Мими вязала, вязала, кололась. Нить выбирала тщательно, из крапивы, чтобы чувствовать острее, чтобы накрепко, чтобы потом и кровью.
Ее пальцы были стерты до мяса, ее глаза плохо видели от слез. Она кроила и вязала, не поднимая головы. Это было ее дело. Беспощадное, суровое, со вкусом соленой карамели.
А утром приходили они: 11 лебедей, дикие, жирные, они галдели о еде, иногда дрались, выщипывали перья друг дружке. Иногда они прилетали не одни, а с другими лебедями. Тогда они мерились длиной шеи, горделивой осанкой, окраской и прочими данностями от природы.
А Мими казалась такой маленькой и хрупкой на их фоне. Такой чумазой и серенькой. Ее никто не замечал.
Никто не замечал ее дела, а дело касалось этих лоснящихся, крикливыхлебедей: она шила рубашки для них, чтобы те, когда придет срок, превратились в людей. Благородных и сильных. Так задумала она. И вязала, вязала и кололась.
Только ночью, под покровом тьмы, 11 лебедей показывали свое человеческое лицо, но для света оно было еще слишком диким.
Время шло, а для Мими как будто и замерло на месте. Роман с достойным мужчиной у Мими не вышел, у нее попросту не было на это времени. Она редко выходила из дома, только разве что за крапивой. Ее единственное устремление было дорастить их, чтобы потом… А потом – что будет потом? Об эту мысль она спотыкалась и вязала, вязала и кололась.
Народ прозвал ее чокнутой курицей-наседкой и обходил стороной. Таких считали скучными в тех краях. Она теряла свою молодость, красоту, лебеди кричали, махали крыльями, щипали, толкали и торопили ее.
И вот рубахи были готовы. Она позвала лебедей, накинула рубашки как кольчуги. Встали перед ней молодцы, один другого краше. Тяжелыми оказались кольчуги, с трудом шевелили руками и ногами братья. А когда свет озарил их лица, она узнала их. Они были все теми же гордецами, заносчивыми, крикливыми, с дикими повадками, но в человечьем обличье. Она вздохнула и открыла дверь.
И они ушли, не попрощавшись. Лишь один подошел обнять ее, самый младшенький. Одна рука его была вся в лебяжьем пуху. Позабыла Мими дошить рукав рубахи в спешке. Обнял он Мими свободной от кольчуги рукой-крылом. Обнял, и петли разошлись, пала вся кольчуга. Удивилась Мими, благословила младшенького на счастливую путь-дорогу и отпустила.
И увидела Мими, как закружились в воздухе и упали на землю последние перья с руки младшенького.