Зима! В этом году пришла по графику и за две недели до нового года балует мягким морозцем, ласковыми снегопадами, ажурным инеем на деревьях по утрам...
Я всегда бегу на работу этой тропинкой, слева многоэтажки, справа автостоянка, вдоль дорожки кусты сирени, из-за частых метелей укутавшиеся в белые шапки и шубейки. И мне ничего не надо больше, только этот пейзаж… И ещё чтобы произошла встреча. Как мало нужно счастливым людям! Всего лишь утром пройти навстречу друг другу. Я бегу на работу, к остановке, а он шагает в противоположном направлении. Наверное, в офисные здания, которые расположились группкой на окраине района. Ничего особенного, он только взглянет, я поймаю взор и опущу глаза – и сразу наступает утро. Даже зимой, даже в середине декабря, когда самые долгие ночи…
А на работе обычный день, то рутина, то круговерть. Самсонова отчаянно сплетничает, будучи уличённой, забавно оправдывается и возмущённо пьёт чай. Шеф в благостном настроении или помято-хмур, в зависимости от утренних наставлений его активной супруги. Пенсионерка Зинаида Васильевна визуально деловита, снуёт туда-сюда с документами и вздрагивает, если звучат слова «сокращение» и «экономия фонда заработной платы». Жизнь как жизнь, есть получше, а бывает и похлеще. Сегодня вкрадывается событие.
- Девушки, наряжаем ёлку! – говорит шеф и бух на стол ящик с офисными игрушками.
Пара рабочих затаскивает пушистую и душистую красавицу. Зинаида Васильевна ахает и всплёскивает руками, Самсонова кидается к ящику и хищно вытаскивает самый красивый шарик. Мне достается мишура, «дождик» - всё, чтобы тщательно замаскировать прорехи в сосновом совершенстве.
Во время убранства случается конфуз, наша элегантная леди толкает ящик, звон, треск, на шум прибегает шеф. Даже не успев ничего спросить, получает исчёрпывающую информацию:
- Это Зинаида Васильевна локтём спихнула!
Молодец Самсонова, делает карьеру не щадя репутации и коллег, далеко пойдёт. Чтобы не превратить её в пепел презрительным взглядом, отпрашиваюсь за новыми игрушками. Срочно на воздух, к живым людям, не склонным к ябедничеству…
В магазине выбираю игрушки с блеском поделикатней и вдруг слышу:
- О, а вот и моя утренняя прелестница. Здравствуйте!
Оборачиваюсь на приятный мужской голос… Ну, конечно. И голос у него должен быть самый приятный…
Он доносит пакет с шарами и шишками до дверей офиса и говорит, что вечером встретит.
И я знаю, что в 18-00 на улице сегодня будет удивительно светло, даже в середине декабря, когда самые короткие дни.
Развешиваем новые игрушки, Зинаида Васильевна оценивает результат как «блестяще», Самсонова солидарна. Едва ябеда выдворяется из кабинета, леди подмигивает мне и шепчет:
- Знаете ли, я хотела на неё обидеться, а потом вдруг внутри что-то ёкнуло и решила пожалеть человека. Не со зла ведь, по глупости. Удивительно, правда? Самые важные события в жизни человека определяются не долгими размышлениями, а случайным ударом сердца.
За последнюю фразу готова лично ходатайствовать перед шефом, чтобы Зинаида Васильевна работала у нас до самой… всю жизнь.
В 18-00 у дверей ждёт он. Удар сердца определяет мою жизнь. Наверное, навсегда.
***
Новогодние чудеса случаются внезапно и заранее, не в праздничную ночь. Мы в кафе, он идёт за кофе, я загадываю: «Пусть бармен нарисует на молочной пенке листик!» Чашки передо мной – лист и сердечко.
Я начинаю фразу, он подхватывает. Рассказываю фильм, он продолжает сюжет: тоже смотрел, хотя кино из разряда «не для всех».
Он провожает до дома, я загадываю желание: пусть останется до утра – от меня ему ближе на работу. Чудо происходит, всё сбывается! И мы, проспав, несёмся в предпоследний день года в офисы. Кто придумал работать накануне праздника, когда уже отгремели корпоративы и сданы отчёты?..
Речь нацлидера, бой курантов мы встречаем в разных концах города, оба у родителей, выпить бокал игристого и съесть оливье – и скорее ко мне. Дома заготовлен запас мандаринов и мужской еды в виде мясных деликатесов.
Почему новогодние каникулы такие короткие?..
***
Весна запаздывает. Мы кутаемся в куртки, потуже завязываем шарфы, иногда в счастливой рассеянности наступаем в лужу, ноги мгновенно промокают. Но ни простуды, ни малейшего чиха! Как там говорится? Влюблённые и победители не болеют. Мы влюблённые. Мы победители.
На работе Самсонова изводит избыточной информацией о людях, которых я в глаза не видела – спокойно слушаю. Зинаида Васильевна тайком вяжет под столом, входит шеф, она судорожно убирает фрагмент шарфа и спицы в ящик, раздаётся предательский скрежет:
- Да не прячьте, вяжите на здоровье, - благодушно машет рукой шеф. Следовательно, супруга сегодня в добром здравии и настроении.
А я всё жду шести часов. В левой стороне груди по-прежнему радостно ёкает, когда вижу его.
***
Лето наступает резко, как если бы в комнате включили одновременно газ, центральное отопление и пару обогревателей. Жарко, пора цветения тополей вообще мука смертная. А мы хохочем, пьём пилюли, чтобы не чихать и не плакать от пуха, и ходим на пляж. Я рисую кремом для загара танки на его спине, он смешно поводит лопатками…
Для счастья людям надо не много. Лежать на горячем песке рядом, прикрыв лицо панамой от беспощадных лучей. Чувствовать, как припекает, но лениться перевернуться на живот. Протянуть руку, а он рядом. И замереть блаженно…
Как людей сводит в пару Создатель? Наверное, он посчитал, что мы должны быть вместе, раз у меня день рождения 6 марта, а у него 26-го. Понимаете, два десятка цифр между нами – это неспроста!
Июнь сводит с ума душными сумерками, июль удивляет ливнями, август удручает первой утренней прохладой. Она ведь не коснётся нас, правда же…
***
Осень наступает точно в срок. Дожди по графику и вне. Серое небо, свинцовые тучи, жёлтые листья-беспризорники. Самсонова ненавидит весь мир и по ошибке наябедничала шефу на себя же.
- Видите, кто-то чашку кофейную на ваш приказ поставил! – участливо сообщила шефу, а тот был в «шпионском» настроении и опознал принадлежность посудины доносчице.
Зинаида Васильевна, в совершенстве овладев мастерством вязания шарфов, переключилась на жилетки. Говорит, что возраст совершенно не влияет на выбор хобби. Например, в юности она каталась на роликах и сейчас бы с удовольствием проехалась, но некогда – всё свободное время отнимает вязание.
Мы много времени проводим дома. На улице плохая погода, носа не высунуть. Мы пересмотрели кучу фильмов, выпили океан чая, обсудили прочитанное, испробовали триста рецептов салатов и кексов. Нам тепло, уютно. И немножко скучно. Мне не хватает той внезапной радости, которая накрывала при встрече на заветной дорожке – он ходит на работу позже, мы не пересекаемся.
И ещё. У меня больше не выстреливает в левой стороне груди в шесть вечера. Потому что он уже не встречает меня с работы. Обыденность. Нам достаточно пары встреч в неделю и выходных.
***
Зима началась в ноябре. В конце месяца случился неожиданно ясный день, а в обед повалили густые хлопья. Как же оплакивала погодное коварство Самсонова – обладательница роскошных замшевых сапог. Зинаида Васильевна участливо предлагала резиновые боты, оставленные уборщицей, которые вполне годятся для такой оказии. Самсонова гордо отказалась, причитала, что от горя хочет кофе, но не может выйти на улицу – слишком большой риск для нежной замши. Она так натурально страдала, что я вызвалась спасти беднягу.
Иду, радуюсь снегу, вытягиваю кончик языка, чтобы поймать холодную крупную снежинку, озираюсь по сторонам.
Против всякий правил, без предупреждения сердце делает мощный удар. Слишком мощный, чтобы оставить мою жизнь без изменений.
По противоположной стороне улицы идёт он. С эффектной девушкой, одетой в яркую курточку и сапожки как раз для прогулок в слякоть. Как ей удалось правильно подобрать экипировку, ничто ведь не предвещало?.. Как ей удаётся держать его под руку, смотреть в глаза, смеяться, поднимать воротник его пальто, чтобы зябкий ветер не дул в затылок… Как он может поправлять ей капюшон, крепче прижимать её руку к своему шерстяному боку?.. Как они могут спокойно идти дальше, когда я стою здесь в гулкой пустоте? После удара сердце, кажется, не возобновило работу.
Мгла, мрак, несколько пакетиков растворимой бурды под названием «кофе» для Самсоновой. Слёзы, тревожный запах валерьянки, мягкое плечо Зинаиды Васильевны, её ровное бормотание: «Ничего, деточка, всё пройдёт, обязательно пройдёт». Испуганная Самсонова с чашкой травяного чая и салфетками, снова валерьянка…
И вереница дней. В обеденный перерыв вяжу «косички» с Зинаидой Васильевной, говорит, помогает от нервов, в обед прогулки с Самсоновой по магазинам, она бдительно выбирает маршруты, чтобы не нарушать механику моего сердца. Вечера с родителями, выходные с друзьями. Сон не сон, еда не еда, явь не явь. Но выжила же.
Дожила до радостного:
- Ну, девушки, наряжаем ёлку! – и бух ящик с игрушками на стол.
***
С вечера была метель, декабрь опять не подкачал с погодой, предновогодняя сказка как есть, Берендеево царство. На подъезде с крыши свисает объёмный козырёк, главное, не хлопать входной дверью, чтобы не накрыла лавина. У берёзы намело сугроб, стоит в ватном снежном сапоге. На детской площадке снежная равнина и любопытные собачьи следы. На автостоянке кипит жизнь и ссора, невзирая на утро и грядущий праздник владельцы четырёх колёс делят узкую расчищенную колею. Кусты сирени снова в нахлобученных шапках и кургузых белых жилетках. А я первой бегу по заметённой дорожке. Бр-р-р, холодно, под дублёнкой лёгкое платьице – сегодня гуляем!..
Поднимаю глаза – и бросает в жар. В конце дорожки топчется знакомая фигура, приплясывает, видимо, давно ждёт. Я знаю, кто это. Знаю, зачем. Кажется, пока не заметил…
Листик на молочной пенке в кофейной чашке, весенние сквозняки, тополиный пух и кремовые разводы на спине, триста рецептов кексов…
Всё это вспоминаю, когда продираюсь сквозь кусты сирени и, пригнувшись к земле, бегу к стоянке. Так, тут была дырка в заборе, чёрт, заделали. Ладно, пролезём вот тут, где разогнуты прутья… Ох. Ёкнуло сердце. Неужели опять жизнь переменится? Уф, слава богу, это пуговица на дублёнке зацепилась за прут забора и «выстрелила».
Иногда людям для счастья нужно очень мало. Чтобы не было никаких встреч.