Всем привет!
Давненько не писал ничего в канал, но вот недавно у меня возникло одно интересное дело, которым хочу поделиться с читателями. Поскольку история реальная, и информация по делу защищена адвокатской тайной – имена и детали изменены 😉.
Итак, начнем по порядку.
Есть у меня старая знакомая, назовем её Надежда Павловна. Когда-то давно мы вместе работали на одном транспортном предприятии в Москве, где я был – тогда еще – сперва юрисконсультом, а затем – начальником юридического отдела, а Надежда Павловна входила в топ-менеджмент предприятия (хотя в те времена такие термины были еще не в ходу 😊).
Мы – не тесно, но постоянно – общались по рабочим вопросам, и с течением времени между нами сложились пусть не дружеские, но типа приятельские отношения – несмотря на существенную разницу в возрасте.
Затем наши пути разошлись – я получил статус адвоката и начал самостоятельную юридическую практику, а Надежда Павловна продолжала работать в транспортном комплексе столицы, сменив несколько предприятий и выйдя в итоге на пенсию.
И вот, примерно летом прошлого, 2023 года на моем телефоне неожиданно раздался входящий звонок от … Надежды Павловны. Обменявшись дежурными «Привет. Как дела? У меня тоже хорошо!» Надежда Павловна обозначила основную цель звонка – оказалось, что ей была нужна помощь адвоката.
И Надежда Павловна рассказала свою историю.
Оказалось, что почти 10 лет назад судьба свела Надежду Павловну с коллегой – назовем её Мирослава. Они – дамы примерно одного возраста – работали вместе на одном предприятии, постоянно общались по работе. Между Надеждой Павловной и Мирославой возникла взаимная симпатия, которая с течением времени переросла в тесное общение и дружбу.
Женщины начали общаться во внерабочее время, вместе ходили в театры, на концерты, на шопинг. В какой-то момент предприятие, на котором они работали реорганизовали, и они обе уволились и вышли на пенсию – но общение продолжилось и даже стало еще более тесным. В гости друг к другу, на дачу к Надежде Павловне, совместные выходы в свет, походы по магазинам, все в таком духе.
В общем, обстоятельства сложились таким образом, что Мирослава стала полноценным членом семьи Надежды Павловны. Тем более что своей семьи у Мирославы не было. Имелся брат Виктор и племянницы, отношения с которыми у Мирославы не то, чтобы были конфликтными – нет, скорее они были формальными. Так, поздравления друг друга на дни рождения по телефону. И не более того.
А летом 2020-го года с Мирославой произошло несчастье – её поставили печальный диагноз. Рак … Возможно – но теперь мы этого достоверно уже никогда не узнаем - именно это стало триггером принятого Мирославой решения. Оставить свою квартиру лучшей подруге, самому близкому человеку – Надежде Павловне.
Сделка – договор дарения – состоялась в конце 2022 года. Надежда Павловна долго отказывалась от этой идеи, полагая, что её согласие принять этот дар может быть истолковано Мирославой как признак безнадежности её состояния, поддерживала подругу всеми силами – «Ты сильная, ты справишься», всё в таком духе – но в итоге уступила и согласилась.
Мирослава боролась с болезнью долго, почти три года. Но от судьбы, как говорится, не уйдешь – и весной 2023 года Мирославы не стало.
В соответствии с её последней волей Надежда Павловна похоронила лучшую подругу недалеко от места, где она сейчас проживает – чтобы было сподручнее ухаживать за могилой, взяв на себя расходы и хлопоты по организации похорон.
А уже летом 2023 года в своем почтовом ящике Надежда Павловна обнаружила судебную повестку – её вызывали в один из районных судов Москвы. В качестве ответчика. Когда я – как адвокат Надежды Павловны – ознакомился с материалами гражданского дела, оказалось, что истец – тот самый Виктор. Брат Мирославы.
Который в своем исковом заявлении утверждал – не приводя при этом, правда, никаких доказательств в обоснование своих утверждений – что якобы в момент совершения договора дарения своей квартиры Надежде Павловне Мирослава, мол, не была способна понимать значение своих действий и руководить ими.
На обывательском языке это можно описать как «человек не понимает, что делает».
С правовой точки зрения это звучит несколько иначе. Исходя из содержания п. 1 ст. 177 ГК РФ и с учетом правовой позиции, отраженной в п. 15 "Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 4 (2020)", утвержденного Президиумом Верховного Суда РФ 23.12.2020 юридически значимым обстоятельством при рассмотрении подобных дел является установление наличия у дарителя в момент совершения оспариваемой сделки т.н. «порока воли».
Под «пороком воли», применительно к положениям п. 1 ст. 177 ГК РФ понимается такое состояние стороны сделки, которое приводит к неспособности понимать значение своих действий и руководить ими.
То есть в своем иске Виктор заявлял о том, что Мирослава – совершая с Надеждой Павловной договор дарения квартиры - имела порок воли, то есть не понимала, что она делает, и потому данную сделку необходимо признать недействительной.
Думаю, что дело было так. Виктор понимал, что он является единственным родственником Мирославы. Возможно, знал о её болезни. И в силу этих обстоятельств рассчитывал, что после её смерти получит крупный актив - квартиру в Москве. С одной стороны – ничего особенного. С другой стороны – однушка на юго-западе Москвы по любому десяток-то миллионов стоит, а то и больше.
И вот сестра умирает – но квартиры в наследственной массе нет 😐. И Виктор решает попробовать.
Я пишу об этом в несколько ироничном ключе потому, что позиция Виктора представляется мне хватанием за соломинку.
Дело в том, что в таких случаях, как в судебном споре между Виктором и Надеждой Павловной основным доказательством для суда является заключением судебной психолого-психиатрической экспертизы. А поскольку – в нашем случае – на момент рассмотрения дела дарителя Мирославы нет в живых – такая экспертиза является посмертной. И проводится по медицинским документам.
Но вся загвоздка – для Виктора – заключается в том, что документов, которые могли бы свидетельствовать в пользу версии Виктора в принципе не существует.
Мирослава никогда не обращалась к психиатру. Мирослава не состояла на учете в психо-неврологическом диспансере. Мирослава не лечилась в медицинских учреждениях психиатрического профиля ни амбулаторно, ни стационарно.
По делу, в котором я представляю интересы Надежды Павловны суд запросил медицинские документы в отношении Мирославы – но среди них нет ничего, что указывало бы на порок воли.
Тем не менее – иначе просто нельзя – в прошедший четверг была назначена посмертная психолого-психиатрическая экспертиза для выяснения того, страдала ли Мирослава психическим или иным душевным заболеванием, которое препятствовало ей понимать значение своих действий и руководить ими в юридически значимый период, то есть на момент заключения договора дарения с Надеждой Павловной.
Так что дело отправилось на экспертизу, производство по нему пока приостановлено.
Когда получим результат - будет продолжение статьи 😊.
На иллюстрации ниже – зал судебных заседаний, в котором рассматривается данное дело.
