Статья урбаниста и исследователя звука Ксении Майоровой.
Звук и город
Город не может не звучать. Он всегда как-то звучит ровно в той же мере, в какой всегда как-то выглядит, как-то пахнет. Мы привыкли воспринимать эти проявления города как данность, с которой ничего нельзя поделать. Но звучание города — это то, во что каждый из нас вносит свою лепту каждый день. Мы издаем звуки, соприкасаясь обувью с асфальтом или заснеженным тротуаром, мы разговариваем с идущим рядом человеком или по телефону. Мы взаимодействуем с предметами, открываем двери, выбрасываем мусор в урну, мы носим с собой и на себе предметы, которые могут издавать звуки: гаджеты, звенящие украшения, шаркающие пуховики. Мы садимся в пыхтящие автомобили и на скрипящие велосипеды, выводим на прогулку радостно или не очень лающих собак, плачущих и смеющихся детей. Наконец, мы строим, благоустраиваем, разрушаем и перестраиваем. Это все делаем мы каждый день. Получается, именно мы несем ответственность за то, как город звучит.
С осознания этого простого факта начинается рефлексия о звуке в городе. И если с вопросом «кто виноват» мы во многом уже разобрались, возникает второй знаменитый вопрос: «что делать?».
Я предлагаю не торопиться с действиями, а предварительно поразмышлять над основными понятиями. Для начала необходимо провести различия между наиболее популярными словами, которыми мы описываем звучание города: звук, шум, тишина. Затем подумать, какого рода проблемы звук в городе порождает и как мы эти проблемы воспринимаем, то есть о городских конфликтах и нашем участии в них. И лишь затем я предлагаю переходить к планированию активных действий (или — спойлер — их отсутствия).
Звук, шум и тишина
В обывательской беседе часто смешиваются понятия «звук» и «шум». «О, вы занимаетесь звуком в городе? Это же вот про те высоченные штуки, которые стоят вдоль МКАДА?», — в большинстве случаев именно так реагируют на тему моих исследований, сводя сложный объект под названием звук к шумозащитным экранам. Но шум — лишь один из типов звуков, которые мы слышим в городе. Он привлекает внимание, поскольку вызывает негативные эмоции и тем самым не оставляет нам возможности его игнорировать. Но помимо шума в городе много разных звуков. Чтобы это осознать, рассмотрим подробнее, что такое шум.
Звук — это все, что звучит. Существует отдельная междисциплинарная область исследований, которая так и называется «исследования звука», или sound studies. Если сильно упростить те инструменты, которыми sound studies могут поделиться с нами в контексте обсуждаемой темы, то можно сказать, что есть два способа говорить о звуке. Согласно первому способу, звук — это физическая вибрация, которая имеет свою материальную силу и способна воздействовать на различные предметы, будь то кирпичная кладка здания или барабанная перепонка человеческого уха. Как физическая сила звук натыкается на препятствия или проходит сквозь них, он может разрушать и сотрясать в прямом смысле этого слова, как, например, сотрясается наше тело от сабвуфера проезжающей мимо «Лады».
Второй способ говорить о звуке, который мы можем почерпнуть из sound studies, подчеркивает субъективный характер человеческого восприятия звука. Есть звуки, которые мы не воспринимаем из-за узости своего слухового диапазона. Есть звуки, которые остаются за пределами нашего восприятия из-за того, что в данный момент наше внимание поглощено чем-то другим. Наконец, как известно феноменологической психологии, в один и тот же момент времени мы не можем воспринимать два разных звука: мы можем очень быстро переключаться вниманием с любимой песни на слова собеседника и обратно, но в полной мере слушать и то, и другое одновременно человек, не проходивший специальную подготовку, как правило, не умеет. Для такого понимания звука важно учитывать, что каждый слушатель имеет свой культурный бэкграунд, свои вкусы и ценности, он обладает или не обладает определенными компетенциями, которые делают возможной определенную глубину слушания. Например, в зависимости от того, владеете вы японским языком или нет, ваш опыт просмотра мультфильма Хаяо Миядзаки в оригинале в московском кинотеатре «Художественный» либо будет придавать значение звучанию, либо нет. Либо звуки будут для вас складываться в содержание картины, либо они просто будут интонационным фоном, который сам по себе не сообщает вам смысл происходящего на экране.
Таким образом, о звуке можно говорить по-разному. И всякий раз, когда мы задаемся вопросом, как звучит город и что можем с его звучанием сделать именно мы, важно проводить это различие и отдавать себе отчет, с какой позиции мы думаем о звуке. Говорим ли мы о нем как об объективной физической силе или же как о субъективно переживаемом опыте.
Шум — это ценностно окрашенный звук. Это звук, которому мы даем негативную оценку и который мы объявляем неприемлемым. И здесь мы сразу понимаем, что «объективного» шума не существует, шум всегда является воспринимаемой человеком разновидностью звука. Чаще всего в бытовом словоупотреблении мы имеем в виду звук, который нам неприятен. «Чего ты шумишь», — раздраженно обращаемся мы к своему соседу по университетской парте, имея в виду, что производимые им звуки нам мешают. Чуть реже мы говорим о шуме как о звуке, превышающем определенный порог громкости. Такое словоупотребление характерно для правовых норм, общественных правил поведения. Именно в этом смысле, как правило, используют термин «шум» в городском контексте. Шум — это звуки среды, совокупная громкость которых превышает измеримый при помощи определенных приборов показатель, зафиксированный в градостроительных регламентах. Эти два понимания шума могут противоречить друг другу: то, что субъективно воспринимается как неприятный шум, может не быть шумом по формальным характеристикам громкости и наоборот.
«Хорошо, с шумом ничего не понятно, давайте тогда пойдем от обратного», — может предложить мне вдумчивый читатель, имея в виду тишину. Действительно, тишина считается антонимом шума, его прямой противоположностью. И может показаться, что понятия «звук», «шум» и «тишина» располагаются на некотором воображаемом континууме, где звук — что-то среднее, шум — это слишком много звука, стремящегося в бесконечность, а тишина — слишком мало звука, стремящегося к нулю.
Но даже если в экспериментальных условиях мы могли бы добиться «объективной» тишины, то есть пространства со звучанием 0 децибел, с субъективной точки зрения тишина невозможна. Даже если мы окажемся в таком пространстве, где отсутствуют звуки среды (такой опыт можно пережить в камере сенсорной депривации), мы не перестанем слышать звуки. Просто это будут звуки изнутри, а не извне. Звуки, которые не были заметны ранее, поскольку заглушались внешними звуками, но которые всегда звучали: биение сердца, собственное дыхание. Тогда возникает вопрос: что же мы называем тишиной?
Тишиной в обыденном словоупотреблении мы, как правило, называем средовой звуковой фон, на котором не выделяется ни одна отчетливая фигура. Так, тишиной мы назовем мягкий шелест листвы на деревьях, сквозь который едва заметно просачивается щебет птиц, перекрываемый бережным скольжением воздушных масс по поверхностям малых архитектурных форм в лесопарковой зоне. Также тишиной мы назовем звуковую среду квартиры, в которой тарахтенье холодильника, писк электрической лампы, хруст шагов, приминающих ворс ковра, стали настолько привычными, что слились с нашими «базовыми слуховыми настройками», относительно которых мы воспринимаем различные звуки.
Иными словами, правильнее будет сказать, что тишина — это не отсутствие звука, а субъективно воспринимаемая ситуация звукового «покоя», когда на звуковом фоне не возникает отчетливых фигур.
Разночтения в понимании слов «звук», «шум» и «тишина», которое происходит на всех уровнях городских процессов от низового взаимодействия горожан до уровня принятия управленческих решений приводят к конфликтным ситуациям. Ядром конфликта, как правило, является несогласие относительно прав и обязательств горожан по отношению к друг другу: один считает, что он имеет право петь или играть на музыкальном инструменте в подземном пешеходном переходе, а другой считает, что таким образом нарушается его право на тишину (которая сама по себе является проблематичным понятием). Чтобы описание ситуаций звукового конфликта было продуктивным и позволило нам немного поработать с этим этическим тупиком, я ввожу авторское понятие «звуковое насилие».
Понятие звукового насилия
Мы привыкли окрашивать слово «насилие» негативно, и потому часто предлагаемое мной понятие звукового насилия воспринимается однобоко. «Это когда они свою стройку под окнами начинают в семь утра и не дают мне поспать», — приводят пример слушатели моих лекций, делая акцент на очевидном дискомфорте, причиняемом ему строительными работами. Да, конечно, это тоже. Но не только это. Еще звуковым насилием является скрип мебели, которую сосед сверху решил передвинуть, музыка, доносящаяся из окна автомобиля, щелчок затвора фотоаппарата, рингтон телефона, разговор в общественном транспорте, а еще писклявый сигнал светофора, звон будильника, завывания пожарной сигнализации. Все это — ситуации звукового насилия, сейчас объясню, что я имею в виду.
Большинство перечисленных выше ситуаций мы воспринимаем нейтрально: они передают нам важную информацию о происходящем вокруг, благодаря чему мы чувствуем контроль над ситуацией, что всегда приятно. Но дело в том, что эти звуки управляют нашим вниманием и нашими действиями, то есть скорее они держат нас под контролем, чем мы — с их помощью — держим под контролем окружающую нас действительность. Будильник выдергивает нас из сна и таким образом предопределяет изменение нашего состояния. Писк светофора указывает нам, когда стоять на месте, а когда идти, то есть управляет нашим телом и его положением в пространстве. Щелчок чужого фотоаппарата заставляет нас обернуться, чтобы перепроверить: а не вздумал ли кто-то сделать нашу тайную фотографию? И если это так, с какой целью? То есть звук может вызвать у нас сильную эмоциональную реакцию, поставив под вопрос нашу личную безопасность.
Пока мы этого не замечаем и воспринимаем звуки как должное, мы, с одной стороны, находимся в их власти. С другой же стороны, мы неосознанно сами становимся агентами звуков, которые подчиняют других людей. Мы даем этим звукам пространство и время, транспортируем их при помощи наших тел и транспортных средств, прибавляем и убавляем громкость. В первом случае мы становимся жертвами звукового насилия, во втором случае — сообщниками в этом символическом «преступлении».
Конечно, предлагая такую концептуальную метафору, я драматизирую. И делаю я это нарочно. Моя цель — побудить вас к рефлексии о том, без чего невозможно помыслить нашу городскую действительность, о звуке. А сделать явным привычное проще всего через провокацию.
Итак, мы имеем многочисленные и непрекращающиеся ситуации звукового насилия, в каждой из которых мы, в зависимости от угла восприятия, ставимся либо жертвами, либо подельниками преступника. В ряде случаев, когда звуковое насилие совершается умышленно, мы и вовсе становимся звуковыми агрессорами.
Что же с этим делать?
Когда я на лекциях совершаю переход от теоретического обсуждения к практическим решениям, многие слушатели раздосадовано восклицают: «Да что же мы можем поделать, если город — это такая большая махина, а каждый из нас такой маленький, это же капля в море!». Сложно не согласиться со справедливостью такого восклицания. Однако не стоит и забывать о том индивидуальном вкладе каждого из нас в общий звуковой фон города, с которого начинался этот текст. Да, масштабы влияния на звуковую среду у мэра города и пенсионера, проживающего в спальном районе, разные. Тем не менее, каждому из нас не остается ничего иного, кроме как делать максимум из доступного на данный момент.
Исходя из того, что звучание города состоит из постоянно возобновляющихся ситуаций звуковых конфликтов (внешне выраженных или латентных), которое я предлагаю описывать в терминах звукового насилия, стратегии у каждого из горожан может быть две. Во-первых, каждый из нас может защищаться в тех ситуациях, в которых мы обнаруживаем себя в позиции жертвы звукового конфликта. Во-вторых, каждый из нас может постараться не осуществлять звуковое насилие по отношению к другим без их одобрения.
Как защититься:
- Понаблюдать за собой и определить условия своего звукового комфорта. В каких ситуациях, где, в какое время звуковая среда для вас комфортна? В каких обстоятельствах вам некомфортно?
- В ситуациях, где возможно повлиять на звуковую ситуацию, попробовать положительно на нее повлиять. Часто просто бережного отношения к объектам (например, смазать дверь или качели) или прямой коммуникации с людьми (поделиться с соседом, что вы слышите, какие фильмы он смотрит по ночам) бывает достаточно.
- В ситуациях, на которые вы не можете повлиять, обеспечить себе дополнительную защиту (заложить шумоизоляцию при ремонте, закупить подходящие беруши, выбрать приятный для вас источник белого шума, освоить техники психологической самопомощи и т.д.).
Как не стать звуковым агрессором:
- Подумать, в каких ситуациях и какие звуки вы производите? На кого эти звуки могут оказывать воздействие? Как вы думаете, какое воздействие эти звуки оказывают на других?
- В прямой коммуникации с другими людьми проверить свои догадки: как люди реагируют на производимые вами звуки? Как они реагируют явно — вербально и невербально, а о чем умалчивают?
- Подумать, в каких ситуациях и как вы можете изменить свое поведение, чтобы снизить негативное воздействие на окружающих без ущерба для себя?
- Подумать, доступны ли вам какие-либо способы позитивного воздействия на окружающих при помощи звуков? Какой в таком случае будет ситуация звукового насилия?
Описанные рекомендации звучат очень общо и просто, ведь они направлены в первую очередь на рефлексию. Ведь именно с рефлексии все начинается, а самые простые с виду вопросы оказываются самыми сложными. Каждая из предложенных рекомендаций требует адаптации к индивидуальным особенностям горожанина. В зависимости от профессиональных и личных компетенций, от жизненного опыта и масштаба воздействия на городскую среду, могут добавляться иные способы защиты и предотвращения звуковой агрессии.
Заключительный дисклеймер:
Возможно, вам знакома такая теоретическая модель популярной психологии, как треугольник Карпмана. Согласно этому треугольнику, в напряженных отношениях между людьми можно выделить роли преследователя, жертвы и спасателя. Как правило, мы замечаем те ситуации, в которых мы находимся в позиции жертвы, потому что вся несправедливость мира в этот момент обрушивается на нашу несчастную голову. Но важно понимать, что треугольник Карпмана описывает не объективную реальность, а наше субъективное восприятие ситуации. Так, в одной и той же ситуации разные люди могут считать себя жертвами, а друг друга — преследователями. Это также касается восприятия ситуаций звукового конфликта. В одной и той же ситуации мы можем оказаться жертвой со своей «колокольни» и агрессором с чужой.
Хорошая новость в том, что треугольник Карпмана — не приговор. Из него можно выйти, и способ этого выхода может также быть полезным для разрешения звуковых конфликтов. Если такой язык описания вас заинтересовал, я предложу обратиться за подробностями к профильной литературе по психологии.
Примечание редактора:
Статья написана на основе одноименной лекции, проведенной Ксенией Майоровой 29 января 2024 года в рамках проекта «Звуки Басмании». В статье рассмотрен один из аспектов звукового насилия, которое в области звуковых исследований чаще рассматривается в более радикальных формах — в частности звуковом, ультразвуковом и инфразвуковом оружии и инструментах для разгона протестов, звуках в качестве инструмента для пыток, деморализации или пропаганды, а также в рамках межкультурных конфликтов — например, подавления государством тех или иных национальных музыкальных традиций.
Автор: Ксения Майорова, философ, урбанист, специалист по академическим исследованиям звука, популяризатор аудиальной грамотности.
Редактор: Егор Ефремов, культуролог, историк техники, научный сотрудник Музея криптографии, участник Московской Шумовой Мануфактуры
Статья написана в рамках проекта «Звуки Басмании» — совместного проекта Музея Басманного района и Института Звукового Дизайна, реализуемого при поддержке Благотворительного фонда Владимира Потанина.