Все на свете верят в чудеса. Только одни верят в то, что они случаются, а другие — что нет. Часто эти люди живут бок о бок и даже не подозревают об убеждениях друг друга. И эти открытия порой могут в корне изменить их жизнь.
Меня зовут Виктор Тишко. Мне тридцать семь, моей жене Наташе на год меньше, нашей дочери Веронике пятнадцать. У меня свой маленький бизнес — сеть пекарен-кондитерских. Семья у нас самая обыкновенная. Хотя... не совсем: мы с женой далеко не так близки, как лет десять назад. Наташа очень изменилась — располнела, перестала следить за собой, да и интересы у нее — готовка да сериалы. Если мы идем вместе, можно подумать, что это она меня старше. Про таких моя покойная бабушка говорила «обабилась». Если честно, я ее даже стесняюсь.
Сам я стараюсь не отставать от жизни, смотреть новые фильмы, слушать новые команды, держать себя в форме, одеваться не как «дядька», которого интересует лишь футбол да пиво. Хотя люблю потусоваться с друзьями и подругами в хороших местах. Как англичане: вечер субботы или пятницы — это святое для мужчины время. Тогда и нужно «оттягиваться».
Я и в дальние страны летаю без супруги. А зачем, как говорится, со своим самоваром? Скажу честно, люблю я прекрасный пол. Благо еще силы позволяют и настроение соответствующее. У меня есть постоянная девушка, Катя, на десять лет меня моложе. У нас свободные отношения, и меня, и Катю это устраивает. Но если на моем горизонте оказывается прекрасная незнакомка — тоже неплохо. Мне нравилась моя жизнь — этакий баланс между приключениями и стабильностью; просто мечта. Но есть философское мнение, что всему приходит конец. Как я уже говорил, я стараюсь поддерживать себя в форме и слежу за своим здоровьем. А потому каждый год прохожу обследование в знакомой клинике. И вот однажды мой доктор попросил сдать куда больше анализов, чем обычно. Ну, надо так надо. И вот я пришел в медучреждение, правда, раньше назначенного времени. Чуть было не постучал в дверь, но услышал голос Гургена Михайловича, а он у него громоподобный, говорящего с кем-то по мобильнику.
— Да говорю же: онкология. Тишко, понятно, не знает ничего. Такие дела. — Это был словно ушат холодной воды. Я все же зашел.
— Здравствуйте, доктор. Что хорошего скажете?
— Все нормально у вас. Но надо еще кое-какие анализы сдать.
— Без осложнений? — Я даже улыбнулся.
— А почему они должны быть?
— И что я должен был ответить? Своими же ушами слышал. Может, это малодушие, но сакраментальный вопрос я не задал. Домой я шел на ватных ногах. Мозг отказывался воспринимать услышанное в кабинете врача. А рак чего у меня, было бы не лишне знать. Мне тогда показалось, что болит у меня буквально все. Как быть дальше, неужели теперь все? Мне не хотелось никого видеть. Но тогда куда идти? И все же я пошел домой. Хотел по пути прихватить бутылку скотча, но раздумал. Подумал, только хуже будет.
— Что с тобой такое? — спросила жена.
— Да так, неприятности на работе.
— Серьезное что-то?
— Это с какой стороны посмотреть. Я в ванну, полежу — отмокну. В ту ночь я не уснул. Ворочался, думал, боролся с искушением залезть в интернет и прочитать, что там пишут про рак. Дело в том, что у меня дурная наследственность, в смысле онкологии, разумеется. От этой чумы скончались обе мои бабушки и дед. Так что, все может быть. А еще мой институтский приятель «сгорел» за месяц буквально. А вот одна знакомая мужественно боролась с болезнью несколько лет, не ноя и не жалуясь. А что ждет меня?
Утром я поехал в офис, но придя, понял, работник из меня никакой.
— Ты чего? — спросила Дарина, мой зам и не только. — Дома неприятности?
— Все нормально. Так, что-то давление подскочило.
— Хм-м, раньше у тебя другое подскакивало.
— Смешно.
— Слушай, давай сегодня без меня. Пойду прилягу, таблеточку приму. Если что, будешь меня вспоминать?
— Дурак, иди приляг.
— Еще смешнее.
И тут я решил заехать к Кате. Правда, обычно я бывал у нее в среду-четверг. Сегодня вторник. Ну и что из того? Мне нужно было выговориться, что ли. Я сел за руль и рванул в Ясенево. Позвонил. Девушка открыла. Она выглядела очень растерянной:
— Ты? Ты что здесь? — Она была в коротком шелковом халате.
— А почему ты спрашиваешь? Можно зайти?
— Вообще-то ты в среду обычно приходишь.
— А что изменилось? Чем вторник хуже среды?
— Кто там? — раздался мужской голос. — Ты скоро, Кать?
— Иду-иду, это соседка квитанцию принесла ей по ошибке мою в ящик положили.
— Складно! — Я пытался улыбаться. — И кто он?
— Мужчина.
— Может, объяснишь мне?
— Зачем? Ты же сам был за свободные отношения. Тебя все это устраивало. Меня тоже. Если хочешь, приходи завтра. Правда, выглядишь ты как-то не очень. Все, я пошла.
— Мне нужно поговорить с тобой.
— А мне нет. Пока. Я чувствовал себя раздавленным. Давненько женщины мне так цинично не отказывали. Я зашел в ближайший бар. Хотя какой там бар — забегаловка. Там подружился с неким гражданином Севой. Бородатым и поддатым. Судя по всему, он типичный БИЧ — бывший интеллигентный человек. Словечко из моей стройотрядовской юности. Наверняка научный сотрудник в прошлом. Он читал мне стихи, пытался приобнять, ругал власть. То плакал, то смеялся, то чечетку бил. Сева стал первым, кому я признался в своем недуге.
— А ты уверен? Можно и ошибиться, я с такими случаями сталкивался.
— Сам доктор сказал.
— Доктор тоже человек. Как и ты. Возьми мне еще соточку? И подожди себя хоронить. Мы еще на свадьбе твоей погуляем!
Домой я пришел, как говорят в народе, на рогах. Жена начала было бурчать, но я это дело прекратил оперативно. А Сева в этом шалмане интересно говорил, жалко — алкаш конченый. И все его тирады про надежду и врачебную ошибку — полная туфта. Ночью мне приснилось, что вся эта история про рак лишь одна из форм кошмара. Утром понял: страшный диагноз был. Кое-как собрался и поехал на работу. А потом подумал: а зачем? Что, я унесу свою пекарню в могилу? Заработаю еще на баб и на Доминикану? Буду пить не простой виски, а двенадцатилетний? Да, может, мне скоро доктор пропишет только кашку и простоквашу! И меня от омаров и фуагра будет элементарно тошнить. Поставил машину и пошел пешком. Стояла золотая осень лучшее время для размышлений о закате жизни! Ха-ха!
Я купил свежевыжатый морковный сок в какой-то кафешке. Вкуснотища! А потом молочный коктейль, Еще вкуснее. А если желудок скажет ай-ай-яй? Плевать. По сравнению с онкологией даже не насморк. Кстати, а что у меня все-таки болит? Я склонялся к поджелудочной или желудку. Честно говоря, сильно-то не болело ничего.
Мои размышления прервали необычные звуки. Я огляделся: на лавочке сидела довольно юная барышня в слишком легком плащике. Сидела и рыдала.
— Эй, гражданочка, вы что сырость разводите? Обидел кто?
— Я сама себя обидела.
— Неужели кому-то хуже, чем мне?
— Давайте по порядку. Итак?
— А вам зачем?
— Надо, значит.
— Меня Света зовут. Я из Орлова. Это Рязанская область. Мы с Эдиком встречались. Долго, два года, даже больше. А потом я поступила в наш колледж коммунального хозяйства, Эдик уехал в Москву поступать на юридический. И поступил. Я была так за него рада. Мы с ним списывались и созванивались буквально через день. А потом он стал выходить на связь реже. Я не выдержала и поехала в столицу. Выяснила, что в общежитии он не живет. Вроде бы, снимает. В лепешку разбилась, но нашла его адрес. Рванула туда, на другой конец Москвы. Звоню, а мне открывает какая-то брюнетка. Думаю, может, хозяйка. «Вам кого?» «Простите, а Эдик Корольков здесь живет?» — «Ну, можно и так сказать. И?..» Мне очень не нравился ее тон, но я еще на что-то надеялась и спросила: «Так я могу его видеть?»
— Не продолжай. Я, наверное, знаю, что было дальше. Твой Эдик появился в прихожей?
— Да, она снова всхлипнула, он был в шортах и футболке.
— И ты ушла?
— Не сразу, я пыталась с ним поговорить. Но он лишь сказал, что так вышло и не нужно сцен. Типа между нами все кончено. Ну, я и пошла.
— Свет, это, конечно, все печально, но не трагично. Может, оно и к лучшему, что такого вот Эдика в твоей жизни не будет.
— Но я без него не могу. А еще... в общем, у меня сумку порезали.
— А там все деньги и карта.
— Все яйца в одной корзине держала?
— Что? Какие яйца?
— Неважно. Паспорт есть?
— Да.
— Телефон?
— Да. Только на нем денег нет.
— Не страшно. Тебе московскую симку надо. А сейчас пойдем в кафешку какую-нибудь. Я, например, с утра ничего не ел. Думаю, ты тоже.
— Да, но...
— Пойдем. А то я тебя саму съем. Я угощаю день рождения у меня сегодня.
Мы зашли в маленькое заведение узбекской кухни. Я нарочно не пригласил Свету в более пафосное заведение: еще подумает, что я ее соблазняю. Как говорят на Кавказе, кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Сидящие вокруг восточные люди смотрели на нас с интересом.
— Мне только чай!
— Сейчас как дам! Давай нормально ешь, а то у меня аппетит пропадает.
Похоже, девушка действительно была голодна. По крайней мере, она с удовольствием съела логман и кебаб. Их здесь, кстати, очень прилично готовят. От еды и горячего чая с мятой ее, похоже, начало клонить в сон.
— Эй, гражданочка, не спать. Рано пока. Тебе надо еще с ночлегом определиться.
— Спасибо, я на вокзале.
— Ну, хватит уже, а? Поехали.
Я привез ее в маленькую, но симпатичную гостиницу, мне уже знакомую. По дороге мы купили симку и зарядку для ее допотопного телефона. Процесс заселения занял буквально пару минут. Света смотрела на номер широко открытыми глазами; похоже, она ничего подобного никогда не видела.
— Ну все, пока, я поехал. Вот мой номер. Звони, если что.
— А вы? Вы куда?
— Не знаю пока. Честно. Ладно, отдыхай.
— Я и вправду не знал, куда теперь. В клуб, сегодня же пятница! Не было никакого желания. А может, домой — я уже года три не проводил уик-энд в кругу семьи. Не настало ли время попробовать? Рискнем! Господи, неужели из-за этой болезни у меня все перевернулось с ног на голову? Я взбежал на этаж, забыв про лифт. Интересно, долго ли еще смогу вот так? Открыл своим ключом вот будет для Наташи сюрприз. Но сюрприз ждал меня самого.
— Виктор?! Ты почему... Она была явно растеряна. На ней был пеньюар, я подарил ей его лет пять назад, но она его упорно не носила. Или я просто не помню?
— Ты что так рано?
— Вообще-то это мой дом. Наш дом. И куда же мне прикажешь идти?
— Но ты никогда не бываешь дома по вечерам в пятницу.
— А сегодня решил побывать. Что вообще происходит?
— Знаешь... тут такое дело, — она отвела глаза, — ко мне сейчас гости должны прийти.
— Hy и отлично.
— Ты не понял. Тебе вряд ли понравится. А скандала не хочется.
— Понял. Не маленький. Интересное кино получается.
— А чего ты хотел? — она перешла чуть ли не на крик. Я — женщина. Мне нужно внимание, мне нужна ласка, а ты... Я так тебя любила! Ты даже не знаешь, чего мне стоило разлюбить тебя и начать жить заново. Я даже начала представлять тебя, стирая твои вонючие носки!
— У меня вонючие носки?!
— Представь себе. А ты думал, ты абсолютный плейбой? Но и носки не спасали. А потом я встретила Антона. И он спас меня.
— Антон... Я его знаю?
— Да. Но это не имеет значения. И уточнять не будем.
Час от часу не легче.
— А где Вероника?
— Гуляет со своим парнем.
— Парнем?
— Да. Только разве тебя это когда-нибудь интересовало? Она, кстати, все знает. И она на моей стороне. А теперь, пожалуйста, уходи. Не нарушай традиций. Тебя, поди, уже заждались в клубе.
Я ушел. Не успел дойти до машины, как увидел Веронику. Какой-то юнец обнимал ее, потом они начали целоваться. Внутри меня все закипело.
— Вероника! — Что? Что ты тут делаешь? Дима, подожди, я на минутку.
— Папочка, что случилось? — в ее голосе звенел сарказм. Тебя больше не пускают в спорт-бары?
— Ты мне скажи — с кем это ты тискаешься?
— А тебе не все равно? Что-то на тебя не похоже. Так или иначе, это мое дело. А в случае чего ты меня не бросишь — дашь деньги на аборт? Пока, мы пошли.
Я лишь проводил их взглядом. А что
мне еще оставалось, что я мог? Решил поехать в тот самый отель, куда поселил Свету. Почему туда? Не знаю. Я не искал с ней встречи, но хотелось чувствовать, что она где-то рядом.
— Вы к своей девушке? — Улыбнулась дама на ресепшен. Нет, мне отдельный номер.
— Утром я спал довольно долго: наверное, сказалась привычка организма отсыпаться после ночных тусовок с пятницы на субботу. Завтрак я пропустил. Вернее, застал самый конец. Поискал глазами Светы не было.
— Скажите, девушка, которая вчера заселилась, была на завтраке?
— Да, но она уехала.
— Как уехала?
— Да, сдала ключи и уехала.
Я оплатил ей номер на три дня, а наличных денег у нее было только на мороженое. Телефон! Увы, номер не отвечал. Скорее всего, поехала к своему Эдику. Вот дуреха! Ну, значит, так тому и быть. А я куда? Что-то стал часто я задаваться этим вопросом. Есть идея! Я поеду к маме! Через полчаса я был уже на Ленинградском вокзале.
— Когда ближайшая «Ласточка» до Клина?
Мама гуляла с Фросей огромной, похожей на волка дворнягой. Она бросилась ко мне — помнит!
— Сынок, ты что? Что-то случилось?
— Нет, мам, все хорошо. Вот, гостинчиков вам привез.
— Ты прям меня напугал. Но выглядишь вроде хорошо. Пойдем домой, блудный сын. Не звонишь совсем, поросенок этакий. А мать-то переживает.
Мы пили чай, вспоминали какие-то моменты нашей жизни. Наутро я позвонил Дарине:
— Привет как бизнес!
— Ты куда пропал? С ума сошел?
— Слушай, из тебя вышла бы неплохая хозяйка. Считай, что ты теперь командир. Подробности письмом.
Я повесил трубку. У мамы я провел три дня. В Москве не поехал домой, вернулся в отель. У двери встретил Свету.
— Ну, где ты был? Я вся извелась. Не хочу быть Гайде при графе Монте-Кристо с Ленинского проспекта. Я из Орлова, но я не дура. Вот деньги — мне из дома выслали.
— Мне они ни к чему. Я серьезно болен, Света. Не знаю, сколько мне осталось. Тебе они пригодятся больше. Ты, как я понимаю, решила остаться в столице? Может, оно и правильно. Прощай!
— И никаких прощай. Только номер не меняйте. И еще: вы не похожи на умирающего. Я работала в больнице медсестрой знаю, что говорю. Пока. Не пропадай.
— Что ж это такое творится? Неожиданно для себя я решил поехать в клинику. Набрал Гургена Михайловича.
— Здравствуйте, доктор. Можете меня принять?
— Тишко? Куда ж пропал? Мне с тобой поговорить надо серьезно. Можешь завтра прямо с утра?
— Hy и хорошо.
Серьезно поговорить! Конечно! С такими вещами не шутят. Мне было уже все равно. Разговор начал без предисловий:
— Гурген Михайлович! Скажите просто, сколько мне осталось?
— Чего осталось?
— Жить осталось, Гурген Михайлович.
— Да вы что, что за ерунда!
— У меня же рак, вы сами сказали; извините, я вас подслушал.
— Я сказал, подозрение на онкологию, оно не подтвердилось. А вот редкая форма гепатита да, есть.
— Не понял, меня даже пот прошиб, — нет рака?
— Нет и не было. А будете так фантазировать, можете заработать. Да что вы радуетесь? Гепатит тоже не подарок. Теперь слушайте меня внимательно...
Мне тяжело было внимать его рекомендациям. Гепатит — от этого умирают, но не быстро. Однако мир не спешил становиться обратно на ноги. Я все эти дни так активно сжигал мосты, что их почти не осталось. Что делать дальше? Не знаю, главное — в прежнюю жизнь мне возвращаться не хотелось. Начинать с белого листа нелегко, но это лучше, чем примерять белые тапочки. А вот что сделаю первым делом:
— Света? Можешь говорить? Надо бы встретиться...
***
Опубликовано с согласия автора.