенада стал работать в секретариате ЦК КПС, и карьера Дубчека опять резко пошла в гору. Именно Бенада и сделал Дубчека фактически хозяином самой престижной в Словакии области».
О роли связей в карьере. + стр. 335.
336
«Гусак (как, кстати, и Новотный) имел репутацию холодного, малоприятного в общении человека, что было нетипичным именно для населения Словакии, в целом более спонтанного, радушного и эмоционального, чем в Чехии».
337
«В конце 1954 года оправдало себя отличное знание Дубчеком русского языка, что тогда еще среди чехословацких коммунистов было редкостью. Ему сообщили, что принято решение о направлении его на партийную учебу в Высшую партийную школу КПСС в Москву. По тем временам это был пропуск в верховное руководство КПЧ.
В Высшей партийной школе Дубчек учился с августа 1955 по сентябрь 1958 года.
Он получил красный диплом, но ничем особенным ни преподавателям, ни своим однокашникам не запомнился. По крайней мере, никто не помнил, чтобы Дубчек уже тогда высказывал какие-то радикальные реформаторские мысли. Он всегда был человеком осторожным и обходительным, старался больше улыбаться и ни с кем ни о чем не спорить. Поэтому у него было много друзей и не было врагов. Этим умением находить контакт с людьми Дубчек разительно отличался от Новотного. Но каких-либо собственных принципиальных убеждений у Дубчека и не было – он всегда становился на самую модную и популярную на тот момент точку зрения. Если в Москве началась «оттепель», то ее сторонником стал, естественно, и Александр Дубчек».
/? Интересно, чему учили в Высшей партийной школе КПСС и какие дисциплины там преподавали?
338
«...в 1960 году Дубчек пошел на повышение в Прагу, став секретарем ЦК КПЧ по вопросам промышленности. Фактически в руках молодого Дубчека сосредоточилось все руководство промышленностью Чехословакии. Секретарь ЦК был гораздо более весомой величиной, чем министры правительства, ибо именно ЦК КПЧ намечал стратегические пути развития промышленности страны, а министерства лишь претворяли эти планы в жизнь».
/! Фрагмент приоткрывает «кухню» работы социалистических государств. + стр. 348 (ещё об этой «кухне»)!
338
«Звездой экономического реформаторства в ЧССР стал ученый-экономист Ота Шик, чья книга «Экономика. Интересы. Политика» в 1964 году была издана и на русском языке в Москве (чешское издание вышло в 1962-м)».
/! /Книга. Думаю, очень информативная, полезная книга.
338
«Интересно, что в 1967-1968 годах Дубчек был ярым противником вмешательства партийных органов, и прежде всего ЦК, в дела правительства. В ЦК, по мнению тогдашнего реформатора-Дубчека, сидели недостаточно компетентные в экономике люди. Сам Дубчек признавался, что в то время был сторонником централизованного планирования и не понимал, зачем нужна децентрализация управления промышленностью, которую в Чехословакии проводили еще с 1958 года. Новый секретарь ЦК полагал, что надо просто устранить отдельные ошибки и разгильдяйство в планировании, и дела в экономике наладятся. В этом смысле молодой Дубчек был тогда гораздо более «реакционен», чем «сталинист» Новотный, который тщательно и настойчиво искал пути и методы масштабной экономической реформы в стране.
Но Дубчек умел улавливать малейшие изменения в политической атмосфере. В то время в Институте экономики Академии наук при полной поддержке Новотного шла оживленная дискуссия о коренной перестройке всего народного хозяйства. Заметим, что не менее оживленные дискуссии такого же рода шли в то время между экономистами в СССР.
Звездой экономического реформаторства в ЧССР стал ученый-экономист Ота Шик, чья книга «Экономика. Интересы. Политика» в 1964 году была издана и на русском языке в Москве (чешское издание вышло в 1962-м)».
339
«В 50-е годы Шик, как и Дубчек, был горячим сторонником жесткого директивного планирования по образцу СССР.
К его чести, следует отметить, что он настороженно относился к широко пропагандировавшейся тогда на Западе как новое слово в марксизме югославской модели «самоуправленческого социализма», при которой центр принятия экономических решений находился на предприятиях (ими управляли трудовые коллективы – отсюда и термин «самоуправленческий»). «Югославская модель развития меня не вдохновляла, поскольку я видел в ней слишком много недостатков, которые не мог удовлетворительно объяснить», – писал Шик позднее[334].
В 1958 году Шик был, как и Хрущев, сторонником децентрализации управления экономикой, передачи прав по контролю над предприятиями местным органам власти. Над коренной реформой социалистической экономики он в то время еще даже не задумывался. «Тогда, в 1957-1958 годах, – вспоминал потом Шик, – для нас представляло сравнительно простую задачу указать на принципиальные недостатки социалистической системы и теории социализма, но о том, как должна была выглядеть новая реформированная система, у нас еще не было ясного представления».
/! Пути поиска усовершенствования модели социализма.
339
«В 1959 году Ота Шик, уже кандидат в члены ЦК КПЧ, впервые оказался на Западе благодаря тому, что был включен в делегацию, отправившуюся на съезд французской компартии. Изобилие товаров в магазинах Парижа произвело на него шоковое воздействие. По его словам, с тех пор он начал задумываться о коренной перестройке всей экономической системы в Чехословакии».
/! Информация из этого фрагмента противоречит тому, что написано в книге и выделено мной на стр. 293, а именно: там автор сделал вывод, что к 1962 году Чехословакия стала одной из стран с самым высоким уровнем жизни в мире. Но если бы это, действительно, было так, то вряд ли же могла быть такая большая разница в наполняемости полок магазинов во Франции и Чехословакии, которая шокировала Ота Шика и о которой написано в выделенном фрагменте! На основе такого разночтения и на основе моих общих представлений о мире я делаю вывод, что на стр. 293 автор всё-таки преукрасил уровень жизни в Чехословакии тех времён. + стр. 293 (о Чехословакии в 1962 году как стране с одним из самых высоких уровней жизни в мире)!
340
«При социализме цены на все виды продукции директивно устанавливало государство, поэтому упование на прибыль в этих условиях было глубоким заблуждением».
Это так очевидно (может быть, конечно, тут играет роль ретроспектива), что очень странно, что человек со статусом одного из главных экономистов Чехословакии, Ота Шик, предложил описанные реформы. + стр. 341 (другая очевидность).
340
«В 1962-м Шик был избран членом ЦК КПЧ. К тому времени он был блестящим теоретиком марксистской политэкономии, широко известным за пределами Чехословакии.
Шик замахнулся на самого Маркса, осторожно рассуждая на тему о необходимости существенно обновить его экономическое учение (при этом он сам опирался на цитаты из Маркса или Ленина). Смысл новаций был прост: предприятия должны планировать производство не по валовым показателям (то есть физическому объему выпущенной продукции), а по показателю чистой прибыли. Причем излишки прибыли должны оставаться в распоряжении самого предприятия и расходоваться на материальное стимулирование работников – прежде всего на рост заработной платы.
При этом Шик и тогда, и позднее считал себя истинным марксистом, поэтому был против частной собственности на средства производства.
Однако соблазнительная на первый взгляд концепция Шика, сулившая всем рост зарплаты, была в условиях социализма верным путем к краху и гиперинфляции. Уже в то время нечто подобное проводилось в жизнь в Югославии, где строили «самоуправленческий социализм». И к началу 80-х годов это привело к полному коллапсу экономики страны. Причем этот коллапс, наверное, случился бы гораздо раньше, если бы сотни тысяч югославов не работали в ФРГ и не снабжали свои семьи валютой.
При социализме цены на все виды продукции директивно устанавливало государство, поэтому упование на прибыль в этих условиях было глубоким заблуждением. Если Госплан специально занижал цены на социально значимые виды товаров (например, на хлеб), то хлебобулочные комбинаты в системе Шика никогда не стали бы суперприбыльными. Напротив, часть предприятий при социализме сбывала свои товары по завышенным государством ценам, например предметы роскоши типа ковров или хрусталя. Излишки прибыли изымались государством и направлялись как раз на поддержку социально значимых предприятий.
Если бы всю или большую часть прибыли при этой системе оставляли бы самим предприятиям, то все рабочие сбежали бы с мукомольных заводов на ковроткацкие фабрики.
Поэтому система Шика могла бы функционировать только при отмене любого государственного вмешательства в ценообразование, что означало, по сути, реставрацию капитализма. Но этого марксист Шик публично как раз и не предлагал. Даже позднее, уже в эмиграции после 1968 года он безуспешно пытался представить свои взгляды как некий «третий путь» между капитализмом и социализмом.
Взгляды Шика были крайне опасны еще и потому, что в чехословацкой экономике, основанной на плановых началах, отсутствовала конкуренция между предприятиями, все они работали на одного заказчика – государство. Если бы цены были отпущены, то в условиях отсутствия конкуренции все предприятия, естественно, задрали бы цены на свою продукцию до невиданных высот. А это привело бы к гиперинфляции, обнищанию населения и социальным протестам. К тому же предприятия перестали бы производить «дешевые» товары и стали бы кидать на рынок дорогие. Собственно, так и произошло в СССР после 1988 года, когда после предоставления предприятиям финансовой самостоятельности (в точности по рецепту Шика) неожиданно пропало из магазинов самое дешевое и доступное хозяйственное мыло.
Создать на время конкуренцию и сбить цены можно было бы только усиленным импортом, но это привело бы (да и привело в реальности в 1968 году) к полной и быстрой растрате всех валютных резервов Чехословакии и росту внешнего долга перед западными странами. Таким путем пошла после 1970 года Польша, и за десять лет этот путь привел к полному краху социализма в этой стране.
Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин после 1965 года тоже экспериментировал с предоставлением советским предприятиям большей финансовой самостоятельности, но быстро понял весь вред этих мер и свернул реформу, получившую в народе название «косыгинской».
/!!! Об ошибочности инициированных Шиком экономических реформ, описание этих реформ. Эти реформы не могли улучшить социализм потому, что являлись капиталистическими; они попросту были не приспособлены к социалистической системе и ничего, кроме вреда, дать ей не могли (что ретроспективно хорошо видно, мне по крайней мере). В итоге подобные реформы не улучшают социализм, а сворачивают его в пользу капитализма. + стр. 379 (США (ЦРУ) удовлетворены расширением в чехословацкой экономике рыночных механизмов)!, 390 (отрицательные социальные результаты реформы)!, 393 (отрицательные экономические результаты реформы)!
341
«Взгляды Шика были крайне опасны еще и потому, что в чехословацкой экономике, основанной на плановых началах, отсутствовала конкуренция между предприятиями, все они работали на одного заказчика – государство. Если бы цены были отпущены, то в условиях отсутствия конкуренции все предприятия, естественно, задрали бы цены на свою продукцию до невиданных высот. А это привело бы к гиперинфляции, обнищанию населения и социальным протестам. К тому же предприятия перестали бы производить «дешевые» товары и стали бы кидать на рынок дорогие. Собственно, так и произошло в СССР после 1988 года, когда после предоставления предприятиям финансовой самостоятельности (в точности по рецепту Шика) неожиданно пропало из магазинов самое дешевое и доступное хозяйственное мыло».
И это должно было быть очевидно Ота Шику, но, складывается впечатление, что он этого не понимал. + стр. 340 (другая очевидность).
341
«Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин после 1965 года тоже экспериментировал с предоставлением советским предприятиям большей финансовой самостоятельности, но быстро понял весь вред этих мер и свернул реформу, получившую в народе название «косыгинской».
342
«Между тем чехословацкая экономика в 1962 году после нескольких лет феноменально быстрого роста столкнулась со стагнацией, а в 1963-м впервые после войны рост был отрицательным. Руководство КПЧ было потрясено, потому что все остальные страны социалистического лагеря продолжали неплохо развиваться, да и в большинстве западных стран отмечался устойчивый рост.
Рецепт Шика и его команды был простым – повышение розничных цен, чтобы заинтересовать предприятия, и снижение социальных расходов государства, часть которых, опять же, предлагалось переложить на плечи граждан. Например, повысили плату за ясли и детские сады, а также снизили дотации, предназначенные для удержания низких цен на детскую одежду».
343
«Новотный верил «современным» экономистам вроде Шика, поскольку понимал, что если страна не вернется на дорогу устойчивого экономического роста, то придется повышать цены и дальше, а это может привести к социальным протестам, как в 1953 году».
343
«Реальная зарплата рабочих в 1962-1964 годах фактически не выросла – опять же, впервые после 1953-го».
В 1953 году была проведена денежная реформа, в результате которой многие сбережения у людей обесценились и у всех сильно упали доходы. Об этом было ранее в книге. Но на протяжении последующих лет, до 1962 года, цены в Чехословакии много раз заметно снижались, об этом тоже было в книге...
344
«Зато такие «лихие» методы через друзей Дубчека в словацком партийном аппарате (а, в отличие от Новотного, Дубчек умел сохранять друзей) становились известными в Словакии, и его репутация борца за словацкие интересы против «централиста» Новотного укреплялась».
345
«Будущий ведущий деятель «пражской весны» Млынарж в то время (начало 60-х годов) работал в еще одной комиссии ЦК по вопросам государственной реформы, созданной Новотным. Он вспоминал, что комиссия работала при полной поддержке Президиума ЦК и лично Новотного. Причем здесь открыто обсуждались самые «крамольные» предложения, которые были бы немыслимы в СССР даже при Хрущеве. Например, Млынарж без всякой утайки разрабатывал вопрос о многопартийности и альтернативных выборах в ЧССР. Он считал, что в стране могут быть коммунистическая партия, которая стремится реализовать на практике теоретические установки основоположников марксизма, и «эмпирическая социалистическая партия», которая сама преобразует теорию, отталкиваясь от реальностей социалистического строительства.
Можно сказать, что Млынарж видел в Чехословакии политическую систему типа американской: в США обе партии – и демократы, и республиканцы – сходятся в принципиальных вопросах (частная собственность, рыночная экономика), но имеют разные точки зрения на повседневные темы».
/! /V Это, вероятно, хорошая идея для социалистической страны будущего: несколько социалистических или коммунистических партий в политической жизни страны. Для идентификации партии как социалистической и для допуска её к выборам можно ввести критерии и закрепить их законом, например, как то: общественная собственность на средства производства и др. + стр. 301 (критерии социализма по классике (по Марксу и Энгельсу))!
346
«Млынарж так писал о Коуцком уже после 1968 года: «…Коуцкий был, по моему мнению, вообще самым интеллигентным человеком в партийном руководстве при Новотном. Он изучал логику и математику, мог мыслить абстрактно, говорил на нескольких иностранных языках и знал о внешнем мире и культуре больше, чем другие (члены руководства)… Оба (Коуцкий и Гендрих – Прим. автора.) относились к людям, которые в 60-е годы придали форму политике Новотного со всеми ее противоречиями, но именно они оказывали решающее влияние на то, чтобы эта политика все отчетливее двигалась в направлении линии Хрущева. Они принадлежали к „людям Новотного“; он назначил их на их должности, ввел их в высшую партийную бюрократию…
Идеология реформаторского коммунизма в КПЧ в 60-е годы развивалась не только с их ведома, но и при их поддержке…
Но почему же „пражская весна“ заставила исчезнуть с политической арены именно Гендриха и Коуцкого?.. И почему два других члена политбюро при Новотном, Александр Дубчек и Олдржих Черник, стали национальными героями? Я думаю, ответ прост. Переворот в партии, который состоял, прежде всего, в свержении Новотного[339], в своей первой фазе протекал так, как это соответствовало режиму тоталитарной диктатуры и ее тайной политики: за закрытыми дверями секретариатов, в виде борьбы за власть на верхушке партийной иерархии…»[340]
Таким образом, Млынарж, звезда «пражской весны», обвинял после 1968 года в сталинистских методах борьбы за власть отнюдь не Новотного, а самого Дубчека».
/!
348
«Став первым секретарем компартии Словакии в 1963 году, Дубчек позднее пытался доказать, что это произошло вопреки желанию Новотного. Но в это может поверить только тот, кто ничего не знает о процессе принятия политических решений в ЧССР в 60-е годы. Кандидатура первого секретаря, то есть руководителя словацкой компартии, в то время, естественно, обсуждалась на заседании Президиума ЦК КПЧ, в котором в 1963 году заседали сторонники Новотного. И если бы Новотный не захотел, то Дубчек никогда бы не занял этот пост. Тем более что, став первым секретарем ЦК КПС, Дубчек автоматически вошел в состав Президиума ЦК КПЧ – высшего органа коллективного руководства в стране. Уж если Новотный смог арестовать министра внутренних дел Барака, опиравшегося на сильные позиции в МВД и госбезопасности, то не допустить избрания Дубчека лидером словацкой компартии для него никакого труда не составляло».
/! Фрагмент приоткрывает устройство «кухни» организации работы органов власти социалистического государства. + стр. 338 (ещё об этой «кухне»)!
348
«Дубчек понял, что на экономике он блестящей карьеры не сделает, и, став лидером словацкой компартии, решил выдвинуться за счет популярной в то время реабилитации.
Комиссия Кольдера реабилитировала «словацких буржуазных националистов» Гусака, Клементиса (посмертно) и Новоместского, но только в гражданско-правовом плане. То есть с них сняли все уголовные обвинения, однако политической реабилитации не произошло. Выпущенный из тюрьмы Гусак работал на складе строительных материалов, и в приеме обратно в компартию ему было отказано. Новотный считал, что Гусак и Новоместский действительно совершили серьезные политические ошибки, поддавшись националистическим настроениям.
Дубчек решил бороться за полную политическую реабилитацию бывших «националистов». Это принесло бы ему большую популярность в Словакии, так как Гусак и Новоместский были лидерами Словацкого национального восстания 1944 года, а последний к тому же еще и известным словацким писателем. Но самое главное состояло в том, что реабилитацией лидеров восстания 1944 года Дубчек хотел набрать весомые в борьбе против Новотного очки в глазах Хрущева. В 1944-м Хрущев возглавлял штаб партизанского движения на Украине, в компетенцию которого входило и развертывание партизанской борьбы в Словакии. Никита Сергеевич, естественно, принимал самое активное участие в поддержке словацкого восстания и помнил Гусака и Новоместского как его главных организаторов от компартии. Полная и окончательная реабилитация этих людей, несомненно, нашла бы поддержку у советского лидера.
Наконец, полной реабилитацией Гусака, Новоместского и других «националистов» Дубчек нанес бы окончательный удар по еще совсем недавно второму человеку в партии – бывшему премьеру Широкому. Именно словак Широкий в 1950 года обвинил Гусака, Клементиса и других в «буржуазном националистическом уклоне».
Новотный уже снял Широкого с поста премьера после доклада комиссии Кольдера, поэтому, критикуя опального премьера, Дубчек бил лежачего – и мог не опасаться негативных для себя политических последствий.
В самой Словакии Дубчек решил добиться популярности все на той же волне реабилитации. Для этого он решил задействовать словацкие СМИ и творческие союзы. Формализованной цензуры в ЧССР в то время еще не было. Главные редакторы всех газет и журналов были членами компартии и тем самым обеспечивали в своих изданиях четкое отображение линии КПЧ. В случае каких-либо проблем ЦК мог снять с работы любого главного редактора и поставить на его место более надежного человека.
В 1963-м Дубчек опробовал в Словакии в 1963 году ту тактику, которую он в 1968 году проводил по отношению к СССР. Он втихую дал отмашку словацким газетам и творческим союзам, которые стали требовать продолжения процесса реабилитации и критиковать Новотного и его соратников за то, что они этот процесс якобы тормозили. Дубчек же формально якобы не имел к этому «голосу общественности» никакого отношения.
В 1968 году Дубчек неоднократно обещал Брежневу прекратить грубые антисоветские нападки в чехословацкой прессе, но всякий раз эти обещания не сдерживал. Это привело Брежнева и его коллег по политбюро ЦК КПСС к мысли, что Дубчек уже не контролирует положение в стране. Именно поэтому 20 августа 1968 года в ЧССР и вошли войска Варшавского договора.
Как только Дубчек весной 1963 года стал первым секретарем ЦК КПС, еженедельная газета Союза словацких писателей «Культурни живот» («Культурная жизнь») стал публиковать острые критические заметки против тех в Праге, кто якобы препятствует процессу дальнейшей реабилитации жертв политических репрессий».
/! По книге выходит (ранее тому было уже много подтверждений), что Дубчек - пустышка и некомпетентный руководитель, но большой карьерист. Он решил прославиться и подняться на почве словацкого национализма...
361
«...тактику Дубчека, использовавшего словацкий национализм в борьбе за власть и против Новотного».
363
«...при выстраивании прогнозов будущего Чехословакии ЦРУ уделяло особое внимание словацкому национализму как перспективной антисоветской силе: «Есть и еще одна сила в Чехословакии, с которой Советам и режиму преемника (Новотного) придется столкнуться, – возрождение словацкого национализма. По своей мощи он в какой-то степени напоминает всплеск польского национализма, который предшествовал событиям октября 1956 года (приходу к власти Гомулки – Прим. автора.) и сопровождал их. Оба (национализма) подогревались недовольством теми несправедливостями, которые произошли в эру Сталина. Однако отличие состоит в том, что польский национализм октября 1956 года был антирусским по своей направленности, в то время как словацкий национализм направлен против своей традиционной мишени – чехов. В этом отношении фактор словацкого национализма в этнически и исторически разделенной стране является уникальным в Восточной Европе».
/!!! Если бы Хрущёв публично не обгадил Сталина (на XX съезде и позднее), то не было бы описываемого в книге разброда в чехословацкой компартии, не было бы и разброда в польской компартии (описанного в выделенном фрагменте), не было бы и венгерского восстания в 1956 году. С другой стороны, более глубокой причиной этих разбродов были сами репрессии в восточноевропейских странах, инициированные Сталиным. С третьей же стороны, Сталин инициировал основные из этих репрессий под влиянием дезинформации, образованной в результате операции «Раскол» ЦРУ (довольно подробно описанной в книге ранее). Таким образом первопричина коллизий-разбродов в компартиях стран Восточной Европы в 1950-1960-х годах - ЦРУ.
365
«...если резюмировать анализ ЦРУ, то американцы надеялись на отставку Новотного и, как следствие, ослабление Чехословакии и ее связей с СССР. Причем особенно они уповали на словацких националистов в рядах компартии Словакии и связанных с ними интеллектуалов. Именно так все и случилось в 1968 году, и именно на этот сценарий волей или неволей работал начиная с 1963 года Александр Дубчек».
/!
365
«В целом ЦРУ считало, что будущий режим в ЧССР после ухода Новотного будет более либеральным, прозападным и чем-то напоминающим режим Кадара в Венгрии (Венгрию тогда называли на Западе самым свободным бараком социалистического лагеря). Этот режим, по мнению американских аналитиков, даже мог обратить взор на Югославию в поисках вдохновения для своей политики. ЦРУ предсказывало, что падение Новотного может вызвать кризис в ГДР, лидер которой Вальтер Ульбрихт считался его близким идейным соратником».
366
«Китайцы обиделись на Хрущева еще в 1958 году, когда Москва отказалась поддержать план Мао Цзедуна по нападению на Тайвань. Мао прямо сказал тогда, что даже если этот кризис приведет к ядерной войне, и погибнут сотни миллионов человек, то империализм уже будет окончательно уничтожен. Хрущев правильно предположил, что Мао надеется на многочисленное китайское население, которое наверняка не погибнет целиком в ядерной мировой войне, а вот и русские, и американцы сойдут с политической арены навсегда.
К тому же в конце 50-х – начале 60-х годов Мао потерпел поражение со своей националистической политикой «большого скачка». Попытка экономически догнать и перегнать Великобританию и СССР привела к краху китайской промышленности и голоду в стране. В этих условиях Мао искал тему, которая могла бы отвлечь китайцев от их бедственного положения.
Но формальным предлогом для открытой полемики между КПК и КПСС стала вторая волна критики Сталина Хрущевым в 1961 году».
369
«...в 1956 году во время XX съезда КПСС у Хрущева состоялась беседа с Новотным, которая произвела на советского лидера негативное впечатление. Выслушав горячие слова Хрущева о преступлениях Сталина, Новотный столь же горячо возразил, что в Чехословакии тогда все было по-другому и политические процессы проходили в полном соответствии с законом. Хрущев все же посоветовал Новотному взглянуть на тот период иначе: мол, и в СССР долгое время считали, что при Сталине формально все происходило по закону, а теперь получается, что это отнюдь не так. Согласно воспоминаниям Хрущева, Новотный якобы даже отрицал, что Сланского осудили по прямому указанию Сталина.
Тем не менее отношения у Новотного с Хрущевым были хорошими, так как и в Чехословакии постепенно начался процесс десталинизации, что явно было на руку Хрущеву, особенно в контексте спора с китайцами».
370
«Хрущев, кстати, при всем его реформаторстве так и не решился на использование в экономике рыночных механизмов, экспериментируя лишь с методами управления плановым хозяйством».
/!!!
371
«В ЧССР в начале 60-х годов была сложная экономическая обстановка: ВВП почти не рос, а темпы роста промышленности упали с 9 до 2 %. Новотному пришлось фактически отказаться от выполнения очередного пятилетнего плана, то есть пятилетки 1961-1965 годов, третьей по счету, что нанесло сильный удар по его престижу. Инвестиции в экономику сократились, а реальная заработная плата и личное потребление граждан впервые перестали расти.
В целом следует отметить, что неудачи в чехословацкой экономике 1963-1964 годов были в основном болезнями роста. Быстрые темпы развития предыдущего периода (которым американцы могли только позавидовать[357]) требовали теперь некой корректировки и перераспределения капиталовложений. На сельское хозяйство в эти же годы негативно повлияла плохая погода (как, впрочем, и в СССР). С другой стороны, в отличие от капиталистических стран, КПЧ и при снижавшемся в 1963-1964 годах национальном доходе не позволила снизиться жизненному уровню населения: он всего лишь не рос так стремительно, как раньше».
/!
371
«ЦРУ подчеркивало, что если в Венгрии и Румынии процесс реформ начался из-за экономических сложностей, то в Чехословакии он явился следствием политического давления реформаторских сил в самой компартии».
372
«Замедление темпов роста потребления было естественным, так как с начала 60-х годов производительность труда опять отставала от темпов роста заработной платы. На руках у населения скопились большие нереализованные денежные средства. В условиях жесткого государственного регулирования цен это вело к появлению в магазинах дефицита и очередей, что вызывало недовольство населения».
/!
372
«Проблемы чехословацкой экономики, как ни странно, усугубились из-за бурного роста науки и образования. В начале 60-х годов в стране впервые в истории появились сотни тысяч работников умственного труда – представителей научной и культурной интеллигенции, – чего в довоенной ЧСР просто не было.
Эффективность работы этой категории лиц была разной, но получали они никак не меньшую заработную плату, чем те, кто был непосредственно занят на производстве. Если на Западе писатель или художник жил только от продажи своих книг или картин и в целом жизненный уровень этой категории лиц был низким, то в ЧССР эти люди получали от государства ежемесячную заработную плату вне зависимости от того, сколько «творческой продукции» они выдали на гора. Например, в 1960 году уровень заработной платы лиц в непроизводственной сфере ЧССР составлял 91.19 % от уровня сферы производственной[360]. В 1960-1967 годах количество специалистов умственного труда выросло на 41 %. В 1966 году из 1000 работающих на производстве 167 были, как сказали бы в СССР, «инженерно-техническими работниками».
При социализме в разы увеличилось число студентов (которые, в отличие от тех же США, за учебу не платили): в год на дневных отделениях вузов учились почти 100 тысяч человек.
Конечно, для чехословацкой экономики это было тяжелое бремя.
Если в производственной сфере в 1964 году работало 4,1 миллиона человек, то в непроизводственной – 1,1 миллиона. Годом позже лиц второй категории стало больше почти на сто тысяч человек, а вот в производстве людей не прибавилось. На Западе проблема лишних людей решалась очень просто – они становились безработными. При социализме, где право на труд было зафиксировано в конституции, допустить этого было нельзя.
Руководство КПЧ было обеспокоено старением населения (опять-таки следствием высокого жизненного уровня) и падением рождаемости. В 1950 году средняя численность семьи была еще 3,36 человека, а в 60-е годы – уже 3,08. Рождаемость в 1964 году составила 17,2 живорожденного на тысячу человек[361]. Уровень жизни многодетных семей пока еще был относительно низким, хотя именно в 60-е годы стали платить больше пособий. В 1965 году 297 тысяч домохозяйств с детьми (более миллиона человек) имели месячный доход на человека менее 400 крон.
Государство резко нарастило с целью улучшения демографии строительство жилья (которое бесплатно предоставлялось молодым семьям), что тоже сильно давило на бюджет и производственную сферу как источник этого бюджета. В 1960-1964 годах в стране было построено 404 509 квартир (в 1955-1959 годах 289 055), которые приходились на 541 475 заключенных в этот же период браков. Излишне упоминать, что на Западе государство бесплатно жилья никому не давало».
/! /V Непроизводственный сектор при социализме vs непроизводственный сектор при капитализме. При социализме он гораздо больше финансировался государством (из бюджетных средств, очевидно, откуда же ещё).
374
«Государство резко нарастило с целью улучшения демографии строительство жилья (которое бесплатно предоставлялось молодым семьям), что тоже сильно давило на бюджет и производственную сферу как источник этого бюджета».
/! Источник бюджета в социалистической Чехословакии - производственная сфера. А вот в капиталистических странах не только. Там большую долю бюджета, очевидно, составляют налоги как с физических лиц, так и с юридических, а также всякого рода кредиты. + стр. 374.
374
«...при социализме главным источником доходов бюджета были государственные предприятия, а не граждане, как это имеет место при капитализме».
+ стр. 374!
374
«Хотя и в 1967 году средние доходы людей в Словакии были на 21,8 % ниже, чем в Чехии, но в 1955 году этот разрыв составлял 31,5 %. Зато в Словакии гораздо больше населения в процентном отношении жили в собственных домах, построенных благодаря дешевым кредитам государственных банков».
376
«При высокоразвитом машиностроении в ЧССР отставало производство товаров длительного пользования из того же самого металла. Для этого нужно было модернизировать предприятия, а все внимание уделялось инвестициям в энергетику и добычу угля. Имея огромный ассортимент машиностроительной продукции, Чехословакия все же специализировалась на выпуске машин для промышленности, строительства и частично сельского хозяйства (тракторов)[363]. ЧССР производила 80 % мирового ассортимента в области машиностроения, и естественно, что не всю столь разномастную продукцию страна могла выпускать одинаково высокого качества и с одинаково низкой себестоимостью. Попытки снизить свою специализацию хотя бы до 50 % мирового ассортимента наталкивались на сопротивление СССР и других социалистических стран, для которых Чехословакия воистину была хрестоматийной «кузницей». Только треть изделий чехословацкого машиностроения достигала мирового уровня по качеству, так как сама страна импортировала мало современных машин и оборудования – весь импорт шел на закупки сырья для уже существующего гипертрофированного машиностроения.
Сил и средств на столь же быстрое развитие потребительского машиностроения подчас не хватало. Хотя по меркам других социалистических стран ЧССР все же прочно занимала и здесь первое место, производя не только краны, самолеты, троллейбусы, но и холодильники, кухонные плиты, магнитофоны, стиральные машины, пылесосы, швейные машинки и телевизоры. И по меркам не только социалистических, но и развитых капиталистических стран население Чехословакии было неплохо обеспечено предметами длительного пользования.
В 1965 году одна электрическая кухонная плита приходилась в ЧССР на 27 человек (в 1958 году – на 63 человека), пылесос – на восемь человек (в 1958 – на 18), холодильник – на 11 (49), телевизор – на шесть (36), стиральная машина – на пять (семь), легковой автомобиль – 33[364].
Как ни парадоксально, Чехословакия вывозила много товаров длительного пользования на Запад: там потребителей вполне устраивало хорошее соотношение факторов цена/качество.
Что касается сельского хозяйства, то начатая в 1949 году осторожная коллективизация была в основном закончена в ЧСР в 1959-м. Но бурное развитие промышленности привело к тому, что численность рабочей силы в сельском хозяйстве снизилась почти наполовину. А обеспечить все кооперативы современными машинами промышленность пока еще не смогла, тем более что до 1948 года уровень механизации аграрного производства в Чехословакии был очень низким. Пока развитие механизации не могло компенсировать отток трудящихся из села в город, Чехословакии приходилось во все возрастающем объеме ввозить продовольствие, что, впрочем, имело место и до войны.
Тем не менее сильное доминирование именно машиностроения для оснащения средств производства вело к диспропорциям в народном хозяйстве, и позднее именно данный фактор был признан главной причиной кризисных явлений 1962-1963 годов. Играли роль и внешние факторы.
Чехословацкий экспорт на 50 % состоял из продукции машиностроения, которая вывозилась в основном в страны СЭВ (все они были ниже Чехословакии по уровню экономического развития) и развивающиеся страны. На Западе же в то время промышленно развитые страны торговали машинами только между собой, что способствовало их специализации. У Чехословакии среди социалистических стран равного ей по развитию партнера просто не было. А Запад под давлением США никаких передовых машин или технологий социалистическим странам не поставлял.
Кстати, это влияние внешнего фактора на чехословацкую экономику частично признавало в своем упомянутом выше анализе 1964 года и ЦРУ, писавшее о негативном влиянии берлинского кризиса и коллапсе торгово-экономических отношений с Китаем.
К началу 60-х годов некоторые страны СЭВ уже перестали нуждаться в таком количестве чехословацкой машиностроительной продукции, как в 50-е, когда многие из них восстанавливались после войны (особенно это касалось Советского Союза). Но огромные краны или прокатные станы довольно тяжело было продать в других местах. Чехословакия стояла перед настоятельной необходимостью быстрого изменения номенклатуры производства в сторону товаров народного потребления. Но на эту перестройку были нужны большие инвестиции.
Тем более что Хрущев в 1956 году, предложив социалистическим странам больше самостоятельности, одновременно заявил, что СССР уже не будет для них сырьевым придатком, готовым в любой момент поставить все необходимые и, главное, дешевые товары. ЧССР для поддержания работы своего машиностроения приходилось закупать сырье в долг в других странах. С 1962 года стал расти и импорт машин и оборудования из стран капитализма».
/! Комплексный обзор экономики Чехословакии в начале 1960-х годов и описание предпосылок кризисных явлений в экономике. + стр. 293 (1954-1962 гг. - «золотой век» социалистической Чехословакии с одним из самых высоких уровней жизни в мире)!
379
«В 1964 году ЦРУ отмечало, что, используя экономические трудности и недовольство творческой интеллигенции, напоминавшее, по мнению американской разведки, развитие ситуации в Венгрии и Польше в 1956-м, «либеральные элементы» в КПЧ стали давить на Новотного. «Либералов» поддержало «смелое» руководство словацкой компартии, что вынудило Новотного «капитулировать» и убрать из руководства непопулярных словаков (ЦРУ имело в виду Широкого).
ЦРУ констатировало, что Новотный, пойдя на уступки либералам и полностью поддержав экономическую реформу, смог к лету 1964 года укрепить свои позиции. Американцы с удовлетворением отмечали, что одобренная КПЧ осенью 1964 года экономическая реформа идет в большем разрыве с плановой экономикой, чем любые подобные преобразования в других социалистических странах. По сути, отмечало ЦРУ, плановое народное хозяйство будет заменено «рыночным социализмом». Основными чертами новой реформы, как верно полагало ЦРУ, были предоставление предприятиям больше самостоятельности и ликвидация многих централизованных плановых показателей для них. Теперь они должны были, прежде всего, стремиться получить хорошую прибыль.
Таким образом, и американцы подчеркивали, что радикальные экономические реформы в Чехословакии начал отнюдь не Дубчек в 1968 году, а Новотный в 1964-м. Новотный обсудил план экономической реформы в ЧССР с Хрущевым в августе 1964 года и получил со стороны советского лидера безоговорочный «зеленый свет».
/! США (ЦРУ) были довольны расширением в чехословацкой экономике рыночных элементов, одобряли это. Но, как известно, раз твой враг (а США были тогда врагом) нахваливает тебя за что-либо, значит это «что-либо» ты делаешь неправильно. А суть этих чехословацких экономических реформ (а через несколько лет и советских, косыгинских) была в том, что, не понимая и не зная, как развивать социалистическую, командно-плановую экономику, руководители компартии пошли по пути внедрения в социалистический механизм рыночных, капиталистических элементов. И тем самым запустили медленный процесс развала социализма. + стр. 340 (подробнее об этих реформах)!, 381 (ЦРУ считает Сталина сильным руководителем, а Хрущёва слабым)!
380
«В 1967 году органами МВД ЧССР было выдано более 2 миллионов разрешений поездок за рубеж. Причем с 1 января 1968 года выдача разрешений была перенесена с уровня Праги на места, что резко сократило сроки рассмотрения соответствующих ходатайств».
/! Я, читая этот фрагмент, сейчас осознал, что реформы Хрущёва и чехословаков в части децентрализации управления народным хозяйством (создание совнархозов в СССР и т.д.) - это, проще говоря, делегирование полномочий из центра на места. + стр. 294 (подробнее о чехословацких реформах по децентрализации управления народным хозяйством). /Дополнение. Как видно из выделенного фрагмента, делегирование сокращает время выполнения работы (процессов, задач) - и это логично. Но чтобы так было, делегирование должно осуществляться с умом... На практике, как известно, реформы Хрущёва в части подобного делегирования (децентрализации управления народным хозяйством) в масштабах страны обернулось бесславными результатами. + стр. 294 (мой комментарий о хрущёвских реформах).
381
«В своих прогнозах ЦРУ предполагало, что ввиду слабости нового советского руководства ЧССР будет и впредь демонстрировать возрастающую самостоятельность в своих внутренних делах».
/! /V Из выделенного фрагмента следует, что ЦРУ считало Сталина сильным руководителем, а Хрущёва слабым. (Такое мнение ЦРУ уже встречалось в книге и ранее, кажется.) Самим себе ЦРУ не врало, зато других, очевидно, старалось дезинформировать, какой Сталин негодяй, а Хрущёв хороший. В связи с написанным уместно повторить известное изречение: когда враг тебя нахваливает, значит ты поступаешь неправильно. + стр. 379 (США нахваливали Чехословакию за реформы по внедрению рыночных элементов в экономике - значит, то были неправильные реформы)!, 1183 (похожая история: в своих внутренних документах ЦРУ называло США инициатором давления на советский блок, но СМИ США называли СССР инициатором вражды...).
383
«...в 1964-1967 годах подход Дубчека к экономической реформе был политическим и диктовался его тактикой в борьбе за власть с Новотным. Лидер словацких коммунистов потребовал (правда, лишь в 1967-м) разделения функций партийных и государственных органов при управлении экономикой. ЦК, с его точки зрения, должен был прекратить вмешиваться в работу правительства. Это был явный удар по позициям первого секретаря ЦК КПЧ Новотного, ибо президент по конституции и так на экономику почти не влиял. Правда, как только Дубчек занял место Новотного в январе 1968 года, ЦК КПЧ при нем отнюдь не прекратил контролировать работу правительства, хотя Дубчек продолжал повторять ставший модным лозунг о разделении функций партии и государства.
Лозунг о разделении функций партии и правительства был нереализуемым и контрпродуктивным. И на Западе любая находящаяся у власти партия жестко контролирует работу органов исполнительной власти. Например, в ФРГ Гельмут Коль был одновременно и федеральным канцлером (главой правительства), и председателем правящей партии ХДС. Причем все принципиальные вопросы экономического развития сначала одобрялись на правлении ХДС (аналог Президиума ЦК КПЧ) и лишь потом реализовывались правительством, состоявшим, естественно, тоже из членов этой партии. Если партия в какой-либо стране приходит к власти и отказывается от контроля правительства, то возникает логичный вопрос: а для чего она вообще к этой самой власти приходила? И кто, если не правящая партия, должен в этом случае контролировать правительство?
Но для Дубчека в тех условиях этот лозунг был просто средством борьбы против Новотного, занимавшего и партийный (первый секретарь ЦК), и государственный (президент) посты».
/! А ведь логично пишет автор. Если согласиться с автором, то подход Сталина об отделении КПСС от управления страной, который согласно ряду гипотез имел место быть, контрпродуктивен. (В частности, публицист Юрий Мухин уверен, что Сталин намеревался отделить КПСС от управления страной.)
384
«Творцы реформы признавали, что централизованная плановая экономика была необходима в 50-е годы как средство форсированной индустриализации, но в начале 60-х, когда индустриализация стала действительностью, система утратила гибкость и уже не могла оперативно реагировать на быстро менявшиеся потребности населения. К тому же в сложной экономике планировать выпуск сотен тысяч изделий (компьютеров тогда практически еще не было) являлось очень тяжелой задачей и чисто технологически.
Теперь реформа 1965 года фактически продолжила уже начавшуюся в 1958-м децентрализацию механизма управления в народном хозяйстве. Предприятия предполагалось более или менее освободить от мелочной опеки министерств. Если в 1965 году предприятие должно было выполнять 1122 различных заданий и нормативов, то в 1966 – лишь 48. В 1965 году реформу сначала в виде эксперимента «обкатали» на 452 предприятиях разных отраслей, которые, естественно, восприняли ее с энтузиазмом.
Следует отметить, что позитивные результаты эксперимента были преувеличены, а негативные – преуменьшены[367]. Например, сторонники реформы утверждали, что все «экспериментальные» предприятия выполнили или перевыполнили план. Но план 1965 года был в целом по стране снижен и его выполнили и работавшие «по-старому» предприятия. Зато «экспериментальные» предприятия резко повысили цены – в отдельных случаях на 100 %.
Главным критерием работы предприятия должны были постепенно стать финансовые (а не количественные) результаты, прежде всего прибыль. Говорилось, что все, что выгодно для предприятия, выгодно и для всего общества (тезис, абсолютно расходящийся с действительностью и в плановой, и в рыночной экономике, но звучавший в 60-е годы хлестко и популистски).
Для борьбы с монополизмом предприятия отдельных отраслей были объединены в ассоциации (тресты), которые стали своего рода посредниками в контактах между предприятиями и министерствами. Однако совершенно ясно, что эти ассоциации защищали отнюдь не интересы потребителей, а интересы производителей, которые в рыночной экономике диаметрально противоположны: если потребители заинтересованы в низких ценах, то производители – в высоких.
Для того чтобы совмещать интересы отдельных предприятий с интересами развития общества в целом, за центральными министерствами и Госпланом было оставлено распределение инвестиций[368]. Однако общий объем централизованных бюджетных ассигнований в экономику был сокращен, теперь уже в основном сами предприятия должны были инвестировать в свое развитие.
В 1966 году предприятия получили право сами решать, сколько людей им нужно и какую зарплату в рамках утвержденных по всей стране тарифных сеток они будут получать. Директор предприятия вместе с профсоюзным комитетом определял форму оплаты и распределение прибыли в виде бонусов и премий по результатам финансовой деятельности предприятия (из так называемого фонда трудящихся на самом предприятии).
Основной финансовой связью между предприятием и государством теперь становился налог на прибыль. В январе 1967 года был введен единый налог на выручку, составивший в промышленности и строительстве 18 %, а во внутренней торговле – 30 %. Помимо этого существовал и налог на прибыль 15 % с фонда трудящихся и 32 % с прибыли после вычета фонда трудящихся. Предприятия могли по своему выбору платить налог либо с выручки, либо с прибыли. В основном после 1 января 1967 года налог платили с выручки.
Налог на имущество предприятий составил соответственно 6 % и 2 %.
Но, как и при капитализме, получившие самостоятельность предприятия были склонны выплачивать своим работникам высокие зарплаты, чтобы сократить налогооблагаемую прибыль. Но тем самым не выполнялась ключевая цель реформы – стремление заставить предприятия экономическими, а не административными методами производить более дешевую и качественную продукцию. Ведь ускоренный рост зарплаты повышал себестоимость и, напротив, вел к удорожанию произведенных товаров.
Целиком от социализма КПЧ, конечно, отказываться не собиралась, поэтому для трудящихся была введена так называемая социальная гарантия зарплаты. Если предприятие работало с убытком или не могло получить кредит в банке для выплаты заработной платы, то государство гарантировало работникам 92 % от их нормальной зарплаты за счет бюджета. Получалось, что при новой системе прибыль остается предприятию, а убытки переходят государству. Конечно, это прямо стимулировало предприятия особо не заботиться о финансовых результатах, в случае чего бюджет всегда пришел бы на помощь.
В 1966 году 76 % заработной платы было величиной постоянной, а все остальное зависело от финансовых результатов работы предприятия (в том числе 2 % приходилось на распределяемую среди работников прибыль). Предполагалось, что в 1970 году на фиксированную часть уже придется всего 70 % зарплаты (на распределенную прибыль – 8 %)[369]. Но, в отличие от Югославии, где, как и на Западе, руководство предприятия единолично определяло, кому и сколько оно будет платить, в Чехословакии оставили нетронутой единую тарифную сетку. То есть, например, токарю 5-го разряда нигде нельзя было платить меньше, чем предусматривал государственный тариф.
Окончательно реформа должна была заработать в 1967 году, когда предполагалось завершение перестройки всего ценового механизма в стране. Примерно 60 % стоимости всех товаров должно было остаться в рамках государственного ценообразования, 15 % цен предполагалось сделать полностью свободными. Остальные цены могли устанавливаться предприятиями сравнительно свободно, но должны были иметь верхний потолок, выше которого их рост не мог осуществляться.
Для цен на 25 тысяч важных, с точки зрения всего народного хозяйства, товаров был введена «двухканальная цена». Она представляла собой надбавки в размере 22 % на фонд заработной платы и 6 % – на основной капитал предприятия. В дальнейшем предполагалось, что министерства и предприятия отдельных отраслей должны определять на будущее договорным путем общий рост цен, который в той или иной отрасли нельзя было превышать.
Если цены таким образом все же регулировались, то в основном это касалось некой однородной группы товаров, например алюминия. Затем происходила «индивидуализация» цены различных изделий из алюминия уже путем договорных отношений между самими предприятиями. При этом Шик и его группа почему-то предполагали, что предприятие-поставщик будет добровольно придерживаться неких справедливых рыночных цен и не станет стремиться их превышать. На чем базировалось такое идеалистическое представление, понять трудно. Ведь еще Адам Смит писал, что как только предприниматели собираются вместе, они думают над тем, как бы организовать ценовой картель и взвинтить цены. При рыночном механизме сбить цену (и об этом тоже писал Смит – вспомним его знаменитую «невидимую руку рынка») может только конкуренция».
/!!! Подробное описание реформы.
385
«Главным критерием работы предприятия должны были постепенно стать финансовые (а не количественные) результаты, прежде всего прибыль».
Очень неправильно для социалистической экономики.
386
«...не выполнялась ключевая цель реформы – стремление заставить предприятия экономическими, а не административными методами производить более дешевую и качественную продукцию».
389
«В 1967 году рабочий в Чехословакии на среднюю месячную зарплату мог купить 618 кг хлеба (в 1955 – 412 кг), 53 кг свинины, 40 кг сливочного масла (в 1955 году – 25 кг), 201 кг сахара (в 1955 году – 97 кг), 473 литра пива, 3,6 мужских костюмов, 7,4 дамских платьев, 34 мужских рубашек, 0,8 холодильников, три пылесоса, 11,5 пар мужской кожаной обуви, 1,4 радиоприемников. Инженер на производстве мог позволить себе еще больше: например, 880 кг хлеба, 76 кг свинины или 672 литра пива. Примечательно, что покупательная способность зарплат чиновников была меньше, чем у рабочих: 558 кг хлеба, 48 кг свинины и 426 литров пива[373]».
389
«Чехословацкие рыночные реформы продвинулись, как правильно констатировало ЦРУ еще в 1964 году, дальше всех других в социалистическом лагере и соответственно значительно раньше их столкнулись с проблемой усиливающейся макроэкономической несбалансированности. Прогнозы группы Шика о безинфляционном росте не сбылись. Гораздо в большей степени, чем ожидалось, стали расти цены. Имея возможность повышать цены и доходы, некоторые предприятия стали сворачивать производство продукции. В 1968-1969 годах темпы роста чехословацкой экономики несколько снизились, хотя в целом все еще оставались достаточно высокими – более 5 % в год[371]».
390
«Уже в 1967 году – то есть в первый год полного осуществления реформы – в ЧССР на руках у населения стало столько денег, что возникла реальная угроза дефицита в торговле хлебом и мясом. Цены на эти продукты повседневного потребления повысить не решились, и, как всегда, чехословацкое руководство немедленно обратилось за помощью к Москве. СССР и так поставлял в Чехословакию 1,3 миллиона тонн зерна ежегодно. Но из Праги пришел запрос на дополнительные 100 тысяч тонн в 1967 году, а также на 10 тысяч тонн нежирной свинины. В марте 1967 года в Москве на эту просьбу отреагировали положительно[374]. Таким образом, за «реформаторские» просчеты Шика расплачивался советский налогоплательщик».
390
«Реформа, особенно после 1967 года, привела к резкому росту цен, за которым рост зарплаты уже не поспевал.
Особенно сильно от реформы пострадали многодетные семьи, которым государство урезало пособия. Например, при рождении второго ребенка в средней рабочей семье доход этой семьи сразу сокращался на 150 крон в месяц, а при рождении третьего – еще на 100 крон. Причем если мать была вынуждена оставить работу, чтобы сидеть с детьми, то доходы семьи падали еще сильнее – на 230 и 446 крон соответственно[376]. Социальный результат таких «прогрессивных» мер не заставил себя ждать. В 1967 году (когда реформа заработала на полную мощность) в ЧССР была зафиксирована самая низкая в истории страны рождаемость – 217 тысяч живорожденных детей, в то время как в 1957-м родились 250 тысяч новых чехов и словаков. Причем в 1967 году снижение рождаемости в консервативной, более сельской и более религиозной в целом Словакии впервые в истории было даже большим, чем в урбанистической Чехии.
Зато в том же 1967-м 30 % всех беременных женщин в Чехословакии сделали аборт – всего 95 тысяч, то есть на сотню рожденных приходилось 44 так и не увидевших свет детей[377]. Одной из причин такого положения была финансовая недоступность для женщин средств контрацепции.
После начала экономической реформы сократилось жилищное строительство, и теперь 40 % новых домов и квартир должны были строить сами же граждане. Например, на селе вместо 70 тысяч плановых новых квартир в 1966-1967 годах построили лишь 10463 (то есть 17 % от плана)[378].
Неудивительно, что молодые семьи не могли найти себе отдельное жилье, – на это в новой рыночной среде требовалось как минимум 50 тысяч крон. Соответственно, в стране из 120 тысяч заключенных в 1967 году браков распалось 20 тысяч. Из-за разводов 20 тысяч несовершеннолетних детей в ЧССР в 1967 году потеряли одного из родителей».
/! Перечисление отрицательных социальных результатов реформы. + стр. 340 (об ошибочности реформы и её вреде для социализма)!, 393 (отрицательные экономические результаты реформы)!
390
«Шик предлагал ликвидировать монополию внешней торговли, но руководство страны было против, понимая, что в этом случае хлынувшие на чехословацкий рынок западные товары могут попросту погубить целые отрасли отечественной промышленности».
/!
393
«КГБ СССР отмечал это в подготовленной для ЦК КПСС 5 мая 1967 года информации «Некоторые сведения об отрицательных проявлениях среди населения ЧССР»: «Наибольшее число нареканий вызывают случаи снижения заработной платы и новый порядок выдачи премиальных в промышленности. Высказывается опасение, что некоторым предприятиям (особенно угольным шахтам) угрожает закрытие как нерентабельным»[381].
КГБ совершенно правильно уловил главную причину недовольства граждан плохо продуманными и просчитанными рыночными реформами Шика.
Ведь цены на свободу с 1 января 1967 года были отпущены не все. Соответственно, страдали те предприятия, которые не могли, в отличие от конкурентов из других отраслей, повысить цены на свою продукцию. Если в целом рентабельность (то есть соотношение прибыли и затрат производства) чехословацкой промышленности в 1967 году составила 12,23 %, то, например, в пищевой промышленности (цены на продукты по-прежнему регулировались) она была наполовину меньше, чем в машиностроении. 85 % предприятий пищевой промышленности по итогам 1967 года имели рентабельность ниже 10 %, а 60 % машиностроительных предприятий – между 10 и 20 %.
Но, к удивлению самого же Шика, рентабельность оказалась разной и в масштабах одной отрасли, и отнюдь не потому, что одни предприятия работали эффективнее, чем другие.
Дело в том, что «экономисты-реформаторы» рассчитали предприятиям одинаковую норму рентабельности, невзирая на разные условия производства. Особенно сильно этот просчет проявился в горнодобывающей промышленности. Если угольные шахты имели пласт угля близко к поверхности, то они и работали рентабельно. А те, кому не «повезло» с глубиной залегания пласта, оказывались на грани банкротства, как ни старались, – отпускная цена на уголь была для всех одинаковая.
Но после 1967 года от всех предприятий требовали одного – повышать прибыль. Поэтому «невезучие» предприятия были вынуждены не только прекратить выплату премий, но еще и снизить зарплату, чтобы хотя бы так добиться искомой рентабельности. Понятно, что рабочие были этим порядком недовольны – ведь они-то работали не хуже, чем год назад, да и объективно тяжелые условия работы шахтеров никоим образом не улучшились.
Именно об этом и писал КГБ в своем анализе ситуации в ЧССР еще в мае 1967 года.
Если творцы реформы думали, что после частичного отпуска цен с 1 января 1967 года прибыль составит 30 % от фонда зарплаты, то в реальности она достигла 78 %. Другими словами, и это признало государственное статистическое ведомство, предприятия в погоне за финансовыми показателями стали сокращать фонд зарплаты, что вообще-то нормально для капиталистической рыночной экономики. Но Шик-то говорил о некоей «социалистической рыночной экономике», где рынок будет мирно сосуществовать с отсутствием безработицы и прочими достижениями социализма вроде нулевой инфляции. Однако рабочим новая экономика явно не нравилась, так как в реальности она все меньше походила именно на «социалистическую».
Шик тем не менее готовил ко второму изданию свой экономический бестселлер «План и рынок при социализме». В новом здании он особенно резко критиковал «концепцию природы товара» Сталина. Теперь это было не просто абсолютно безопасно – борьба против «сталинизма» отныне приносила популярность, а сам Сталин Шику по понятным причинам ничего уже ответить не мог.
По итогам 1967 года в горнодобывающей сфере нерентабельными все равно оказались 35 предприятий, 198 других имели низкую рентабельность от 0 до 9,9 %, 314 предприятий добились рентабельности в диапазоне 10-19,9 %, а 113 были «богатыми» – от 20 до 29,9 %[382]. Но такое расслоение было чревато большими беспорядками – ведь рабочие не понимали, почему за одинаковый труд теперь они неожиданно стали получать по-разному. Реформаторам пришлось срочно озаботиться созданием механизма перераспределения средств между «богатыми» и «бедными» предприятиями. А это фактически означало признание краха самой концепции реформы с ее «самостоятельностью предприятий».
Перспективы реформы были еще опаснее. В 1967 году государственное статистическое ведомство забило тревогу относительно почти полного прекращения инвестиционного строительства в стране. Другими словами, предприятия лишь проедали прибыль (у кого она вообще была) и ничего не вкладывали в новое оборудование. В 1967-м «освобожденные» предприятия выплатили своим сотрудникам часть прибыли в размере 735 миллионов крон (в том числе 468 миллионов – рабочим, 173 миллиона – инженерам и техникам и 94 миллиона – работникам управленческого аппарата). 12 % предприятий не нашли средств ни на какие выплаты[383].
Зато инвестиции в новое оборудование выросли в 1967 году всего на 2,6 % (в 1965-1966 – на 9,8 %). Да и эти мизерные капиталовложения представляли собой последние отголоски громадной «инвестиционной волны» начала 60-х годов. Теперь же речь шла только о достройке того, что заложили в то время. В целом в промышленности инвестиции даже упали на 5 %».
/! Перечисление отрицательных экономических результатов реформы. + стр. 340 (об ошибочности реформы и её вреде для социализма)!, 390 (отрицательные социальные результаты реформы)!
396
«...с января 1968 года реформу уже пытались снова подкорректировать. Зарплата руководства предприятия стала зависеть уже не только от прибыли, но, как прежде, от выполнения неких количественных показателей, например модернизации основных фондов, роста экспортных поставок и т. д. Для подавления уже ясно просматривавшихся инфляционных процессов был введен налог на заработную плату, существенно превышающую определенный средний уровень. Но денег в стране было явно много, и госбанк Чехословакии официально объявил в начале 1968 года о выпуске в ближайшем будущем банкноты достоинством в 500 крон (до сих пор самой крупной купюрой была «сотня»)[384]».
397
«В целом закончившаяся к 1960 году при Новотном коллективизация села с экономической точки зрения себя более чем оправдала. Еще никогда в истории Чехословакии страна не была так обеспечена продовольствием собственного производства, как в 1967 году[386]. И это притом, что еще никогда на селе не работало так мало людей, как в тот год. Вот только с экономической реформой Шика это было никак не связано. Напротив, это стало результатом массированного планового вливания государственных средств 50-х – начала 60-х годов в техническую и агрономическую модернизацию села. Но эти масштабные инвестиции ничего бы не дали, если бы они не шли на перевооружение крупных производительных хозяйств – кооперативов.
По сравнению с 1963 годом уборка зерна комбайнами выросла в 1967-м с 150 тысяч гектаров до 400 тысяч[387].
В 1936 году объем произведенной сельскохозяйственной продукции в ЧСР составил в ценах 1960 года 43 миллиарда крон. Впервые в социалистической Чехословакии этот уровень был превзойден в 1960 году – то есть именно после завершения массовой коллективизации. В 1967 году превышение над уровнем 1936 года стало рекордным – 15 % (в животноводстве – на треть)[388]. Это было блестящее достижение, если учесть, что количество занятых на селе уменьшилось после 1945 года на несколько миллионов человек (выселение немцев и индустриализация), а сельхозземель стало меньше на 660 тысяч гектаров (прежде всего, в Чехии).
О продуктивности социалистического сельского хозяйства свидетельствует то, что уже с 1955 года был превышен уровень 1936 года по производству продукции в расчете на 1 га полезной сельскохозяйственной площади. В 1967 году животноводство работало лучше, чем в 1936-м, на 45,53 %, растениеводство – на 25 %. Гораздо больше в расчете на 1 га стали производить зерна, мяса и яиц, но меньше – молока и картофеля (последнее было не страшно, так как отражало общее сокращение потребления этого продукта по мере роста уровня жизни).
Самым важным итогом коллективизации было то, что уже в 1953 году село дало больше, чем в 1936-м, продукции именно на рынок, то есть для городских потребителей и промышленности. Напомним, что именно в 1953 году коллективизация в Чехословакии впервые приняла массовые масштабы. А вот после борьбы с перегибами в деле коллективизации летом – осенью 1953-го (когда распалось много кооперативов) рыночная продукция опять откатилась ниже довоенного уровня (правда, больше этого уже не повторялось).
В 1967 году село продало городу на 50 % больше продукции, чем в 1936-м, а производство «рыночной» продукции в расчете на 1 га выросло в 1936-1967 годах на 67,4 %[389]. В ценах 1960 года в 1936-м на одного жителя Чехословакии приходилось сельскохозяйственной продукции на 1100 крон, а в 1967-м – на 1750 крон».
/! Похоже, в Чехословакии коллективизация в сельском хозяйстве принесла отличные результаты. И это ответ критикам коллективизации.
402
«Косыгинской реформе тоже первоначально сопутствовал успех. В 1966-1969 годах среднегодовые темпы роста национального дохода в СССР составляли 6,1 % (в США 3,1 %, Японии 7,4 %, ФРГ 3,4 %, Франции 4,4 %, Великобритании 2,2 %). Но с 1970 года в СССР, как и ранее в Чехословакии, стали отмечаться инфляционные тенденции, и реформу пришлось скорректировать. Она отнюдь не была свернута, как утверждают некоторые исследования, под влиянием событий в Чехословакии в 1968 году».
403
«В 1966 году на съезде КПЧ Шик прямо заявил, что экономические реформы не дают ожидаемого успеха потому, что не сопровождаются реформами политическими. Якобы предприятиям по-прежнему не дает развернуться в полную силу партийная бюрократия».
/! Большая ошибка Ота Шика. Крах СССР (через 20 с небольшим лет после описываемых событий), который тоже одновременно с экономическими преобразованиями стал проводить политические преобразования, и супер успехи Китая, который ограничился только перестройкой экономики, - тому подтверждение. + стр. 601 (Шик призывает ускорить либерализацию экономической системы)!
403
«Официально преемник Джона Кеннеди в Белом доме Линдон Джонсон по-прежнему осуществлял в отношении социалистических стран политику «наведения мостов», которая при нем приобрела статус официальной политики США. Если братья Даллесы были нацелены на свержение социалистического строя в Восточной Европе лобовым путем – например, через антикоммунистические восстания под руководством вышколенных американцами эмигрантов (яркий пример этого – венгерские события 1956 года), то теперь ставка делалась на постепенное размывание власти восточноевропейских компартий «изнутри».
С помощью культурных и научных обменов американцы хотели «прикормить» в социалистических странах творческую интеллигенцию, которая должна была, в свою очередь, поддерживать «либералов» в коммунистических партиях в их борьбе против «консерваторов». «Либералами» считались те, кто был против плановой экономики и исповедовал антисоветские взгляды той или иной степени открытости. Американцы не сомневались, что в случае победы коммунистов-»либералов» их самих вскоре удастся оттеснить от власти, как это было сделано, например, с Имре Надем в Венгрии в 1956 году.
Еще одной целевой группой «мирной» пропаганды американцев в социалистических странах была молодежь. На нее предполагалось оказывать влияние не с помощью нудных политизированных эмигрантских передач «Свободной Европы», а путем ненавязчивой пропаганды «американского образа жизни», особенно рок-музыки, которая в 60-е годы была для США тем же, чем в 50-е джаз.
В одной из американских директив радиостанции «Свободная Европа» относительно пропаганды на молодежь говорилось: «…пусть они слушают… хотя бы что-нибудь, чем не слушают вообще ничего. На помощь пришла музыка… Новая музыка, которую предложил Элвис Пресли, и которая достигла своей кульминации у «Битлз», «Роллинг Стоунз» и других групп, явилась началом успеха по многим мотивам… Вероятно, наиболее характерной чертой новой музыки было то, что она выразила отчуждение молодежи. Ни одна группа в передачах «Свободной Европы» не пела песни протеста против жизни при коммунизме. Однако многие из песен звучали как протест против мира, который молодые люди получили в наследство на Западе и на Востоке. Они должны были выражать протест против государственных органов или партийных работников. Мишенью был мир взрослых»[393].
Таким образом, песни «Битлз», в которых действительно часто звучал протест против западного образа жизни, например против войны США во Вьетнаме, были искусно превращены американцами в песни протеста молодежи Восточной Европы против социализма.
Американцы полностью преуспели в своей стратегии – главным противником советских войск в Чехословакии в августе 1968 года была городская молодежь».
405
«Американцы подкидывали восточноевропейской интеллигенции модную в то время «миролюбивую» теорию конвергенции (ее автором считают американца Джона Гэлбрейта)[395], которая постулировала скорое слияние социализма и капитализма в единой общественной формации, естественно, на западных основах».
/!
406
«Новотный, который, вопреки прогнозам ЦРУ, был без особых проблем в 1964 году вновь избран президентом, высказался за парламентские выборы на альтернативной основе, чего не было нигде в социалистических странах, даже в столь любимой американцами тогда Югославии».
410
«В 1963 году госдепартамент писал в инструкции для посла США в Праге: «Он (посол – Прим. автора.) должен быть психически готов к тому, что будет жить и работать в атмосфере такой же серой, как пражские зимы, отличительной чертой которой будет безнадежность, редко встречаемая на других дипломатических постах»[403].
Американцы всегда умело дискредитировали социалистические страны в глазах своей собственной общественности «погодными терминами». При социализме по этой логике всегда было либо морозно, либо серо, либо дождливо, а на Западе – солнечно, красочно и тепло».
Недавно (относительно сегодняшней даты 17.01.2024) по телевизору была передача про то, как в голливудских фильмах дискредитируют Россию: в этих фильмах Россию практически всегда показывают зимней, блеклой, серой, холодной; а США - да, солнечными.
413
«Миролюбие Джонсона объяснялось довольно просто: начиная с 1965 года США прочно увязли в войне во Вьетнаме, несли большие потери и не хотели без нужды злить Советский Союз и его союзников. Джонсон решил на время вьетнамской войны оставить Восточную Европу в покое».
417
«...(компартия Германии в 1956-1968 годах была запрещена)».
417
«Отношения с Советским Союзом, несмотря на демарш Президиума ЦК КПЧ против снятия Хрущева, оставались до 1968 года сердечными. Из Москвы не прозвучало ни слова критики в отношении осуществлявшихся в ЧССР реформ, тем более что такие же реформы проводил и сам СССР».
424
«Следует также отметить, что помимо оборонного потенциала Чехословакии очень большое значение для Варшавского договора имела чехословацкая разведка. К 1968 году она была самой эффективной после КГБ, а по агентурным возможностям во многих странах «третьего мира» даже превосходила советских коллег».
425
«Помимо сбора данных 1-е управление МВД, так же как и ЦРУ, проводило мероприятия дезинформационного характера и операции по оказанию влияния, прежде всего против спецслужб основного противника – США. Если в 1964 году было проведено сто подобных акций, то в 1967 – 160 (32 % – против США, 27 % – против ФРГ, 12 % – в поддержку чехословацкой внешней торговли, 7 % – против чехословацкой эмиграции)[419]».
Интересно узнать результаты этих мероприятий чехословацкой разведки. + стр. 94 (об операции американской разведки «Раскол»)!
426
«Научно-техническая разведка действовала в 13 западноевропейских странах и Японии (политическая разведка ЧССР в Японии не работала – эту страну в соцлагере «курировал» КГБ), стараясь в обход существовавших ограничений на экспорт высокотехнологичных товаров в социалистические страны добыть эти товары или документацию на их производство. В 1965 году разведслужба ЧССР смогла добыть 265 комплектов технической документации, в 1967 – 420. 50 материалов были оценены специалистами как очень ценные, треть – как представляющие интерес. В 1967 году таким образом разведка сэкономила для чехословацкого народного хозяйства 300 миллионов крон. При этом на весь агентурный аппарат разведки в 1967-м было затрачено 1,5 миллиона обычных крон и 6,5 миллионов крон в пересчете на валюту».
/!
427
«Александр Дубчек продолжал свои подковерные интриги против Новотного, опираясь на словацкий национализм и деятелей культуры».
431
«Новотному не нравилось в Дубчеке то, что он выпустил из-под контроля СМИ и творческие союзы Словакии, которые уже фактически открыто критиковали политику КПЧ. Но президент, вероятно, не хотел верить, что все это организовано самим же Дубчеком».
431
«Новотный поставил на Президиуме ЦК КПЧ вопрос о замене Дубчека, но не собрал большинства голосов».
Фрагмент показывает, что Новотный не был единоличным руководителем Чехословакии, раз решал важные вопросы на президиуме (аналог советского политбюро) коллегиально. + стр. 458 (проекты решения пленумов ЦК подлежали предварительному обсуждению на заседаниях президиума ЦК)!, 461 (ЦК компартии в Чехословакии был не декоративным, а полноценным политическим институтом, формирующим на пленумах политику страны)! + стр. 726 (Брежнев аналогично через политбюро руководил СССР коллегиально, Брежнев vs Тито)!
432
«В отличие от Брежнева и того же Дубчека, Новотный не любил охоту, считая ее барским занятием, не подходящим для настоящего коммуниста».
432
«На первом заседании избранного съездом Центрального комитета компартии 4 июня 1966 года был избран Президиум ЦК из 10 членов: Антонин Новотный, Яромир Доланский, Йиржи Гендрих, Драгомир Кольдер, Михал Худик, Александр Дубчек, Йозеф Ленарт, Богуслав Лаштовичка, Олдржих Черник, Отакар Шимунек[427]. Кандидатами в члены президиума остались Ленарт, Вацулик и Капек. К старому поколению еще довоенных коммунистов помимо Новотного принадлежали Лаштовичка, Доланский, Гендрих и Шимунек. Наполовину же Президиум ЦК состоял из совсем молодых партийцев, и это была сознательная политика Новотного».
434
«Одной из первых лент чехословацкой новой волны, замеченной критиками, стала работа словацкого режиссера Штефана Угера «Солнце в сети» (Slnko v sieti, 1962)».
/Фильм.
434
«Выше мы уже приводили высказывание Млынаржа о Новотном: тот был не шибко образованным человеком, но очень ценил образованных людей».
Практически то же самое написал о Новотном Ота Шик в своей книге, которуя я читаю параллельно этой книге.
435
«И Хрущев, и Новотный считали крайне опасным отрывать молодежь от поколения тех, кто сделал революцию и выиграл войну. Они понимали, что не зря именно к такому отрыву и стремились американцы».
436
«...новые чехословацкие фильмы всячески привечали на Западе. Ведь они были свободны от любой коммунистической идеологии и затрагивали «общечеловеческие» ценности. Особенно нравилось на Западе то, что в большинстве фильмов «новой волны» присутствовала тема отчуждения человека от общества. Это укладывалось в основную мысль, которую американцы в то время пытались распространить в ЧССР: общество вечно несправедливо, и нет разницы между капитализмом и социализмом. Человек всегда чувствует себя в таком обществе отчужденным и брошенным властями предержащими на произвол судьбы.
Но если в 60-е годы молодежь на Западе бунтовала против конкретных проблем, прежде всего безработицы и войны во Вьетнаме (а в ФРГ еще и против ползучей реабилитации бывших нацистов), то требовалось перенести бунтарские настроения и по ту сторону «железного занавеса». Там бунтовать следовало, естественно, против «сталинизма» и за «либерализацию». Ведь «бунтовать» было модно, и эту моду надо было через кино, музыку и стиль одежды (сравните хиппи на Западе) привить и в Чехословакии.
Поэтому не случайно, что фильмы чехословацкой «новой волны» (такие, например, как «Алмазы ночи», «Черный Петр», «Капризное лето») получали многочисленные премии на западных кинофестивалях. А фильмы «Поезда под пристальным наблюдением» и «Магазин на площади»[432] были даже удостоены «Оскара». На Западе прекрасно сознавали, что отмеченные престижными международными наградами фильмы запретить или ограничить в прокате почти невозможно».
+ стр. 442.
437
«Еще в 1959 году на экраны вышел блестящий лиричный советско-чехословацкий фильм об освобождении Чехословакии Красной армией в 1945 году «Майские звезды» режиссера-фронтовика Станислава Ростоцкого, с Вячеславом Тихоновым, Леонидом Быковым и другими выдающимися советскими актерами в ролях».
/Фильм.
439
«Полностью отрицался исторический материализм как метод познания общества. Утверждалось, что исторический материализм – это субъективная политическая теория, а объяснить общество по-настоящему может только входившая тогда в моду на Западе социология. При этом и здесь «либералы» говорили об обществе или человеке вообще. Предполагалось, что человек всегда несчастен и находится в конфликте с обществом, будь это общество социалистическим или капиталистическим. И опять на передний план выставлялась тема вечного отчуждения человека от общества, диаметральной противоположности интересов личности и государства. Строительство социализма – лишь напрасные тупиковые попытки преодолеть вечное отчуждение человека от общества. Главный постулат Маркса – бытие определяет сознание – отвергался, так как сознание человека всегда неизменно и задано природой (или Богом)».
/? Социология - такая недавняя наука? И наука ли вообще? Каковы критерии науки? + стр. 440, 442 (социология vs марксизм).
440
«Но в чем-то марксизм был не менее «человекоцентричен», чем «философия человека». Ведь если Маркс считал, что благоприятная среда способна развить способности человека почти до бесконечности (ибо где границы человеческого познания?), то представители «философии человека», напротив, полагали, что человеческая природа, по сути, неизменна. Но если это так, то в обществе не может быть никакого прогресса, а значит, и борьба за этот прогресс бессмысленна».
+ стр. 439.
442
«Либералы в ЧССР чувствовали себя такими же трибунами критической мысли, как и их идейные соратники на Западе, хотя те (тот же Сартр) как раз протестовали против того, чего в Чехословакии не было (безработица, бедность, война во Вьетнаме, засилье в обществе финансового капитала, бездуховность СМИ)».
Перечислен ряд пороков капиталистической системы. + стр. 436.
442
«В вузах ЧССР для борьбы против марксизма «либералы» в 60-е годы использовали увлечение многих интеллектуалов входившей в моду социологией. Кафедры марксизма-ленинизма заменялись кафедрами социологии, которая, как считалось, в отличие от марксизма, беспристрастно и сугубо «научно» изучает процессы в обществе. Хотя кроме методики социологических опросов новая наука тогда могла предложить очень немного. В отличие от марксизма, она и не стремилась понять процессы, которые управляют движением общества и распознать законы этого движения. В Чехословакии 60-х годов мало кто глубоко разбирался в новомодной социологии – главное состояло в том, что она считалась антиподом марксизма. Этого для «либералов» было вполне достаточно».
+ стр. 439 (о социологии).
443
«В той же Америке не было Академии наук и гарантированных зарплат интеллигентам, поэтому их заботили больше прагматические и прикладные темы исследований, а не духовные искания».
+ стр. 446 (подробнее о чехословацкой интеллигенции).
444
«...к концу 1967 года «сталинист» Новотный и руководство КПЧ, благодаря как раз своей мягкости и предупредительному отношению к интеллигенции, полностью утратили лидерство в общественном мнении страны. Тон стали задавать «либералы» из творческих союзов, хвалившие все западное и ругавшие (пока еще завуалированно) все советское. Причем еще до «пражской весны» всем интеллектуалам, не согласным с «либералами», приходилось очень непросто. Как уже упоминалось выше, их «либералы» активно травили, навешивая оскорбительные ярлыки, типичными из которых были «догматик», «консерватор» и «сталинист». То есть в общении со своими оппонентами в научной и творческой среде «либералы» никакого либерализма отнюдь не проявляли.
В 1974 году «Руде Право» справедливо писала: «Эти группы безжалостно терроризировали каждого, кто не разделял их взглядов. Их влияние не ограничивалось только рамками непосредственно кризисного периода (января – августа 1968 года – Прим. автора.). Они возникали постепенно задолго до 1968 года при полном попустительстве ответственных работников. Поэтому их влияние было широким и привело к возникновению представления о том, будто предала (идеалы социализма – Прим. автора.) интеллигенция в целом»[438].
Например, «либералы» (как и эмигранты группы Тигрида) стали шельмовать убитого нацистами Юлиуса Фучика и даже отвергать сам факт наличия «Репортажа с петлей на шее» (сравните с таким же шельмованием нобелевского лауреата Михаила Шолохова советской либеральной интеллигенцией).
Густав Гусак (который, в отличие от многих «либералов», был реальной жертвой сталинизма) говорил позднее: «…в период, когда Чехословакия стала объектом сосредоточенного нажима политических и идеологических диверсий антикоммунистических центров на Западе, направлявших свою деятельность на дискредитацию социалистических принципов и ценностей и разжигавших националистические и антисоветские настроения и мелкобуржуазные предрассудки, руководство партии своей беспринципной политикой способствовало тому, что ключевые позиции в культуре, в общественных науках, средствах массовой информации, а также в общественных организациях, государственных и партийных органах заняли люди нестойкие и даже такие, которые не стояли на позициях социализма. При этом руководство партии своими неправильными методами отталкивало многих стойких и честных коммунистов от активной борьбы на этом участке»[439]».
/!
446
«...благодаря бесплатному образованию и поощрению науки и культуры со стороны КПЧ чехословацкая интеллигенция к концу 60-х годов превратилась в численно большую прослойку общества – более миллиона человек (из 15 миллионов человек населения). Именно благодаря усилиям компартии у чехословацких писателей создалась репутация «совести нации», с которых следовало брать пример.
На Западе такой прослойки «независимых интеллектуалов», получающих государственную зарплату, в обществе не было, и сильного влияния на принятие политических решений интеллигенты, например, в США не оказывали. Они могли сделать это, только поступив на государственную службу (см. пример Киссинджера). В Западной Европе существовали скорее «левые интеллектуалы», и они оказывали некоторое влияние на умы студенческой молодежи (последствия такого влияния – молодежные бунты 60-х), но этим «властителям дум» государство не предоставляло таких привилегий по сравнению с другими слоями населения, какое отмечалось в ЧССР.
Надо сказать, что чехословацкие интеллигенты в 60-е годы сами уверовали в свою избранность и назначили себя прогрессивным авангардом всего общества. Например, уже упоминавшийся выше Эвжен Лебл (жертва политических репрессий начала 50-х годов)[440] писал в 1969 году, что рабочий класс уже не способен вести за собой все общество: «Эту функцию выполняет сегодня интеллигенция, тот общественный слой, продуктом которого является цивилизация и культура нашего столетия… Тем самым интеллигенция представляет не только собственные сословные интересы, но и интересы всего народа»[441].
Такое самозванное мессианство интеллигенции критиковал еще Маркс – сам, бесспорно, человек не низкого интеллекта: «…немногие избранные индивидуумы в качестве активного духа противостоят остальному человечеству как неодухотворенной массе, как материи… На одной стороне стоит масса как пассивный, неодухотворенный, неисторический, материальный элемент истории; на другой стороне – дух, критика… как элемент активный, от которого исходит всякое историческое действие. Дело преобразования общества сводится к мозговой деятельности критической критики»[442].
Действительно, пока «бездушная масса» рабочих, крестьян и инженеров Чехословакии каждый день снабжала творческую интеллигенцию всеми материальными благами, та – тоже каждый день – критиковала своих кормильцев за пассивность, отсталость и бездуховность».
+ стр. 443.
447
«В ноябре – декабре 1967 года КГБ в своих оценках ситуации в Чехословакии констатировал, что там царит фактическая свобода слова, которая создает предпосылки для распространения «буржуазной идеологии, враждебной социализму пропаганды». В газетах создана атмосфера «гонения честных коммунистов», происходит «подрыв руководящей роли КПЧ в обществе». Причем отмечался и всплеск антисоветской пропаганды: как отмечал КГБ, советские люди в СМИ изображались «отсталыми и забитыми»[443]. Виновным в раздувании националистической и антисоветской пропаганды в КГБ считали директора государственного телевидения Иржи Пеликана[444]».
/??? /! /V Следствием свободы слова является пропаганда разного мусора и пороков, подающихся в благовидном виде, - дезинформация. В настоящее время (20.01.2024) это хорошо видно. Одними из разновидностей этого мусора является засилье в СМИ рекламы и передач и фильмов, культивирующих в человеке низменные качества и акцентирующих внимание на разного рода мрачных сторонах жизни. Нужна ли такая свобода слова обществу? И каковы чёткие и простые критерии для выявления дезинформации и лжи? Есть ли они?.. Вместе с этим ограничение свободы слова и цензура не обязательно ведут к устранению дезинформацию и лжи, вместо этого может происходить их концентрация в узком направлении. И что в итоге делать, чтобы оградить информационное поле от мусора, рекламы всяких гадостей и т.д.? Если говорить поверхностно, то для этого надо выявить критерии дезинформации и разными способами ограничивать распространителей этой дезинформации. Но это слишком размытый подход. Другой подход, я помню, предлагает Ю. Мухин. В своей публицистике он пишет, что оппозиции не надо закрывать рот, пусть пишет и вещает, что хочет. Но при этом должен быть закон, дающий государству возможность опровергнуть любую информацию, и государство должно пользоваться этой возможностью и проводить просветительскую работу, опровергая разного рода информационный мусор. /Дополнение. Интересен опыт Сингапура в очищении информационного пространства от клеветы и лжи. Как помню из книги Ли Куан Ю, он, будучи премьер-министром, формально не ограничивал свободу слова и критики государства в стране, но при этом были жёсткие законы о клевете и государство часто инициировало и выигрывало судебные процессы, связанные с клеветой.
448
«В 1967 году Дубчек и его друзья хотели использовать интеллигенцию как таран против Новотного с тем, чтобы самим прийти к власти. В то же время интеллигенция хотела использовать самого Дубчека, чтобы его руками убрать Новотного, а потом отстранить от власти и самого Дубчека, и компартию в целом. Пока (на конец 1967 года) интересы этих двух групп совпадали – надо было устранить Новотного и его соратников из высшего руководства партии. Но друг для друга эти группы «реформаторов» (либералы в партии и среди интеллигенции) представляли именно то, о чем писал Маркс, – материю, материал для удовлетворения собственных политических амбиций».
Реформаторы-коммунисты vs творческая интеллигенция.
450
«Писатели и интеллигенция ЧССР (среди которых было довольно много лиц еврейской национальности) были очень недовольны тем, что ЧССР, как и Советский Союз, встала на сторону арабских стран во время агрессии против них Израиля в июне 1967 года («шестидневная война»). Хотя Израиль был в то время осужден почти всеми государствами ООН и этой организацией в целом, Новотного и всю КПЧ обвиняли в антисемитизме, проводя параллели с «делом Сланского».
452
«Особенно обидело Новотного утверждение Вацулика, коммуниста с 1945 года, что за 20 лет в Чехословакии не смогли решить ни один вопрос, волновавший людей. Хотя сам Вацулик в довоенной Чехословакии вряд ли смог бы получить высшее образование, тем более бесплатно».
455
«Но особенно обидело словаков, что Новотный и его жена отказались принять предложенные им подарки – словацкую народную шубку и набор вышивок. Президент строго сказал жене: «Божка, не бери ничего!».
Новотный считал, что, принимая подарки, он обязуется сделать что-нибудь для дарителей. А это он считал почти коррупцией».
456
«...(В КПЧ, как и в других коммунистических и социал-демократических партиях того времени, коммунисты обращались друг к другу на «ты».)».
457
«До Матицы Новотный со своей свитой прибыл на предприятие «Тесла», где осматривал конвейеры, на которых женщины собирали телевизоры. Он засмотрелся на работу одной пожилой дамы и не заметил, как его сопровождающие прошли вперед. В это время женщина робко потянула Новотного за рукав и спросила: «Пан, а кто из них президент?». Новотный молча ушел. Этот эпизод наглядно показывает, насколько скромным был президент страны, – его даже не все знали в лицо».
458
«На 30 октября 1967 года было намечено очередное заседание ЦК КПЧ. Как обычно, проект решения пленума подлежал предварительному обсуждению на Президиуме ЦК».
/! Технология управления страной. Как понимаю, подобная схема была во всех соцстранах. + стр. 431 (Новотный руководил страной коллегиально), 505 (некоторые подробности)!
461
«Первый секретарь выступил на пленуме ЦК 30 октября 1967 года с заранее подготовленной речью от имени Президиума ЦК. После окончания выступления Новотного журналистов попросили удалиться, и началась дискуссия. Одним из первых слово взял Дубчек. Он не стал критиковать Новотного лично, но повторил все, что говорил на заседаниях президиума 19 и 24 октября. Как обычно, он жаловался на плохое отношение к Словакии, что дало повод другому участнику прений, Мартину Вацулику обвинить Дубчека в национализме. Дубчек даже боялся, как бы все его критическое выступление не поняли как радение только за словацкие интересы. Но к тому времени в ЦК «накипело», и дискуссия сосредоточилась вокруг критики Новотного, прежде всего его стиля руководства.
Один докладчик за другим стали требовать разделения функций президента и первого секретаря ЦК в духе тезиса Дубчека, что партийные органы не должны вмешиваться в работу органов государственных. В конце концов, многие стали высказываться за то, чтобы Новотный отказался именно от поста первого секретаря ЦК.
Сам Дубчек писал в воспоминаниях, что своим выступлением на пленуме «открыл ящик Пандоры»[459]. Особенно активно Дубчека поддержал Йозеф Смрковский – член последнего нелегального руководства КПЧ в 1944-1945 годах и один из руководителей Пражского восстания 1945 года. Смрковский тоже был осужден в начале 50-х годов, затем реабилитирован и в 1967-м занимал абсолютно неполитический пост министра водного хозяйства.
На следующий день, 31 октября 1967 года, до зала заседаний пленума ЦК дошли известия о студенческих волнениях, которые, по словам Дубчека, еще больше накалили обстановку – явно не в пользу Новотного. В конце дебатов произошло невиданное доселе событие: Центральный комитет большинством голосов отказал в одобрении докладу Новотного, назвав его поверхностным и формальным. ЦК предложил президиуму переработать доклад, и было решено еще раз обсудить его на повторном заседании ЦК в декабре 1967 года.
Дубчек одержал важную победу – теперь борьба с Новотным приняла открытый характер и инициатива была на стороне лидера словацких коммунистов.
Но Новотный не собирался сдаваться и готовился к контрудару. На следующий день после окончания работы пленума он вылетел в Москву на празднование 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции. Дубчек и его сторонники опасались, что в СССР Новотный заручится поддержкой Брежнева, и тогда «реформаторам» в президиуме не поздоровится. Но не поздоровилось самому Новотному, причем в буквальном смысле этого слова. В Москве он, как думал Дубчек, подхватил грипп и вернулся на родину только 10 ноября. На самом деле Новотный тяжело заболел уже на обратном пути в словацком городе Кошице, где меняли состав для его поезда. Фактически он так и не смог выздороветь до самой своей отставки.
Пока Новотный болел, Дубчек стремился консолидировать свой успех. К нему в Братиславу потянулись реформаторы из состава ЦК КПЧ, в частности Смрковский, Шик, Кригель[460] и Вацлав Славик. Обсуждался вопрос о координации действий всех членов только что фактически сложившегося «реформаторского блока» ЦК. Пока всех этих людей объединяло только одно – стремление по разным мотивам убрать Новотного с поста первого секретаря ЦК. У Дубчека пути назад уже не было. После его открытой конфронтации с Новотным вопрос стоял, что называется, ребром: должен был уйти либо Новотный, либо сам Дубчек».
/!!! Эпизод, в числе прочего, показывает демократичность чехословацкой политической системы: пленум ЦК не был формальным мероприятием для утверждения принятых президиумом решений. Как видим, на пленумк ЦК шли реальные дебаты и открытая политическая борьба. + стр. 431 (Новотный руководил Чехословакией коллегиально).
466
«По мере нарастания кризисных явлений и утраты Новотным авторитета в партии и стране советское посольство в Праге, по свидетельству сотрудника посольства М. Н. Кузнецова, «в конце 1967 г. хорошо чувствовало, что находящегося в изоляции Новотного нужно убирать, но все упиралось в то, кто станет вместо него».
471
«В СССР в 1967 году был неурожай, и зерна тоже не хватало. Поэтому Косыгин ответил, что пшеницы поступит, как обычно, 1,3 миллиона тонн, но из них 1,1 миллиона тонн – в первые шесть месяцев 1968 года, как и просила Прага[473]. Таким образом, во время «пражской весны» чехословацкие журналисты и писатели от души поливали грязью СССР, с аппетитом поедая испеченные из советской муки рогалики».
478
«4 января вечером снова собрался президиум, уже без консультативной комиссии, но в присутствии секретарей ЦК и кандидатов в члены президиума. Новотный попросил всех написать на листе бумаги фамилию того человека, которого они хотели бы видеть на посту первого секретаря, – то есть фактически предложил рейтинговое голосование.
Дубчек, по его же воспоминаниям, в тот момент даже не думал о том, что может стать преемником Новотного. Как и сам Новотный, Дубчек считал, что у него пока еще нет достаточного опыта, чтобы возглавить страну. К тому же, согласно неписаным правилам распределения высших постов в стране по национальности, первым секретарем ЦК, президентом и председателем парламента обычно всегда был чех, а словак занимал должность главы правительства. Дубчек хотел, чтобы первым секретарем ЦК стал его друг Черник, но тот явно не хотел брать на себя непосильную ношу.
Когда члены президиума и секретари ЦК сдали свои записки, выяснилось, что Дубчек неожиданно оказался на первом месте. За него высказались семь человек, за Ленарта (тоже словака) – шесть, за Черника и Лаштовичку – по четыре. Этот результат передали консультативной комиссии, которая обсуждала его целую ночь».
+ стр. 479.
478
«...согласно неписаным правилам распределения высших постов в стране по национальности, первым секретарем ЦК, президентом и председателем парламента обычно всегда был чех, а словак занимал должность главы правительства».
479
«В 8 часов утра 5 января 1968 года президиум и консультативная группа собрались вместе и представили на голосование две кандидатуры – Ленарта и Дубчека. Дубчек получил большинство, и его кандидатура была предложена Центральному комитету. ЦК одобрил выбор президиума. Так 5 января 1968 года у КПЧ появился новый первый секретарь – Александр Дубчек. В своем выступлении он поблагодарил Новотного за работу и обещал на практике разделить функции партийных и государственных органов в стране. Дубчек ничего не сказал о каких-то новых реформах, обещая лишь изменить методы партийной работы, сделав их более демократичными».
+ стр. 478.
481
«Новотный отнесся к своей отставке как к временному явлению. Он считал, что Дубчек быстро развалит всю работу, и ЦК опять обратится к нему за помощью. В первой части своего прогноза «сталинист» Новотный не ошибся».
/! Дубчек - разрушитель.
481
«Таким образом, ЦК КПЧ, сменив 5 января 1968 года первого секретаря, отнюдь не желал каких-то новых кардинальных реформ. Тем более что эти реформы и так шли начиная с 1963 года. Замена Новотного на Дубчека рассматривалась просто как назревшая смена поколений. К тому же улыбчивый, вежливый и мягкий Дубчек считался гораздо более приятным в общении человеком, чем насупленный и вечно чем-то недовольный Новотный. Короче говоря, как компромиссный кандидат Дубчек устраивал всех».
487
«К 1968 году выпуск промышленной продукции в ЧССР в расчете на душу населения представлял, по оценкам американской разведки, две трети от аналогичного показателя самого промышленно развитого союзника США – ФРГ».
488
«Именно бегство Шейны привело к решению Дубчека ликвидировать предварительную цензуру 4 марта 1968 года для того, чтобы уже в этот же день вся печать сообщила народу об эмиграции «человека Новотного» в США (Шейна на тот момент находился в Италии). Отметим, что цензуру упразднили лишь де-факто, формально она продолжала существовать до июня 1968 года, когда был принят закон об ее отмене.
В августе 1966 года в Чехословакии было создано Центральное управление публикаций, которое должно было предварительно одобрять материалы газет и журналов. Управление подчинялось МВД. Теперь само управление оставили, но решили вывести его из-под контроля МВД и передать другому министерству.
Цензуру в начале марта 1968 года отменили лишь потому, чтобы иметь возможность обрушить вал критики на конкретного человека – Новотного. Но потом загнать журналистов обратно в «русло политики партии» Дубчек и его окружение уже не решались – это стало бы непопулярным жестом.
Таким образом, борьба Дубчека с цензурой имела не политический, а чисто карьеристский подтекст и была лишь формой для сведения счетов с Новотным. В стране стали петь частушки про Шейну и его покровителя».
/!
489
«Несмотря на обещания Дубчека, что партия не будет вмешиваться в работу государственных органов, функции президента были чисто церемониальными. Всю политику по-прежнему, как и при Новотном, определял Президиум ЦК КПЧ».
/!
493
«...реализации именно такой политики – демократизация, но в рамках социализма и под контролем КПЧ – ждали в Москве от Дубчека и всего нового чехословацкого партийного руководства».
494
«После отставки Новотного с поста первого секретаря ЦК 5 января 1968 года страной фактически управлял триумвират в составе Дубчека, Кольдера и Черника (последнего, чеха, вместо словака Ленарта сделали главой правительства). Все трое пытались расставить на ключевые посты близких им людей».
498
«Если условно разделить всех членов нового руководства на три группы – центристов, радикалов-реформаторов и противников необдуманных реформ, которых пренебрежительно называли «консерваторами», – то расклад сил был следующим. Смрковский, Шпачек, Кригель, Цисарж и Славик слыли радикалами. Они проповедовали реформы ради реформ, часто не понимая, за что, собственно, борются. Со временем эти люди стали высказываться открыто антисоветски».
+ стр. 538 (о подъёме антикоммунистических сил перед вводом войск Варшавского договора в Чехословакию)!
500
«Дубчек, Черник и их «люди» типа Барбирека, Пиллера, Шимуна или Садовского слыли «центристами», то есть сторонниками постепенных преобразований. Хотя Млынарж, который считал себя истинным центристом, отмечал, что часто Дубчек и Черник просто шли на поводу у радикалов, чтобы не ссориться с прессой или творческой интеллигенцией».
+ стр. 538 (о подъёме антикоммунистических сил перед вводом войск Варшавского договора в Чехословакию)!
500
«Кольдер, Биляк, Индра и Риго (все, кроме Кольдера, были словаками) в качестве «консерваторов» быстро стали главной мишенью «свободной» прессы. Они тоже были за реформы, но считали, что разнузданная антикоммунистическая и антисоветская кампания в прессе только мешает их проведению. Эти люди были за демократию, но против вседозволенности, и, в отличие от того же Дубчека, личная популярность их не сильно заботила. Именно на этих людей как на «здоровые силы» в чехословацком руководстве стали делать ставку в Кремле».
+ стр. 538 (о подъёме антикоммунистических сил перед вводом войск Варшавского договора в Чехословакию)!
505
«...механизм принятия политических решений в ЧССР после января 1968 года, как уже упоминалось, ни на йоту не изменился. Все мало-мальски важные вопросы, как и при Новотном, решал Президиум ЦК, а правительство лишь выполняло эти решения.
К каждому заседанию президиума (в котором участвовали кандидаты в члены президиума и секретари ЦК) аппарат ЦК готовил десятки самых разных вопросов повестки дня – от мелких до кардинальных. Каждому члену президиума предоставляли огромную кипу справочных материалов – ее обычно мерили не числом страниц, а весом. Никто все эти справки никогда не читал – для этого просто не было физической возможности. Поэтому всю кипу возвращали в аппарат, где те же самые клерки делали краткие аннотации к составленным ими же самими материалам. Если какой-нибудь вопрос касался деятельности того или иного министра, то его обычно приглашали на заседание президиума. Таким образом, по технологии принятия решений Президиум ЦК КПЧ при Дубчеке ничем не отличался ни от президиума времен Новотного, ни от советского политбюро при Брежневе».
/! Технология управления страной. + стр. 458!, 545 (как была устроена политическая система)!, 645 (как выбирали делегатов съезда компартии и членов ЦК компартии)!
508
«В пользу Дубчека следует сказать, что он искренне верил как в идеалы социализма, так и в то, что при демократизации социализм станет притягательной для всех в мире и в собственной стране моделью общественного устройства. Проблема была в том, что Дубчек упустил из рук эту демократизацию, которая усилиями СМИ и откровенно антикоммунистически настроенных деятелей культуры стала превращаться в тотальную и неконструктивную критику социализма, СССР, а потом и самого Дубчека как сторонника социалистического выбора и дружбы с Советским Союзом».
/!
509
«В СССР занятие Дубчеком поста первого секретаря ЦК КПЧ поначалу не вызвало никакого беспокойства. «Саша», или «Александр Степанович», считался надежным другом Советского Союза. В КГБ Дубчека называли «наш Саша».
С самого начала в Москве ясно видели, что Дубчек слишком слаб и мягок для роли лидера страны, но думали, что в рамках коллективного руководства, то есть Президиума ЦК КПЧ, этот недостаток будет нивелирован более опытными старшими товарищами.
Но как только Дубчек без согласования с Москвой в марте – апреле 1968 года отправил в отставку Новотного и сразу же, тоже не советуясь, заменил почти всех людей в правительстве и в Президиуме ЦК КПЧ, а также восьмерых из 11 лидеров областных парторганизаций, в Москве забеспокоились. Не то чтобы новых людей считали какими-то антисоветчиками. Отнюдь нет. Но было большое опасение, что эти молодые и малоопытные люди просто не справятся с тем, что затеяли».
511
«Встреча Дубчека с Кадаром состоялась в Южной Словакии 20 января 1968 года. Дубчек говорил Кадару, что чехословацкие реформы до сих пор запаздывали и теперь надо наверстывать упущенное, в первую очередь в сфере демократизации общества. Кадар, который, как и Гусак, в начале 50-х подвергся репрессиям, не разделял энтузиазма Дубчека, так как прекрасно помнил события 1956 года на своей родине. Разнузданная критика всего и вся в Венгрии под флагом «десталинизации» тогда как раз не позволила провести серьезную реформу, прежде всего в экономике, и в конечном итоге вылилась в массовые беспорядки и гражданскую войну с тысячами жертв. После ввода советских войск в 1956 году Кадару пришлось начинать все с самого начала и в гораздо более сложной обстановке.
Теперь Кадар (которому было в 1968 году 56 лет) осуществлял реформы так, как позднее это стали делать в КНР, и как это пытался делать Новотный, – сначала Кадар хотел существенно повысить жизненный уровень людей, а уж потом отпускать вожжи в политической сфере».
/!!!
511
«Пока Дубчек размышлял о том, что он скажет в Москве о своих планах, ему позвонил лидер Венгрии Янош Кадар и предложил встретиться в неформальной обстановке. Дубчек был этому звонку рад, так как и сам хотел посоветоваться с Кадаром и польским лидером Гомулкой. Эти два человека также считались реформаторами в социалистическом лагере, но, в отличие от Румынии, Польша и Венгрия были твердыми союзниками СССР по Варшавскому договору».
513
«Дубчек попытался нащупать выгодную для собеседника тему и начал говорить о политических репрессиях начала 1950-х годов, которые нанесли огромный урон делу социализма в Чехословакии и вызвали нынешнюю неспокойную обстановку в обществе. Теперь все это надо быстро исправлять.
Гомулка тихо ответил, что понимает – в моральном и человеческом смысле реабилитировать жертв репрессий необходимо, но это может привести к «неконтролируемым политическим процессам и может подорвать позиции партии». Эти слова Гомулки оказались пророческими».
513
«После возвращения из Москвы Дубчек 4 февраля опять встретился с Кадаром и опять по инициативе последнего. На этот раз беседы проходили как в Словакии (в Комарно), так и на другом берегу Дуная в венгерском Комароме. Дубчеку льстило внимание ведущего реформатора Варшавского договора. Но Москва, где не хотели повторения венгерских событий 1956 года, явно попросила Кадара повлиять на Дубчека. Венгерский лидер подробно выспрашивал Дубчека о его планах, в Москве сочли объяснения нового чехословацкого лидера слишком общими и туманными».
513
«Дубчек хотел заручиться поддержкой еще одного известного во всем мире реформатора – лидера Польши Владислава Гомулки, которого в 50-е американцы считали будущим вторым Тито. Как и Кадар, Гомулка стал жертвой операции «Раскол», сидел в тюрьме и в октябре 1956 года сделался первым лидером социалистического государства, избранным на этот пост вопреки желанию СССР».
514
«Ульбрихт мог похвастаться самыми блестящими успехами в экономике среди всех социалистических стран. Несмотря на разрушения в конце войны и огромные репарации, которые ГДР до 1953 года платила Польше и СССР за всю Германию, к 1968 году Восточная Германия уже обошла по уровню жизни почти не затронутую войной Чехословакию. При этом в ГДР стояло почти полмиллиона советских солдат и офицеров, и страна несла гораздо более тяжелое бремя военных расходов в ОВД, чем Чехословакия.
В 1964 году в ГДР по инициативе Ульбрихта началась экономическая реформа, у которой были примерно такие же цели и методы, как и у реформы Шика. «Маразматик» Ульбрихт первым понял важность компьютеров, и восточногерманский комбинат «Роботрон» скоро обеспечивал электронно-вычислительной техникой все социалистические страны.
ГДР в машиностроении отставала по производительности труда от ФРГ на 20 %[513], но после начала в стране реформы это отставание стало сокращаться. В отличие от реформы Шика, гэдеэровская реформа к 1968 году уже дала неплохие результаты: абсолютный прирост национального дохода в 1966-м был в 3,5 раза больше, чем в 1962-м. Объем промышленного производства за годы реформы вырос на 25 %, причем в основном за счет роста производительности труда в среднем на 6 % в год».
/!
518
«Отсутствие фактов в подобного рода статьях заменяли хлесткие выражения типа «бериевских горилл».
519
«Враги социалистической Чехословакии, распространяя эти клеветнические сообщения, явно рассчитывают вызвать антисоветские настроения у политически малоустойчивых людей»[520]».
520
«Самих реформаторов (группу Дубчека – Черника) Бим оценивал невысоко: они хотели вызвать демократизацию в тактических целях только для того, чтобы убрать Новотного, а теперь безуспешно пытаются загнать джинна обратно в бутылку».
/! Дубчек - карьерист и липовый реформатор. (Подобная информация проскальзывала в книге и ранее.)
522
«И Брежнев, и Кадар, и Гомулка, не говоря уж об Ульбрихте, проводили параллели с событиями в Венгрии 1956 года, где все тоже начиналось вполне безобидно и «демократично». По воспоминаниям участника переговоров Биляка, лидеры ОВД говорили, что, конечно, каждая коммунистическая партия сама должна определять свою линию. Однако при этом не должна забывать, что «…мы живем на планете не одни и что у нас общие цели и идеология… Общий противник социалистического мира – империализм не спит. Он ищет даже самую маленькую трещину в нашем единстве для того, чтобы проникнуть в нее»[530]».
524
«Именно после встречи в Дрездене Кольдер и Биляк стали выражать открытые сомнения в правильности линии на «безграничную демократизацию». На пленуме ЦК КПСС в апреле 1968 года Брежнев отмечал: «В доверительных беседах с советским послом товарищи Кольдер, Биляк и другие говорили, что Дрезден является для них большим уроком, что советские товарищи были абсолютно правы, когда предупреждали об угрозе контрреволюции». Кольдер вспоминал: «Для меня Дрезденская встреча явилась большой школой. У меня открылись глаза… я понял, какие опасные препятствия стоят на нашем пути»[536]».
525
«ЦРУ приходило к выводу, что СССР не считает Дубчека антисоветским политиком. Это было абсолютной правдой, но уже в апреле 1968 года в Москве стали сомневаться, руководит ли реально Дубчек всеми процессами, которые он сам запустил.
По сути, ЦРУ становилось на точку зрения таких пражских «центристов», как Млынарж, считая, что только постепенные реформы в рамках социалистического выбора и при крепком союзе с СССР в Варшавском договоре могут привести к успеху. К сожалению, этого не понимали «радикалы» в чехословацком руководстве вроде Цисаржа и Кригеля. Дубчек это понимал, но уже ничего не мог сделать (или не хотел – здесь ни ЦРУ, ни КГБ не могли прийти к единой точке зрения): примерно с апреля 1968 года его авторитет существовал уже только на бумаге и в его собственном воображении».
528
«Но с конца 1950-х годов, говорилось в программе, в стране стала проводиться новая политика, которую теперь партия и хочет творчески развить. То есть курс Новотного признавался в целом правильным. Но дальше вдруг отмечалось, что страна находится в состоянии глубокого общественного кризиса, который необходимо преодолеть. Экономическая реформа не принесла ожидаемых плодов якобы только потому, что ей мешала догматическая политическая система, которую надо разрушить.
Появление новых партий не предусматривалось, но предполагалось оживить Национальный фронт. «Ни какая-либо единственная партия, ни коалиция политических партий не должны монополизировать социалистическую государственную власть». И тут же компартия провозглашалась направляющей силой общества, и залогом этого ведущего положения признавалось организационное и идейное единство КПЧ.
Примечательно, что тайных выборов в парламент и местные органы власти на альтернативной основе программа не обещала».
529
«Для «ускорения» реформы в программе предлагалась вещь откровенно популистская: создать на всех предприятиях выборные органы руководства («Советы трудящихся»). Опять экономика подменялась политикой. Но тут же говорилось, что это не должно ослабить руководящие функции дирекций, где представлены профессионалы. Идея таких советов была позаимствована из Югославии, и чехословацкие газеты стали столь же рьяно пропагандировать югославский опыт, как ранее они пропагандировали советский».
530
«В программе впервые признавалось право на мелкое частное предпринимательство, но только в сфере услуг. Как вспоминал Дубчек, именно этот пункт вызвал резкую критику Брежнева. Мол, из каждого мелкого капиталиста всегда образуется крупный – ведь Батя был сапожником, прежде чем возглавить крупнейший в ЧСР капиталистический концерн».
531
«Госдепартамент лишь согласился с тем, что «надо неформально и осторожно дать понять чехам, что мы приветствуем их шаги по либерализации»[544]».
+ стр. 533.
533
«Дубчек и все «реформаторы» декларировали верность СССР и Варшавскому договору. Такая модель социализма американцев никак не устраивала. Наоборот, в Вашингтоне боялись, что в случае успеха чехословацкой модели «социализма с человеческим лицом» социализм в целом станет более притягательным и укрепит свои позиции в мире. А это коренным образом противоречило национальным интересам США».
Получается, США занимали в отношении чехословацких преобразований в экономике и политике неоднозначную и двоякую позицию: с одной стороны, они это поддерживали (что видно, например, на стр. 531), а с другой, опасались, что эти преоброзавания выведут социализм на более высокий качественный уровень и сделают его более популярным и привлекательным для разных стран, что ослабит США (как написано в выделенном фрагменте). + стр. 531.
534
«Между тем к началу мая 1968 года в ЧССР уже оформились оппозиционные организации, которые хотели не «исправления социализма», а его полной ликвидации».
535
«Так как в Программе действий КПЧ была предусмотрена свобода создания общественных организаций, то уже 8 апреля 1968 года в национальный комитет Праги с просьбой о регистрации обратился Клуб активных беспартийных (известный под своей чешской аббревиатурой КАН, Klub angažovaných nestraníků (KAN)). Несмотря на вывеску «клуб», это с самого начала было антикоммунистическое политическое движение, декларировавшее свой оппозиционный характер по отношению к властям. В клуб не допускались не только члены КПЧ, но и члены остальных партий Национального фронта (социалистической и народной). На учредительном собрании клуба 5 апреля 1968 года присутствовали около 200 человек. Клуб постановил бороться за демократию, гуманизм и процветание – слова «социализм» тщательно избегали».
537
«Один из учредителей КАН Ярослав Лангер в 1990 году так описывал основные идеи клуба: «Основной идеей Клуба активных беспартийных как гражданского политического движения „пражской весны“ была постепенная ликвидация нелегитимного иерархического доминирования партийной олигархии (то есть КПЧ – Прим. автора.) с помощью роста количества независимых депутатов в парламенте и собственной непарламентской политической гражданской базы. Из его политических клубов, горизонтально связанных друг с другом в сеть, должны были в будущем появляться не только импульсы и конкретные предложения по решению общественно-политических проблем, но и кандидаты на депутатские мандаты на основании выказанных ими профессиональных, творческих и моральных качеств. Их политическая работа в обществе и для общества и их независимость от иерархических и централизованно структурированных организаций, а не движение по карьерной лестнице партийного функционера, должны были квалифицировать их как демократических политиков, а не как профессиональных борцов за власть».
Благие и как будто хорошие намерения и, похоже, они искренние. Но далёкие от практики общественной и политической жизни! Ведь нечто подобное получилось в СССР в поздний период «перестройки», когда появились съезды народных депутатов. Я смотрел много фрагментов с этих съездов вот таких деятелей, какие описаны в выделенном фрагменте («независимых от иерархически и централизованно структурированных организаций») - говорильня говорильней! Я убеждён, эти съезды народных депутатов не сделали ничего полезного для страны, а, наоборот, поспособствовали её упадку и развалу.
538
«Уже после августа 1968 года КГБ СССР так оценивал открыто контрреволюционные силы в Чехословакии:
«Контрреволюционные и ревизионистские силы в Чехословакии, опираясь на поддержку международного империализма, длительное время организованно и планомерно подготавливали условия для реставрации капитализма в ЧССР и ее отрыва от социалистического содружества. После январского Пленума ЦК КПЧ, провозгласившего курс на „демократизацию“ политической жизни страны, антисоциалистические силы, захватив в свои руки органы массовой пропаганды и используя отсутствие единства в руководстве КПЧ и сползание большинства Президиума ЦК КПЧ на праворевизионистские позиции, перешли в открытое наступление против социалистического строя в ЧССР, руководящей роли КПЧ, против честных коммунистов в партийном и государственном аппарате. Одной из своих первостепенных задач контрреволюционные силы считали разложение армии, органов государственной безопасности, народной милиции, с тем чтобы в дальнейшем превратить их в свою опору. Особую опасность для дела социализма в Чехословакии представляет возрождение деятельности Чехословацкой социал-демократической партии (ЧСДП), которая имеет разработанную программу и пользуется поддержкой западноевропейских социалистических партий и Социалистического интернационала. ЧСДП, по замыслу ее руководителей, должна была стать главной оппозиционной силой по отношению к КПЧ. Несмотря на официальное запрещение ее деятельности, ЧСДП за короткий срок создала более 200 первичных организаций и ячеек.
Роль „ударного отряда“ сил контрреволюции выполняет „Клуб-231“, объединивший в своих рядах свыше 40 тысяч человек из числа репрессированных после 1948 года за антигосударственную деятельность (часть из них реабилитирована). Руководители клуба связаны с реакционной эмиграцией и западными разведками и получают от них денежную помощь. В задачу клуба входит добиваться полного развала КПЧ, ликвидации органов госбезопасности и народной милиции. Генеральный секретарь клуба бывший фашист БРОДСКИЙ на одном из собраний членов клуба призывал к физической расправе с коммунистами.
На состоявшемся в июне 1968 года в Братиславе заседании президиума местного отделения „Клуба-231“ один из его лидеров ВИНДРА заявил: „Наши ряды должны быть более многочисленными, чем ряды Коммунистической партии Словакии, с тем чтобы, когда это будет необходимо, мы могли разбить коммунистическую партию и ликвидировать социализм“. Другой активист клуба сказал: „Запад знает о нас, он ждет от нас конкретных действий и будет нас поддерживать. Нам не по пути с теми, кто боится, тем более когда победа уже близка“.
На случай своего запрещения „Клуб-231“ разработал специальный „мобилизационный план“, согласно которому его члены должны вступать в некоммунистические партии и проникать в них на руководящие посты с тем, чтобы продолжать подрывную деятельность. Клуб беспартийных активистов (КАН) – одна из наиболее многочисленных антисоциалистических организаций, объединяющая реакционных представителей творческой и научно-технической интеллигенции, – имеет свои филиалы по всей стране, на многих крупных предприятиях, в некоторых подразделениях армии. Многие руководящие деятели КАН связаны с международной сионистской организацией „Джойнт“. По инициативе духовного вождя клуба реакционного философа Свитака (после вступления союзных войск в ЧССР бежал на Запад) была начата провокационная кампания „за обнародование всех обстоятельств“ самоубийства Яна Масарика».
«Деятельность реакционных сил в Чехословакии облегчалась тем, что в ЦК КПЧ сложился и действовал помимо Президиума ЦК КПЧ „второй центр“, который от имени партии направлял работу средств массовой пропаганды, располагал рядом важных постов в партийном аппарате, МВД, МИД и других министерствах и ведомствах ЧССР. „Второй центр“ поддерживал контакты с различными реакционными организациями и клубами, координировал их действия. Руководителем штаба „второго центра“ являлся КРИГЕЛЬ. Наряду с ним в руководство этого центра входили ШИК, ЦИСАРЖ, МЛЫНАРЖ (МЮЛЛЕР), СЛАВИК, ПАВЕЛ, КОЛАРЖ, ШИМОН, ГОЛЬДШТЮККЕР, ПЕЛИКАН».
/!!! Фрагмент хорошо показывает, что вместе с либеральными экономическими реформами, инициированными компартией, в Чехословакии сильно активизировались антикоммунистические силы, они стали объединяться в легальные клубы и общественные организации (это было разрешено) и пытаться свергнуть коммунистов. Вместе с этим внутри руководства самой компартии Чехословакии произошёл некий раскол и образовалось три группы: радикалы, центристы, консерваторы. Радикалы (которых автор назвал в выделенном фрагменте «вторым центром») были, по сути, заодно с антикоммунистами из вышеобозначенных клубов и общественных организаций. Выделенный фрагмент также показывает, что ввод войск стран Варшавского договора в Чехословакию для подавления антикоммунистических сил и для предотвращения возврата к капитализму был оправдан. + стр. 498 (кто входил в радикальное крыло в партии), 500 (перечисление центристов), 500 (перечисление консерваторов). /Дополнение. Я полагаю, в радикальное крыло компартии Чехословакии входили люди, которые в действительности сами себя уже не считали коммунистами, но притворялись ими, чтобы более действенно разваливать сложившийся чехословацкий социализм изнутри. Параллельно с этой книгой я читаю книгу воспоминаний Ота Шика, и там он пишет, что с о временем его взгляды на социализм эволюционировали и он решил бороться со сложившейся экономической и политической системами под маской коммуниста (я пересказал написанное Ота Шиком своими словами), 567 (лидер коммунистической Болгарии Живков также считал, что указанные радикалы в компартии - это, по сути, заговорщики-антикоммунисты)!
543
«Кригель предложил, чтобы не КПЧ, а именно Национальный фронт разработал правительственную программу реформ. Формально это было, наверное, «демократично», ведь выборы в парламент проходили по спискам Национального фронта, а парламент формировал кабинет министров. Но к 1968 году Национальный фронт фактически существовал только на бумаге. В него входили КПЧ (1,5 миллиона членов) и три другие партии (в которых суммарно было менее 50 тысяч членов). Никакого аппарата или организаций фронта на местах не существовало».
545
«...главной заботой Дубчека и других «либералов» в апреле – мае 1968 года была не борьба против все более и более консолидировавшейся оппозиции, а окончательная ликвидации «консерваторов» как в Президиуме ЦК, так и в самом ЦК. То есть вместо того, чтобы бороться за влияние в обществе в новых условиях, Дубчек и его окружение по-прежнему боролись за власть внутри самой компартии. Президиум ЦК избирался Центральным комитетом КПЧ, а сам Центральный комитет – съездом партии.
Предыдущий XIII съезд прошел в 1966 году, и по уставу новый, XIV, должен был пройти только в 1970-м. Но так долго Дубчек ждать не хотел. По уставу КПЧ, мог быть созван и чрезвычайный съезд, если этого просили не менее трети партийных организаций. Так как в апреле в партии проходили обычные перевыборы районных комитетов, то Дубчек и его коллеги-»либералы» в президиуме стали настраивать людей на принятие именно таких резолюций. Авторитет Президиума ЦК и самого Дубчека был тогда еще очень высок, и проблем с «организацией» такого рода резолюций не возникло. Одновременно пражский горком КПЧ стал распространять среди районных организаций «черный список» «консерваторов», которых нельзя было выбирать делегатами на съезд партии.
Почти всех секретарей райкомов КПЧ в ходе районных партийных конференций отстранили и заменили теми, кто хотя бы на словах поддерживал «реформаторов». А так как секретари райкомов часто были членами ЦК, что называется, в силу своего выборного поста, то появился и формальный предлог для «обновления» всего Центрального комитета – к маю 1968 года в него входили десятки людей, утративших свои партийные и государственные посты.
Съезд хотели созвать сразу же после сезона летних отпусков – в сентябре.
Таким образом, главными своими противниками Дубчек уже в апреле 1968 года считал не КАН или К-231, а членов Президиума ЦК КПЧ Кольдера, Биляка и Риго. Надежными сторонниками Дубчек считал Барбирека, Смрковского. Черника, Кригеля и Пиллера. В секретариате ЦК «антиреформаторский блок», по словам Дубчека, состоял из Ленарта, Индры и того же Кольдера. Им противостояли «реформаторы» Садовский и Славик.
Дубчек так писал в мемуарах о своем решении созвать внеочередной съезд партии: «Необходимость как можно скорее созвать чрезвычайный XIV съезд партии я стал ощущать через короткое время после того, как занял пост первого секретаря. Съезд и время его проведения были делами стратегического значения – как с внутри-, так и с внешнеполитической точки зрения, как для реформаторов, так и для их противников. Если реформаторские силы смогут созвать съезд, он получат решающий контроль над ведущими партийными органами; одновременно они существенно сократят советскую пятую колонну в партии»[559].
Дубчеку спустя десятилетия после событий 1968 года вторил Цисарж: «Чехословакия готовилась к XIV съезду КПЧ, на котором предстояло избрать новое руководство партии, заменив догматиков и консерваторов реформаторски настроенными коммунистами…»[560].
Дубчек и другие «реформаторы», как мы видим, не испытывали абсолютно никакой признательности к Центральному комитету, который так активно помог ему свергнуть Новотного и тем самым сохранил Дубчеку не только карьеру, но, возможно, и свободу. Почему-то уже в апреле – то есть через два месяца после отставки Новотного с должности первого секретаря ЦК – Дубчек счел Центральный комитет сборищем консерваторов и «советской пятой колонны».
/! Как была устроена политическая система. + стр. 505 (технология управления страной)!, 547 (руководители районных комитетов избирались на районных партийных конференциях), 557 (Дубчек способствовал проведению чрезвычайного съезда партии за спинами некоторых своих коллег из президиума)!, 571 (о выборах делегатов на чрезвычайный съезд).
547
«...«давление снизу» – от новых руководителей районных комитетов, избранных во второй половине апреля на районных партийных конференциях».
Отметим: руководители районных комитетов избирались на районных партийных конференциях. + стр. 545 (как была устроена политическая система)!
549
«Такая практика – приглашение на отдых в Крым лидеров дружественных СССР государств – сложилась еще при Сталине и была нормальной. В Крыму позднее любил отдыхать даже канцлер ФРГ, социал-демократ Вилли Брандт».
550
«7 апреля 1968 года член политбюро ЦК СЕПГ Гюнтер Миттаг, не называя чехословацкую экономическую реформу конкретно, подверг ее острой критике: «Нас не интересует ни „красное“, ни „розовое“ рыночное хозяйство, ибо это лишь иные названия капиталистического рыночного хозяйства. Что же касается социализма, то есть лишь один социализм – социалистическое плановое хозяйство, вытекающее из марксизма-ленинизма и ничего другого!»[565].
Это был более чем прозрачный намек на концепцию «социалистической рыночной экономики» Шика. В общем Миттаг был прав: непонятно, чем социалистическое рыночное хозяйство в интерпретации Шика отличалось от просто рыночного. Это был очередной популистский лозунг «пражской весны», не имевший с реальной действительностью ничего общего».
551
«Что касается экономики, то Живков совершенно справедливо раскритиковал «югославскую модель социализма», которую так превозносил тогда Шик: «Мы обсуждали, что могли бы перенять из югославской модели. Ее сельское хозяйство в таком состоянии, как наше 40 лет назад, промышленность топчется на одном месте – у них 1 процент прироста и 400000 рабочих в Западной Германии. Так что же мы должны у них перенимать?»[567]».
/!
552
«Болгарский гость осторожно высказал мысль, что без централизованного планирования трудно осуществлять научно-техническую революцию в стране. Ответ Дубчека был странным: весь вопрос в том, существует ли такой центр планирования на деле. Вероятно, этим он хотел сказать, что централизованное планирование очень трудно осуществлять из одного центра принятия решений. Председатель правительства Черник был в своем амплуа и подменял конкретные данные какими-то туманными формулами, призванными, видимо, устроить любого: «Мы считаем, что планирование должно проводиться в соответствии с рынком. Мы не за планирование без рынка или за свободный рынок без планирования. Одновременно мы также больше не хотим работать по-старинке…».
Каким образом можно было одновременно дать предприятиям полную свободу и ориентировать их на максимальное извлечение прибыли и одновременно им что-то планировать, было непонятно не только «умственно ограниченному» Живкову, но и отнюдь не глупому и профессионально превосходившему того же Черника советскому премьеру Косыгину, в чем Дубчек имел возможность убедиться уже через 10 дней в Москве».
/! Любопытная дискуссия в духе того времени. Но что касается замечания автора на счёт того, что государству затруднительно или невозможно планировать деятельность самостоятельных предприятий, ориентированных на прибыль. Во-первых, предприятия, по чехословацкой реформе, были не полностью самостоятельными (от государства) и по прежнему оставались в собственности государства; а во-вторых, есть же индикативное планирование, иногда используемое в капиталистических странах. Так что автор в этом выделенном фрагменте явно предвзят по отношению к чехословацким реформаторам.
554
«Чехословацкая делегация, состоявшая из Дубчека, Черника, Смрковского и Биляка, прибыла в Москву 4 мая 1968 года. С советской стороны в переговорах участвовали Брежнев, Подгорный и Косыгин. Брежнев опять повторял то, что Дубчек слышал в Дрездене. Он выражал тревогу, что КПЧ утрачивает контроль над средствами массовой информации, что экономическая реформа в ЧССР означает в ее нынешнем виде восстановление капитализма».
556
«Советское руководство после бесед с Дубчеком задалось вопросом, который оно так и не могло окончательно разрешить на протяжении всего 1968 года: то ли он был наивным человеком, не понимавшим, к чему ведет его деятельность, то ли знал, что делал, и просто водил за нос Москву, обещая, что никакого подрыва социализма в Чехословакии он не допустит. Мемуары Дубчека ясно свидетельствуют в пользу второй версии, но в ложь «Саши» Брежнев не верил до начала августа 1968-го».
/! + стр. 564 (подтверждение (фрагмент мемуаров Дубчека)).
557
«Как и предполагали в Москве, отнюдь не все члены Президиума ЦК КПЧ поддерживали политику Дубчека. Это в полной мере проявилось в выступлении лидера словацких коммунистов Биляка, который фактически во всем поддержал советскую сторону на московских переговорах (и лишний раз убедил Дубчека в необходимости скорейшего съезда партии, чтобы избавиться от него). Биляк сказал, что, по его мнению, все нападки на КПЧ идут из одного центра, и они скоординированы с заграницей. Брежнев передавал слова Биляка так: «Одной из форм наступления на КПЧ в настоящее время… стало требование созвать чрезвычайный съезд партии. Он заверил, что коммунистическая партия Словакии держится крепко. Там тоже есть демагоги, но руководство партии крепко держит положение в руках. Словацкая коммунистическая партия не поддерживает предложения о чрезвычайном съезде КПЧ. Если будет принято решение созвать такой съезд, то коммунисты словаки не пойдут на него».
Это выступление Биляка в Москве в присутствии сидящего рядом Дубчека очень показательно. Из него ясно видно, что член Президиума ЦК КПЧ и лидер компартии Словакии не знал, что чрезвычайный съезд хочет созвать сам же Дубчек. То есть к тому времени Дубчек уже предпочитал действовать за спинами своих коллег по высшему партийному органу».
/! + стр. 545 (как Дубчек инициировал проведение чрезвычайного съезда партии)!
564
«Дубчек разыграл из себя обиженного, вызвал к себе советского посла и спросил через Червоненко, почему не позвали его. Что касается встреч на высшем уровне с другими социалистическими странами, Дубчек писал в мемуарах: «Мой протест был нарочно вводящим в заблуждение, так как я решил в будущем уклоняться от таких встреч, какая имела место в Дрездене. Мы делали вид, что все в порядке. Но это было заранее просчитано»[582]».
+ стр. 556 (Брежнев долго не верил в ложь Дубчека)!
564
«Также он писал: «После своего возвращения из Москвы я решил преуменьшать значение наших разногласий (с СССР), хотя бы в публичных заявлениях. И такой моя тактика была и в последующие месяцы. Нам было нужно время, и я думал, что умеренное неконфронтационное поведение послужит нашему делу лучше, чем открытая полемика»[583]».
Во время чтения данного фрагмента я подумал, что Дубчек в 1968 году похож в своей политике на Тито в 1948 году. Оба решили выстраивать в своих странах не такую систему, как в СССР. Но если Тито вступил в конфронтацию с СССР открыто, то Дубчек притворялся, что является другом СССР.
565
«Мы все слышали в Дрездене экономические идеи Дубчека – это полная путаница. Теория Шика сводится к тому, чтобы все экономические трудности переложить на плечи рабочих. Это обязательно снизит жизненный уровень рабочих и крестьян Чехословакии». Лидер ГДР считал, что «надо не систему менять, а просто лучше работать, надо поднимать производительность труда»[585]».
567
«Живков по результатам своего недавнего визита в Прагу пришел к выводу, что антипартийный центр существует внутри самого руководства КПЧ и его возглавляет Кригель. «Каково положение т. Дубчека в КПЧ? У меня была продолжительная беседа с ним, и сложилось впечатление, что он очень утомлен, чрезмерно перегружен и по существу выпустил руководство из своих рук… В Праге и в Братиславе мы разговаривали с членами Президиума ЦК, с работниками ЦК и другими чехословацкими представителями. Большинство товарищей, я бы сказал почти 95 процентов, высказывали свою тревогу по поводу процессов, происходящих в стране. Здоровые силы там, несомненно, имеются, но их некому возглавить. Тов. Кольдер открыто заявил, что только политическими средствами они уже не могут справиться с положением. Он просил передать советским товарищам, что без решительной помощи извне здоровые силы не смогут овладеть положением; необходимо принять какие-то меры – маневры или др., но помощь должна быть оказана»[592]».
/! + стр. 538 (мой вывод о том, что радикально настроенные руководители компартии Чехословакии только притворялись коммунистами, на самом деле являясь антикоммунистами, использующими своё положение для борьбы с коммунизмом)!
569
«На настроение Косыгина не повлияла даже заведомая провокация, когда его неожиданно «нашла» журналистка и без всякой подготовки стала задавать разные вопросы. Косыгин старался уйти от несогласованного интервью, что было подано в чехословацких СМИ как проявление его «догматичности» и боязни общаться со «свободной прессой». Смущенного советского премьера показали по чехословацкому телевидению.
Стоит заметить, что в США и по сей день нельзя взять «спонтанное» интервью, например у президента (тем более на отдыхе), без предварительного согласования хотя бы тем вопросов. Тем более что никаких «спонтанных» журналистов охрана к президенту США и не допустила бы. А у Косыгина в Карловых Варах никакой охраны и не было».
571
«Учения, получившие название «Шумава», было решено провести с 20 по 30 июня 1968 года. Дубчек, по его словам, воспротивился более раннему проведению маневров, чтобы те не оказали влияния на начавшиеся в начале июня выборы делегатов на чрезвычайный съезд КПЧ».
+ стр. 545 (как была устроена политическая система)!
574
«Еще на пленуме ЦК КПСС 9-11 апреля 1968 года, посвященном, в числе прочего, и ситуации в ЧССР, Епишев заявил, что «если группа верных делу социализма чехословацких коммунистов обратится к Советскому Союзу и другим социалистическим странам с просьбой о помощи в деле защиты социализма в ЧССР, советская армия будет готова выполнить свой интернациональный долг»[606]».
580
«Многие офицеры этой части понимают под „демократизацией“ возможность говорить и писать, что хочешь».
580
«Потряс Майорова и другой невиданный в Советской армии казус: «Политической наглядной агитации в полку нет. А в кабинете командира полка висит фотография обнаженной женщины. Подобные фотографии висят в „клубовнах“ (клубах – Прим. автора.) и казармах»[616]».
584
«...«Шумава» показала, помимо всего прочего, что чехословацкая армия вряд ли способна действенно вмешаться во внутреннюю политику на стороне просоветских «здоровых сил». Антисоветских настроений в ЧСНА практически не было, но в условиях массового морального террора в СМИ против «догматиков» военнослужащие уже опасались открыто говорить какие-то добрые слова в адрес Советского Союза. В то же время было ясно, что и воевать против своих советских союзников в случае чего ЧСНА не будет».
/! Ситуация и настроения в чехословацкой армии накануне ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию.
585
«Москву особенно возмутило интервью Бацилека, бывшего министром госбезопасности в начале 1950-х годов. Он утверждал, что все дело Сланского изобрели в Москве, а советские советники в МГБ ЧСР лично жестоко пытали арестованных. Брежнев справедливо говорил коллегам из стран ОВД, что Сталин как раз до самого последнего момента был против ареста Сланского и даже заменил главного советника по линии МГБ. Но вступать в публичную полемику по этому вопросу в СССР почему-то не решились».
585
«В еще более плачевном состоянии, чем армия, пребывали чехословацкие органы МВД, госбезопасности и разведки. Газеты постоянно писали о вине «чехословацких чекистов» в массовых репрессиях и требовали их решительного наказания, а затем и роспуска органов госбезопасности».
/??? /! /V Во время чтения этого фрагмента у меня появился давно назревающий вопрос. Все эти брожения умов и политическая дестабилизация в Чехословакии и в той или иной мере во всём блоке стран Варшавского договора явились следствием двух процессов: 1) репрессий в СССР и его странах-сателлитах в период нахождения Сталина во главе СССР; 2) публичного разоблачения Хрущёвым, а следом за ним и лидерами стран-сателитов СССР этих репрессий, жёсткая критика сталинской политики и персонально Сталина. И вот вопрос: какая из этих двух предпосылок дискредитации и расшатывания социализма и компартий является определяющей? Иными словами: 1) если бы не было репрессий 1930-1950-х, то мировой социализм выиграл бы от этого или нет? 2) если бы не было хрущёвских разоблачений, мировой социализм выиграл бы от этого или нет? В каком из этих двух случаев мировой социализм выиграл бы больше? Или третий вариант постановки этого же вопроса: кто больше виноват в дискредитации мирового социализма (коммунизма) и как долгосрочное следствие - в развале всей мировой системы социализма в конце 1980-х годов: Сталин со своими репрессиями или Хрущёв со своими разоблачениями этих репрессий и сталинской политики в целом? Или четвёртый вариант: если исходить из интересов укрепления социализма и из движения к коммунистическим идеалам в СССР и в мире, то: 1) нужно ли и насколько нужно было проводить такие репрессии, какие были проведены в реальности? 2) нужно ли и насколько нужно было публично разоблачать эти репрессии и очернять Сталина и сталинскую политику? + стр. 588 (раздрай в органах госбезопасности). /Дополнение. Есть ещё третья сторона, подлежащая оценке по критерию нанесения вреда делу коммунизма и социализма - это ЦРУ США и спецслужбы враждебных СССР стран. Ведь автор в этой книге чётко показал, что маховик массовых и болезненных репрессий в Чехословакии на рубеже 1940-1950-х годов был запущен вследствие дезинформации ЦРУ (о Сланском и т.п.) и операции «Раскол». Вероятно, и какие-то сталинские репрессии в СССР были спровоцированы работой и дезинформацией иностранных спецслужб. То есть можно сказать, что первоочередным виновником дискредитации социализма были иностранные и враждебные социализму спецслужбы, поспособствовавшие развязыванию репрессий в странах социализма (при Сталине), а затем - их разоблачению (при Хрущёве). + стр. 149 (мои рассуждения о провоцирующих на репрессии действиях иностранных спецслужб)!
586
«Есть версия (с которой выступил позднее Шейна), что Янко предложил в советском посольстве, чтобы ЧСНА взяла власть в свои руки. Якобы тем самым Янко, как Ярузельский в 1981 году в Польше, хотел помешать возможному вводу советских войск».
588
«Уже в мае 1968 года Павел запретил использование против граждан ЧССР любых технических средств наблюдения и прослушивания, если не было установлено, что они сотрудничают с иностранными разведками. Но как это было установить без наблюдения и прослушивания?»
588
«О том раздрае, который царил в министерстве внутренних дел, свидетельствует хотя бы появившееся в газетах письмо «молодых сотрудников разведки» в связи с полученной лидером чехословацких писателей Гольдштюкером анонимкой, содержавшей ругательства и угрозы. «Молодые сотрудники разведки» подчеркнули, что не имеют ничего общего с репрессиями 1950-х годов в силу своего возраста («мы только что окончили вузы»), но высказали критику в адрес своих «старших товарищей», которые промолчали в связи с угрозами Гольдштюкеру[630]. Почему «старшие товарищи», и именно из разведки, были обязаны высказаться в связи с какой-то анонимкой, остается загадкой. Больше всего это напоминает как раз сталинистскую практику времен массовых репрессий, когда надо было кого-нибудь обязательно публично осудить или от кого-нибудь «отмежеваться», чтобы самому не попасть под подозрение.
Нечего и говорить, что даже невозможно себе представить письмо «молодых сотрудников» ЦРУ с критикой «старших товарищей» где-нибудь в «Нью-Йорк Таймс».
В июле 1968 года на совещании руководителей национальных комитетов всех уровней Павел с гордостью объявил, что сократил численный состав полиции общественной безопасности (это были подразделения, занимавшиеся охраной правопорядка на улицах и борьбой с преступностью) на треть и заверил, что этот процесс будет продолжаться[631].
В августе 1968 года власти крупных городов, особенно Праги, забили тревогу – на улицах не хватало полиции, ее там было меньше, чем в 1939-м. При этом за последние года полицейских стало меньше на 11 тысяч человек (полицию сокращали еще при Новотном в духе «демократизации»). Теперь надо было срочно перебросить только в Прагу 2 тысячи постовых[632]. Павел как истинный «либерал» предложил бросить на улицы бывших сотрудников органов госбезопасности и разведки. Тем самым он бы заодно и сократил органы госбезопасности, что было популярным среди «реформаторов». Но против такого откровенного маразма выступили уже сами пражские власти.
Кстати, одной из причин слабой работы полиции, как признавали власти Праги, было растущее недоверие к ней граждан, наслушавшихся и начитавшихся разного рода «разоблачений» из эпохи «деформаций».
+ стр. 585 (сталинские репрессии vs хрущёвские разоблачения)!
592
«...как обычно случалось при Дубчеке, все эти идеи бесконечно обсуждались, но никакого решения не принималось».
593
«Несмотря на беспрецедентную травлю в СМИ, Шалгович не особенно скрывал свои политические взгляды. Его коллега из ГДР Маркус Вольф так передал содержание своей беседы с Шалговичем, произошедшей в июне 1968-го: «…в Президиуме ЦК партии большинство у „правых“, которые сами себя характеризуют как прогрессистов… Дубчек, по его словам, все больше уступает их давлению. На сентябрь намечается созыв съезда, делегатами которого при господствующем ныне давлении избираются только „прогрессисты“, большей частью из интеллигенции. Как сказал мне Шалгович, он и его политические друзья, заклейменные „консерваторами“, без сомнения, не имеют шансов на этом съезде. На мой вопрос, что можно было бы сделать с нашей стороны, заместитель министра растерянно ответил: „Я не знаю“. По его мнению, Павел был движущей силой в деле очернения всех „консерваторов“. Как сказал Шалгович, Павел терроризировал всех неугодных ему сотрудников с помощью печати и телевидения. На повестку дня поставлены дискредитация и психологический террор, и уже почти нельзя быть уверенным в собственной безопасности.
Действительно, против Шалговича и других офицеров министерства внутренних дел шла настоящая кампания по дискредитации. На стенах домов краской рисовали виселицы с их именами…»[635]».
/! 1) Фрагмент хорошо передаёт атмосферу в Чехословакии в преддверии ввода войск стран участниц Варшавского договора. 2) Давно собираюсь прочитать книгу серии ЖЗЛ о Маркусе Вольфе.
598
«...в ходе реформы Шика плановая система практически уже развалилась, и предприятия не подчинялись никому – ни Праге, ни Братиславе».
598
«Гусак, популярность которого в Словакии к лету 1968 года превысила рейтинг Дубчека, бичевал в СМИ попытки централистов в Праге сохранить доминирование чехов над словаками. И теперь главной мишенью этой критики стал былой защитник словацких интересов Александр Дубчек».
599
«...никак не могли договориться о национальном составе центрального федерального правительства и парламента. Словаки выступали за полный паритет, а чехи за представительство пропорционально численности населения. Так как чехов было примерно в два раза больше, чем словаков, было понятно, что при такой формуле они будут доминировать. Гусак был решительно против и назвал это «майоризацией» словацкого народа чешским и «ассимиляторским подходом»: «Это очень опасная тенденция, прикрываемая демократической вывеской»[645]».
599
«...кумиры интеллигенции Цисарж и Смрковский».
601
«Общий тон был следующим: все недостатки реформы проистекают от недостаточно радикального ее проведения, которому, естественно, мешают «консервативные силы».
Сам Шик в специально созданном цикле телепередач стал рассказывать гражданам, как они живут. Через 20 лет такие «экономические публицисты», обещавшие быстрое повышение уровня доходов до западного, но при этом с сохранением социальных благ социализма, появились и в СССР. Правда, через шесть-семь лет о большинстве из них почти все забыли, а если и вспоминают, то, как правило, не очень почтительно».
/!!! /V Капиталистический общественный строй в развитых странах имеет преимущества перед социалистическим строем в части удовлетворения потребностей населения, инноваций и технологий, производительности труда. Назовём эти показатели «показатели эффективности рыночной экономики». Социалистический строй сильнее капиталистического по социальным показателям, как то: всеобщая обеспеченность работой, всеобщая доступность образования и здравоохранения, безопасность, стабильность, гарантированная достойная пенсия, отсутствие большого расслоения на богатых и бедных и т.д. Назовём эти показатели «показатели социальной справедливости». По-моему, практика жизни довольно ясно показывает, что чем выше показатели эффективности рыночной экономики, тем ниже показатели социальной справедливости и наоборот. То есть, по моей гипотезе, показатели эффективности рыночной экономики и показатели социальной справедливости находятся в обратной пропорциональной зависимости. И вот что любопытно! Это похоже на центральную идею экономической теории об ограниченности ресурсов, в соответствии с которой общество должно выбрать, что и в каких количествах ему производить для наилучшего и оптимального удовлетворения своих потребностей, ведь всё сразу и сколько угодно не получится из-за физической ограниченности ресурсов. Вот государствам и странам так же приходится выбирать: в какой мере развивать рыночную экономическую эффективность, а в какой - социальную справедливость, и это с учётом того, что они обратно пропорциональны друг другу. Из вышесказанного можно сделать и такой вывод. Чтобы определиться со своей политической ориентацией, человеку надо понять, что для него важнее: рыночная экономическая эффективность общества или социальная справедливость общества. Вот у Ота Шита, одного из персонажей данной книги, очевидно, превалируют показатели рыночной экономической эффективности (высокая производительность труда, экономичное использование ресурсов и т.д.). Шик не акцентирует внимания, что благами этой «эффективной» экономики, в силу моей вышеприведённой гипотезы, будет всецело пользоваться только мелкая группа богатых людей, которым будет не страшна ни безработица, ни платные медицина и образование, ни экономические кризисы, ни разгул криминала и т.д., так как все эти пороки капитализма они могут компенсировать своими богатствами (гарантированно купить себе и своим потомкам образование, медицину, безопасность и т.д.). У остальных людей в капиталистическом обществе нет никаких социальных гарантий. Поэтому для многих, а, вероятно, для большинства людей показатели социальной справедливости важнее показателей рыночной экономической эффективности. По показателям социальной справедливости СССР и страны Варшавского договора выигрывали у Запада, следовательно для многих, а, может, большинства людей страны социализма предпочтительнее стран Запада. + стр. 403 (Шик призывал одновременно с экономической системой либерализовать политическую)!, 607 (вследствие либеральных реформ Шика падают государственные расходы на здравоохранение), 607 (вследствие либеральных реформ Шика падают государственные расходы на образование), 610 (вследствие либеральных реформ Шика, похоже, падают и показатели рыночной экономической эффективности).
601
«Посыл Шика был прост: экономика Чехословакии отсталая, и надо быстро догнать по уровню жизни соседние Австрию и ФРГ. С этим никто не спорил, хотя данные Шика об отставании были зачастую весьма странными. Например, Шик доказывал телезрителям, что зарплата рабочего в ФРГ в среднем и при учете разницы покупательной способности марки и кроны на 46 % выше, чем у рабочего в ЧССР.
Рост зарплаты тормозили, естественно, «сталинисты» и «творцы деформаций». Правда, Шик сам говорил, что в первой пятилетке (в 1948-1953 годах, когда и заправляли «сталинисты») зарплата росла на 6 % в год, а вот после начала реформы в 1960-х – уже лишь на 2 %. Мол, в 1955-1963 годах заработная плата в чехословацкой промышленности выросла лишь на 25 %, а в Австрии – вдвое. Шик, правда, упомянул, что в той же Австрии за это же время сильно выросли цены. Но не сказал зрителям о том, что в Австрии в этот период никто цены не снижал, как в ЧССР, и у австрийских рабочих не было ни бесплатного жилья, ни бесплатного медицинского обслуживания или санаторного отдыха.
Чтобы показать всю отсталость чехословацкого рабочего по сравнению с его западногерманским коллегой, Шик на полном серьезе сказал, что, чтобы купить портативную пишущую машинку, рабочий в ЧССР должен работать 129 часов, а в ФРГ – 32[648], как будто портативная машинка была главным предметом, нужным рабочим обеих стран. А вот данных по банальным и необходимым в повседневной жизни хлебу, мясу, пиву и т. д. он почему-то не привел.
Вице-премьер с телеэкрана убеждал зрителей, что в Чехословакии много едят, потому что в магазинах мало других товаров (!). Мол, рабочий в ФРГ тратит на еду 38,3 % доходов, а чехословацкий – 51,4 %. Заметим, что эту разницу нельзя считать существенной. Тем более что, по словам самого же Шика, чехословацкие рабочие тратили на одежду и обувь столько же, сколько и австрийские (соответственно 13,9 % и 13,7 % доходов), на оплату жилья – почти в два раза меньше, чем в ФРГ (5,1 % и 9,9 %), что было прямым завоеванием социализма. Меньше тратили рабочие в Чехословакии и на мебель и предметы домашнего обихода – 5,5 % доходов (в ФРГ – 7,6 %), а также на отопление и электричество – соответственно 3,7 % и 5 %.
Почему при этом рабочие в ЧССР были такими уж «отсталыми», не совсем понятно.
Но Шик разъяснил и это в очередной, пятой серии своего сериала. Оказывается, дело было в низкой квалификации директоров чехословацких предприятий. Обоснование этого тезиса «академиком Шиком» выглядело подчас комичным. Так, он сослался на исследование 1965 года, проведенное среди 500 директоров предприятий. Согласно нему, директора тратили на разные совещания 20 часов в неделю, на телефонные разговоры – 2,5 часа и лишь четыре часа на руководство предприятием. Как будто совещания и телефонные звонки не имеют ничего общего с руководством предприятием.
Примером решения проблемы для Шика и здесь были СА, где 600 тысяч человек учились в «институтах менеджмента» (подразумевались, видимо, разного рода краткосрочные курсы, зачастую пышно именовавшиеся «академиями»). А вот среди 11 947 директоров чехословацких предприятий «только» 2822 имели законченное высшее образование[649]. Жаль, что Шик не привел аналогичной статистики по США, – она была бы гораздо хуже».
/!
602
«Чтобы показать всю отсталость чехословацкого рабочего по сравнению с его западногерманским коллегой, Шик на полном серьезе сказал, что, чтобы купить портативную пишущую машинку, рабочий в ЧССР должен работать 129 часов, а в ФРГ – 32[648], как будто портативная машинка была главным предметом, нужным рабочим обеих стран».
/:-)
602
«Почему при этом рабочие в ЧССР были такими уж «отсталыми», не совсем понятно.
Но Шик разъяснил и это в очередной, пятой серии своего сериала».
/:-)
603
«При этом зарплата росла быстрее в непроизводственных отраслях, что и имел в виду Ульбрихт, когда говорил, что Черник и Шик проводят реформу за счет рабочих.
Например, железнодорожникам повысили зарплату на 29,8 %, работникам розничной торговли – на 26,1 %, работникам связи – на 22,8 %, здравоохранения – на 23,3 %, образования – на 17,4 %, в то время как в промышленности зарплата выросла лишь на 6,7 %».
/!
604
«Но в первом полугодии 1968 года рост цен и расходов на жизнь впервые обогнал рост зарплаты, и с мест стало приходить много сигналов от недовольных людей. Если в первом полугодии доходы граждан выросли на 10 %, то стоимость их жизни – на 11 %. Особенно пострадали, как водится, пенсионеры и многодетные семьи. Рост доходов сильно обогнал в первые пять месяцев 1968 года и рост промышленного производства. Последний показатель не превысил 5,4 % (в Чехии – 4,9 %, в Словакии – 9,9 %, но в Словакии этот рост был достигнут в большой степени за счет увеличения рабочей силы в промышленности на 3,9 %)[651]».
/! Динамика цен, динамика зарплаты и динамика производительности труда - важнейшие экономические показатели, влияющие друг на друга. Чтобы не было отрицательных проявлений экономики и тем более экономических потрясений, эти показатели должны быть сбалансированы.
605
«...товары подходили к концу, отсюда и просьба ЧССР к США и СССР предоставить огромные кредиты – путем массированного импорта хотели удовлетворить накачанный искусственно покупательский спрос».
607
«...когда журналисты спросили министра здравоохранения Влчека о причинах все более явно появлявшегося отставания здравоохранения от потребностей людей, тот, как робот, списал все на «деформации прошлого» и «недостаточную демократизацию» (!) в здравоохранении. Тут уж изумились и журналисты. Они потребовали объяснить, почему на медицинское обслуживание стали направлять меньше денег. Министр не стал скрывать, что если в 1950-1955 годах (при «сталинизме») на здравоохранение выделялось 1,23 % всех госрасходов, то уже в 1961-1965 годах (когда постепенно начиналась реформа Шика) – 0,93 %, и в 1968-м тенденция к снижению доли здравоохранения в бюджетных расходах проявлялась еще сильнее[655]».
+ стр. 601 (рыночная экономическая эффективность vs социальная справедливость)!, 607 (из-за либеральных реформ страдает и образовательная сфера).
607
«Своему коллеге вторил министр образования Кадлец. Политика экономии на социальных нуждах привела в 1968 году к тому, что 125 школ в Чехии находилось в аварийном состоянии. В Праге в среднем в каждом классе было по 40 учеников, а 60 % школьных зданий были построены до 1928 года. Кадлец прямо сказал, что с теми расходами, которые правительство запланировало на образование в 1968-1970 годах (2,45 млрд крон) не удастся даже ликвидировать аварийное состояние школ. В 1968-м финансовые вложения государства в образование составляли лишь 70 % от уровня 1961 года[657].
Но что могли сказать Влчек и Кадлец, если Шик делал установку на достижение любыми путями в ближайшем будущем бездефицитного бюджета? Это рассматривалось как важнейшее средство борьбы с инфляцией, которую сам же Шик и развязал, освободив цены предприятиям. Теперь же получалось, что бороться с инфляцией надо было за счет снижения расходов на образование и здравоохранение.
Однако падение жизненного уровня населения в результате отпуска цен приняло такие масштабы, что уже в марте 1968 года этим занялась специально созданная при ЦК КПЧ комиссия по вопросам жизненного уровня во главе с председателем Любомиром Штроугалом (после ввода войск ОВД стал премьер-министром ЧССР)».
+ стр. 601 (рыночная экономическая эффективность vs социальная справедливость)!, 607 (из-за либеральных реформ страдает и сфера здравоохранения).
608
«Состояние чехословацкой экономики к середине 1968 года очень хорошо характеризуется заголовком статьи сотрудника Института экономики Академии наук ЧССР Отакара Турека «Выйдет ли экономическая политика из заколдованного круга?»[659].
Автор, радикальный «реформатор», фактически признавал фикцию «третьего пути» или «социалистической рыночной экономии». По его мнению, реформа замедлилась, потому что наткнулась на социальные границы существующего общественного строя. «Один заколдованный круг» (а их, по Туреку, было несколько) состоял в следующем. Надо отменить монополию внешней торговли, разрешить предприятиям торговать с заграницей и обеспечить для этого конвертируемость кроны. Это подорвет целые отрасли «неэффективной» чехословацкой промышленности, но если не открыть страну для иностранной конкуренции, она так и останется неэффективной. Все это образует «заколдованный круг».
Другой «круг» был еще опаснее. С одной стороны, логика реформ требовала предоставить предприятиям полную свободу в определении цен. Но в условиях их монополизма это вело к инфляции. Здесь Турек предлагал обеспечить всех граждан валютой и разрешить им покупать товары прямо за границей. Проблема заключалась в том, что валюты не было, – ее успешно растратили за годы реформы.
Рецепт Турека был типичен для всех «реформаторов» типа Шика – политическим и неконкретным: он предлагал «привести в действие демократические силы общества». Панацея виделась в повторении югославкой ошибки – создании выборных органов управления на предприятиях. Чем эти «советы трудящихся» могли помочь в ликвидации, например технологической отсталости того или иного предприятия, непонятно.
С Туреком был категорически не согласен секретарь «мозгового центра» – Экономического совета правительства ЧССР – Комарек. Он почти заклинал в «Руде Право», что нельзя использовать в экономике те же методы, что и в политике[660]».
Похоже, так и есть: рыночного социализма не бывает. Бывает капитализм под контролем компартии, как сегодня (04.02.2024) в Китае, или капитализм с большим государственным сектором экономики или государственными расходами на социальные нужды, как в скандинавских странах. Но это вряд ли социализм, хотя это зависит от принятой терминологии, конечно.
608
«Единовременная выплата при рождении ребенка устанавливалась в размере 1000 крон…»
610
«Итоги первого полугодия 1968-го ясно показывали одно: экономический рост сокращается, жизненный уровень падает, демографическая ситуация ухудшается[661]».
+ стр. 601 (рыночная экономическая эффективность vs социальная справедливость)!
613
«Шик, между тем, в очередной серии своего сериала указал выход в переориентировании чехословацкой внешней торговли на западные рынки, которые заставят отечественных производителей быть более строгими к качеству продукции. Вообще упование на «заграницу» было свойственно всем реформаторам, у которых плохо получалось справляться с делами внутри страны.
Начал вице-премьер, как водится, с критики. Он заявил, что Чехословакия зря производит все и вся, и ей надо лучше вписываться в разделение труда. Шик привел какие-то сомнительные и непонятно каким образом просчитанные данные, что килограмм чехословацкой машиностроительной продукции (!) продавался в среднем за 9,5 кроны, в Западной Европе – за 13 крон, а в США – за 28 крон.
Выход был прост: отменить монополию внешней торговли и активнее бороться с так называемым протекционизмом. Шик говорил это в то время, когда к протекционизму активно прибегали столь почитаемые ими страны Западной Европы и США».
613
«...проценты по вкладам стали также отставать от инфляции, в то время как до 1967 года инфляции не было вообще».
/!
615
«Если бы СССР придерживался «прогрессивных» взглядов Шика о необходимости только рыночных цен, многие чехословацкие предприятия давно бы обанкротились».
617
«Отметим, что в 1968 году ЦРУ не раз с удивлением констатировало, что СССР не прибегает к экономическим санкциям против Чехословакии, хотя, по мнению американской разведки, эти санкции быстро поставили бы на колени «реформаторов Дубчека».
622
«...попытки свалить на СССР экономические трудности Чехословакии не имели под собой никаких оснований. Хотя многие чехословацкие СМИ и не утруждали себя в 1968 году поисками подобных оснований».
624
«Характерным именно для «реформаторов» были два вопроса об иностранном кредите, в котором Шик видел панацею от всех бед. Но население, видимо, лучше разбиралось в экономике, чем отец «радикальной экономической реформы». 48 % опрошенных предлагали потратить возможный кредит на техническую модернизацию промышленности (Шик, как мы помним, хотел его просто «проесть»), 8 % – на строительство новых предприятий и лишь 12 % хотели за счет него поднять жизненный уровень».
626
«...исключение Новотного из рядов КПЧ, которое тоже состоялось на этом пленуме».
628
«Заметим, кстати, что и ЦРУ имело в то время некий высокопоставленный источник в ЦК КПЧ (он до сих пор не рассекречен), и, возможно, западные разведки просто «подкидывали» «реформаторам» то, что они хотели слышать».
634
«Крайне необходимо было также оказать давление на делегатов районных и областных партконференций, которые как раз готовились выбирать делегатов чрезвычайного съезда».
641
«В Москве понимали, что теперь правая оппозиция хочет захватить КПЧ изнутри через победу на чрезвычайном съезде: «Факты говорят о том, что период подготовки к XIV съезду правые силы пытаются использовать для того, чтобы на самом съезде добиться решающих успехов, расставить своих людей на ключевых позициях в партии и навязать партии такую линию, которая вела бы ее к отказу от испытанных марксистско-ленинских принципов, перерождению и разложению.
Антисоциалистические силы, по сути дела, уже выдвинули и обнародовали свою политическую платформу, прикрывшись наспех собранными подписями группы людей. Все содержание платформы «2000 слов» обращено против КПЧ, направлено на расшатывание позиции социализма в Чехословакии».
/!
642
«В письме проводилась мысль, что руководство КПЧ фактически мешает собственной партии бороться с антисоциалистическими силами: «Складывается, товарищи, поистине странное положение. Рабочие коллективы, народная милиция, партийные организации, члены Центрального Комитета требуют обуздать правые антисоциалистические силы, принять конкретные и эффективные меры по укреплению позиций социализма. Казалось бы, ЦК КПЧ, и, в первую очередь, Президиум ЦК должны были бы поддержать эти требования, опереться на них в борьбе за нормализацию обстановки в партии и стране. На деле происходит иное».
643
«ЦК КПСС фактически рекомендовал Президиуму ЦК КПЧ осуществить меры, которые были намечены на майском пленуме ЦК КПЧ. При этом никаких незаконных шагов Москва не предлагала.
Примерно такие же по содержанию письма Дубчек получил и от руководящих партийных органов ГДР, Польши, Венгрии и Болгарии. Дубчеку сразу бросилось в глаза, что тональность писем все же разная. Самые жесткие пришли из Варшавы и Берлина, а самое «мягкое» – из Будапешта.
Это и предопределило тактику Дубчека, похоронившую через месяц весь чехословацкий «реформаторский эксперимент». Дубчек решил избегать встречи со всей «пятеркой ОВД» и вместо этого вести двусторонние переговоры, чтобы вызвать среди стран Варшавского договора еще большее расхождение во мнениях на события в Чехословакии. Кроме того, чтобы не выглядеть явным «саботажником» встреч ОВД (ведь Чехословакия была членом этой организации), Дубчек решил требовать участия на таких встречах Румынии и Югославии. Заметим, что Югославия даже не состояла в ОВД, а Румыния фактически приостановила работу в этой организации. Но Дубчек всего лишь хотел выдвижением такого требования сорвать встречу ОВД по вопросу о Чехословакии. Он не рассчитывал на реальную поддержку Тито или Чаушеску – главное было выиграть время и завершить выборы делегатов-»реформаторов» на чрезвычайный съезд».
645
«В последние выходные июня 1968 года в стране прошли чрезвычайные районные конференции КПЧ, хотя до этого обычные конференции уже проходили в марте. На сей раз выбирали делегатов на областные конференции и предлагали кандидатов в делегаты чрезвычайного съезда, а также в состав нового ЦК (который на этом съезде предстояло избрать)».
/! + стр. 505 (технология управления страной)!, 650 (о функциях областных партийных конференций).
646
«Некоторые конференции еще перед началом работы определили «тип» делегата съезда – это должен быть «прогрессивный» человек, не замешанный в практике 50-х годов и активно поддерживающий «демократизацию».
«Руде Право» напечатала материал о конференциях под характерным заголовком: «В нашей партии без деформаций и их виновников!»[691].
Неудивительно, что зачастую на конференциях было очень мало рабочих (хотя они составляли большинство членов КПЧ) и много представителей интеллигенции. Резко сменился по сравнению с мартом и сам состав делегатов конференций. Например, в столичном районе Прага 6 из 323 делегатов только 73 принимали участие в мартовской конференции[692]. Предлагали районные конференции на съезд тоже явно не рабочих. Обком КПЧ в Усти-над-Лабем отмечал, что из выбранных районной конференцией 130 делегатов съезда (точнее, кандидатов в делегаты) только 22 рабочих и 7 женщин, что не отвечает составу северочешской областной организации КПЧ».
/! Рефреном в книге повторяется мысль, что движущей силой либеральных, антисоветских перемен в компартии и чехословацком обществе была интеллигенция - всякие «союзы писателей» и т.д.
650
«После районных конференций, в начале июля стали созываться областные, которые окончательно утверждали предложенные в районах списки делегатов на чрезвычайный съезд».
+ стр. 645 (о районных партийных конференциях)!
652
«Еще 7 июня 1968 года газета «Свободне слово» (орган входившей в Национальный фронт социалистической партии) опубликовала следующее сообщение: «Представители социал-демократов в Праге обсудили на своей встрече 5 июня сообщение об учреждении подготовительного центрального комитета чехословацкой социал-демократической партии, который уже установил связи с ЦК Национального фронта».
Смрковский, который всего 10 дней назад назвал «2000 слов» контрреволюцией, в своем выступлении на конференции говорил о необходимости «политического партнерства» с оппозицией».
654
«Летом 1968-го Александр Дубчек осознал, что всего за полгода потерял компартию Словакии, которую до января 1968-го возглавлял».
657
«...на пражской чрезвычайной конференции предстояло избрать делегатов на съезд…»
/? Каким образом избирали?
658
«Возмущение некоторых делегатов таким огульным зачислением людей в «консерваторы» без должной проверки игнорировались.
Поразительно, что незаконный не только с точки зрения устава КПЧ, но и обычной морали «черный список» полностью одобрил на конференции член президиума ЦК Смрковский: «…я рекомендовал бы вручить этот список делегатам, избранным на съезд, и обязать голосовать против, выступать против, если возникнет вопрос о ком-либо из них»[706].
Причем, чтобы занесенные в «черный список» люди не могли изложить свою точку зрения, их рекомендовали даже не избирать делегатами на конференции, где выдвигали делегатов на съезд. Так и происходило.
Конференция рекомендовала в новый состав ЦК 70 человек, среди которых было только семь рабочих. При этом рабочие как в партии в целом, так и в пражской организации, составляли большинство. Член пражского горкома КПЧ Ковала саркастично посоветовал: «Товарищи, вычеркивайте монтеров, рабочих, женщин, не предлагайте молодежь… и у нас будет идеальный Центральный Комитет…»[707]. На самой конференции 60 % делегатов почему-то были журналистами, преподавателями вузов и деятелями культуры, в то время как рабочих представляли менее 10 % делегатов».
666
«Следует отметить, что самые влиятельные и массовые западноевропейские компартии – французская и итальянская – на тот момент следовали курсом так называемого еврокоммунизма. Они официально отказались от диктатуры пролетариата как средства прихода к власти, выступали за смешанную экономику и сохранение членства своих стран в ЕЭС и НАТО. Фактически позиции этих партий не сильно отличались от социал-демократических. Неудивительно, что и ФКП, и ИКП с симпатией следили за Дубчеком, который, по их мнению, двигался в том же «еврокоммунистическом направлении».
/!
668
«Фактически после 10 июля в отношениях между ЧССР и другими странами Варшавского договора стал назревать острый и, главное, публичный, кризис».
/! + стр. 674 (поводом, «последней каплей», рубиконом для этого кризиса стало решение Политбюро КПЧ об отказе присутствовать на коллективной встрече лидеров стран Варшавского договора, повесткой которой была ситуация в ЧССР)!, 692 (после «варшавского письма» отношения между СССР и ЧССР ещё более ухудшились).
670
«Чехословацким газетам оставалось лишь писать о блестящих перспективах чехословацко-югославского экономического сотрудничества, хотя экономика Югославии была в кризисе (об этом, правда, в ЧССР старались не сообщать)».
670
«Что касается Югославии, там в поддержку пражских реформаторов выступали лишь газеты и отдельные депутаты парламента. Югославский лидер Тито, на которого так надеялся Дубчек (Тито был человеком все же более авторитетным в мире, чем Чаушеску), отмалчивался. На то были две причины. Во-первых, к тому времени Тито давно считал главным противником Югославии уже не СССР, а западный империализм, прежде всего американский. Американцы не простили своему былому любимчику то, что он вместе с премьер-министром Неру и лидером Египта Насером возглавил Движение неприсоединения, которое в целом активно поддерживало советскую внешнюю политику и жестко критиковало США. Югославские спецслужбы фиксировали в 60-х годах попытки ЦРУсоздать в Югославии хорватское сепаратистское движение, поднять на восстание албанцев и боснийских мусульман. Ничего подобного в Москве не делали, и Тито явно не хотел ссориться с СССР из-за Чехословакии».
670
«...о поддержке реформ вроде бы говорил опрос общественного мнения в самой Чехословакии, проведенный специалистами Академии наук после опубликования «2000 слов» и на фоне споров относительно учений «Шумава»[722].
Однако полное доверие к КПЧ высказали лишь 11 % опрошенных (до января 1968 года – 6 %; опросы проводились и при «сталинисте» Новотном). Просто доверие – 40 % (17 % до 1968-го). 33 % и доверяли, и не доверяли одновременно (прежний показатель – 28 %). 12 % просто не доверяли компартии (28 %), в то время как 4 % не доверяли полностью (в 1967 году – 20 %). Доверие к КПЧ с конца 1967 года выросло у 53 % респондентов, снизилось – у 6 %, а 41 % своего мнения не изменил.
На вопрос «Является ли КПЧ политической силой, способной обеспечить развитие социализма и демократии?» утвердительно ответили лишь 52 % респондентов (27 % затруднились с ответом и 21 % ответили отрицательно) – и это было для реформаторов «тревожным звонком». Тем более что социализм как таковой поддержали 89 %, и лишь 5 % предпочли бы переход на капиталистический путь развития. Получалось, что половина тех, кто стоял за социализм, были тем не менее недовольны «реформаторской линией» КПЧ.
Но самым показательным результатом опроса было доверие граждан к тем или иным политикам в стране. 242 голоса респондентов получил Дубчек (первое место), 238 – президент Свобода. Это было нормально, если учесть, что именно эти два человека занимали самые высокие и выгодные с точки зрения «пиара» посты в стране. Но вот на третье место вышел Шик (94 голоса), за ним следовали два других ультрарадикала Цисарж (84 голоса) и Смрковский (79). Председатель правительства Черник – формально тоже реформатор, но, видимо, не очень радикальный в глазах творческой части населения, – удовольствовался лишь 47 голосами. За Черником шел Гольдштюкер (33 голоса), несомненно извлекший выгоду из направленной против него анонимки. Далее – Гусак (31 голос), который в то время слыл самым радикальным словацким реформатором.
Опрос говорил об одном: популярными в стране становились только те, о ком хорошо отзывались в газетах, на радио и телевидении. Шик, Смрковский, Цисарж это хорошо понимали и старались не сходить со страниц и телеэкранов. А обеспечить там свое присутствие можно было, только постоянно выдвигая все новые и новые «прогрессивные» идеи».
672
«7 июля (до того как стало известно об отказе делегации КПЧ ехать в Варшаву) Политбюро ЦК КПСС утвердило новую информацию для партийных организаций КПСС о положении в Чехословакии. Там говорилось уже следующее: «…речь идет о судьбе Коммунистической партии Чехословакии, о судьбе социалистического строя в ЧССР. Сейчас, накануне внеочередного XIV съезда КПЧ, антисоциалистические силы стремятся создать в стране обстановку неуверенности и политической неустойчивости с тем, чтобы затруднить обстоятельную подготовку съезда партии, очернить всю деятельность КПЧ и всех ее работников, которые в течение десятков лет самоотверженно боролись против буржуазии, против фашизма, попытаться повлиять на состав делегатов съезда и будущего ЦК партии… Особенно тревожно, что эти действия находят поддержку среди некоторой части членов КПЧ и даже среди отдельных членов Центрального Комитета, которые все более открыто проводят ревизионистскую линию и тем самым расчищают дорогу антисоциалистическим силам, которые уже обнародовали свою политическую платформу – так называемый документ „Две тысячи слов“…
Советским коммунистам, всему нашему народу дороги доставшиеся тяжелой ценой социалистические завоевания чехословацкого народа. Нельзя допустить, чтобы эти завоевания были отняты контрреволюционерами, нельзя допустить, чтобы из мировой системы социализма было вырвано ее важное звено – социалистическая Чехословакия»[723].
Важно отметить, что в этом документе по-прежнему не было поименной критики Дубчека или других чехословацких «реформаторов» из Президиума ЦК. Политбюро все еще надеялось, что Дубчек выполнит свои обязательства и прекратит процесс перманентного развала КПЧ».
/! В этом сообщении Политбюро ясная аргументация последовавшего далее ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию - это было сделано для спасения социализма в этой стране.
674
«Кадар подчеркнул: «…решение Политбюро КПЧ об отказе присутствовать на коллективной встрече является очень тяжким шагом, который создает совершенно новую ситуацию в отношениях между нашими партиями, потому что Президиум КПЧ как руководящий орган партии противопоставил себя руководящим органам наших партий»[726]».
/! + стр. 668 (вследствие этого решения Политбюро КПЧ стал назревать острый и публичный кризис между ЧССР и странами Варшавского договора)!, 748 (после этого отказа чехословаков участвовать во встрече руководителей стран Варшавского договора СССР начал подготовку военного вторжения в ЧССР, при том что решение о вторжении приняли позже, до последнего пытаясь разрешить ситуацию дипломатически).
675
«После Ульбрихта говорил Живков, который в своем анализе полностью разделил точку зрения Ульбрихта и Гомулки. Что касается предложений, то болгарский лидер был еще более радикальным, чем Ульбрихт. В конце концов, именно его предложения Брежнев и принял как план действий. В Дрездене, говорил Живков, еще была надежда, что Дубчек и Черник сами исправят положение, «но исчерпаны эти возможности».
Так как обстановка в ЧССР «не в руках Дубчека», Живков предлагал образовать в ЧССР «рабоче-крестьянское правительство», которое восстановит диктатуру пролетариата, а чрезвычайный съезд КПЧ отложить до полной нормализации обстановки в КПЧ. «Контрреволюционные организации» следует распустить декретом. Конечно, все эти меры могут быть использованы Западом в идеологической борьбе против стран социализма. Это, признавал Живков, «…создаст некоторые дополнительные трудности в международном коммунистическом движении, но положительные результаты будут намного больше, они будут продолжительными, мы спасем Чехословакию. Мы удержим ее в нашей социалистической системе и Варшавском договоре, в рядах наших братских партий…»[730].
Брежнев взял слово последним, дав высказаться всем остальным. Если ранее в Дрездене и Москве он занимал «центристскую» позицию, отказ Дубчека приехать сначала в СССР, а потом в Варшаву превратил его в сторонника Ульбрихта, Живкова и Гомулки, о чем советский лидер прямо и сказал.
События в Чехословакии Брежнев расценил так: «…тщательно маскируемый, приспосабливаемый к современным условиям контрреволюционный процесс глубокого преобразования социального строя страны, по возможности без изменения ее внешних атрибутов, пока даже без изменения форм политического, государственного руководства обществом. Особая опасность состоит в том, что трудящиеся Чехословакии и даже рабочий класс первоначально могут не разобраться, куда в конечном итоге должно вырулить развитие обстановки. Точно так же это может вызвать заблуждение и у коммунистов за пределами Чехословакии, и мы уже видим признаки этого на примере коммунистических партий Франции, Италии, Англии»[731]».
/! /V Брежнев высказал ключевую во всей этой истории с «Пражской весной» мысль: трудящиеся, рядовые коммунисты Чехословакии, коммунисты других стран могли первоначально не разобраться, куда в конечном итоге должно вырулить развитие обстановки, если маскирующиеся под коммунистов разрушители компартии продолжат начатые преобразования в экономике и политике. Ведь с позиции ретроспективы особенно хорошо видно, что Брежнев сделал верный вывод: через СМИ и прочими средствами у людей создавали впечатление, что либеральные преобразования в экономике и политике улучшат социализм и жизнь; а то, что результатом преобразований, на самом деле, станет капитализм и утрата социалистических завоеваний (пресловутые гарантированная занятость, бесплатные медицина и образование, бесплатное жильё, безопасность, отсутствие расслоения на богатых и бедных и отсутствие социального напряжения), многие люди просто не понимали. А тем, кто понимал, не давали слова в СМИ, на них оказывали моральное давление. Чем обернулось развитие подобных либеральных преобразований в СССР при Горбачёве, хорошо известно. Но для справедливости надо отметить, Чехословакия всё же не СССР: после смены курса страны в 1989 году с социализма на капитализм страна (а точнее уже две страны - Чехия и Словакия) сохранили высокий уровень жизни.
684
«В Москве публикацией «варшавского письма» надеялись довести точку зрения стран ОВД до всей чехословацкой общественности, так как ранее Дубчек часто не информировал о своих переговорах с другими социалистическими странами даже своих коллег по Президиуму ЦК.
На созванный 19 июля для подготовки ответа на «варшавское письмо» пленум ЦК КПЧ были приглашены десятки журналистов и много каких-то самозваных делегаций от «общественности» и партийных организаций, требовавших от членов ЦК дать на письмо негативный ответ.
Но самым хитрым ходом реформаторов было приглашение на пленум ЦК делегатов будущего съезда партии. Если бы члены ЦК посмели хотя бы в какой-то степени согласиться с авторами «варшавского письма» в присутствии делегатов съезда, это автоматически означало бы, что на съезде в новый состав ЦК их уже не выберут.
В такой обстановке пленум единодушно одобрил ответное письмо под названием «Точка зрения Президиума ЦК КПЧ». Биляк вспоминал: «На пленуме мы все допустили большую ошибку. Одни голосовали по убеждению, другие из страха попасть в опалу, третьи – хотя и были сторонниками поездки в Варшаву – голосовали, к сожалению, под влиянием обстановки тоже против. Это привело к фальшивому единству на антисоветской почве»[743]. Все выступившие на пленуме (21 человек), в том числе Гендрих («сталинист», по терминологии реформаторов), Смрковский, Кольдер («консерватор»), Гаек (министр иностранных дел), Шик и прочие были против «варшавского письма»«.
684
«Дубчек вспоминал, что, согласно опросам общественного мнения, «реформаторскую политику» поддерживали 78 % граждан, а против выступали лишь 7 %. Правда, как показано выше, более 80 % опрошенных одновременно были и сторонниками социализма в Чехословакии».
/! Если бы «реформы» Дубчека и К продолжились, то, наверняка, Чехословакия перешла бы к капитализму. И раз так, и, если, действительно, 80% чехословаков были за социализм, то СССР и страны Варшавского договора, остановив эти «реформы», действовали в интересах 80% населения. Но, очевидно, многие чехословаки этого не понимали ни тогда, ни потом. + стр. 723.
689
«КПЧ стремится доказать, что может вести за собой и руководить иными методами, чем осужденными полицейско-бюрократическими, прежде всего силой своих марксистско-ленинских идей, своей программы, своей правильной и поддерживаемой всем народом политики»[747]».
689
«В Чехословакии решили опубликовать как «варшавское письмо», так и «Точку зрения». В СССР «Точку зрения» не опубликовали».
+ стр. 692 (на Кубе опубликовали).
692
«Полностью «Точку зрения Президиума ЦК КПЧ» опубликовала ведущая кубинская газета «Гранма».
+ стр. 689 (в СССР не публиковали).
692
«После принятия, а особенно после опубликования «варшавского письма» советско-чехословацкие отношения стали резко ухудшаться».
+ стр. 668 (отношения между СССР и ЧССР резко испортились после отказа чехословаков участвовать во встрече руководителей стран Варшавского договора, повесткой которой была ситуация в ЧССР)!
696
«Ростоу признавал: «конечно, Чехословакия находится в советской сфере влияния». И если она выйдет из-под контроля Москвы, будет нанесен сильнейший удар по позициям Советского Союза в мире, в том числе во Вьетнаме и на Ближнем Востоке».
697
«19 июля на очередном заседании Политбюро ЦК КПСС Брежнев заявил, что в отношениях с Чехословакией наступил новый этап. Время «работает не в нашу пользу, против нас. Сейчас в Праге ждут приезда Чаушеску и Тито, идет разговор о каком-то дунайском сговоре, дунайской встрече».
Брежнев особо отметил, что КПЧ получила поддержку в европейском коммунистическом движении, а итальянская и французская компартии призвали к проведению европейского совещания, где действия ЦК КПЧ могут одобрить. Помимо ФКП и ИКП на сторону ЧССР открыто встали компартии Австралии и Великобритании».
697
«20 июля госдепартамент и ЦРУ через югославского посла в США подбросили послу ЧССР в Вашингтоне Дуде дезинформацию, что на встрече в Варшаве было «определенно принято решение об интервенции»[759]. США же будут сохранять по отношению к ЧССР «нейтральную» позицию, чтобы не дать Москве повода для военного вмешательства».
+ стр. 144 (о другой дезинформации ЦРУ, имевшей колоссальный подрывной эффект для мирового коммунистического движения (операция «Раскол»))!
699
«Андропов на заседании политбюро говорил Косыгину: «Я считаю, что в практическом плане эта встреча мало что дает, и в связи с этим вы зря, Алексей Николаевич, наступаете на меня. Они сейчас борются за свою шкуру, борются с остервенением. Правые во главе с Дубчеком стоят твердо на своей платформе… Все идет против нас». Косыгин ответил Андропову следующим образом: «Я так хотел бы ответить т. Андропову, я на Вас не наступаю, наоборот, наступаете Вы. На мой взгляд, они борются не за свою собственную шкуру, они борются за социал-демократическую программу. Вот суть их борьбы. Они борются с остервенением, но за ясные для них цели, за то, чтобы превратить на первых порах Чехословакию в Югославию, а затем во что-то похожее на Австрию»[761].
Интересно, что точка зрения Косыгина почти буквально совпала с мнением Кадара, высказанным ранее в Варшаве».
709
«Дубчек обещал взять СМИ под контроль и ранее. Однако на этот раз он обязался выполнить сугубо конкретные вещи: отстранить конкретных людей и разделить МВД и госбезопасность».
О важности конкретики.
711
«Дубчек утверждал, что он лично с Брежневым (когда тот болел в своем вагоне) согласовал принципиальный момент – в будущем совместном заявлении не должно быть пассажей из «варшавского письма». Дубчек очень хотел, чтобы чехословацкие СМИ видели его победителем «при Чиерне». Ведь если переговоры со странами Варшавского договора завершились бы фактическим дезавуированием «варшавского письма», то это и можно было бы подать СМИ как победу «реформаторского руководства» КПЧ. Брежнев против этого не возражал – ему было важнее не внимание СМИ, а стремление избежать-таки военного решения проблемы».
711
«Присутствовавший на переговорах в Чиерне В. А. Александров считал, что постоянными «источниками нагнетания недоверия» в ходе откровенной дискуссии были два чехословацких руководителя: председатель Национального собрания Смрковский и глава Национального фронта Кригель. «…Первый – в силу своих амбиций, претензий на роль главного трибуна, второй – в силу умопомрачительного политического инфантилизма».
712
«Кригель же по возвращении из Чиерны-над-Тиссой сказал: «После Чиерны я не могу спать. Я обнаружил невероятно низкий уровень этих людей, не прочитавших в жизни ни единой книги Маркса или Ленина. Когда я думаю, что судьба мира зависит от них, я не могу спать»[786]».
717
«...в Братиславской декларации подчеркивалось, что «поддержка, укрепление и защита завоеваний, доставшихся ценой героических усилий, самоотверженного труда каждого народа, являются общим интернациональным долгом всех социалистических стран».
/! Эта декларация была совместной, чехословаки с Дубчеком тоже подписались под ней. Так вот, введя свои войска несколько недель спустя в Чехословакию, страны Варшавского договора выполнили своё обязательство, интернациональный долг по совместной защите завоеваний социализма. + стр. 718 (о восприятии ЦРУ этого фрагмента Братиславской декларации).
718
«Американская разведка не прошла мимо пассажа в Братиславской декларации о совместной защите завоеваний социализма, расценив его как предлог для возможной интервенции».
+ стр. 717 (данный пассаж в Братиславской декларации)!
723
«В поддержку социализма высказались 83 % респондентов[801]».
+ стр. 684!
726
«Заметим, что в то время политическая система Югославии была гораздо более недемократической, чем в СССР. Если на Политбюро ЦК КПСС достаточно свободно обсуждались все вопросы и Брежнев мог оставаться и в меньшинстве, то в Югославии царила личная диктатура маршала Тито. И любые разногласия с маршалом грозили тюрьмой».
/! + стр. 431 (пример того, что Новотный тоже руководил Чехословакией коллегиально).
729
«...югославская экономика (в отличие от восточногерманской) сама находилась в плачевном состоянии».
734
«...в ЧССР существовал вполне законный механизм отзыва депутатов, который должен был происходить по инициативе избирателей того или иного округа путем тайного голосования».
735
«...в решающий момент (а Биляк знал о готовящемся вводе войск стран ОВД от Брежнева) Дубчек будет вместе со здоровыми силами. Так же считали и в Москве. Но ни Биляк, ни Брежнев не учли того, что после Чиерны и Братиславы опьяненный «народной поддержкой» Дубчек стал другим и окончательно перешел на позиции «либералов».
736
«Конечно, было гораздо выгоднее представать в СМИ «героем защиты национального суверенитета», чем «марионеткой Москвы» (хотя СССР все еще был «братским», по официальной терминологии). Но Биляк был готов к тому, чтобы отстаивать свою точку зрения публично и принципиально, за что его и начали травить «прогрессивные» СМИ, так же как Народную милицию или 99 рабочих с «Авто-Праги».
744
«В Москве между тем поддерживали плотный контакт со «здоровыми силами» в Президиуме ЦК КПЧ и чехословацком правительстве. И поэтому быстро стало ясно, что ничего Дубчек выполнять не будет. Именно после 13 августа Политбюро ЦК КПСС решило, что другого выхода, кроме вооруженного вмешательства, нет».
745
«...правительство хотело отказаться начиная с 1969 года от любого планирования вообще».
746
«Дубчек совершенно верно описал здесь смысл всей тогдашней румынской внешней политики: делать все назло СССР, чтобы добиться признания и помощи Запада».
/!
748
«К этому моменту в СССР уже полным ходом заканчивались приготовления к военной акции в ЧССР.
Они начались уже после отказа Дубчека приехать в Варшаву в середине июля 1968 года и были лишь приостановлены после Братиславской декларации».
+ стр. 674 (Кадар назвал это решение Президиума КПЧ об отказе Дубчека присутствовать на встрече руководителей стран Варшавского договора «очень тяжким шагом»)!
749
«Мобилизацию «здоровых сил» и связь с ними обеспечивали Червоненко и сотрудники КГБ в Праге.
Еще в середине июля 1968 года по каналам КГБ из Праги пришло секретное письмо на имя Брежнева от кандидата в члены Президиума ЦК КПЧ Капека. В нем сообщалось: «В ЦК КПЧ группа из руководящего состава партии в лице Смрковского, Кригеля, Шпачека, Шимона, Цисаржа, Славика овладела всеми средствами массовой информации и ведет антисоветскую и антисоциалистическую работу». В конце письма Капек прямо призвал: «Я обращаюсь к Вам, товарищ Брежнев, с призывом и просьбой оказать братскую помощь нашей партии и всему нашему народу в деле отпора тем силам, которые создают серьезную опасность самим судьбам социализма в Чехословацкой Социалистической Республике»[829].
Письмо было зачитано на заседании политбюро, однако его сочли недостаточным для принятия важного военно-политического решения. 3 августа 1968 года во время Братиславской встречи в отеле «Сореа» советской делегации было передано еще одно письмо с просьбой о военной помощи. Его подписали Биляк, Кольдер, Швестка, Капек[830] и Индра.
Речь в письме шла о возникновении в ЧССР возможности «контрреволюционного переворота», и содержался призыв к вмешательству в чехословацкие события. «В такой тяжелой обстановке обращаемся к вам, советские коммунисты, руководящие представители КПСС и СССР, с просьбой оказать нам действенную поддержку и помощь всеми средствами, которые у вас имеются. Только с вашей помощью можно вырвать ЧССР из грозящей опасности контрреволюции. Мы сознаем, что для КПСС и СССР этот последний шаг для защиты социализма в ЧССР был бы нелегким.
В связи со сложностью и опасностью развития обстановки в нашей стране, просим вас о максимальной засекреченности этого нашего заявления, по этой причине пришлем его прямо лично для вас на русском языке».
/!!! + стр. 757 (о Капеке).
757
«18 августа в Москве прошла экстренная встреча глав пяти стран ОВД. Никаких разногласий не было. Все согласились с изложенным Брежневым планом действий. Брежнев с сожалением констатировал, что Дубчек никаких договоренностей выполнять не будет, «он ушел полностью на сторону правых».
Далее Брежнев со ссылкой на Индру сообщил, что под переданным ему 3 августа в Братиславе письмом можно уже сейчас дополнительно поставить подписи членов Президиума ЦК Барбирека и Риго, членов правительства ЧССР Павловского (министр внутренней торговли), Гамоуза (вице-премьер), Штроугала (вице-премьер), Корчака (министр энергетики) и Крейчи (министр тяжелой промышленности).
Индра гарантировал, что как только войска ОВД в ночь на 21 августа пересекут границу, будет собрано 50 подписей членов ЦК и правительства. На заседании Президиума ЦК КПЧ (намеченном на вечер 20 августа) «здоровые силы» постараются вызвать окончательный раскол с правыми и взять «на себя все руководство партией и правительством»[839].
Затем, 21-22 августа будут собраны пленум ЦК и Национальное собрание, которые «без сомнения поддержат их действия» (то есть действия «здоровых сил»). В ночь ввода войск, с 20 на 21 августа, представителями «здоровых сил» будут заняты все редакции ведущих СМИ и типография «Руде Право». Министру обороны Дзуру будет предложено остаться на своем посту и отдать армии приказ не сопротивляться. Если он откажется, то его заменят одним из заместителей.
Все лидеры ОВД, включая Кадара, уже без оговорок согласились с вводом войск.
Но самым дальновидным оказался Ульбрихт. Он сказал, что сам по себе ввод войск мало что решит. Надо разработать подробные планы работы будущего чехословацкого правительства, чтобы оно заручилось поддержкой населения. «Я… просил бы Политбюро ЦК КПСС ответить нам на вопрос: как вы представляете себе осуществление политического сотрудничества при осуществлении задач внутри Чехословакии? Военная задача ясна. Здесь все в порядке. Сомнений нет никаких. А как вести политическую работу для привлечения рабочего класса, интеллигенции, крестьянства и т. д.? Ведь это будет сложным вопросом… В экономическом плане там разброд. Черник нам изложил экономическую концепцию на будущее время. Никто из нас не мог понять, чего он хочет. Ясно было, что он хочет поднять цены, а все остальное неясно».
Брежнев признал правильность мнения Ульбрихта, но разрабатывать подробные планы времени не было. Тем более что в целом начатый еще в 1963 году курс реформ в ЧССР предполагалось продолжать, причем почти тем же составом и правительства, и Президиума ЦК. Отличие было только в одном – ликвидация антисоветских настроений в СМИ и запрет политической организованной оппозиции (которая и так действовала незаконно). На всякий случай Политбюро ЦК КПСС решило направить в ЧССР партийных работников тех областей, у которых были области-побратимы в Чехословакии.
В тот же день, 18 августа, одобрив ввод войск, лидеры стран ОВД уехали домой.
Через Червоненко президенту ЧССР Свободе был передан проект его обращения к народу с поддержкой ввода войск союзнических армий. В нем Свобода как бывший министр обороны и самый авторитетный чехословацкий генерал, в частности, должен был призвать солдат и офицеров ЧСНА «вместе с братскими армиями встать на защиту дела социализма». Как показали события, Свобода на это обращение не решился, хотя и ввод войск не осудил».
/!
757
«В тот же день, 17 августа, руководители Президиума ЦК КПЧ встречались с главными редакторами СМИ. Причем пришли только «реформаторы»: Черник, Кригель, Смрковский, Славик, Цисарж и Млынарж. Правда, им не удалось остаться в «своем кругу», так как по собственной инициативе пришел и представитель «здоровых сил» Капек. Цисарж сказал, что идет яростная борьба против консервативных сил на всех фронтах, и в этой борьбе лучшие друзья ЧССР – румыны и югославы. Ни о каком ограничении антисоветской пропаганды не было и речи. Смрковский лишь просил редакторов «потерпеть» до чрезвычайного съезда и не дать себя спровоцировать.
Кригель обещал, что после съезда партия будет совсем другой.
Тогда встал Капек и сказал, что как до войны коммунистов сажали в тюрьмы за дружбу с СССР, так и теперь их травят за это. Но он, Капек, даже готов умереть ради дружбы с Советским Союзом. Его слова (оказавшиеся пророческими) все встретили гробовым молчанием».
+ стр. 749 (обращения «здоровых сил» к Брежневу и СССР)!
761
«...анализ был необычайно точен. И это притом что в течение первых трех недель августа 1968 года американская разведка была вынуждена обходиться без информации с космических спутников, которые осуществляли фотосъемку вероятного противника. Тогда информация еще не передавалась на Землю с космических объектов в автоматическом режиме. Надо было ждать, пока со спутника не попадет на поверхность небольшой аппарат с отснятыми кассетами. Когда американцы, наконец, получили фотоснимки со спутника КН-4В, войска ОВД уже без проблем заняли Чехословакию».
/Интересно.
762
«В анализе внутренней ситуации в ЧССР от 20 августа 1968 года ЦРУ констатировало проблемы Дубчека со словацкой компартией, где шло открытое противоборство «либералов» и «консерваторов»[845]. В Словакии налицо было явное недовольство программой реформ, исходящей из Праги».
/! Словаки в целом были настроены менее благодушно к либеральным реформам «пражской весны», чем чехи и, следовательно (мой вывод), словаки лучше и дружественней относились к СССР. (О том, что словаки относились к либеральным реформам менее восторженно, чем чехи, упоминалось в книге и ранее.)
763
«Президент порекомендовал советскому послу пить напиток фреско, в котором мало калорий и нет алкоголя. Он, Джонсон, к нему прямо пристрастился».
/? Что за напиток?
764
«Боевую тревогу в войсках стран ОВД объявили 20 августа в 23:00. По каналам закрытой связи всем фронтам, армиям, дивизиям, бригадам, полкам и батальонам был передан сигнал на выдвижение к чехословацкой границе. По этому сигналу все командиры должны были вскрыть один из пяти хранящихся у них секретных пакетов (операция была разработана в пяти вариантах), а четыре оставшихся в присутствии начальников штабов сжечь не вскрывая.
Во вскрытых пакетах содержался приказ на начало операции «Дунай» и на продолжение боевых действий в соответствии с планами «Дунай-Канал» и «Дунай-Канал-Глобус».
/Интересно.
765
«...как было показано выше, все серьезные реформы в ЧССР (прежде всего, экономическая) начались в 1963 году, причем без активного участия Дубчека. Весь вклад «пражской весны» заключался в фактическом устранении КПЧ от руководства средствами массовой информации, которые своей кампанией против СССР и других социалистических стран, а также против друзей СССР в самой Чехословакии и подготовили ввод войск ОВД 20 августа 1968 года.
В Москве этого никто не хотел. Там до последнего верили обещаниям Дубчека прекратить антисоветскую кампанию в печати. И лишь постоянное невыполнение этих обещаний (которые Дубчек выполнять и не собирался, фактически постоянно обманывая советское руководство) вынудило Кремль на военные меры. А Дубчек, видимо, либо хитрил и реализовывал какой-то до сих пор не опубликованный им план, либо боялся всерьез задуматься о происходящем, либо был слишком сильно увлечен борьбой за власть, оттягивал время до созыва чрезвычайного съезда КПЧ, чтобы окончательно подчинить себе и группе своих сторонников руководящие органы партии.
Если советское руководство на всем протяжении 1968 года говорило с Дубчеком открыто и искренне, то тот в ответ ловчил, врал и тем самым только отталкивал от себя первоначально дружественно к нему настроенное Политбюро ЦК КПСС.
Если бы Дубчек действительно был заинтересован не в личной популярности, а в успехе долгосрочных реформ в Чехословакии, никто не мешал ему вести себя, как Кадар в соседней Венгрии, – твердо проводить экономические преобразования, но не провоцировать соседей клеветой и нападками в СМИ. Конечно, это был, выражаясь современным языком, не очень стремительный и менее эффектный с точки зрения СМИ «китайский путь» (а вернее – венгерский). Но, как представляется, именно он и привел бы Чехословакию к успеху.
Однако «хитрая» тактика Дубчека и других «реформаторов» погубила эти самые реформы. Поэтому думается, что «пражская весна» более правомерно может быть названа «пражской осенью» – временем, когда были обмануты искренние и светлые надежды чехов и словаков на обновление их жизни.
Другой ход реформ, без деструктивной «газетной войны» против СССР, помог бы избежать никому не нужных событий августа 1968 года, которые до сих пор используются для разжигания недоверия между братскими славянскими народами – чехами, словаками и русскими».
/!!! /V/??? А ведь действительно, есть пример Венгрии и Кадара, который, оставаясь верным другом СССР, осуществлял в Венгрии вполне либеральные экономические реформы, и Дубчек, если б руководствовался интересами страны, мог пойти этим путём Кадара. То есть, напрашивается вывод, Дубчеку важны были не столько либеральные экономические реформы, а - разрыв с СССР? Или политические реформы и отлучение КПЧ от руководства страной?.. До конца, как заметил в выделенном фрагменте автор, мотивы Дубчека остались не ясны.
765
«В ночь на 21 августа войска СССР, Польши, Венгрии и Болгарии с четырех направлений в двадцати пунктах от Цвикова до Немецка в режиме радиомолчания пересекли чехословацкую границу. В 23:30 советский посол Червоненко сообщил о начале операции президенту Свободе.
Чехословацкие войска никакого сопротивления не оказывали. После телефонного разговора с Гречко министр обороны ЧССР Дзур, наоборот, отдал приказ оказывать войскам ОВД всяческое содействие, что и было сделано».
765
«На боевую технику, участвовавшую в операции, нанесли белые полосы. Вся боевая техника советского и союзного производства без белых полос подлежала «нейтрализации», желательно без стрельбы. В случае сопротивления бесполосные танки и другая боевая техника подлежали уничтожению без предупреждения и без команд сверху».
793
«24
Подробно историю создания органов США по подрывной войне против иностранных государств см. на сайте госдепартамента США www.history.state.gov/historicaldocuments/frusl969-76vel0/actionsstatement».
840
«71
Рапош П. Чехословакия: путь к социализму. М., 1988. С. 49».
/Книга.
841
«72
Недорезов А. И. Аграрные преобразования в народно-демократической Чехословакии. М., 1954. С. 152».
/Книга.
861
«92
Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 204–205».
/Книга.
865
«96
После разрыва между СССР и Югославией югославский дипломат Лазар Бранков остался в Москве и попросил политического убежища».
889
«120
Мария Швермова (урожденная Швабова) родилась в 1902 году в семье строительного рабочего в городе Теплице. Отец как активный социал-демократ подвергался преследованиям, не мог найти работу, и семье пришлось эмигрировать в Германию, где Мария ходила в школу, а затем работала на фабрике. В 1918 году вернулась в Прагу, где активно участвовала в социал-демократическом молодежном движении, за что преследовалась полицией. Поступив на юридический факультета Карлова университета, познакомилась там со студентом Яном Швермой, который стал ее гражданским мужем. В 1921 году вступила в компартию. В 1926-м Мария с мужем уехали в СССР, где, в числе прочего, работали на Коломенском паровозостроительном заводе. В 1931 году Мария представляла КПЧ в Коминтерне. С 1939 года Мария с мужем жили в Москве, где она работала на радио и помогала в госпиталях. Ее дочь Йиржина (Юрка) в 1943 году добровольцем ушла на фронт. После начала Словацкого национального восстания Ян Шверма вместе с Рудольфом Сланским были направлены в Словакию. 10 ноября 1944 года после подавления восстания Шверма умер от истощения, охлаждения и перегрузок в горах, куда отступили повстанцы. Многие обвиняли в гибели Швермы Сланского, который якобы украл у него теплые ботинки и вообще не проявил достаточно заботы об ослабшем товарище».
Удивительные судьбы рассказаны в этой книге, кратко, но ярко. Пример такого рассказа.
938
«169
Недорезов А. И. Аграрные преобразования в народно-демократической Чехословакии. М., 1954. С. 181».
/Книга.
1108
«339
Свержение Новотного организовал Дубчек осенью 1967 – зимой 1968 года».
1183
«414
Характерно, что даже американская разведка говорит именно о «контрмерах» против НАТО, то есть в советскую агрессию никто в Вашингтоне серьезно не верил, хотя о ней сообщалось во всех западных СМИ».
+ стр. 381!
1237
«468
На самом деле социалистическая Чехословакия развивалась гораздо быстрее, чем сами США. В 1948-1970 годах использованный национальный доход на душу населения вырос в ЧССР на 229 %. Благодаря советским заказам традиционно развитое чехословацкое машиностроение смогло увеличить выпуск продукции в 1948-1969 годах в 12,8 раза».
1282
«513
Попов Н. Н. По пути совершенствования. М, 1967. С. 17».
/Книга.
1452
«683
Само ЦРУ, наоборот, считало, что именно дешевое сырье из СССР смогло обеспечить Чехословакии высокие темпы экономического роста и улучшение жизненного уровня населения».
Автор статьи: Иван К.