Их отношения будущего не имели. 63-летний успешный французский художник и 22-летняя никому не известная русская эмигрантка. На момент их знакомства Анри Матисс (годы жизни 1869-1954) уже 39 лет был женат на своей верной Амели-Ноэлли Матисс-Парайре (годы жизни 1872-1958), которая вырастила ему двух сыновей и внебрачную дочь.
Хотя художник и отдавал своё предпочтение исключительно моделям южного типа, последние 22 года своей жизни его сердце принадлежало голубоглазой и светловолосой «Снежной Королеве», как он любя называл Лидию Николаевну Делекторскую (годы жизни 1910-1998).
Из медсестры в модели.
Это не была любовь с первого взгляда. Лидия пришла к Матиссам в 1932 году по объявлению: художнику требовался помощник в его мастерскую. В то время девушка остро нуждалась в финансовых средствах, так как переехала во французскую Ниццу без гроша в кармане.
Когда Лидии было всего тринадцать лет, её родители умерли во время эпидемии тифа и холеры в Томске (Россия), там девочка и проживала с самого рождения, а после этого родная сестра матери увезла её с собой в город Харбин (провинция Хэйлунцзян, Китай). Там уже в девятнадцать лет она выходит замуж и уезжает вместе с супругом в Париж – столицу Франции, но вскоре выясняется, что общего у них крайне мало. После развода девушка оказалась в незнакомой стране совершенно одна, у неё не было друзей и денег, она даже не знала французского языка. Поэтому работа в паре с художником, пусть и задуманная как временная, пришлась ей как нельзя кстати.
В это время Матисс уже вовсю работал над панно под названием «Танец» по заказу Альберта Барнса (годы жизни 1872-1951). Картина была достаточно большой (примерно 5 х 10 метров), и ему требовался помощник, который вырезал бы фигурки из цветной бумаги и перемещал их по живописному фону, тем самым выстраивая композицию.
Но когда жене Матисса потребовалась сиделка, Лидии тут же предложили остаться в их доме на более длительный период. Если бы только Амели знала, чем обернётся для неё этот выбор! Но на тот момент она была абсолютно спокойна за девушку, ибо была уверена в том, что её мужу больше всего нравятся темноволосые загоревшие южанки; типаж Лидии ему совершенно не подходил.
И действительно, поначалу Матисс вообще не обращал никакого внимания на сдержанную славянскую красоту Лидии. Пока однажды он не попросил её замереть и не двигаться: живописец впервые увидел в девушке что-то такое, что заставило его немедленно схватить в руки кисть и начать писать её портрет. Таким образом, начиная с 1935 года, когда Лидия стала позировать Матиссу почти каждый божий день, и вплоть до лета 1939 художник написал не менее девяноста картин, и это, если не считать многочисленных рисунков и эскизов.
«Большая Лежащая Обнажённая» также известная как «Розовая Обнажённая» стала его первой картиной с изображением Лидии. А в произведении «Голубые Глаза» Анри впервые запечатлел девушку в её любимой позе, она любила класть свою голову на спинку стула. Работая с ней, творец вернулся к ранее полюбившейся ему сюжетной линии с участием Нимфы и Сатира, правда, он перестал изображать в подобных картинах сцены насилия.
Лидия была настолько далека от художественного искусства, что поначалу даже понятия не имела о том, кем же является её работодатель. Она рассказывала так:
«До знакомства с ним я особо не задумывалась о живописи. И даже то, что Анри Матисс был художником с мировым именем, долгие годы оставалось для меня абстракцией: да, я это знала, но не понимала, меня это никак не трогало. Анри это видел, но не винил меня и не пытался меня нравоучать. Он лишь поддерживал мой интерес к его работе».
Счастливы вместе.
Помимо выразительной внешности, сильно привлекавшей Матисса как художника, Лидия также обладала теми качествами, которые постепенно сделали её для него просто незаменимой. Её порядочность, расчётливость, организаторские способности и аккуратность буквально во всём способствовали тому, что почти все домашние дела Матиссов постепенно перешли в её ведение: Лидия стала управлять и хозяйством, и делами художника.
Всё дошло даже до того, что Амели – супругу мастера – стала настаивать на том, чтобы её бывшая сиделка немедленно покинула их дом. Лидия вспоминала:
«Мадам Матисс хотела, чтобы я ушла, и вовсе не из женской ревности, а просто потому, что я управляла всеми их делами и занимала слишком много места в их семейном доме».
Но художник уже не мог обходиться без своей русской помощницы, и тогда Амели решила, что уйти должна именно она.
В 1939 году Амели инициировала бракоразводный процесс, и адвокат мадам Матисс составил акт, согласно которому всё имущество супругов, включая картины и рисунки художника, должно было быть разделено ровно пополам. Но пережить такой стресс Анри не смог, и развод так и не состоялся. А Лидия на этом никогда и не настаивала. Несмотря на то, что она чувствовала себя прямо скажем не очень комфортно в непонятном и странном статусе секретарши мастера, она так и не смогла пропустить его через разрушительный и губительный бракоразводный процесс. Стоит отметить, что сам Матисс всё же был готов пойти на этот шаг ради неё. Однажды он заявил девушке:
«Мадам Лидия, я вижу, как вам тяжело, и, если вы захотите, я готов развестись с мадам Матисс».
Но всегда он получал от неё категорический отказ.
О своих взаимоотношениях с художником Лидия писала следующее:
«Вы хотите знать, была ли я «женой» Матисса? И нет, и да. В материальном, физическом смысле этого слова – нет, но в духовном смысле – даже больше, чем просто да. В течение двух десятков лет я была «тем самым светом для его глаз», а он был единственным смыслом всей моей жизни».
Делекторская была чрезвычайно щепетильна во всех вопросах, и всегда заботилась о том, чтобы никто не мог упрекнуть её в оппортунизме или же жадности. Художник взял за привычку дарить Лидии свои картины, происходило это дважды в год (на её день рождения и Рождество), а она заставляла его писать расписки, подтверждающие собой факт дарения, чтобы в будущем никто не смог бы даже предположить, что она присвоила их себе, просто воспользовавшись своим положением. Она даже прикупила у Матисса несколько картин и рисунков и наотрез отказалась от каких-либо скидок, твёрдо заявив, что должна платить ту же цену, что и любой другой коллекционер произведений искусства.
Война и мир.
На момент начала военных действий во Франции в 1939 году Матиссу было уже семьдесят лет. По стечению обстоятельств Лидия оказалась единственной, кто был рядом с ним в трудные годы Второй Мировой войны и помогал ему стоически переносить все невзгоды. Его старший сын Пьер (годы жизни 1900-1989) уже проживал в Соединённых Штатах Америки; дочь Маргарита (годы жизни 1894-1982) принимала активное участие в Сопротивлении; а супруга попала в тюрьму за то, что печатала на пишущей машинке подпольные газеты.
У Матисса была открыта виза в Бразилию, но он не мог уехать туда без Лидии, поэтому оставался на территории Франции. Она же ответила ему безграничной преданностью, проявив просто чудесную выдержку. Когда в 1943 году на передовой Вэнсе возникли трудности с топливом для отопления и провиантом, Делекторской пришёл на выручку опыт выживания в промёрзлой российской Сибири, где прошло всё её детство. Лидия сама топила печь и занавешивала окна коврами, чтобы в их доме тепло сохранялось как можно дольше. Однажды она прошла 25 километров под открытым палящим солнцем, чтобы передать срочную посылку издателю художника, в ту пору ещё не было нормального транспортного сообщения. Матисс высмеял русскую выдержку Лидии, заявив, что крайне удивился бы тому, если бы вдруг узнал, что она не умеет управлять самолётом.
В то время она знала художника, как никто другой, и помогала ему справиться с физическим недугом. Своему близкому другу – писателю Константину Георгиевичу Паустовскому (годы жизни 1892-1968) – Лидия рассказывала следующее:
«С 1942 года у него была ночная сиделка. Но когда ему было слишком уж тяжело, он посылал её за мной. Если лекарства от астмы не помогали, я садилась возле его кровати, брала Анри за руку и просто, но одновременно настойчиво вопрошала, какая «задняя мысль» его так сильно беспокоит. Обычно он отрицал всё это, но, в конце концов, нашёл действительно беспокойную и неустанную мысль. Мы «перекусили её», и я тут же доказала ему, что ничего страшного в ней нет, после чего приступ астмы сразу затих».
На одном из рисунков с портретом Делекторской Матисс написал следующее:
«Лидии, у которой нет крыльев, но она их, безусловно, заслуживает. Мягкость и доброта. В знак уважения»!
После освобождения Парижа в 1944 году родственники Матисса вернулись из тюрем, но мира в семье так и не воцарилось: дети художника сильно невзлюбили его верную подругу. На тот момент творец уже был очень болен (он перенёс сложнейшую операцию из-за рака кишечника) и нуждался в ней как никогда прежде. Друг семьи Матиссов вспоминал так:
«У Лидии не было ни выходных, ни свободных вечеров. Анри то и дело говорил о её выдающихся качествах, с большущим трудом переносил расставание с ней, при этом умело сводил Лидию с ума».
44 года без Матисса.
В первый день ноября 1954 года художника поразил микроинсульт, а уже 3 ноября его не стало, он умер, не дожив примерно двух месяцев до своего 85 дня рождения. Лидия немедленно покинула его жилище со всем своим имуществом, так как никогда не претендовала ни на его наследство, ни на место в его семье. На похороны её не пригласили, а внук Матисса и вовсе заявил, что для них она была «просто служанкой».
Всю оставшуюся жизнь Лидия так и прожила одна, полностью посвятив себя работе с великим наследием художника. Она экономила буквально на всём, и все свои личные сбережения потратила на приобретение работ Матисса, которые и отправила в Россию – в дар музеям Москвы и Санкт-Петербурга. Всего Лидия просто так подарила более двух сотен картин, рисунков, эскизов, книг и скульптур Матисса, ныне их можно запросто найти в московском Государственном Музее Изобразительных Искусств имени Александра Сергеевича Пушкина и в Музее Эрмитаж в Петербурге. Также она опубликовала его труды: два огромных каталога на 1 500 страниц, и организовала музей на исторической родине художника в местечке под названием Ле-Като-Камбрези. Она помогала организовывать художественные выставки Матисса и стала главным специалистом по его творчеству. Казалось, Лидия сделала всё, чтобы продолжать поддерживать связь с художником даже после его кончины.
Делекторская дружила с внуком русского художника Василия Дмитриевича Поленова (годы жизни 1844-1927), и когда он спросил, нужна ли ей какая-либо помощь, та ответила:
«Когда мне понадобится помощь, я просто уйду к нему».
После чего указала пальцем на небо. Судя по всему, однажды такой день настал, ведь Лидия Делекторская покончила жизнь самоубийством в возрасте 87 лет. Её последней волей стала записка со следующими словами:
«Пожалуйста, положите рядом со мной рубашку Анри Матисса».