Забили Бонифация. И не какого-то базарного забулдыгу, шляющегося по кабакам в поисках весёлой жизни и по пьяни нарвавшегося на таких же конченых отморозков,– нет. Это был что ни на есть самый настоящий Бонифаций - Римский Папа, цивильно живущий со всеми атрибутами царской власти понтифика. В злоупотреблении вредных привычек замечен не был. По крайней мере, об этом слухи сквозь века не просачились. Хотя кто может верить этим летописям, которые писались и пишутся всегда в угоду той или иной политической конъюнктуре. А потомки на основе этих бумаг ещё и городят целые истории. Но то, что забили папу не по бытовухе и даже не в угоду какой-то там личной злобе в состоянии аффекта- это неоспоримо. Били абсолютно трезво, размеренно выбивая нужные показания в жёсткой борьбе за власть. К тому же били Папу не втихаря, где-то за углом, маскируя экзекуцию в дружескую беседу, как Остап с Кисой, а вломили показательно, чтоб другим неповадно было. В те далёкие средневековые времена нравы были проще и грубее. У дискутирующих сторон, стоящих по разные стороны баррикады, намного раньше, чем сейчас, истощалось терпение и словарный запас, и вследствие отсутствия аргументов переходили к рукоприкладству. Вот и с этим папой так получилось, что когда его оппонентам стало ясно, что он настолько упёрт, что не готов прогибаться, его так хорошо отмутузили, что старичок через месяц преставился. А теперь давайте посмотрим, как это было.
Теплый осенний день. На холме в нескольких километрах от Рима млеет небольшой уютный городок. Извилистые узкие улочки, высокие каменные стены, соборы, палаццо – всё при нём. По булыжным мостовым стучат деревянные башмаки ремесленников, скрипят колёса повозок, на которых лавочники везут товар . И не будем обращать внимание на смрад и грязь на обочинах улиц. На эту данность средних веков и, в частности, 14 века, куда мы заглянули, всё равно летописцы не акцентируют внимания. Даже в наш прогрессивный век технологии ещё не доросли, чтобы передавать запахи на расстояния. Так что откуда знать, как там смердело. Ну и мы не будем зацикливаться на плохом. А так умиротворение и благодать освещали эти дома. Сюда и Папа со своим двором уже несколько дней как приехал в замок, где празднует в кругу друзей день рождения. Вольготный зал, в котором за столом сидят в пышных нарядах духовные вельможи, стены, украшенные расписными гобеленами и фресками. Расторопные слуги подливают вина и подносят жареных куропаток. Из угла, не стараясь перекрыть рокот разговоров господ, мелодичным фоном звучат несколько лютен. Но вдруг идиллия исчезает- вбежал стражник.
— У стен стоят несколько сот французских всадников, - прогорланил он, запыхавшись, - с ними Ногаре….
— Чего они хотят? - Папа Бонифаций, встав из-за стола, подошёл к окну.
— Они Вас требуют святой отец!
— Пойди, узнай, зачем они сюда явились, да ещё и вооружённые, - обратился Бонифаций к одному из кардиналов.
Но не успел этот прелат подняться с кресла, как в дверь, громыхая доспехами, вошёл сам Ногаре.
— Как Вы посмели, - раздражённо воскликнул папа, - кто вам позволил!
— Я здесь по воле святейшего короля Филиппа. Он хочет Вас видеть. Прошу проследуйте за мной. Мы доставим Вас в Париж.
— Вы что себе позволяете, Вы что о себе возомнили, - голос папы вскипел, переливаясь за грань возмущения, брызжа в королевского посланника ненавистью, - Вы смеете указывать мне! Наместнику бога! Да я Вас всех анафемой в тлен сотру и королька вашего туда же.
— Я прошу Вас подчиниться мне миром, Ваше святейшество, а иначе…
Но он не успел объяснить папе, что будет иначе, поскольку Бонифаций, долбанув жезлом со всей силы об пол, заорал:
— Да, я Вас всех с королями в узлы позавязываю и в тартарарах сгною! Света белого не увидите! Не то что, - тут он, чуть не захлебнувшись слюной, плюнул в рыцаря, досылая проклятия, - это я тут наместник Бога, это мне решать, кого на царство пускать, а у кого земли отбирать…. в ногах у меня валяться….
Но и он тоже не успел досказать, кто и зачем будет у него валяться в ногах, как его тираду прервал свист Ногаре. В зал тут же ввалилось несколько десятков солдат. Опешавшие кардиналы и гости,поскакав со своих мест, забились в угол. Бонифаций замахнулся на непокорного жезлом. Но получив рукояткой меча под дых, свалился на пол. Ногаре не мешкая начал мутузить его ногами, приговаривая:
— Это чтоб ты знал, что такое суверенное государство, - и, не останавливаясь, лупя сапогами в латах валяющегося перед ним понтифика, выкрикивал, - Вот тебе от народа Франции, вот тебе от короля нашего красивейшего, чтоб знал, что такое государственный суверенитет, решил тут Бога из себя строить, вот тебе ещё раз за короля моего....
На восклики кардиналов, умолявших опомниться рыцаря, он, не прекращая экзекуцию, бросил через плечо:
— Пока эта собака не отречется от папства, я его бить буду…..
Но и Ногаре выдохся под вечер и, приказав отнести измочаленного понтифика в подвал, уселся за яства обеденного стола, которые оставили сбежавшие напуганные кардиналы.
Но Бонифаций был хоть уже и в преклонном возрасте, но крепок духом. И не сломался от побоев. Отхаркавшись кровью , валяясь на сене каменного пола темницы, скрежеща зубами. Сознание то приходило к нему, то угасало. Он то лихорадочно перебирал в уме варианты спасения, то его засасывало забытьё. Вдруг он услышал, как скрипнула дверь, и дребезжащий свет факела окрасил стены.
—Бонифаций, Бонифаций, это я…
— А моя добрая Джавалина, я знал, что ты меня не бросишь, - изможденно улыбнувшись, простонал папа.
— Мне стражник позволил тебя напоить, - эти слова женщина произносила театрально громко, чтобы стоящий за её спиной солдат слышал, но подойдя ближе и присев около лежащего Бонифация, прошептала, - что делать, эти франки настроены серьёзно. Я слышала, что они говорили….
— Да, - вырвался хрип из горла Бонифация, он приподнялся, взял из рук женщины кувшин с водой, начал пить, меж глотками спешно говоря:
— Скачи в Рим к Ландольфо, расскажи ему всё… да, да и скажи, что я в долгу не останусь….
Окрылённый надеждой на спасение, папа Бонифаций продержался и день, и ночь и ещё немного, пока верные ему люди не собрали достаточно сильный отряд, чтоб выбить французов из замка и освободить его. Как только он оказался на свободе, тут же помчался в Рим, чтобы с высоты вселенской католической предать проклятиям всех покусившихся на примат папы Римского и в первую очередь нерадивого французского короля с его приспешниками. Но….
Возраст и здоровье не позволили ему пережить стресс и продолжить свою битву со светской властью, указывая ей на её место относительно духовной. Не прошло и месяца, как скоропостижная смерть поставила точку этому борцу за папскую власть. Он был последним из могикан пытавшихся доказать превосходство князей церковных над князьями светскими. Может быть, не избиение сыграло роковую роль в подрыве здоровья Бонифация. Может, он просто надорвался. Ведь он, и это утверждают все историки в унисон, взвалил на себя не менее тяжкий труд, чем тот, на который обречён Сизиф. Разница только в том, что Сизиф толкал камень в гору, а Бонифаций, напротив, всеми силами пытался притормозить катящийся камень истории. Его пример один из многих, просто наиболее яркий, что есть поступательная логика развития общественных государственных отношений и не надо её ломать. Правильнее понимать и лавировать.