Две «эко-активистки» на днях напали на картину Да Винчи и облили ее супом. Да, на ту самую. Многострадальную «Джоконду». И опять этот суп. Он уже неоднократно фигурировал в делах «зеленых», чего им только не обливали, и «Подсолнухи» Ван Гога, и двери разных организаций, и вот теперь «Мону Лизу» сподобились. Ну сколько можно-то? В европах чуть что не так - сразу иди и обливай помоями какой-нибудь шедевр. Просто вот уже сложившийся паттерн. «Для привлечения внимания», - говорят активисты. Внимания кого, бедняги? Полиции? И как она вам поможет в борьбе за экологию? Просто рука-лицо.
В обычный, не предвещающий ничего плохого, воскресный день, в Лувр вошли двое (читать голосом Каневского). На одном человеке был длинный пуховик черного цвета, темно-красные брюки, а на голове было не прибрано - волосы его напоминали то место, в котором птицы выводят свое потомство. Второй человек был в белом плаще. При ближайшем рассмотрении стало понятно, то это были женщины. По коридорам Лувра они прошли до того места, где висела картина Леонардо да Винчи «Джоконда», ввинтились в толпу любующихся, перелезли через деревянное ограждение и сделали свое черное дело - с размаху вылили на нее консервированный суп. Все, экология спасена, товарищи! Всем спасибо, все свободны.
Ну и как вот это все адекватно воспринимать, хотелось бы знать, если это очень похоже на хронику записей психиатра? Две эти дамы являются представительницами движения Riposte alimentaire(«Продовольственный ответ») - "французской кампании гражданского сопротивления, цель которой состоит в радикальном изменении общества в климатическом и социальном плане". Акция вандализма была помечена в их документах, как начало этого сопротивления за устойчивое питание. Петр Петрович (Кащенко) ваш выход, любезный, без вас уже прям никак.
После того, как бронированное стекло «Джоконды» окрасилось их стараниями в цвет детской неожиданности, дамы перешли к кричалкам. Они требовали правильную и здоровую еду в каждый дом (поддерживаем, хорошее требование, но почему оно звучит в Лувре?), спрашивали, что важнее - искусство или право на экологичное питание (а как одно мешает другому, хотелось бы знать?), а также озвучили тот факт, что «французская сельскохозяйственная система больна». Ну конечно, повсеместными протестами-то этого не увидеть, а вот забрызгать картину - самое оно. Сразу все скажут: «Ну точно же! И как же это мы раньше не замечали? Мы-то думали, что люди на тракторах, сбрасывающие навоз к мэрии просто развлекаются, а оно эвона как оказалось. Снимайте картину, это она во всем виновата, надо срочно спасать сельскохозяйственную систему!».
Понятно, конечно, что эта акция была устроена не для того, чтобы скомпрометировать искусство или чего-то подобного, а для того, чтобы в СМИ пошел резонанс. Чем глупее выходка, тем больше от нее шумихи. Чем известнее облитая картина, тем известнее станут облившие ее люди. Но это, простите, укол слона иголкой. Бесполезно и бессмысленно. Проблемы экологии этим не решить от слова «совсем», а к эко-активистам намертво приклеится со всеми вытекающими то обозначение, которое в приличном мирном обществе озвучивать не принято. И реакция общества на их перфомансы скорее будет обратная нежели той, которую они добиваются. Ну вот как надо было реагировать на человека в инвалидой коляске, который полтора года назад бросил тортом в «Мону Лизу», крича, что этим он спасает планету? А на тех, кто в восковую фигуру принца Чарльза (ах, простите, Карла III) бросался шоколадным тортиком? А на тех, кто облил картофельным пюре картину Моне «Стога»? А на тех, кто в Гаагском «Маурицхейсе» испоганил Вермеера и его «Девушку с жемчужной сережкой» тем же супом? Про «Подсолнухи» Ван Гога мы уже писали, да? А ведь это все выходки эко-активистов. И ведь вот это вот все не от слова «экология», которой они якобы помогают, это от слова «вредительство».
«Доктора! Доктора скорей!», - очень, очень хороший мальчик Джим Хокинс. «Остров сокровищ».