- Княгинюшка-то наша горемычная столько горя натерпелась от энтих басурман.
- Да не от басурман, Тимоха, от латинян. Князь наш, Всеволод со всеми домами латинскими породниться захотел. Вот и отправил свою дочурку за короля тамошнего. А ей тогда всего 12-й годок шел. Отправил голубицу нашу сердешную, да прямо в пасть волку.
- А ты откудова все знаешь-то, Егорка? – спросил дядька Потап, почесывая бороду.
- Дак купцы вчера приезжали, что с заморскими странами торгуют. Ладьи свои у нашего берега поставили, весь день на ярмарке торговали.
- Чаво привезли-то? – любопытствовал дядька Потап.
- Да, не перебивай ты! – озлился на него Тимоха. Видно была, что заинтересовала его история княжеской дочки, - Сходи на торг завтра, да сам посмотри.
- Сходи, сходи, - ворчливо пробубнил Потап, - Нешто мне делать боле нечего. Работы вона сколько нонче.
- Как, чем торгуют? А ты разве не знаешь? Шелка тонкие привезли для княгинюшек наших, ароматы дивные, благовония, чашки с блюдцами из тонкого фарфора, что в теремах высоких теперь стоят.
- Давай, Егорка, твори байку дальше, - глаза Тимохи так и горели любопытством.
- Так вот, сказывали те купцы, что отправил ее наш князюшко с богатым приданым.
- Митрополит-то, что же? – снова перебил Егорку Потап, - Как же допустил такое? Чтобы дочку княжескую, да прямо в пасть энтим латинянам.
- Митрополит-то, знамо дело, против. За веру православную знаешь, как стоит? Негоже, говорит, тебе князь с латинянами дружбу водить, не доведет это до добра. Однако, не послушал его князь. Енто, говорит, не мешай мне… слово такое… мудреное молвил… ли… литико…что ли?
- Политико, дурачок – засмеялся Тимоха.
- А ты грамотный шибко! – окрысился на него Егор, - Вона, сам и рассказывай тада.
- Князюшко наш, не зря сын Ярослава Мудрого, - встрял в разговор умный Тимоха, - решил он породниться с латинскими домами, чтобы связи торговые налаживать, чтобы нам свои соболя, да рожь, да куньи шапки было кому продавать. Опять же, войны чтобы не было. Это, ученым словом и называется – «политико».
- Да не встревай ты, умник! – озлился на него Потап, - Давай, Егорка, сказывай, что там дальше было. А ты уху доедай, а то стынет уже.
Мужики хорошо порыбачили на утренней зорьке, разложили костерок у речки и слушали рассказы местного краснобая Егорки. Егорка тот целыми днями терся возле купцов заморских, а потом развлекал всю деревню невиданными историями.
Шел 1095 год. Не полезно было общение с Западом для Руси. Понимал это митрополит Иоанн. И даже грозил князю Всеволоду отлучением от церкви за то, что допускает браки своих дочерей с католиками. Однако, упрям был Всеволод Ярославович. Был он шибко грамотным для своего времени, пять языков заморских выучил. Вот и захотел породниться со всеми домами европейскими. И потому, 10 лет назад отправил дочурку свою, милую Евпраксию выдать за маркграфа Генриха Длинного Штаденского, дабы породниться с Саксонией.
Много городов, да княжеств в Древней Руси. На юге – великий стол в Киеве, на севере – во Владимире. А между ними, Киевское княжество, Черниговское, Волынское, Галиция, Владимиро-Суздальское на севере, Рязанское на юго-востоке, Смоленское и Турово-Пинское на западе. Особняком, Новгород – вольный город. Городов много, да мира в них нет. Разделилась Древняя Русь, но не распалась, ибо сдерживала ее вера православная.
Все стороны жизни человека освящала церковь. В ней молились, крестились, венчались, отпевали. Митрополиты и епископы советчиками были, да примирителями между князьями. Купеческие и ремесленные братства освящала церковь. Каждая улица имела свой приходской храм, вокруг которого сосредоточивалась вся уличная жизнь.
А на Западе, между тем, образовалась Римская империя германской нации. Папа Римский оказался в прямой зависимости от новых правителей - франков, но религия осталась прежней, христианской. Однако, чужой была церковь для новых народов Запада, едва вышедших из состояния дикости, потому как, язык был в ней не понятным – латинский. А если язык в церкви чужой, то и церковь чужая. Поэтому и остались народы со своими языческими понятиями, обычаями и суевериями.
Приняв христианство, небрежно выполняли его обрядовую сторону. Обычными были среди феодалов злодеяния, грабежи, убийства. Народ все больше и больше отдалялся от церкви, закосневая в безграмотности и язычестве. А западное духовенство, начиная от папы и заканчивая низшими клириками, не только не имело влияния на людей, но и своей безнравственной жизнью действовало на них развращающе.
Нет, не полезно было общение с Западом для Руси. Не зря предупреждал митрополит. Культурным и просвещенным был Восток, а Рим деградировал благодаря влиянию господствующих там германских варваров.
Иначе, как объяснить, что папу Римского Иоанна 12, из-за пороков и преступлений, его современники считали воплощением дьявола? При том, что это не самый худший иерарх римской церкви, бывали и похуже. Одна династия Борджиа чего стоит.
- Отступись Всеволод Ярославович! – упрашивал князя митрополит, - Не отдавай дочь варварам, страшная жизнь ее ждет.
Предвидел это митрополит Иоанн. От послов своих наслышан был и Всеволод о короле Генрихе Четвертом. Сместил он законного папу Урбана Второго и поставил на римский престол своего ставленника Климента Третьего – антипапу. Ситуация дикая для христианской страны.
- Чего замолчал-то, Егорка? Аль заснул? – толкнул в бок Тимоха осоловевшего от съеденной ухи рассказчика.
- Да в сон клонит немного. На чем я остановился-то?
- Про короля латинского начал рассказывать. Как его там, Хенриха, что-ли?
- Про Хенриха этого купцы такое бают, что и рассказать страшно, - размашисто перекрестился Егорка.
Потап с Тимохой испуганно переглянулись и тоже наложили на себя крестное знамение.
- Неужто, с темной силой знается?
- Не только знается, ишшо и хороводы водит. С самим князем Тьмы на короткой ноге.
- Да ну-у, - удивился Потап, - Знать колдун, не иначе.
Чудовищным было для христианской страны, что монарх ее принадлежал секте николаитов. Секта эта, сатанинского толка, была основана еще в 1-м веке неким Николаем на базе иудейской общины и практиковались там противоестественные сексуальные извращения. Все это обсуждалось на княжеских съездах. Однако, окружающие терпели и перечить монарху боялись.
- Ну, ну, не томи Егорка, рассказывай, давай.
- Плевались купцы, когда рассказывали то. Девкам велели уши заткнуть, да отправили их восвояси.
- Да как же земля-то их носит? – снова перекрестился Потап, - Нешто, Бога не боятся?
- В том-то и дело, что продали они душу дьяволу, вот и вертит он ими, как хочет.
- А что князь-то наш, не знал, кому в руки голубицу невинную отдает?
- Князюшка наш за другого графа хотел выдать дочку, тоже Хенриха, только короля Саксонии. Вот и отправил ее с пышным посольством, роскошными одеждами, камнями драгоценными. Чтобы обручилась там с Хенрихом.
После обручения с Генрихом Штаденским юная княжна до 1086 года воспитывалась в Кведлинбургском монастыре. А далее, случились невероятные события.
- Вот поместили в монастырь голубицу нашу, а жених-то, возьми и умре. Сказывали еще купцы, что красоты неописуемой была та девица. Глазки ангельские, взгляд кроткий, косы длинные, статью вся в отца пошла. Слово молвит – заслушаешься, на языках разных, да наречиях говорить умеет. Всем хороша княжеская дочка, да вот горька судьба у нее сложилась.
- Так, она ж дите совсем, зачем она Хенриху этому понадобилась?- изумлялся Потап.
- Ты слушай, да не встревай! – озлился Егорка, - Затем и понадобилась, что чистая душа. Оставили ее в монастыре том жить три года, пока не повзрослеет, а тут жених ее помер внезапно. Отчего, никто не знает, а только поговаривают, что в монастыре том начальницей сестра короля Хенриха была.
- Игумения, что ли? – уточнил Тимоха.
- Да не-е, у них по-другому, аба… аба…
- Аббатиса, наверное.
- Кто знает, може и подсыпала она яд тому Хенриху, который жених…
- Что же, она, святая душа, Бога не боится?
- Нету там святых душ, Тимоха. Впрочем, за всех почто говорить? А как случилось это, король в монастырь-то и приехал свататься к Евпраксии нашей. Красавицей она такой стала, что и глаз не отвести.
- Ага, ну понятно таперича, девка-то в самом соку, - осклабился Потап, - Кто ж от такой откажется?
- Забрал он ее, да женил на себе. А когда поняла она, в лапы к какому зверю попала, поздно уж было. Тут и начали они творить непотребства всякие, которые у них черной мессой называются.
- Это как же, дьяволу служить что ли? – округлил глаза Потап, - Он же король, помазанник Божий, как можно? Митрополит ихний куда смотрел?
- А митрополит ихний, папа, то бишь, сам безбожник, каких свет не видывал. Вот и начали принуждать голубицу нашу к непотребствам, о которых и помыслить грешно. Сопротивлялась она, как могла, да что баба может сделать против мужиков? Уж и молилась она и крестное знамение накладывала, да видно попустил Бог… Руки на себя наложить пыталась, но тут, неожиданно помощь ей пришла…
- Ох и врать ты горазд, Егорка! Где же это видано, чтобы князь страны христианской, да непотребства всякие творил?
- Вот те крест, не вру, купцы сказывали! Да и какие они христиане? Латиняне, одно слово. Давно тебя крестоносцы не грабили? Слыхал, небось, что папа им дульгенции раздает?
- Дульге-енции?
- Грамота, по-нашему значит. По которой, грабить, да убивать всех подряд можно, и стариков, и баб и детишек малых. Купцы сказывают, что у басурман и тех в жилах кровь стынет, когда слышат они о зверствах рыцарей. Монголы, хоть и басурмане, но порядок знают.
***
После проведенной ночи княгиня забылась тяжелым сном. Хотелось ей забыться так, чтобы не просыпаться вовсе. Плакать она уже не могла, слезы высохли. Неизвестно, сколько времени она пробыла в забытьи, как вдруг услышала легкий стук в окошко. Кто-то явно бросал камушки в высокие окна башни. Она с трудом встала, покачиваясь, побрела к окну. От выпитого зелья сильно болела голова.
- Конрад! Как ты…
- Молчите королева, - прошептал Конрад, протискиваясь сквозь прутья решетки, - Мне удалось напоить стражу. Пока они спят, попробуем бежать. Вот вам веревка, обвяжите ее вокруг себя…
Пока жители Вероны спали, Конраду удалось осуществить свой дерзкий план. Еще вечером, он, переодевшись торговцем, продал стражникам несколько бутылок вина, куда добавил сон-траву. А ночью, забравшись по выступам башни на самый верх, смог открыть решетку тайным ключом и теперь, привязав веревку, начал осторожно спускать княгиню на землю.
- Не бойтесь, моя королева, - нежно шептал он ослабевшей от пережитого, измученной молодой женщине.
Отца своего он ненавидел с самого детства. Генрих вызывал страх и отвращение у всех, с кем он соприкасался. Матери Конрад не помнил, она умерла, когда он был еще маленьким. Когда мальчик вырос, отец попытался посвятить его в бесконечные дворцовые оргии, предлагая своих любовников, отчего вызвал в сыне желание убежать и отомстить.
Княжну он полюбил сразу, как только увидел ее во дворце. Золотистые локоны, ясные голубые глаза, тонкая талия. Она была юна и очаровательна. Мурашки побежали по коже, как только он понял, какому чудовищу она досталась.
- Не-ет, этого не должно быть! Господи, помоги ей! – молился он вечерами.
Однажды, во время ужина в Каноссе, Матильда, жена герцога Баварского, предложила дерзкий план. Матильда была близкой родственницей законного папы Урбана Второго, который мечтал обличить короля во всех его злодеяниях. А, для этого, нужно было, во что бы то ни стало, выкрасть Евпраксию. Матильда отправит мужа с небольшим отрядом к Вероне, где находилась русская княгиня.
И вот, под охраной отряда, рискуя жизнью, княгиня бежала из этого кошмара. В Каноссе ее и Конрада встретили с почестями. Папа Урбан Второй, которого, в свое время сместил Генрих, чтобы поставить Климента, давно мечтал открыть народу правду о монархе, продавшем душу дьяволу.
В апреле 1094 года, после обличения на церковном соборе в Констанце, Генрих Четвертый был предан анафеме.
- Ваше Величество, - обратился папа к Евпраксии, - То, что произошло с Вами, это чудовищно и должно быть обнародовано. Поэтому, я очень советую Вам выступить на итальянском соборе в Пьяченце, куда соберутся епископы Италии, Франции, Бургундии и Германии. Я не смею просить Вас об этом, потому что, те мерзости, через которые Вы прошли, и без того слишком тяжелы, чтобы говорить о них прилюдно. Однако, только так мы сможем остановить тирана и свергнуть его с трона.
Гражданское самоубийство, которое совершила над собой княгиня, поразило всех. Заседания собора происходили в открытом поле, так как на нем присутствовали 4 тысячи священнослужителей и 30 тысяч мирян. Не щадя себя, императрица рассказала о мерзостях разврата, которые ей пришлось перенести от разных насильников по воле мужа. Многие из присутствующих плакали, слушая это.
Император был осужден церковью и вновь предан анафеме. А Евпраксию освободили даже от епитимьи, с нее и так было достаточно.
Через 10 лет, будучи еще совсем молодой женщиной, она умерла в монастыре, проводя годы в строгом иноческом подвиге. Конрад так и не женился.
Генрих спокойно правил империей до самой старости. Потому как, отлучение то одних, то других монархов от церкви и войны их с папами в истории Запада было делом привычным.
Если понравилась история, ставьте лайк и переходите по ссылке Поэмы и рассказы на исторические темы