«Тише! Тише! Слышишь? Слышишь? Из угла ночной гостиной к нам ползет король мышиный… И часов старинных бой нас зовет на смертный бой…» (Э. Гофман, «Щелкунчик и Мышиный король»).
Многие произведения школьной литературы я постигал с большим трудом и с ещё большей неохотой, а возвращался к ним спустя многие годы. Самая знаменитая сказка немецкого писателя, музыканта и художника Эрнста Гофмана (1776-1822 гг.) – не исключение. Помню, как ещё в начальных классах пролистал пару страниц и забросил книжку в самый дальний угол – настолько разочаровало тоскливое, занудное, без толики иронии повествование. Да и стиль автора не назовёшь ни легким, ни, тем паче, детским.
Но разве виноват Щелкунчик, что Мастер сотворил его таким уродцем? С лица воду не пить, да и не собирался вроде зубатый человечек побеждать в конкурсах красоты. У него совершенно другие задачи. А какие – предлагаю разобраться. Предупреждаю: сей орешек может оказаться покрепче, чем золочёный Кракатук.
Старик Толкин полагал, что для анализа романа, повести или рассказа биографию автора знать необязательно. Ибо маститому филологу любая книга как... раскрытая книга! Но так как пока в моём литературном багаже нет ни трилогии «Властелин колец», ни даже захудалого «Хоббита», я не поленюсь обратиться к исторической шпаргалке и узнать, кем же был гражданин Гофман. Буду надеяться, что биография писателя поможет пролить свет на тёмные страницы сказки.
Итак, Эрнст Теодор Амадей Гофман, поэт до мозга костей и неистребимый романтик, для которого обыденный мир с людскими законами, правилами и незыблемыми законами физики – настоящая тюрьма сознания. Добавьте к этому ненавистную работу юристом и поймёте, почему Гофман ночами напролёт хлестал вино и сгорел в сорок шесть лет. Меж тем именно алкоголь и бессонница стали для автора своеобразными источниками вдохновения, и нередко под их воздействием в мозгу писателя зарождались невероятные и пугающие образы. В полумраке винного погреба крыса не то что семью, с восемь... с девятью головами запросто могла привидеться!
«Острыми огоньками засветились тысячи глазок-буравчиков. И отовсюду стали сбегаться несметные полчища мышей. Они выстроились в боевом порядке прямо перед Мари и замерли. И треснул, приподнялся пол посреди гостиной, разбрызгивая звонкие янтарные половицы. Из-под пола с отвратительным шипением вылезли семь мышиных голов в сверкающих коронах, а следом и толстое тельце, на котором и покачивались все семь гадких мышиных головок». (Э. Гофман, «Щелкунчик и Мышиный король»).
Впрочем, осуждать Гофмана и потешаться над его пристрастием к спиртному – последнее дело. Здесь стоит скорее посочувствовать. Небесталанный немец мечтал зарабатывать на жизнь искусством и творить, творить, творить... Но его старания раз за разом терпели крах и мало что приносили, окромя нищеты и критики. Удивительно, но произведения Гофмана в Пруссии были гораздо менее популярны, чем в других европейских странах и даже в Российской Империи. А «Щелкунчика» наши соотечественники узнали не только по многочисленным переводам, но и из легендарного балета Петра Чайковского.
Но вот мы и добрались до сказки, которую впору считать настоящим фэнтези, где магический мир существует параллельно с обычным, но дорога туда открыта лишь людям с изменённым сознанием и... детям. Этакие «Хроники Нарнии», вот только для переноса вовсе не обязательно посещать волшебный шкаф: в рождественскую ночь ожившие игрушки сами придут к вам из серванта и вступят в смертельную битву в мышиной ордой.
Убеждён, что 99% читателей запомнили из всего повествования именно батальную сцену, отдающую духом наполеоновских войн (это и неудивительно, ведь сказка вышла в свет в 1816 году). Кстати, один из прусских генералов от описания сражения (прозвучало почти как генерал от инфантерии) пришёл в неимоверный восторг и подчеркнул, что писатель правдоподобно обусловил разгром Щелкунчика захватом артиллерийской батареи.
Сама же книга – что твоя матрёшка, где одна история скрывается в другой. Гофман довольно умело снимает с плода обыденности кожуру и даёт читателю распробовать ароматную мякоть волшебства, под которой – новый слой, новый сюжет и... Кракатук.
Персонажей в сказке преизрядное количество, но лишь некоторые засуживают пристального внимания. (Мышиного короля, при всей его харизматичности, трогать не буду, и так ясно, что перед нами – воплощённое зло).
Во-первых, ребятишки Мари и Фриц – зеркальное отображение детей коллеги Гофмана, юриста Юлиана Гитцига.
Во-вторых, крёстный Дроссельмейер. В нём при желании можно рассмотреть образ Отто Дёрфера – дяди писателя, имевшего склонность к мистике и внёсшего свою лепту в воспитании даровитого племяша. А можно увидеть и черты самого Гофмана, который тоже любил мастерить всякое и удивлять знакомых необычными подарками.
В-третьих, сам Щелкунчик – прекрасный юноша, злой волей превращённый в оскаленную куклу. Найдётся ли та, кто сможет рассмотреть под неприглядной оболочкой доброе сердце и вернуть герою истинный облик? Узнаёте привычный сказочный мотив о красавице и чудовище?
«Вечером Мари сидела на коленях у крестного Дроссельмейера и рассказывала ему о битве с мышами, о храбрости Щелкунчика. Мама, слушая её, улыбалась, а крестный был очень серьезен. – Милая Мари, – сказал он, – ты видишь больше, чем все мы, взрослые. Береги в себе это светлое царство, верь, и станешь такой же прекрасной принцессой, как Пирлипат». (Э. Гофман, «Щелкунчик и Мышиный король»).
Рождественский антураж добавляет книге особого очарования и повышает градус волшебства. Читатель уже на подсознании ждёт спасительного чуда, и оптимизм не проходит даже во время самых жестоких сцен... Хр-р-рясть!.. Что там на полу? Скорлупа или зубы?
Антон АГЕЕВ.
#книгочей
#щелкунчик
#сказка
#лучшие книги
#гофман
#мышиный король
#волшебство
#рождество
#подарки
#новогоднее чудо