Горыныч уютно устроился в кресле. Хлопотливый день мирно перетек в спокойный вечер. Все дела были переделаны. Морковка прополота. Картошка окучена. Заморский жук собран и утилизирован. И даже под ветви яблонь, увешанные наливающимися, но пока ещё зелеными яблочками, подставлены подпорки.
Плотный ужин намекал на хороший отдых.
Горыныч удовлетворенно вздохнул, плюнул в камин. Холодно не было. Но пещера, дамы и господа, пещера. Хотелось уюта.
Левой лапкой Горыныч потянулся за романом о любви и личном счастье. Левая голова уже был почти на середине бурных отношений героев. И потому сразу же всей головой, левой, нырнула в описание их разборок и экспансивный примирений.
Правая лапка, нерешительно повисев в воздухе, ибо вчера правая голова закончила читать великое, и ах, какое полезное, не понятно, правда, для кого, бессмертное произведение некоего Маркса и милого друга его Энгельса.
К слову, правая голова попыталась ввести их принципы в свою пещеру, но была на корню импичментута. Самой страшной угрозой было лишить её, правую голову клубничного Бабусиного варенья. По причине полной бессознательности и крушения на всю голову. Пришлось грандиозные планы засунуть. Куда-нибудь. Варенье правая очень даже уважала!
Поэтому сейчас правая лапка, повисев в воздухе, схватила томик, на котором был нарисован какой-то ужас в ночи. Про домашних животных. Стивен Кинг, это вам не поцелуи под луной считать!
Средняя, посетовав на несправедливость мира, и заткнутая сразу с обеих сторон, рявком: «Не мешай читать!» сделав мысленное усилие, послала импульс в большой палец правой ноги, и когтем включила голубой экран.
Показывали неделю высокой моды. Ну, вы знаете. Что не слыхали? Тогда вам сюда а можно и сюда
Головы, увлеченные своими интересами, наконец-то начали зевать.
- Пора спать, - сказала средняя.
- Да, дел завтра не обобраться, - согласилась левая.
- Надо бы ещё малины на зиму насушить, пригодится, - подтвердила правая.
И скоро своды пещеры начали слегка подрагивать от храпа. На особо творческих руладах снаружи начинали падать камни. Местные жители знали об этой особенности, этой горы. И давно уже не мистерили по этому поводу. Ну, дрожит. Ну, летит. А неча в горы ночами лазать. Да!
Рассвет уже начинал аккуратными лапками подкрадываться к верхушкам гор, когда в пещере раздался резкий, тройной, дружный вопль. Эхом заметался под сводами, и почти вырвался наружу. Почти. Двери не пустили. А они были специально изготовлены для Горыныча. В свете всяких:
-Выходи, змеюка! Бить буду.
И прочего.
Горыныч тяжело дыша всей грудью, вытаращившись всеми шестью глазами, сидел на своей обширной кровати, прижимая одеяло под подбородком, и дико таращась по сторонам.
- Мне такое приснилось! – залепетала левая голова.
- Ой, я такой сон видела! – перебила её правая.
- Ой, что мне привелось! – громче всех заголосила средняя.
И тут начался ад и ужасть. Натуральный. Все три головы, перекрикивая и перебивая друг дружку, начали пытаться рассказать свой сон вперед всех.
Куда там южному базару, встревоженному толпой покупателей, торгующихся за копейку!
Голову устроили такой гвалт, левая и правая натравили на соседок кулаки. Средняя пыталась укусить, раз её не слышат.
Спустя примерно полчаса, все три пришли к единому мнению, что их тут не слышат, не понимают, и вообще, кругом враги.
И Горыныч сорвался с кровати.
Яга мирно досыпала самые сладкие, самые последние минуточки утреннего сна, когда в дверь забарабанили.
Она, позевывая, впустила раннего до неприличия гостя. Впрочем, не впустить его бы не удалось. Как только запор брямкнул, Горыныч чуть не уронил хозяйку, пронесясь к ведру с водой.
Головы, захлебываясь, отталкивая соседок, и обливая всю грудь, выхлебали всё ведро.
- Бабуся, - заголосили они разом, разбудив сладко спавшего на печи Баюна, тот решив, что на них напали, встопорщил загривок, и чуть не прочертил Горыныча, успел во время перевернуться в воздухе, - Бабусенька!!! Нам такое приснилось!!!
И не обращая внимания на шипящего по поводу всяких, рано ходящих, Баюна, перебивая друг дружку начали гомонить о своих снах.
- ТИИИИХААА!!! – рявкнула Яга.
Она не любила, когда её будили раньше времени. А уж так…
Головы заткнулись.
- А теперь по порядку номеров рассчитайся!
- Первый, - начали с права головы, - второй, третий, - закончила левая.
- Вот в таком порядке и рассказывайте, что с вами случилось.
Баюн уважительно посмотрел на хозяйку:
«Генеральша!» читалось в его глазках.
«НЕ!!!! Фельдмаршальша!» Не меньше!
Головы дружно икнули и начали:
- Мне Баюн снился. Зомби. Он выкапывался из-под Избушкиного охвостья, бежал за мной и орал: «Отдай колбасу, всё прощу!» - с отголосками испытанного страха, правая посмотрела на Баюна.
Тот возмущенно, как она посмела даже во сне позариться на ЕГО колбасу, вернул взгляд.
- А мне всю ночь снился Леший, разбирающийся с женами, и заставляющий меня быть судьей в их спорах! – скорбно вытерла слезку средняя.
- А за мной всю ночь невесты бегали, и требовали, что б женился на каждой! – икнула левая.
- А что вы перед сном делали?
Головы подробно всё рассказали. Яга долго не могла остановиться от ржачки.
- В общем, так, уважаемые, отныне и навсегда учитесь договариваться между собой! И читать и смотреть всё только вместе! Что одна, то все три! Ясно?!
- Яснее не бывает! – покивали головы, - и что? Кошмаров больше не будет?
- Если и будут, то один на всех. А троим против одного всегда легче выстоять!
- Голова…- уважительно протянул Горыныч всеми тремя головами, отправляясь по своим делам.
После варенья, конечно. Ибо только Бабушкино варенье было способно смыть любой кошмарный сон!