Отзыв на книгу Сании Шавалиевой "Желтый ценник"
Даже не могла представить, что чтение будет происходить с таким интересом и таким негодованием (а поверьте, возмущаться есть чему!).
Лирическое отступление:
*Начну с того, что описываемые события – 90тые (95, 96ой год) – я, конечно, застала. Но что может хранить память 5-6летнего ребенка? В шесть я пошла с белыми бантами в школу, а еще в это время к новому году на работе отцу выдавали ящики каких-то продуктов, за которыми нужно было отстоять очередь (это были бананы, я помню, что от души захомячила пять штук, шестой в меня просто не влез). Впрочем, очереди (о боги, она реально была километровой) за молоком/маслом/сметаной по талонам, которые выдавали опять же на отцовской работе – я тоже помню. Потому что стоять часами (без гаджетов!) ребенку было скучно. Это врезается в память. На этом – всё. И ходящих свидетелей Иеговы тоже помню, я их боялась, а папа, открывая дверь, начинал философствовать, не являясь религиозным ни капли. То есть никаких разговоров о ваучерах, об отсутствии рабочих мест, о задержке зарплаты, которая бы сильно влияла на мое детство – не помню вообще. И поэтому воспринимаю историю Сании Шавалиевой не как что-то, к чему я прикоснулась лично и чей опыт я могу разделить, а как нечто, что прошло мимо меня, но несмотря на это сумевшее затронуть. И это говорит о многом: ведь заставить поверить в то, чего никогда не знал – намного сложнее.
Отец Асю баловал. Она была его королевой. По мнению отца, она лучше всех танцевала, пела, прыгала, рисовала. Лучшие подарки доставались ей. Отец никогда не отказывался от шабашки и порой специально задерживался на работе, чтобы заработать лишний рубль. Иногда работал за кулек фиников для любимой дочери. Купить в магазине финики было невозможно, а вот перевезти мебель за финики, апельсины или конфеты порой получалось.
Среднестатистическая семья, Татарстан. Русско-татарская семья, которая, впрочем, никакой религиозностью не страдает, аутентичная мечеть или местный язык встречаются за повествование за редким случаем. Живет себе семья Загребиных, как и все: два малолетних ребенка, брак по любви, имущество какое-никакое есть, стабильность. Только вот оказывается, что никакой стабильности без работы нет. Да и с работой, которая есть, но приносит денег несколько месяцев спустя, когда они обесцениваются за это время – от стабильности одно название. И вот Ася, нежная, хрупкая женщина, никак не бой-баба и не та, которая найдет в одночасье связи-друзей-возможности-финансы, решается на немыслимое с ее точки зрения. Стать одним из многих челночников, выйдя торговать на рынок. С высшим образованием, которое стало фикцией: даже на должность нянечки в детский сад взяли не ее, а по знакомству, которое многое решает, а дети в это время…ходят в магазин «посмотреть на продукты». Посмотреть. И Ася переступает себя. Постигает азы торговли.
- Я – на рынок?! – мгновенно вскинулась Ася.
Рынок – это последнее, чем бы она хотела заняться.
– А что так? – улыбнулась Алмазия. – Не по статусу?
– Конечно. Меня с высшим образованием в спекулянтки?! Да с голоду буду подыхать, а на рынок не пойду.
В рынке Ася видела наказание за юношеский максимализм. Наказание за обиду, нанесенную старой женщине, продававшей рябину. Она сидела, устало сгорбившись, окутанная туманом прохладного октября, безучастная к окружающим и особенно к визгливой школьнице. Со своей рябиной она была для Аси откровенной спекулянткой. Ее металлический бидон с мятыми боками был переполнен хамством халявы, жаждой наживы. «Как можно продавать рябину за два рубля, если этой рябиной переполнена вся тайга? Да с одного дерева как минимум можно набрать мешок», – громко возмущалась Ася.
От благородного гнева дочери мать краснела, смущалась, просила у женщины с рябиной прощения. Та тихо кивала, сдерживая слезы, прикусывала губы. «Это деньги не за рябину, а за труд, – грустно объясняла мать, стараясь поскорее увести дочь.– Человек сходил в лес, принес…» – «Я тебе принесу тонну!» – распалялась Ася и где-то краем души уже понимала и принимала пояснение матери. И чем больше она понимала, тем сильнее ей было стыдно. Но, разогнавшись в истерике, остановиться было сложно.
Честно говоря, я была в ужасе с самого начала: и неприятием Аси чураться работы, которая (возможно!) принесет хоть каких-то денег для семьи, и неприятием мужа, который думал, что это блажь, осознавая при этом плачевную финансовую их ситуацию. Почему он, глава семьи, мужчина, отпускает свою любимую (хотя бы на первоначальный момент!) женщину заниматься делом, которое несет риски (да ладно с ними, деньгами!) для жизни? Потому что описываемые события в автобусе – это невообразимый треш. Причем настолько качественно прописано, что я вижу это перед своими глазами до сих пор. В общем, вы поняли, да? Я бы дала бразды правления мужу, не став рисковать настолько.
Первый пошел по проходу собирать с пассажиров деньги, а только что вошедший завел автобус и повернул направо, в лес. Чем ближе бандит подходил к Асе, тем больше ее охватывал страх. Ей хотелось поскорее сбежать отсюда, сохранить себе жизнь и деньги. О Аллах! О деньгах в эту минуту она думала больше. Сколько было положено сил, чтобы выйти в ноль, чтобы начать работать не в минус. Деньги у свекрови пришлось занимать три раза. Первый раз она капитально прокололась, когда привезла совершенно ненужный товар. Что-то взяла старое, гнилое, что-то уже из прошлогодней коллекции: оказывается, на рынке существовали некие тренды, которые надо было отслеживать и учитывать. Даже копеечный товар обладал некоей уникальностью, особенностью, требующей внимания к мелочам. Например, в этом году абсолютно не котировались белые блузки, а в моду вошли голубые с розовыми подпалинами на манжете. Но они стоили чуть дороже. Ася решила, что белые продавать выгоднее. Однако женщины с удовольствием брали голубые, и даже цена их не смущала. Пусть в два раза дороже, но зато голубые.
Но время идет, потихоньку налаживается сбыт вещей, приносит доход. Не радость ли? Не радость, оказывается. Как вы относитесь к профессиональному тандему, где одной фирмой заправляет семейная чета? Это либо надо быть настолько на одной волне и слаженно думать в одном направлении, или… в какой-то момент семейная пара превращается в коллег и рабочее партнерство. И я точно убеждена, что ни к чему хорошему это не приводит никогда (за редким исключением).
-Мне твой совет ни к чему. Я мужа люблю.
Жанна хохотала искренне, утирая слезы и хлопая себя по коленям.
– …Ха-ха-ха, мужа она любит!
– И он меня, – надула губы Ася.
– Он тебя?! – вновь взорвалась в смехе Жанна. – Учти, любящие мужья жен оберегают, лелеют, холят. А ты… – она ткнула Асю в грудь острым ногтем, – привыкай к мысли: пока ты здесь, твой муж кувыркается там. С более удачливой, чем ты.
– Я сама поехала! – воскликнула Ася. Асе в глаза хлынула кровь, так больно ударили слова Жанны.
– Естественно, сама. Но поверь моему опыту. Я ж в парикмахерской работала, насмотрелась. Даже от принцессы Дианы муж бегал налево. И ничего. Двух детишек наскребли.
В эту секунду Ася возненавидела Жанну всей душой.
История одной семьи, история становления характера, изменение приоритетов сквозь время. И несмотря на то, что оно о прошлом, о том, что уже несколько поколений будут помнить лишь по рассказам родителей или даже бабушек и дедушек, это настолько ярко, живо и неоднозначно, из-за чего сюжет хочется рассказать, обсудить, растащить по кусочкам и цитатам, чтобы потом рассказать, обсудить…
Ася для меня – кремень. Стержень, на котором держится все вокруг. И тем не менее, железобетонный стержень в женской оболочке, которая априори хочет так по-женски верить, доверять, быть центром, светом, даже…когда этого уже никому не надо. Но как признаться в этом самому себе, если это так больно? И негодую, и понимаю Асю. Но больше-таки негодую.
Ася последние лет десять пыталась посмотреть фильм «День сурка». Раз восемь начинала и засыпала неизменно в одном и том же месте. Она уже знала весь сюжет. Руслан, посмеиваясь, раз за разом пересказывал и примерно через полгода уговаривал посмотреть снова. Ася крепилась, пила кофе, ей нравился главный герой – милый, открытый, откровенный и при этом очень умный, веселый, с волшебной чудинкой. Герой к концу фильма кардинально менялся, но Ася этого момента не видала, точно так же не замечала изменений в себе. Из нее испарилась трогательная девочка с необычайным восторгом от жизни, а на смену появилась расчетливая, умная тетка с рублевым счетчиком в глазах. Она не собиралась быть такой, но такою стала. От романтизма ее излечили девяностые. Она познавала мир, подчинялась его четким реалиям, и ее доброту вытеснили умение логически мыслить и душевный авантюризм. День за днем вырабатывала в себе предпринимательские качества, без которых тебя бы схавали другие пираньи или акулы.
п.с. вот еще на этапе, когда муж «набрасывается» с обвинениями, когда Асе «впаяли» огроменный штраф, я бы ооочень насторожилась. Когда тот предложил развестись «для документов» это просто финал, финита ля..драма.
п.с.-2 а вот семья Алмазии мне очень по душе пришлась. От нее прямо-таки веет сплоченностью, радушием, слитностью, единодушием. И муж - золотце, и дочь.
Он принадлежит к крепкой породе мужей-отцов, гордящихся знанием кое-каких фермерских секретов и считающих своей обязанностью и привилегией обеспечить жену норковой шубой, сына и дочь – достойным образованием, большой квартирой, машиной, или перегородить родник плотиной, выкопать котлован под озеро, запустить выдр, карпа, уток, гусей, лебедей, или выкупить у колхоза разваленный коровник и обустроить в нем конюшни.
п.с.-3 история с конем-скакуном и Василием – это настолько кинематографично, что я так и вижу это будто бы на экране.
А вообще автор для меня - открытие этого года. Рекомендую от души и сама обсмотрю библиографию Шавалиевой пристальнее.
Читать книгу на электронных литплощадках!