Рано, ничего не понимая, поплелась за ними.
— Понимаете, — сильно волнуясь, начал Семен, — я рубашку переодел прямо перед дорогой, а деньги не переложил. С собой мелочь какая-то, и он словно в доказательство, полез по карманам и вытащил несколько купюр по пять, десять тенге.
Галя тоже сунулась в свои карманы, нащупала какую-то купюру, быстро вынула. Не густо! У нее оказался тот же улов. Алеша на всякий случай проверил свои карманы, но вообще ничего не обнаружил. Сообща супруги наскребли триста пятьдесят тенге. А один билет на поезд стоил около двух тысяч. Гале хотелось орать и материться, но она не стала этого делать, не хотела обижать мужа, ему и так было нелегко. Жена хорошо понимала его состояние.
— Простите меня, — извинился он, склонив голову, — я вас подвел.
— Я дам вам десять тысяч тенге, — тихо проговорила Рано. — Вы сможете мне сразу же отдать в Ташкенте?
— Да, да конечно!
— заорала Галя. — Сразу же. Я прямо сейчас позвоню маме. Она приготовит в сумах по курсу. Вас устроят сумы? — Галина заглянула в глаза Рано.
Женщина вздохнула:
— Но что же делать? Давайте.
Чтобы Рано не сомневалась, Галя тут же дрожащей рукой набрала номер своей мамы и заорала в трубку:
— Мама! Нет. Мы еще в Джамбуле, на вокзале. Так получилось. На перевале метет, застряли. Приедем, не волнуйся. Успеем. Подожди, послушай же меня.
Вопросы сыпались из мамы один за одним. Оно и понятно. Она ждала, готовилась, думала дочь с семьей вот-вот войдет в квартиру. Конечно, уже начала волноваться, звонить на сотовый так и не научилась. А дети, оказывается, еще так далеко, только в Джамбуле.
— Мама, пожалуйста, приготовь двести пятьдесят тысяч сумов. Мне сразу надо будет. Я тебе потом все объясню. Все хорошо. Здоровы. До встречи.
Рано кивнула и вытащила деньги. Снова пришлось занять очередь.
Через сорок минут Кимиссаровы и их спасительница вошли в плацкартный вагон проходящего поезда, сели на свои места и облегченно вздохнули.
В поезде немного успокоились и вспомнили, что еще ничего не ели с самого утра. Галя вынула пирожки, бутерброды, Рано тоже достала кое-какие припасы. Горячий чай разморил, и Семен с Алешей легли отдохнуть, а женщины разговорились. Рано рассказала немного о себе.
— В Алмате я была у дочки. Она давно живет там, замужем за казахом. А мы узбеки. Дочь предлагает продать квартиру в Ташкенте и переехать к ним, но я не хочу. У меня своя квартира, сама себе хозяйка. А там… зять. У нас не очень хорошо складываются отношения, — вздохнула женщина и горестно покачала головой, видимо что-то вспомнив.
Гале было неудобно спросить, с кем живет Рано в Ташкенте, и почему в канун Нового года уехала от дочери, а сама женщина ничего не сказала об этом.
Галя в ответ рассказала о своей семье, как попали в Алмату, и почему мама в Ташкенте.
Так незаметно подъехали к Чимкенту.
Семен и Алеша подхватили все сумки, не позволив женщинам нести тяжести. Все беспокоились и без конца смотрели на часы. До Нового года оставалось семь часов.
— Мама, мы успеем? — беспокоился Алеша.
Гале и самой было тревожно, но она ответила сыну:
— Конечно, сынок! А даже если и нет, то ничего страшного не случится! Главное, что мы все живы и здоровы!
— Но бабушка там одна, — волновался мальчишка.
Галя лишь развела руками.
Рано хотела что-то сказать, но передумала. Галя посмотрела на нее вопросительно, но она лишь качнула головой. Через час вся компания мчалась на стареньких «Жигулях» к границе.
Пограничный контроль прошли достаточно быстро. А вот работники таможни никуда не торопились. Они заступили на смену, и она для них ничем не отличалась от всех остальных. Многие из них даже выражали недовольство и выговаривали людям:
— Ну куда вас несет за пять часов до Нового года?
«Таки домой, — хотела ответить Галина. — Встречать его», — но сдержалась, не желая сердить тех, от кого сейчас они все зависели.
Пройдя две границы и две таможни, путешественники бежали почти бегом туда, где можно было нанять машину, чтобы ехать домой, в Сергели. Цены таксисты заламывали такие, что гораздо дешевле было снова вернуться в Алматы.
— Рано, вы оплатите, — смущаясь, попросил Семен, — а я вам эту сумму полностью верну.
Женщина хотела протестовать, но Галя не дала, сказав:
— Вы и так нам помогли! Сидели бы мы до сих пор в Джамбуле, наверное, — горько усмехнулась она.
До дома Галиной мамы долетели за полтора часа. Семен сразу решил, что он доставит Рано прямо до порога ее квартиры. А Галя извинилась и сообщила, что останется дома. Рано понимающе кивнула. Галя заметила, что в глазах у женщины промелькнули слезы. Но, предвкушая встречу с мамой, она не стала заострять внимание и выяснять, почему Рано загрустила.
Когда подъехали к дому, Галина выскочила из машины как пуля и бегом рванула в подъезд. Алешка, попрощавшись с Рано и пожелав счастливого Нового года, взял сумки и тоже быстро скрылся в подъезде.
Галя выбежала почти мгновенно, она подбежала к машине и протянула Рано деньги со слезами на глазах и словами благодарности. Женщины горячо обнялись. Таксист начал их подгонять, надо было прощаться навсегда.
«Какие же интересные ситуации могут случиться в дороге! Как хорошо, что нам встретилась Рано! Если бы не она! Даже думать не хочу!»
Забежав домой, Галя окунулась в предновогоднюю суету. До встречи Нового года оставался всего час. Мама, конечно, все приготовила, и даже стол был накрыт. Оставалось только сесть и проводить старый год.
Семен поехал помочь женщине занести тяжелые сумки в квартиру, как и пообещал.
Когда поднялись на этаж, и Рано не позвонила в дверь, а полезла в сумочку за ключами, Семен напрягся. Ну мало ли! Бывает, что в некоторых семьях все открывают дверь своим ключом. Но когда, она открыла, то Семен понял, что там совершенно пусто. В квартире было темно и тихо.
— Подождите, — он взглянул на пожилую женщину удивленно, — а вы что же совсем одна?
Рано кивнула, и Семен увидел, как ее глаза моментально наполнились слезами. Она не могла говорить, а потому прошептала:
— Я же должна была в двенадцать часов уже быть дома. Я бы все успела: и пропылесосить, я ведь два месяца у дочки жила, и в магазин сходить, купить все, что нужно. И приготовить… — Рано не выдержала и расплакалась. — А теперь вот… глотать пыль за пустым столом… одной! А от дочери уехала, потому что надоела я им. Зять позавчера недовольно на казахском языке со своей матерью по поводу меня говорил. А я понимаю по-казахски. У меня прабабушка казашка была. Все бы ничего, но как только я услышала, что я, — и Рано проговорила что-то на казахском.
— Это что? — в замешательстве спросил Семен.
Рано махнула рукой:
— Стыдно мне, Сема! Даже повторять не хочу. Я, наверное, и правда плохая мать, ужасная теща и мерзкая бабка.
Семен замотал головой:
— Нет, нет! Что вы! А знаете что, — заорал он. — Бросайте сумки на балкон, наверняка у вас там есть что-то скоропортящееся, а разбирать некогда. Двадцать минут двенадцатого уже! И поехали к нам! Теща весь день готовила, а вчера холодец варила. Вы любите холодец? — спросил он.
— Очень! — прошептала Рано.
Через двадцать минут Галя открыла дверь. На пороге стояли Рано и ее муж. Он подмигнул жене. Она, все поняв, улыбнулась и проговорила:
— Давайте быстренько. Надо старый год проводить, и все плохое там оставить.
Всех с наступающим Новым годом! Желаю, чтобы было с кем его встретить и провести!
Татьяна Алимова
