Шаман

Николай Кирюшов

«…И нет нам твёрже почвы под ногами,
  чем палубы подводных кораблей».
                (И. Фисанович, строка из песни –
                неофициального гимна моряков-подводников)


                1. Торжественный выпуск

     Эх, лихие девяностые! Кто их прожил в России, вспоминает то время по-разному. Грустного и даже трагичного много было… Слава Богу, пережили!

     Страна Советов развалилась для всех неожиданно, словно старый ковчег, но созидалось новое государство, с курсом на капитализм и новым «кормчим» Ельциным. Советоваться, правда, не переставали… С кем? С победителями, как они себя объявили, а мы поверили и признали, в холодной войне с социализмом – США. Гегемония Соединенных Штатов в те годы стремительно распространялась не только в России, но и по всей Европе, да и во всем мире.

     О чём думал в те годы Борис Николаевич? Одному Богу известно… Вся тройка «подписантов» беловежского преступного соглашения канула в мир иной… Последним «почил в бозе», не покаявшийся ни перед народом, ни перед Богом первый и последний президент СССР Михаил Горбачёв. В самом конце 1991 года он признал за собой поражение от Ельцина и по-тихому, но официально, ушёл в отставку. Обиделся, не то слово! А на следующий день также тихо, с соблюдением всех законных формальностей, «умер де-юре» и Советский Союз…

    Но Россия осталась жива! Тяжко ей пришлось в 90-е годы и простым людям-россиянам особенно. А военным каково жилось? Страны, которой давали присягу, не стало, а другой у нас не было. И родину надо было защищать!

    Выпускник Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского Комсомола Шаманин Илья Сергеевич, по прозвищу Шаман, стоял в парадном строю и радовался. Пять лет учёбы были позади, которую он начинал в Ленинграде, а в своём выпускном 1993 году город на Неве уже почти пару лет, как носил имя апостола Петра – святого небесного покровителя его тёзки – великого русского царя, основавшего новую столицу государства российского.

     Случилось это переименование в июне позапрошлого года, одновременно с первыми выборами президента России. Тогда городские власти организовали выборы и своего первого (на западный манер) мэра, а также референдум о возвращении городу первоначального имени. Градоначальником стал тот, кто больше этого хотел и кого поддерживала Москва – Собчак, а  Ленинград 6 сентября 1991 года указом Президиума Верховного Совета РСФСР был переименован в Санкт-Петербург. Горожане-ленинградцы во всех центральных и местных СМИ стали называться трудновыговариваемым для того времени словом петербуржцы. Затем всё как-то притёрлось!

     Привыкли и военные оплачивать свой проезд в общественном транспорте. До Собчака военнослужащие ездили по «городу Ленина» бесплатно. Потом люди в погонах «притерпелись» по три месяца не получать заработанную плату – денежное довольствие, «привыкли», переодеваясь в «гражданку», подрабатывать по ночам извозчиками на своих стареньких авто, охранниками-вышибалами в клубах и ресторанах, а то и просто грузчиками – в продуктовых магазинах или на плодоовощных базах… И себя, и семьи свои надо было как-то содержать. В новом обществе «развивающегося капитализма» деньги решали всё! Возможностей их заработать стало много и народ начал как-то приспосабливаться... Так живо начинались «лихие 90-е» и также стремительно лепилась новейшая история России.

     Не было уже ни КПСС, ни ВЛКСМ, но вчерашний комсомолец минно-торпедного факультета Шаманин гордился, что его училище продолжало носить имя Ленинского Комсомола. Такой парадокс: много чего стало нового, но пока ещё не было!

     Вот и в военных училищах выдавали атрибуты со складов-запасников плановой советской экономики: вместе с лейтенантским погонами выпускнику вручали морской кортик и картонку-корочку диплома о высшем образовании с серпасно-молоткастым гербом СССР, а также старого образца «синий поплавок» – значок в виде ромба об окончании училища. На нагрудном знаке и рукоятке кортика также красовались главный символ государства, канувшего в Лету. Всё было старого образца, новым в офицерской карьере была лишь перспектива службы в Военно-Морском Флоте под Андреевским флагом новой России. Учился Шаманин хорошо и очень хотел попасть по распределению на север. Кадровики не подвели и подводные силы Северного флота уже ждали своего молодого лейтенанта выпускника.

     Торжественное мероприятие в учебном заведении проходило строго по военному регламенту: с выносом знамени, встречей адмиралов – сначала начальника училища, затем командира Ленинградской военно-морской базы. Прибыл кто-то из представителей городской мэрии, были и седовласые адмиралы из числа приглашенных ветеранов-подводников. Лица вчерашних курсантов-пятикурсников сияли счастьем и гордостью: они стали офицерами!  В этот праздничный день даже солнце над Питером, обычно скупое на то, чтобы просто показаться на хмуром небе, словно по приказу флотского командования, светило ярко и по-летнему тепло.

     Солнечный зайчик-баловник, отраженный от начищенного до блеска герба несуществующего Союза ССР, закреплённого на «видавшей виды» старой деревянной трибуне с начальством, произносящим поздравительные речи, шалил вовсю и светил лейтенанту Шаманину прямо в глаза. Илья жмурился, а когда приоткрывал один глаз ему хотелось чихнуть так, что сил не было: скорей бы уж прозвучала команда «К торжественному маршу!» и их строй развернут по ходу движения в сторону.  Громыхнуть на весь плац своим «Ап-чхи!!!»  было не позволительно, поэтому Шаман с закрытыми глазами внимал все напутственные слова стойко и держался достойно.

     В многочисленной толпе гостей: счастливых родителей, их родственников, друзей-питерцев одноклассников по школе, молодых жён уже с карапузами на руках (были и такие) и просто «боевых подруг с дискотек», расположившихся сбоку от трибуны, стояла и его Елена, или Ленка, как её сам называл Шаманин. Первый раз встретились ребята ещё весной третьего курса в училищном клубе на танцах.

     Лена – модница и красавица-блондинка с голубыми глазами, училась в знаменитой «тряпочке», как тогда называли Ленинградский институт текстильной и лёгкой промышленности, ставший потом университетом технологии и дизайна, что на Большой Морской в Ленинграде, сейчас уже Санкт-Петербурге.

     Илья ловко «шаманил» – играл тогда на барабанах в вокально-инструментальном ансамбле училища. И хотя «музыкалку» в детстве одолел по классу балалайки, к ударным инструментам Шаман тяготел сильно. Может фамилия сказывалась?  В школе тоже «стучал по барабанам» в ВИА (фильм «Розыгрыш» Владимира Меньшова ещё долго будет классикой для людей того поколения), свои музыкальные способности курсант третьего курса Шаманин не растерял и в военном училище. А когда в перерыве танцев включили магнитофон с западной попсой Лена набралась смелости и сама пригласила виртуозного барабанщика на быстрый танец. Так и познакомились…

     Но вместе с Советским Союзом почти сразу распался и «музыкальный союз» их вокально-инструментального ансамбля. Жалко, конечно. Что-то не пошло… Вернее, совсем не пошло у замполита училища подводников с проведением культурного досуга курсантов по их месту «прописки» – учёбы и проживания. Способные музыканты из ВИА (двое пятикурсников: басист и ритм-гитарист) выпустились годом ранее, солиста-клавишника отчислили за систематические самоволки и залёт с выпивкой, остался один Шаман со своими барабанами… Но «один в поле не воин» даже, если это поле картофельное. Так, к сожалению для Ильи, бесславно распался их музыкальный коллектив.

     Теперь к курсантам по вечерам на дискотеку, которую в училище острословы называли «Крокодильник», приходили девчата, желающие просто «замутить и выйти замуж» за будущего офицера. У некоторых это получалось, хотя престиж военнослужащих в новой России стремительно падал. Местных симпатичных девчонок в клубе стало меньше, а контингент приезжих «girls» частенько соответствовал названию дискотеки. Но, «Крокодильник», который вёл пожилой, лысый, прокуренный и пропитый «до, что дальше некуда» диджей в парике «а-ля черная немецкая каска», исправно функционировал по выходным дням…

     Красавцем Илья себя не считал, да и не был, но имелось в его внешности, что-то весёлое и артистически-узнаваемое. Невысокий, упитанный, лицо круглое, эдакий щекастенький шатен со светло-карими глазами, крупным носом-картошкой, пухлыми губами и начинающими залысинами на большой голове, всем своим видом воплощающий полнейшее добродушие. Особенно когда улыбался. Ну точно, полная копия актёра Евгения Леонова в молодости! А ещё мягкий, теплый голос с хрипотцой… Ленка его так и называла: «Мой Винни Пух!». Замуж хотела, конечно…

     А он молчал и не заводил разговор на эту тему. Нет, не боялся, скорее стеснялся признаться в своих чувствах. Симпатичная, статная Елена нравилась ему. Когда Шаманин был в фуражке – казался вровень с подругой, а когда снимал головной убор – на пару-тройку сантиметров оказывался ниже. Немножко комплексовал по этому поводу, в лукавой надежде, что всему виной высокие каблуки Ленкиных туфель. Училась ведь избранница в «тряпочке» на дизайнера женской одежды. Одним словом – модница!

     Как она его обняла после прохождения торжественным маршем и роспуском строя выпускников! Как расцеловала! Девушка искренне радовалась за Илью, за новоиспеченного морского лейтенанта, да просто за своего Винни Пуха. Верила, что всё у них получится. И пусть Шаманин через месяц уедет к своему новому месту службы на север, она будет его ждать.

2. Признание в любви

     Весь пятый курс Лена с институтской подружкой по «тряпочному цеху» снимали крохотную комнату в питерской коммуналке рядом с Балтийским вокзалом, недалеко от военного училища будущих офицеров-подводников. По выходным девчата ходили на дискотеку к курсантам, а в будние дни после занятий вечерами трудились над своими дипломными работами – готовились к их защите.

     В конце первого летнего месяца 1993 года подружка – выпускница уже не Ленинградского института текстильной и лёгкой промышленности, а Санкт-Петербургского университета технологии и дизайна (быстро переименовали ВУЗ в духе времени!) съехала, отправившись к себе на родину в поисках работы и Лена «доживала одна» в съёмной комнатке последние июльские денёчки.

     Не одна, конечно. Илья весь свой первый лейтенантский отпуск был рядом. Они много гуляли по городу, снова и снова любуясь его величественной красотой. Днями и ночами напролёт, ведь ночи в начале лета в Питере необычные – белые. Видели, как разводят знаменитый Дворцовый мост и зачарованно смотрели на проходящие военные корабли и подводную лодку, которые занимали свои места на Неве в парадном строю перед Днём Военно-Морского Флота. Съездили вместе в Петергоф на фонтаны, побывали на концертах рок-группы «Аквариум» Гребенщикова и на сольнике Розембаума в БКЗ «Октябрьский».  Весело и интересно проводили время. Всё было доступно и жизнь в Санкт-Петербурге молодым людям казалась почти беззаботной, а главное – красивой и романтичной. Так и было!

     Даже когда портилась питерская погода, когда дни напролёт были пасмурные и дождливые, им хорошо было вдвоём, ведь они находились рядом друг с другом. Пусть и не в своей отдельной квартире (когда она ещё появится у лейтенанта?), а в Ленкином (на семи с половиной квадратных метров) «коммунальном гнёздышке» влюблённым было тепло и очень уютно.

     Накануне праздника ВМФ дождь лил весь день и Лена с Ильёй, по-детски ухохатываясь, смотрели дома по телевизору мультфильм про Винни Пуха. Смешно было, хотя Елене не здоровилось, она постоянно шмыгала носом, не расставаясь с носовым платком… Но Шаман так походил на своего нарисованного персонажа, что о простуде ей даже думать не хотелось! А он и не обижался: вылитый Винни! Шутил по этому поводу, парадируя своим мягким голосом добродушного медвежонка. Веселил простуженную Ленку.

     А потом был другой мультик… Про Маугли по Киплингу. «А мы уйдём на север!» – это Табаки – неизменный спутник-шакалёнок тигра Шер-Хана. Смысл этой фразы прост: мы сматываемся, чтобы нам не прилетело!  И Лена вдруг сразу загрустила…

     «Илья один уезжает на Северный флот, нет не бросает её, но и замуж не предлагает. Не мишутка, а медведь с опилками вместо мозгов!» – закрутилось штормовым смерчем в её «воспалённом мозгу». – Ведь уедет и забудет меня, чурбан! А я так его люблю! А он?.. Спрошу сама!».

     –  Илья, я тебе нравлюсь?

     – Конечно! К чему этот вопрос? Переживаешь, что один лечу на север? Впечатлительная ты, Ленусь! – и дважды передразнил мультяшного Табаки – «А мы уйдём на север! А мы уйдём на север!»

     – Да, волнуюсь! За тебя волнуюсь. За нас переживаю. Потому что люблю тебя! А ты?

     – Что я?

     – А ты меня любишь?

     – Разумеется.

     – Скажи сам, Илья.

     – Люблю! –  Шаманин, обняв Лену, чмокнув её в мокрый нос.

     – Что это значит?

     – Это значит, что люблю.

     – И?!!

     – Ты замуж хочешь, Ленка?

     – А ты, как думаешь?

     – На Северном флоте самые большие субмарины. Меня на флотилию распределили и так хочется на такую громадину попасть в дивизию крейсеров стратегического назначения. Вот я и думаю, что надо мне сначала вступить в свою должность на такой подводной лодке, а потом я приеду за тобой и мы распишемся. В ЗАГСе на Английской набережной! В первом дворце бракосочетания Питера! Хочешь?

     – Очень хочу! А не обманешь?

     – Слово Винни Пуха!

     – Ну вот… Всё испортил! Всё шутишь…

     – Не шучу, Ленка! Время сейчас такое… Не поймёшь, что в стране делается и в армии тоже. У меня мама одна на Урале, у тебя тоже отца нет… Останешься пока в Питере, работу найдёшь, ты же умница! Кстати, деньги на эту комнатуху до конца лета я тебе оставлю. А свадьбу нашу на какие «бабули» играть будем? Давай так: вступлю в должность на флоте и на ноябрьские праздники ты прилетишь ко мне уже невестой. Лейтенанту второй отпуск летом не светит, это, как дважды два – пять, а уж зимой меня точно отпустят! Поэтому сразу после Нового года, надеюсь к тому времени я уже буду при деньгах с «поляркой», мы поженимся здесь в Питере. Договорились?

     – Подожди-подожди… Ты же мне ещё предложения даже не сделал!

     – Так делаю. Выходи за меня замуж, Лена.

     – Ха! Каков! Сама напросилась… Я ещё подумаю. Выходить ли за такого медведя замуж! Добрейший и славный Винни Пух ты или трусливый Табаки!?

     – Может чаю попьём?  Совсем смотрю ты разболелась…

     – С мёдом?

     – А то! Мы медведи очень мёд любим! Кстати, и от простуды – мёд самое то!

     – Ладно… Я согласная…

     – Чай с мёдом попить?

     – Замуж за тебя, белый северный мишка! Но, чай тоже хочу.

     Лена с Ильёй улыбнулись друг другу и поцеловались.

     На следующий день они подали заявление в Дворец бракосочетания №1. А ещё через три дня Шаманин улетел в Мурманск.

3. Нарочно не придумаешь!

     Добравшись почти без приключений до городка подводников Мурманск-150 или Западная Лица, лейтенант Шаманин прибыл в штаб флотилии ПЛ – самое крупное объединение подводных сил Северного флота.

     Офицер-кадровик, взглянув на круглолицего, упитанного, как Винни Пух, лейтенанта, улыбнулся в русые усы и сразу предложил:
     – Учились вы хорошо. Минёром на «Акулу» согласны? Сразу самостоятельная должность командира боевой части.

     – Командиром БЧ-3 на крейсер? Согласен. Даже очень согласен!

     – Ну вот и хорошо!  Езжайте сейчас в «армию стратегов», это мы так между собой дивизию РПК СН называем, в губу Нерпичью. Рапорт там напишите, чтобы приказ оформили и через полгода вам пойдёт «северная надбавка». «Полярка» – штука  приятная! А семейное положение у вас?

     – Холост! Пока… Но заявление с девушкой уже подали. В начале следующего года планируем расписаться.

     – Тем более! Жёны деньги обожают… А нам мужикам и тратить-то их здесь особо негде.

     Так началась служба Шаманина на Северном флоте, но пока без своего подводного крейсера. Атомоход его в это время стоял в Архангельской области в центре атомного судостроения России на заводе «Севмаш» и готовился к серии очередных испытаний в Белом море. Туда надо было ехать быстрее, а путь не близкий. Самолёты в Архангельск не летают, поэтому добираться до Северодвинска надо было поездом «по кривому маршруту», а потом ещё на автобусе.

     «Хорошая она, добрая и заботливая, любит меня – своего Винни Пуха. И я её очень люблю!» – признавался в мыслях Илья, вспоминая, как в слезах провожала его Лена в питерском аэропорту Пулково. Отцов у них не было, потеряли работу и умерли в один год в самом начале строительства капитализма в стране с «мутной приватизацией» по Чубайсу. А на свадьбу надо было собрать приличную сумму денег, как Шаман и обещал своей невесте, мама которой жила под Барнаулом. Поэтому матерей, которые ни разу не видели города на Неве – с Алтая и Урала (мама подводника проживала в Челябинске) будущие молодожены решили пригласить прямо в Санкт-Петербург. Сначала в ЗАГС на Английской набережной на свою роспись, а потом, покатавшись в свадебном лимузине по всем памятным местам, включая Медного всадника, завернуть в шикарный ресторан «Невский» на одноимённом проспекте. Из приглашенных гостей – только свидетели: местный товарищ-однокурсник Ильи, умудрившийся начать офицерскую службу в одном из питерских военных НИИ и подруга Лены по универу, тоже петербурженка.

     А пока Шаманину, по прибытию в Северодвинск на «Севмаш», надо было вступить в должность, чтобы потом снова вернуться на Север в штаб дивизии с приказом командира ПЛ о принятии им минно-торпедных дел и обязанностей командира боевой части на своей уже родной лодке. Такая бюрократия, но без неё никак! Финансисты без «приказной бумажки» просто так деньги с северным коэффициентом и выслугой «год за два» платить не будут!

     Примерно то же самое лейтенанту сказал и командир подводного крейсера, напутствуя в обратную дорогу:
     – Молодец, дела хорошо принял! Давай дуй обратно с  моим приказом в Нерпичью. Там тебе быстренько оформят северную выслугу «год за два». Чего деньги-то терять? Мы тут ещё какое-то время простоим… Всё сделаешь и вернёшься на лодку. А там и в море выходить начнём.

     – Без меня? А если не успею? – заволновался новоиспеченный командир БЧ-3.

     – Да не переживай ты! – подмигнул капитан первого ранга игриво. – Без тебя не пойдём, как мы без такого «опытного» минёра? Есть ещё вопросы, лейтенант?

     – Как бы мне, товарищ командир, отсюда побыстрее до Мурманска добраться? А уж дальше я сам!

     – Это совсем не проблема, Илья Сергеич… Тут недалеко под Архангельском, в полутора часах тряски на автобусе по «убитой дороге», есть аэродром Талаги… Если поторопишься, то завтра утром в наш «Североморск-3» летит военный борт. Он тебя и захватит. Мы все так делаем, когда срочно надо «туда-сюда» слетать на север к своим. Понятно?

     – Так точно, товарищ командир.

     – Вот и хорошо. Да! Билет не забудь купить!

     – А касса где?

     – В магазине… Коньячок возьми, наливочку местную – «Бальзам Поморский» называется… На травах таёжных, сладкая зараза, но хорошая! С водочкой классно идёт… Летчикам понравится!

     Шаманин расплылся в улыбке… Теперь совсем всё понятно!

     Утром следующего дня Илья уже бежал по лётному полю военного сектора Архангельского аэропорта Талаги. Два одинаковых самолёта Ан-24 стояли с работающими двигателями, готовясь на взлёт. «Вот удача: на каком-нибудь да улечу!» – мелькнуло в голове Шамана. Неожиданно один из них тронулся и медленно начал своё движение по рулёжной дорожке. В лейтенантском мозгу провидением, как молнией сверкнуло: «Точно мой! А не успею – опоздаю! И как тогда добираться до штаба дивизии?» Пока второй борт, шумя вращающими винтами моторов стоял неподвижно, лейтенант ускорился и, как заправский спринтер, припустил к самолёту, начавшему рулёжку: «Надо успеть!!!».

     На бегу, открыв портфельчик, из которого торчали три горлышка от бутылок со спиртным, Шаман замахал рукой, показывая содержимое лётчику в кабине: «Возьмите в полёт, братцы! Позарез надо!!!»

     И о, чудо! Пилот, а это был сам командир воздушного судна, показал ему «О» из большого и указательного пальца, мол «Окей, морячок!», а кивком головы дал понять: давай к задней входной двери. Через пару секунд она гостеприимно открылась, вниз наполовину опустилась лестница: «Залезай живей!»

     Самолёт на мгновенье тормознул, Илья с ходу вскочил на ступеньку трапа, который внутри держали чьи-то сильные руки и нырнул по пояс в бортовой проём. Всё! Можно успокоиться. Вручив гостинец кому-то из членов экипажа, довольный Шаманин уже смотрел в иллюминатор, с интересом наблюдая как крылатая машина разогналась по бетонной полосе, взлетела и начала набирать высоту. Сердце лейтенанта прыгало от радости в груди: он успел! Успел!!!

     Под монотонный шум работающих турбовинтовых двигателей Шаман вскоре задремал… Проснулся он от прикосновения пилота-штурмана, в другой руке тот держал сложенную маршрутно-полётную карту. 

     – Здорово, братишка! Ты чего спать к нам напросился? Прилетели уже! Может поможешь часть груза на землю вытащить?

     – Конечно, помогу. Спасибо, мужики! А скажите до штаба  отсюда далеко?

     – Далеко-далеко! Не беспокойся. Тебе зачем?

     – А как далеко? На каком транспорте доехать можно? Мне, вообще-то, в штаб дивизии своей надо. Рядом с Западной Лицей в губе Нерпичья находится…

     – Ну, из транспорта здесь только олени… – засмеялся лётчик. – Сам подумай, где тундра, а где твоя… Как ты сказал?

     – Западная Лица! Там, между прочим, тоже тундра…

     – Тундра – она, брат, большая! Тебе на северо-запад надо, если по прямой, то вёрст 600, а мы летели на северо-восток! И дальше почти на тысячу километров полетим вдоль побережья Арктики… Завоз у нас северный, слыхал о таком? Полярная зима скоро!

4. Северный завоз, или  Немного о тундре

     Вы слышали что-нибудь про Арктическая тундру? В России эта природная зона раскинулась вдоль всего побережья Северного Ледовитого океана, в основном за Полярным кругом. Об этом ещё в школе на уроке географии рассказывают… Только дети это с трудом воспринимают. А взрослые?

     Тундра – это просторные широты безлесий, поросшие зелёным мхом, лишайниками, мелким кустарником с обилием водоемов и болот. А ещё арктическая тундра – это суровый климат: долгая, до восьми месяцев зима, когда солнце практически не выходит из-за горизонта, с холодными полярными ночами и северным сиянием на небе. Кто пробовал описать чудо, творящееся в верхних слоях атмосферы, потом признавались, что это невозможно. Такая неземная красота! Оно и понятно: солнечный ветер из Космоса! Прямо над тундрой…

     Зимой минус 35, но это средняя температура. Часто в это время года дуют лютые северные ветра, а морозы доходят и до 50 градусов. Лето, с его плюс 10 (редко, когда чуть выше), в тех местах очень короткое. С приходом тепла оживает вся растительность по мере наступления полярного дня (или белых ночей в тех районах, где полярный день не наступает). Май и сентябрь (в северном полушарии) – это весна и осень тундры. И почти повсеместно вечная мерзлота, которая оттаивает в летний период всего на несколько десятков сантиметров. Представили? Уже мёрзните? А ведь там ещё и люди живут… Тоже россияне!

     В различные исторические периоды нашей страны «север» всегда оставался территорией слабозаселенной, мало или совершенно не приспособленной для занятий сельским хозяйством. Поэтому необходимость «содержания» местного населения подчинялась либо требованиям государственных интересов, либо ответственностью перед всем человечеством (!) за сохранение этих реликтовых этнических групп.

     Рыночные реформы, начавшиеся в новой России, перевернули с ног на голову привычную жизнь кочующих ненцев-оленеводов и других малочисленных коренных народов Крайнего Севера. Чтобы не начался их массовый уход с пастбищ, охотничьих и рыболовецких участков нужна была государственная поддержка, но кризис оленеводства периода рыночной перестройки оказался глубже, чем даже в советскую коллективизацию. Тогда тоже много чего «не туда» наворотили. Но тундра есть тундра, и она наша!

     «Наверху» об этом не забывали, поэтому завоз топлива, различных медикаментов, муки и макаронных изделий, тушенки и даже алкоголя за полярный круг не прекращался. Выполняли так называемый «северный завоз» и военные лётчики. Вот в такой Ан-24, битком набитый ящиками с водкой,  закуской – свиной тушенкой в банках и несколькими большими пластмассовыми ёмкостями с соляркой, угораздило попасть лейтенанту Шаманину.

     Ненецкая народная мудрость гласит: «Оленей потерял – ничего не потерял, здоровье потерял – половину потерял, надежду потерял – всё потерял». Пока олени паслись, кочевники не теряли надежду и радовались каждому самолету. Уважали халявный «северный завоз» с подарками «сверху» – с неба, спиртное тоже любили. Как без него в холодной тундре?

     – Ты пойми, лейтенант! У меня приказ – груз, почти пять тонн, в четыре точки оленеводам доставить надо! – издалека начал успокаивать Илью командир экипажа с майорскими погонами на лётной куртке. – Сам же напросился в полёт. Но ты не переживай, за неделю, думаю, управимся, а когда вернёмся я тебя сам на ближайший борт в «Североморск-3» устрою. Зовут-то как тебя?

     – Шаманом. То есть Ильёй. Шаманин – фамилия. Выпускник питерского училища подводного плавания Шаманин Илья Сергеевич! – и лейтенант полез во внутренний карман за документами.

     – Да не надо! – остановил его лётчик и улыбнулся. – На этого… На артиста Леонова ты похож, вот! И голос такой же. Ладно, не обижайся. Держи руку, Винни Пух!

     – Здравия желаю, товарищ командир. Я и не обижаюсь. Меня девушка так тоже зовёт. Привык…

     – Майор Пятаков, – представился командир. – Александр Александрович. Можно Сан Саныч, только Пятачком не называй, – и командир, снова улыбнувшись, крепко пожал влажную от переживаний ладонь лейтенанта. – Будешь моряк за парламентёра от нашего экипажа в контактах с местным населением! А бубен тебе может даже их всамделишный шаман подарит и ритуалам обучит. Ты же сам говоришь, что шаман!

     – Я только на барабанах «шаманить» умею, Сан Саныч. В училищном вокально-инструментальном ансамбле ударником был, –  приободрился Илья. – Простите меня, понимаю, что сам виноват, товарищ майор. Я ведь думал, что вы на север летите, в сторону Мурманска! А оно вон как всё вышло…

     – Это тебе надо было, музыкант, с «презентом» своим на второй борт Ан-24 в Талаги проситься. Он как раз туда курс держал!

     – Да понял я уже, понял. А что у них тут, в тундре, и шаманство процветает?

     – А то! В каждом племени, если так можно сказать, в общем, в каждом их семействе-поселении. А у нас, напоминаю, четыре места выгрузки с отдыхом экипажа и даже двумя ночлегами. Как «контакт найдёшь» (и командир для понятия щёлкнул себя пальцем по горлу), будешь барабанить с их шаманом дуэтом! А как ты думал устанавливаются добрососедские отношения?  Без этого дела (командир кивнул на ящики с водкой) – никак!

     – А почему мне с вами нельзя дальше?

     – Потому что ты моряк, а не пилот. Я – командир, а ты… Не член экипажа, а пассажир «командировочный», поэтому считаю, что подводнику такие экстремальные перелёты противопоказаны! Усёк?! Особенно в полярных условиях. Мало ли что…  Да не боись ты! Приоденем тебя потеплее, за неделю не замёрзнешь. Ненцы – народ гостеприимный, будешь жить, как у Христа за пазухой. На обратном пути заберу тебя! Взлётно-посадочная полоса здесь хорошая. Видел, какая тундра зеленая вокруг, олени пасутся всюду. Хорошо им здесь! И животным, и людям, естественно. Пока олень всё не съест, ненец отсюда не уйдёт.

     – А они это… – поняв, что его судьба уже решена, Илья посмотрел в сторону ящиков со спиртным.

     – Ненец – в переводе на наш язык значит – «настоящий человек»! Поэтому бухают будь здоров! Не все, конечно. И по малу. Уж больно пьянеют быстро.

     – Да вон же они! Сан Саныч, оленеводы-кочевники к нам спешат… – рассмотрел в иллюминатор Шаманин бегущих людей.

     – Пора! Давай помоги-ка лучше связисту со штурманом и бортмеханику нашему Бутылке. Не боись, это фамилия у него такая. Когда трезвый – он добрый! Только аккуратно, без боя стеклотары, ящики с «огненной водой» и пару канистр с соляркой на землю надо выгрузить. Про тушёнку тоже не забудьте, мой помощник подскажет, сколько им здесь оставить.

     – Есть, товарищ командир!

5. Начало «командировки»

     Чувствовалось, что пилоты бывали в здешних местах (в их первой точке выгрузки «ценных подарков») и в прошлые годы. Причём, не раз и не два – маршрут «северного завоза» для местного населения проторенный!

     Экипаж был дружный, как и положено в авиации, общительный и весёлый. Илья со всеми сразу познакомился,  дискомфорта почти не ощущал. Хотя пилоты и сочувствовали ему… Ну случилось так, с кем не бывает!

     Бортинженер холостяк Сергей Бутылко, которого в полку все в шутку звали то «бутылкой», то «поллитрой», а то и «литрухой» – на прозвища не обижался, сам добрым балагуром оказался!  Анекдоты травил так, что автопилот «давился от смеха» в полёте! Но, дело свое авиационное – материальную часть «Аннушки» (Ан-24) – знал превосходно, что называется «до последнего винтика». Объяснялся с ней Серёга не инженерным языком, а с «матерком» (матчасть же!), особенно когда «принимал на грудь» содержимое ёмкостей, которыми его называли сослуживцы.

     Попивал Бутылко в свободное от полётов время, но однажды крепко «войдя в штопор – выйти из него не смог», за что и «пострадал» от командования. Ходил старлей в старых погонах с одной дыркой вместо капитанской звёздочки, а в экипаже числился на должности бортмеханика – прапорщика. Но небо звало и  «заЛётчик» летал! Случалось в  лихие 90-е и такое…

     Поздоровавшись по очереди со всеми представителями прибывшей «ненецкой делегации», майор Пятаков о чем-то поговорил с их старшим – пожилым аборигеном, смуглое лицо которого было испещрено глубокими морщинами, одетым, как и все ненцы, в национальное одеяние из оленьих шкур. Окликнув Шаманина, Сан Саныч махнул рукой, чтобы моряк подошел к ним.

     – Вот, это наш товарищ-натуралист от ВМФ! – так неожиданно представил его командир экипажа. – Зовут Ильёй. Играет на барабанах и тоже немножко шаманит. Будет изучать местную природу, ваш быт и обычаи. Командировка у него небольшая, через неделю нашим же самолётом Илья Сергеич вернётся с нами в Архангельск.

     – Ясавэй! – улыбнулся и протянул мозолистую ладонь лейтенанту старец.

     – Здравия желаю! – по-военному ответил рукопожатием Шаманин и тоже улыбнулся. – А савей это что?

     – Ясавэй – это имя, – вставил Пятаков. – По-ненецки означает «знаток местности». Я правильно говорю?

     – Да-да! – подтвердил ветеран-оленевод. – Всё здесь в округе знаю. Очень рады вашему прибытию! Будешь мне за сына, дорогой Илья. Мы гостям всегда рады!

     Разговаривают местные кочевники на их родном, необычном нашему слуху, ненецком языке. Спросит, например, абориген по-своему: «Хибя?», то есть «Кто?». Только поймёшь, что про тебя это, а он продолжает: «Хибяхад?». И чёрт его знает, о чём он, а это всего лишь продолжение вопроса к тебе: «От кого?». «От Военно-Морского Флота России!» – отвечал всем ненцам приветливый лейтенант Шаманин.  А они, кивая головами и улыбаясь, делали вид, что сразу понимали «пухлощекого пришельца», свалившегося к ним с неба с подарками. Гостеприимство обязывало! Русский язык, который они достаточно хорошо понимают, тоже имеется в обиходе северных коренных народов. Россияне ведь!

     – Задачу уяснил? – спросил майор Пятаков лейтенанта, когда они вдвоём пошли в сторону самолёта.

     – Так точно! Изучить в деталях обычаи и местный фольклор! – отрапортовал на ходу Илья и следом смело пошутил, – При случае познакомиться с их шаманом, опыт сильно не перенимать, но ответный сольный концерт на барабане дать обязательно!

     – Не на барабане, а на бубне, шутник! При условии, что разрешит, но это вряд ли. Всё-таки бубен шаманский не для твоих выступлений предназначен… Про анимизм что-нибудь раньше слыхал?

     – А что это?

     – Ненцы в духов верят… И это, брат, очень серьёзно. Поэтому веди себя дипломатично, головотяпство и дурь свою  молодецкую не выказывай. Понял, Винни Пух?

     – Так точно!

     – И с концертом ты того… Не переборщи, активист! Ударник… Капиталистического труда! – Пятаков улыбнулся, – Скучать тебе здесь будет некогда! Дам, поклонниц твоего «шаманского таланта», тут тоже хватает. А главное… Будь аккуратней и чтобы без приключений, не как с моим тёзкой Шуриком в «Кавказской пленнице»!

     – Не волнуйтесь, Сан Саныч! Всё будет в ажуре. Не подведу!  У меня в Питере невеста.

     – Вот! Хорошо, что помнишь. Надеюсь на тебя, лейтенант.

     – Прилетайте скорее! Очень буду ждать. Мне позарез надо в нашу Западную Лицу попасть, приказ в штаб дивизии передать о своём приёме дел и обязанностей на подводной лодке. А потом обратно в Северодвинск на поезде возвращаться. Время поджимает… Атомоходу моему скоро в Белое море выходить!

     – А по специальности-то своей флотской, ты кем будешь?

     – Минёр я, Сан Саныч. Командир минно-торпедной боевой части.

     – Значит минёр-барабанщик? Ещё и торпедоносец…  Слава богу! А то я уже стал думать, что ты из политработников – типа  массовик-затейник всей дивизии!

     – Музыка – это увлечение с детства. А военная служба – осознанный выбор! У меня батя сам срочную на Северном флоте матросом четыре года «отбарабанил»… В те годы по стольку в ВМФ служили. Тоже минёром на подводной лодке был. Много чего рассказывал!

     – Значит по стопам отца двинул на флот? Молодец! Не переживай, Илья, заберу тебя сразу отсюда, как только все гостинцы по точкам  выгрузки доставим.  Потерпи, продержись недельку… Может и раньше вернуться получится. Ты же знаешь, что русские своих не бросают!

     – Мы тут все русские, товарищ майор. И ненцы тоже!

     – Это верно. Кстати, считай, что бронь за тобой по маршруту Архангельск-Талаги – Североморск-3 уже имеется! – заверил и успокоил моряка лётчик, прощаясь.

     И началось!..

     Проживают ненцы в тундре от Кольского полуострова до Таймыра вдоль всего берега Ледовитого океана, ведут, как это сразу понял Шаманин, кочевой образ жизни, переезжая с пастбища на пастбище. Длительные стоянки случаются зимой и летом, а осенью и весной семьи стоят на одном месте максимум пару недель.

     «Живут аборигены в чумах…»  – сделал первую запись в своих дневниковых записях «командировочный» лейтенант ВМФ.

     Ненецкое жилище (чум) состоит из нескольких десятков длинных шестов и натянутых на них оленьих шкур, которые они называют нюками. Внутри по периметру – спальные места, перины или те же шкуры. Посередине – печка. Для ненцев чум – это центр всей жизни семьи, который воспринимается как целый мир.

     Тундровая ненецкая семья – мяд тер, что в переводе означает «содержание чума», это большой семейный коллектив. В одном чуме, где вместе проживают три поколения, может быть две и более семей – дедушка и бабушка, отец и мать, старший сын с женой и детьми.

     Чем богаче семья, тем больше по своим размерам чум. У бедняков чум остроконечный, а тупоконечный, наоборот – у ненцев с хорошим достатком. Семейство Ясавэя было большим и богатым, поэтому дорогого гостя Илью он с радостью пригласил в свой дом. Глупо было сразу отказываться…

     Летом чум покрывается одним, а зимой двумя слоями оленьих шкур, причем, внутренний слой шерстью внутрь, но сейчас этот слой часто заменяют дорнитом – специальным полотном. Синтетика с «северным завозом» проникла и в тундру! Зимний чум называется сырей мя, а летний – таны мя. По-ненецки «мя» и есть дом.

     Внутри такого жилища каждый предмет и каждое место с древности имеет своё назначение. Центральной осью чума служит шест – симзы, который с давних пор считается священным. На нём помещают семь голов семейных и родовых духов. У ненецкого шамана в чуме  симзы  обязательно украшается изображением священной птицы минлей. По симзы дым от очага поднимается к верхнему отверстию чума. Согласно легендам, по этому священному шесту народные герои улетали на свои военные подвиги.

     Об этом Шаманину поведал сам Ясавэй и пообещал познакомить его с неким Кокой, точнее, Николаем Петровичем – местным шаманом. Откуда в здешних местах взялся этот Петрович старик распространяться не стал, но предупредил, что по обычаям ненцев, называть взрослого человека по имени запрещается, хотя гостям и не возбраняется.  Сами же ненцы-аборигены при обращении используют термины родства: старший брат, старшая сестра, отец, мать такого-то или такой-то и другие. Этот запрет на собственные имена в тундре воспринимается как знак уважения: называть по имени человека, который старше по возрасту, невежливо. Илья это сразу усёк и спросил, как ему величать старосту?

     – А как хочешь! – дипломатично ответил Ясавэй. – Можно и по имени, ты же гость! Ведь я не отец тебе, дорогой Илья, но ты мне как сын. – А можешь и дедом называть – по-нашему – ири, никого старше меня в семье нет.  Внуки уже имеются…

     – Хорошо, дедушка Ири.

     – Просто – ири, сынок.

     – Понял, ири.

6. О, Женщина! или Где лучшее место в чуме

     Много о чём рассказал Ясавэй в первый день посланцу, а точнее «засланцу с небес» – лейтенанту Шаманину. Илья с интересом всё запоминал и подробно записывал в свою толстую тетрадь-дневник со «следами-пометками» (с обратной стороны) о приёме дел на подводной лодке. Сейчас же в этом, пусть и не заброшенном (всё-таки взлетно-посадочная полоса была относительно рядом), но таком далёком от привычной городской суеты месте, он словно снова принимал дела и обязанности. Только не командира минно-торпедной боевой части, а гостя в тундре – в необычном ненецком жилище – чуме, где за шестом симзы располагается священное место – си!

     «Как нота в гамме...» – по-своему сразу смекнул военный моряк, хорошо разбирающийся в музыке. Только старшим мужчинам разрешается наступать на это место. Для детей и женщин оно запретное. Здесь находится священный ларь. В нём «живут» духи-покровители очага, семьи и рода. Там также хранятся все семейные сбережения, реликвии и оружие. Эти предметы доступны только для главы дома, а для других членов – неприкосновенны.

     Место  «не»  для женщины находится напротив  места «си», то есть, у входа. Здесь женщина занимается всеми домашними хлопотами.

     Посередине, между «не» и «си», располагается спальное пространство. В изголовье кладётся пояс с амулетами и ножом. Ложась спать мужчина укрывается ягушкой (или паницей) – женской зимней верхней одеждой.

     Летом спальное место отгораживают пологом из ситца. Полог используют только ночью, днём его аккуратно сворачивают в рулон и закрепляют подушками. Дети лежат рядом с родителями. Для совсем маленьких в чуме есть люлька. В стародавние времена младенца помещали в такую люльку сразу после рождения, а вынимали только тогда, когда он пытался начать ходить.

     Дальше от симзы укладывались неженатые старшие сыновья, потом старики и другие члены семьи, а также гости. В общем, спят все почти «впокатуху», но каждый на своём месте! В чуме порой бывает дымно, но летом дым – хорошее спасение от комаров.

     Чум часто перемещается вместе со своими владельцами с места на место, поэтому в чумах нет ни кроватей, ни шкафов. Из мебели может быть только маленький столик – толь и небольшой ларь.

     До появления электрогенераторов (тоже достижение «северного завоза»!) для освещения чума применялись светильники. Они делались из чаш и наполнялись рыбьим жиром, в который погружался фитиль. Позже появились керосиновые лампы, а потом и фонари на батареях, подзаряжающихся от передвижных электростанций.

     В ведении женщины находится очаг. Традиционно только женщина может прикасаться к очажным шестам и к очажному крюку. Она же собирает дрова для очага, колет их, сушит у входа и разжигает огонь. Женщина разговаривает с пламенем, высказывая пророчества по треску дров, дыму, силе и цвету пламени. Всё пространство, кроме прихожей чума, находится под её покровительством. Приготовление пищи, пошив и починка одежды, а также забота о детях – всё на женских плечах!

     Природные условия в тундре суровы, поэтому для её жителей хорошая одежда в любое время года представляет большую ценность. Зимой, понятное дело, она должна защищать от жестоких морозов,  а летом – от проклятого и вездесущего гнуса. 

     Если учесть при этом, что на долю женщины, помимо хозяйственных работ, ложатся все заботы о потомстве, то становится ясно, что борьба за существование в условиях Севера отнимает у ненки все силы. Не удивительно, что и старится она рано.

     Но Шаманин искренне поразился тому, что пожилая замужняя женщина порой сама бывает довольной, если её муж берёт себе вторую – молодую жену, принимающую на себя бОльшую долю хозяйственных забот, с которыми одной (состарившейся) женщине уже не под силу справляться. Богатый ненец имеет для каждой жены отдельный чум. У Ясавэя было три супруги и жил он на три дома. Все и всё рядом! А зачем далеко ходить или ездить?

     Семья аборигена-двоеженца среднего достатка часто проживает в одном чуме, и жены занимают каждая свою половину. Их муж живёт по очереди то в левой, то в правой половине чума, не желая обидеть ни одну из своих жен. Что до неприятностей, которые связаны с пребыванием в одном чуме двух хозяек, Ясавэй распространяться не стал, хотя было время, когда и он жил с двумя супругами в одном большом чуме.

     Обычно наибольшим весом в семейных делах пользуется старшая жена. Она имеет и особое название – пюды, тогда как остальные жены называются таты. Бывает, впрочем, что муж больше считается с молодой женой, особенно если она была взята ввиду бездетности первой. Дети всех жен между собой братья и сестры, причем сыновья жен, за которых был дан выкуп, пользуются правом на наследство.

     Здешние матери не делают различия между своими детьми и детьми других жен супруга, одинаково любовно относятся к маленьким. А вот положение бездетной женщины в семье бывает тягостным. Такую жену муж может прогнать или, в лучшем случае, оставить у себя, взяв другую. При этом она становилась подобием прислуги при молодой жене.

     Женщины, у которых рождаются только дочери, тоже бывают не в почете. Ясавэй поведал Илье о своём молодом соседе-оленеводе, которого звали Папаля. Без малого сорокалетний мужик – здоровый красавец, высказал сожаление, что у него, несмотря на то что уже имеется две жены, нет сыновей и потому нет наследника.  А это душевная проблема! Придется жениться еще раз и «купить» третью жену. По-видимому, этот вопрос был наболевшим в его семье и поднимался неоднократно. Старуха-мать вторила ему, но вторая жена – молодая женщина, сказала на это, что, если возьмут третью жену, она уйдет к своему отцу.  Вот какие «семейные разборки» случаются в тундре!

     Про национальную одежду. Ей Шаманин уделил специальный раздел в своей тетради, тем более что доброжелательные хозяева уже начали его принаряжать…

     Нательная меховая рубаха с пришитым к ней капюшоном (сава) и рукавицами у ненцев-мужчин называется малица. Она очень тёплая и хорошо защищает тело и голову от холода, оставляя открытым только лицо. Шьётся и надевается малица мехом внутрь, к телу. Украшается такая рубаха меховым кантом. По одежде мужчины судят о мастерстве женщины. И это чистая, как снег, правда!

     Летом ненцы, как правило, ходят в старых малицах с откинутым капюшоном, а зимой – в новых. В них даже совершают поездки на короткие расстояния. Войдя в чум, надеваются домашние малицы и кисы. «Кисы – это не коты, а такая национальная меховая обувка у ненцев», – записал Шаманин своё  пояснение в дневнике.

     У женщин одежда более сложная. Это распашная шуба – паны. Верх её изготавливается из шкур с верхней части оленьих ног – камусов чёрного и белого цвета мехом наружу. Нижнюю часть шьют из песцового меха ворсом вниз. К рукавам пришивают рукавицы. Украшают паны меховой мозаикой, кистями и кантами из цветного сукна. Женский головной убор – меховой капор, как и у мужчин, называется сава и шьётся отдельно. В отличие от мужской одежды, он не скрепляется с шубой.

     Гостей-мужчин укладывают на ночёвку от середины чума к симзы. Гостей-женщин размещают от середины к выходу. Место, которое занимает гость, зависит от уважения к нему.

     Старший сын Ясавэя – мужчина лет 35 по имени Мюсена – «кочующий» (родился во время перекочевок) в первый же день подарил Илье свою новую малицу, а младший сын – ровесник Шаманина – Сэвтя – то есть «зоркий», свои новенькие домашние кисы. Растроганный Илья, в знак искренней благодарности, уже был готов отдать Мюсене свою чёрную шинель с лейтенантскими погонами на плечах, а Сэвте – зимние флотские ботинки, но этого не потребовалось. В тундре, по традиции ненецкого гостеприимства, только хозяева дарят подарки своим гостям.  Может, конечно, и сами принимают презенты, но специально раздевать и разувать военного никто, конечно, не собирался.

     Женщин, разных возрастов и имён в семье Ясавэя было много. Ватане (пожилая жена главы семейства), а дальше… Едэйне, Маяне (тоже жены старейшины, но помоложе), потом дочери – Пуйне, Сэраконе, Яляне, Саване, Хойне и совсем маленькие девчушки Ябтане и Яруне. Настоящее женское царство! Илья старался их всех запомнить, но поначалу путался. Понравилась ему улыбчивая Яляне – «свет-женщина» (по-нашему) – одна из сестёр братьев Мюсены и Сэвти, но его Ленка всё равно была лучше и симпатичней. Как она там в Питере без него? Хорошо, что не ведает, где её Винни Пух, волею случая, вместо Северного флота сейчас находится. Самое то место для белого медведя! Интересно, а мёд имеется в здешних местах?

     Место Шаманина в «главном» чуме Ясавэя оказалось с явным уважением к гостю от Военно-Морского Флота, но Илья уже попросил хозяина помочь ему возвести, пусть и бедный остроконечный, но свой чум. Не хотелось стеснять своим присутствием такое большое семейство, да и план «командировки» надо было выполнять – решил во всё вникать досконально! Старик сначала не понял, а потом, уже засыпая, улыбаясь и «поскрипев, что-то на своём», согласился.

     А как в свою первую ночь в тундре уснул лейтенант? На незнакомом месте одно из полушарий мозга спящего человека сохраняет повышенную активность, чтобы в случае опасности быстрее на неё среагировать. Потому-то люди и спят плохо на новом для себя месте! Американцы это давным-давно доказали. Но внутренняя магия чума неподвластна никаким заморским исследованиям! Только Шаман подумал о своей Ленке, так сразу к ней улетел… И не на знакомом Ан-24, а на сверхзвуковом МиГ-31 – в один миг! Пусть и во сне, но объясниться Илье уже следовало. И он начал. Как в письме...

7. Здравствуй, Лена!

     «Пошла вторая неделя, как я служу на Северном флоте! Ох, и наездился я за это время, роднуль… Ведь Арктика – это весь Северный ледовитый океан и всё, что он омывает. А с российской стороны, это очень и очень много! Наши Севера по площади такая громадина!!!

     Обратила внимание на три моих восклицательных знака? То-то! И где я только за эти пару недель не был… И в Мурманске был, и в Североморске, и в Западной Лице – по месту службы, хотя на самом деле служу я в ещё более «мудрёном месте» – в губе Нерпичья… Даже не пытайся отыскать её на географической карте, как я когда-то на первом курсе (свою «губу раскатал»), разыскивая Нерпичью на глобусе. Вот чудак! Вспоминаю сейчас со смехом…

     Хорошую самостоятельную должность на подводном крейсере, как я тебе и рассказывал, мне предложили в штабе флотилии. Командиром боевой части! Так и сказали в отделе кадров, мол, Илья Сергеевич, специально берегли её для вас, то есть для меня, в дивизии РПК СН!  Что означают эти заглавные буквы? Ну… Ладно, скажу тебе по секрету на ушко – это Ракетный Подводный Крейсер Стратегического Назначения! Стратегического!!! И снова тебе на ушко: бойтесь нас все наши недруги! Разве мог я отказаться от такого атомохода? Мечтал ведь об этом, поэтому сразу согласился, Ленок.

     Но пришлось мне на следующий день отправиться в город Северодвинск… Оказалось, что мой могучий крейсер стоит там в заводе. Без меня в море выйти не могут. Ждут! А это в Архангельской области, Ленуль… Я туда!  Дела и обязанности быстро принял, а потом снова надо было вернуться в Нерпичью! Приказ и бумажки финансовые по мне оформить… Но!

     Вызывает меня как-то вечером командир и говорит: «Уважаемый Илья Сергеевич, командование Северного флота решило оказать вам высокое доверие! Вы согласны?»  А я что? «Так точно! – отвечаю.  – Что надо сделать? Готов хоть в космос слетать!» Ну, про космос это я, конечно, загнул немножко…

     В общем, поручили мне вылететь на разведку в тундру к ненцам. Не неМцам, а неНцам – это местный коренной народ такой. Оленеводы-кочевники! Спрашиваю: «А мне-то, что делать там? Каково задание командования?». Тут командир (полушепотом, как по секрету) и говорит мне, что надо бы познакомиться с их обычаями, бытом и традициями. Всё подробно записать и хорошенько запомнить на всякий случай. Так и сказал, что скоро северные территории очень будут важны для нашей страны. Но главное – это люди! И срок поставил: задание государственной важности надо выполнить за неделю!

     Выбора, как ты сама понимаешь, не было, и я сказал, что справлюсь. Раз такое доверие мне оказано. Тем более, «куда я денусь с подводной лодки»? Только на этот раз я прямо со своей субмарины на специально (!) выделенном для моей миссии самолете полетел к ним… В тундру! Представляешь!?! На Крайний север, только восточнее…  Ты на карту взгляни! Видишь, какой большой у нас Север, Ленулька?

     Вот такое приключение случилось с твоим Винни Пухом!  Уже почти сутки, как я выполняю задание командования…  Изучаю природу, жизнь и местные обычаи населения. Люди здесь приветливые, нормальные мужики и женщины. Приютил меня самый старший на здешнем оленьем пастбище – уважаемый ненец по имени Ясавэй. Он здесь всё знает!  Как командир на моей подводной лодке!  Я его называю «ири», что значит дедушка по-ненецки. Тут свои правила! А в чужой монастырь, ты же знаешь, со своим уставом не ходят. Поэтому во всё вникаю и всё-всё записываю и запоминаю.

     Завтра, кстати, я тут договорился уже, буду строить себе дом – чум называется. Такая, можно сказать, однокомнатная квартира, конусообразной формы. Эх, жалко фотоаппарата, подаренного тобой мне на выпуск, с собой сейчас нет. Такие фотки бы показал! «Квартирка» будет со всеми удобствами, кроме туалета. Он рядом… Тут вообще всё рядом, родная! Кроме тебя… Соскучился сильно! На этом писать заканчиваю… Твой Пух!»

     …Утром, сразу после сытного завтрака, Ясавэй подарил лейтенанту нож из кости оленя в красивых ножнах, потом что-то сказал на ненецком своему сыну Сэвти. Тот в свою очередь окликнул младшую сестру Яляне, которая тоже, что-то шепнула Хойне и они вдвоём робко подошли к Шаманину: «Мы готовы!».

     – К чему? А, вы об этом… – растерялся Илья и вмиг покраснел, опустив глаза. – Что, прямо с двумя?

     – Нам двоим сподручней будет! – молвила Яляне.

     – А она… – Шаманин кивнул на сестру – Она согласная?

     – Ещё бы! У неё это даже лучше получается, чем у меня.

     – Да, опыта у меня больше – согласилась Хойне. – Ну что, пошли?

     –   Куда?.. – совсем «поплыл» лейтенант. – Давайте подальше отойдём… Может в кустики какие?

     – Нет, далеко нельзя… У нас всё с собой! – вставила настойчиво Яляне. – Будем делать это рядом с чумом отца. Пусть видит и сам оценит, как мы постарались.

     – Ладно, раз на то пошло… Я согласен! Кто первая?

     – Мы вдвоём сразу! – заключила старшая Хойне. – Тебе понравится!

     – Что понравится?

     – Как мы чум тебе установим! – хором взвизгнули девчата и рассмеялись.

     – Фу-у… Слава богу! А я уж было решил, что вы про другое…  – улыбнулся Шаман. – Это я и сам могу! В пионерлагере мы с пацанами такие шалаши в лесу делали, закачаетесь! Мне бы только комплектующие жерди и шкуры оленьи добыть!

     Ничего добывать не пришлось. У зажиточного Ясавэя всё было приготовлено заранее, на всякий, как говорится, «пожарный северный случай». Чум устанавливается на новом месте буквально минут за сорок пять-пятьдесят силами нескольких пар рук. Как правило, женских. Устройство быта у ненцев – это женская забота. Яляне и Хойне справились превосходно, а Шаманин сделал запись в своём дневнике: «Научился возводить чум!». Потом, подумав немножко, зачеркнул это предложение и написал другое:

     «Научился руководить строительством чума!». И это уже была чистая правда, как и то, о чём настоятельно просил его Ясавэй. Девчата дословно передали, что отец ждёт дорогого Илью на ночлег в его большой чум, а хозяев обижать нельзя… Закон тундры, однако…

8. Про «олень-такси» и закуску

     Днём Шаманин выяснил, что из  коренных народов российского Севера  ненцы являются самым многочисленным и делятся на две группы: тундровые и лесные. И те, и другие семьи-кочевники – родные на веки-вечные!  Но первые являются большинством. Ясавэй, как настоящий «большевик» помнил советскую власть в тундре с детства и относился к ней очень даже положительно, особенно когда начинался «северный завоз».  Отец всех народов – «большой олень», который руководил страной из далёкой Москвы, заботился и о них – советских кочевниках-оленеводах.  Ведь ненцы с давних времён называют себя «детьми оленя».  Настоящего! Что правда, то правда.

     В оленьем стаде всегда выделяется вожак, который является самым красивым и крупным оленем. Ненцы называют его менаруй. Вожак никогда не используется в упряжке.

     Только самых быстрых и выносливых холостых оленей используют для езды на нартах. «Холостяки» сильно отличаются по скорости бега и выносливости от «семейных женатиков», пасущихся в стаде. За один день сильные холостые олени могут преодолеть с лёгкими нартами до 300 километров, но перерыв делается через каждые двадцать пять вёрст для отдыха, утоления жажды и питания. Это зимой, а летом через каждые пять. Всё по своей «науке»!

     Нарты  – самое необходимое средство передвижения в тундре. Ездят они достаточно быстро. «Гоняют» на них ненцы в любое время года. В нарты запрягают оленей, которыми управляют специальным шестом – хореем, длиной до пяти метров с костяным шариком или железным наконечником на конце. Наездник сжимает хорей в левой руке, а в правой держит повод. Упряжь украшается медными кольцами, колокольчиками и кистями. Со стороны это выглядит очень красиво и необычно. И Шаманин снова посетовал на то, что нет у него с собой фотоаппарата. Но Илья успел-таки напроситься к Сэвте – младшему сыну Ясавэя и прокатился на таком «такси без шашечек» до… Да хоть куда! Хотя бы до ближайшего «магазина». «Это я, конечно, погорячился!» – сделал потом запись Илья. – «Не знал, что «до ближайшего ларька» – значит на весь день!»

     …Если ехать долго-долго, километров 50-70, а то и дальше – все 100 и более, то можно наткнуться на поселение с магазинчиком «а ля сельпо», где продаётся почти всё, а главное – курево: сигареты и папиросы! Ну и ещё кое-что для «сугрева» с закуской… Угощал «командировочный» пассажир!

     Поскольку гаишников в тундре днём с огнём не сыскать, водитель нарт Сэвтя в тот день позволил себе чуть больше, чем по чуть-чуть: первый тост, как водится «За знакомство!», потом «За тундру!», ну а следом объединяющий третий: «За тех, кто в тундре и море!». Поездка в обратную сторону на «олень-такси» Шаману показалась даже быстрее. Может потому, что проспал всю дорогу…

     К вечеру путешественник снова оказался в чуме Ясавэя. Хозяин уже не на шутку волновался и очень обрадовался возвращению голодного, но такого дорогого гостя. Ну, а младший сын Сэвтя получил «словесный нагоняй – выговор» от папаши за то, что на весь день укатил из стойбища. Баловник, однако. Шаманин хотел было заступиться за «таксиста», но ири был непреклонен, словами и жестами объяснив обоим гулякам, кто «старший диспетчер в оленьем таксопарке». А потом старик хитро улыбнулся, похлопал Илью по плечу и пригласил обоих «самовольщиков» к столу… Пора ужинать!

     Теперь о еде. Ненцы получают мясо и  жиры  для питания благодаря, что естественно, оленеводству.  Оленину  часто подвергают  посолу  – простейшему способу  консервирования  для хранения на продолжительные сроки. Получившаяся солонина применяется в пищу в любом виде: сыром, копчёном, вяленом. В меню ненцев есть и экзотические блюда, например, свежая  печень,  почки, кровь оленя. Изысканным кушаньем является язык, сердце и сычуг – такая особая часть желудка. Говорят – очень вкусно!

     Про кровь «непролитую». Всё правда! Необходимость выжить в суровых условиях  Крайнего Севера  приучила его жителей питаться сырым мясом с кровью.  Это не только лакомство ненцев, но и потребность организма в витаминах, особенно таких, как С и В2, а их в оленине достаточное количество, поэтому аборигены никогда не страдают от цинги.

     За поздним ужином в чуме Ясавэя снова «по чуть-чуть» пригубили за «новый дом Ильи и удачное начало командировки» и Шаманин с аппетитом вкусил суп из отборных кусков свежего мяса. Потом ещё выпили немножко (Илья дипломатично и культурно поблагодарил за гостеприимство хозяев), но закусив уже мясцом сырым…  Слава богу, туалет в тундре практически везде!

     Когда «пришло время», извинившись по-французски: «Пардоньте!» – Шаман, к изумлению хозяйки, пулей выскочил из чума, добежал до удалённого кустика, развернувшись по ветру… Успел! По возвращению, умывшись с мылом водой из рукомойника, Илью уже ждали с тостом «За здоровье гостя!». Отказаться было нельзя, поэтому «махнули дважды»: следом, по предложению «командировочного», ещё и за здоровье всех присутствующих. Разнообразной и вкусной закуски в хлебосольном чуме было достаточно!

     Кроме оленины, в питании ненцев используются завозимые свинина,  говядина, мясо морского зверя, а также пресноводная рыба: сиг,  щука,  нельма. Её, в основном, подвергают варке или тушению.

     Жители оленьих стойбищ, конечно, любят мясо оленя и в жареном (на закрытом огне)  виде – что-то наподобие  привычного для нас шашлыка, но не  замаринованного. Излюбленными блюдами у ненцев также являются строганина  из  сигов, из той же оленины, печени, а также суп с мукой, блины с кровью, мясо тушёное с макаронными изделиями. «Лёгкие макарошки» в тундру доставляет транспортная авиация с «северным завозом» в большом количестве.

     Помимо широко известного блюда – строганины (крепко замороженные рыба или мясо, нарезанные тонкими ломтиками) зимой у ненцев популярна такая закуска, как «колотушка». Это всё та же промёрзшая рыба, например муксун или омуль, которую разбивают о стол или другой твердый предмет, как хрустальную вазу, а получившиеся куски-осколки выкладывают на блюдо. Колотушку подают к столу во время рядовых приемов пищи, строганину же делают чаще для гостей и по праздникам.

     Праздник «назначили» на завтра – на третий день пребывания Шаманина в семействе Ясавэя. Какой праздник? Так свадьба! Отец решился-таки выдать замуж одну из своих дочерей – Саване – «хорошую женщину» в переводе на русский. Не без выкупа, конечно… И жених достойный! Давно уже молодой крепыш-красавец Сатако вместе с родителями (по соседству кочующими) глаз положили на его доченьку-красавицу. А тут такой повод! С Большой земли прибыл гость дорогой – от самогО Военно-Морского Флота – «сверху!» (кто такой «ВМФ» местные особо не вникали) – изучать обычаи и традиции коренного народа. А вот это всегда пожалуйста!

     Свадьба в России, как известно, если молодые любят друг друга – всегда праздник! Поэтому Илья с благодарностью принял приглашение хозяина, а вечером снова поинтересовался у Ясавэя про местного шамана… Позовут ли его на свадебный обряд?

     Звали шамана Кока – по-русски Коля или Николай. Кока и отчество имел Петрако, то есть Петрович по-нашему. Фамилией, как оказалось, Кока тоже звонкой обзавёлся – Лидянг («бобр»). В общем, полностью – Николай Петрович Бобриков, так получается.

     В новое постсоветское время всё переплелось в тундре: старые обычаи с новыми, национальные имена с именами, отчествами и фамилиями новыми. Чум шамана Бобрикова располагался недалеко от жилища Ясавэя. Но появляется на свадьбе шаман лишь на третий день. Столько традиционно продолжается это торжество у ненцев. Может и меньше, конечно, но у зажиточного Ясавэя «патриархальные устои и обычаи» соблюдались строго.

     Поскольку план «командировки» лейтенанту Шаманину надо было выполнять – поэтому три «свадебных дня» как раз укладывались в его график. Уснул в ту ночь Илья снова почти мгновенно. Так умаялся за день!  И до самого утра опять «писал объяснительную» своей Ленке…

9.«Нани торова!», а по-русски «Здравствуй!», или Семнадцать «долгих мгновений» тундры…

     «Привет-привет, моя хорошая! С каждым днём, Ленок, становлюсь своим для этих милых тружеников тундры. Замечательные, отзывчивые люди! И меня тут все уважают, даже братом называют. А старейшина Ясавэй – сыном! Непривычно, но имена здесь не в почёте.

     Вообще, я тут для себя отметил 17 основных правил поведения:

     1. В стойбище надо обойти все чумы и в каждом из них по правилам гостеприимства принять угощение. Если гости не зашли в какой-то чум, хозяин может обидеться. Я пока побывал не у всех… Уже волнуюсь!

     2. Заходят в чум, взяв одной рукой за края покрытия чума и, повернувшись через левое или правое плечо (смотря в какую сторону «дверь» открывается), той же рукой надо положить край чумового покрытия на исходное положение. Стучать или предварительно кричать «Есть кто в чуме?» не принято. По дыму из трубы, по прислоненному бревну или длинному шесту к двери это легко можно определить самому.

     3. Хозяйка обязательно пригласит гостя к маленькому ненецкому столику, который называется «толь». На высоком столе «норам» располагается кухонная утварь.

     4. Хозяин чума, увидев пустую чашку гостя, будет подливать чай до тех пор, пока пьющий сам не перевернёт чашку вверх дном.

     5. У ненцев за столом нельзя петь. Примета гласит: «Все пропоешь!». Я тут было вечерком затянул «Усталую подлодку», но сразу понял, как быстро «устали все» …

     6. Помогать хозяйке убирать со стола, мыть или вытирать посуду не стоит. Считается, что такая помощь гостей может обернуться для хозяйки неудачей, стол ее обеднеет, а все удачи перейдут к гостье или гостю. К посуде не должны прикасаться не только мужчина, но даже мальчик. По поверьям, от звона посуды вся дичь испугается и убежит. Такие тут правила!

     7. Не принято у ненцев уходить раньше окончания трапезы. Если гость торопится, хозяйка чума должна подержаться за край стола, иначе он «унесёт» с собой достаток ее семьи. Я об этом не знал, но меня быстро научили! Кормят, как на убой… Шучу-шучу!

     8. Очажный круг на полу чума у ненцев издревле воспринимался как вход в подземный мир. Когда чум разбирают и поднимают очажный лист, то на этом месте остаётся пятно, по которому можно узнать о том, что здесь стоял чум. Второй раз на это же пятно класть очажный лист не разрешается, полагается, что это поранит землю. О, как! С уважением к Земле-матушке!!!

     9. Территорию после себя кочевники обязательно очищают, а мусор сжигают. Опасным считается оставление на месте бывшего чума хотя бы волоска или обстриженного ногтя. Из-за этого злой дух может погубить человека!

     10. Дети в тундре играют клювами птиц. Традиционная ненецкая кукла – нухуко сделана из клюва, который выполняет роль головы куклы, с пришитыми к нему разноцветными лоскутами сукна в качестве туловища. Куклы из утиного клюва – женщины, а из гусиного – мужчины. Любимая игрушка ненецких мальчиков – оленьи рога. Они представляют, что это настоящие оленьи упряжки, и носятся друг за другом, изображая гонки. Смешные такие, славные ребятишки.

     11. В народных пословицах и поговорках ненцев заложена воспитывающая мудрость: «На охоте знай меру», «Яйца в гнезде руками не трогай – птица оставит их навсегда», «За жизнь свою сам держись – никто за тебя этого не сделает», «Руку на оленя никогда не поднимай». Кстати, на ненецком «пыдар» – это по-нашему «ты», а русское «ты» в переводе на их язык – это «олень»! Догадайся, а что такое наше «вы»? «Вы», Ленуль – это уважительно «тундра»!

     12. А ещё ненцы едят рога. Летом у оленей отрастают молодые, покрытые мехом рога. Они называются пантами и здесь считаются деликатесом. Нечаянно обломанные в оленьей толчее или аккуратно срезанные, молодые рога сначала опаливают над огнем, потом скоблят и снимают с костяной части лакомый слой кожи. Я ещё не пробовал. И чего-то не хочется… Но, если представится случай, выполняя задание командировки, не откажусь!

     13. Несмотря на жизнь в  тундре, оленеводам нужны деньги. Часть кочевников работает на  местные, только-только образовавшиеся, оленеводческие компании и  за  зарплату выпасает совхозных, оставшихся от советской действительности, оленей, из  которых потом делают колбасу и прочие деликатесы. Другие ненцы пасут только собственное стадо и  зарабатывают на  сдаче мяса и  продаже оленьих рогов и  пантов, которые особенно ценятся в Китае. Из рогов мастерят поделки, украшения, а из  кости оленя ненцы делают острые ножи.

     А деньги, Ленок, что при советской власти, что сейчас при капитализме всегда требуются!  Например, купить топливо для генераторов, мыла, круп разных и макарон, хлебом запастись, наконец, накопить на  мечту богатых ненцев – на снегоход – зимнюю альтернативу оленьих упряжек с нартами. У Ясавэя уже такой есть, в «гараже» (в специальном чуме) стоит в ожидании большого снега. Кстати,  с  продажи мяса на забойных комплексах можно откладывать и на  квартиру в  каком-нибудь поселке, чтобы было куда переехать из тундры при необходимости.

    Как и много веков назад, богатство оленевода  измеряется размером его стада. Например, у  такого зажиточного кочевника, как Ясавэй, стадо очень большое – до тысячи оленей!  А может и больше – полторы или даже две тысячи! Как он их всех считает по головам, ума не приложу! По здешним меркам –  «мой ири» – настоящий миллионер! Помогают ему и сыновья-наследники, и соседи (из небогатых ненцев-мужчин), которым он, как настоящий хозяин платит зарплату – иногда деньгами, но чаще оленями. Те из аборигенов, у  кого стадо до 500 голов, считаются середняками.

     Но в целом, чтобы прожить в тундре, на обычную семью нужно не  меньше трехсот голов. Ведь олени для ненца  – это и транспорт, и питание, и одежда, и  покрытие для чума. То есть олень – это самый настоящий дом, так получается.

     14. Ненцы обожают жареные панты, но совсем не едят грибы, потому что они считаются едой оленя. Ленка, а помнишь, как мы с тобой в Кавголово за грибами ездили? Вот умора! Вернуться из леса, не найдя ни одного грибочка! Места надо знать, прежде чем за город с корзинками отправляться. А в тундре грибов превеликое множество… Их здесь видимо-невидимо!

     15. Чего-чего, а воды в тундре тоже очень много! Бесчисленные чистейшие озёра и небольшие речушки вокруг стойбищ, однако вода в них железистая из-за обилия болот. Бывает, что зимой ненцы топят снег, но это когда сюда приходят совсем лютые морозы. Обычно приносить воду в чум в вёдрах – обязанность женщин и подросших детей. Чумовая жизнь накладывает свои отпечатки на быт. Здесь нет дУша, в чуме имеется только ручной умывальник. Воду греют на печи, так ненцы моются. Летом в озерах купаются, вещи стирают. Аскетизм во всём! Но сила привычки и такой уклад жизни – для ненцев главней всего!

     16. У  оленеводов фантастическое навигационное чутьё! Представь, Ленуля, что ты оказалась посреди тундры: вокруг до самого горизонта только бескрайнее снежное поле. Горожанин сгинул бы в этих снегах, и его никто бы не нашел. Кочевники же знают каждый холмик, каждый кустик, как свои пять пальцев. Для них тундра – как одно большое общежитие. Они всегда точно знают, где находятся сами и  имеют представление, где кочуют друзья и  родственники несмотря на  расстояния и  отсутствие связи. Отправиться за сотню километров в гости в чум к друзьям им  все равно, что нам к соседям сходить. Несмотря на отсутствие каких-либо видимых горожанину ориентиров, ненцы всегда приезжают точно туда, куда хотели.

     Кстати, я тут уже совершил одну поездочку на оленьей упряжке с сыном Ясавэя… Ну так, до ближайшего магазина и обратно! Вообще, никаких магазинов или привычных нам ларьков с провизией здесь поблизости нет. Поэтому поездка затянулась до самого вечера. Туалетов в бескрайней тундре, кстати, тоже нет. Только стоит отойти подальше от чума и туалет будет везде. Каждый раз на новом месте!

     17. Ну и в завершении – о приятном.  Гостеприимные ненцы всегда стараются не отпускать гостя без подарка. Мужчинам дарят ножны с ножом из кости оленя, различные красивые пояса, подвязки для мужской обуви (здесь она называется «кисы»), сорочку для верхней одежды – «малицы», кисет для табака или курительную трубку. Женщинам в подарок преподносят чашки, полоски разноцветного сукна, колокольчики, бусы, цепочки, серьги, платки, выделанные оленьи лапы, песцовую шкурку, кусочек бобрового меха. Детям – игрушки или вещи ровесника.

     У меня уже есть национальная ненецкая малица, кисы и суперский ножик в красивых ножнах. Вот такой у тебя задаренный практичными гостинцами Винни Пух! И тебе тоже что-нибудь привезу из командировки. Обещаю, Ленка!

     А завтра я, как почётный гость, приглашён на свадьбу. Глава семейства Ясавэй выдаёт замуж дочь, двадцати лет от роду. Сама понимаешь, мне отказаться нельзя. Да и интересно: ведь у нас с тобой тоже скоро ожидает это событие! Можно сказать перенимаю опыт такого торжества у товарищей по-нынешнему, пусть и временному, местожительству. На этом писать заканчиваю…

     Пока-пока и лакамбой! Это «до свидания» по-ненецки, Ленуль!»

10. Об анимизме, ненецких шаманах и свадьбе Сатако и Саване

     Ненцы верят, что весь мир наполнен духами. У озер, рек и явлений природы есть духи-хозяева. Это и называется анимизмом. От духов зависит жизнь человека и удача в промыслах. Ненцы испокон веков приносили и приносят им пожертвования, чтобы  задобрить.

     Как известно, духи подразделяются на два типа: добрые, которые помогают людям в различных делах и злые, насылающие на человека болезни и несчастья. Всё просто: добрые – хорошие, злые – плохие!

     По представлению коренного народа Севера, наша  Вселенная поделена на три мира, которые вертикально располагаются друг над другом: Верхний, Средний и Нижний.

     Верхний мир состоит из семи небес и располагается над Землей, там живут божества.

     Средним является сама Земля, где проживают люди и различные духи. Земля плоская (а какая же она может быть в тундре?), но окружена морем.

     Под землей находится Нижний мир, в нем тоже семь ярусов, на которых обитают злые духи. На первом ярусе живут духи сихиртя, для которых земля является небом. Они пасут земляных оленей «я-хора».

     На небе живет создатель вселенной по имени Нума. Он управляет временами года, холодом и теплом, бурями, ветром. У создателя есть жена и сыновья. Каждый год ненцы поднимались на возвышенное открытое место и приносили в жертву Нуму белого оленя. Мясо съедали, голову с рогами надевали на кол и ставили мордой на восток, где Солнце восходит.

     В Среднем мире правят две покровительницы: грешница Парны-Не и светлая мать Земля Я-Небя.

     В подземном мире обитает его владыка Нга. К нему попадают души людей после смерти.

     С искоренением шаманизма в советские времена ненцы утратили многие обряды и цельность исконной языческой веры, поскольку их культура всегда передавалась исключительно устно – от старшего поколения и шаманов. Остались предания о беловолосых людях сихиртя, боящихся дневного света, живущих под землей и пасущих мамонтов, эпические песни и множество суеверий.

     Так, детям и даже собакам нельзя рыть и как-либо повреждать землю, играть с огнем и водой (особенно бить по ней палками). А женщинам запрещено ходить позади печки в чуме. Плохой приметой считается, если олень фыркнет перед дальней дорогой и, если из печной трубы метнется искра. Те кочевники, чьи маршруты проходят близ русских поселений, часто исповедуют христианство.

     Служителей культа – шаманов – ненцы называют тадебя, от слова тадебтесь  –  заговорить, произносить заклинание. Шаман является как бы посредником между людьми и духами. По религиозным верованиям ненцев, звание шамана передаётся по наследству. Шаманами становятся только мужчины, так как в этой «профессии»  нужна физическая сила.

     Однако на самом деле для того, чтобы стать шаманом, недостаточно иметь их среди предков. Шаманом может стать только  тот, кого изберут сами духи – тадебце. При этом шаманами становились не по доброй воле, а под сильным «давлением» со стороны духов, и шаманское звание принималось не с радостью, а как  тяжкое бремя. Срок приобретения шаманского опыта составляет примерно 20 лет.

     Внешним выражением звания шамана является шаманский костюм. Необходимой принадлежностью и как бы «орудием производства» шамана, достигшего необходимого уровня знаний, являются бубен (пензер) и колотушка (пеуавць или ладорабць). Ненецкие шаманы делятся на несколько категорий в зависимости от выполняемых функций.

     Шаманы категории «выду тана» лечат больных, а также предсказывают будущее, глядя на лезвие ножа. Все «чудеса» могут проделывать только шаманы этой категории: «стреляют» в себя, «протыкают» насквозь хореем (шестом для управления оленем при езде на нартах), позволяют душить себя веревкой и другие «страшилки».

     Шаманы категории «я няны» –  это шаманы, связанные с духами земли. Они «лечат» легкобольных, разыскивают пропавших оленей и т. д.  Камлают (общаются с духами) они, в отличие от шаманов других категорий, только ночью, при костре. Яняны «помогают» и при затяжных родах.

     Шаманы категории самбана ведают похоронным обрядом и провожают «душу» покойного в загробный мир.

     К помощи шамана прибегают почти во всех важных для ненцев случаях жизни, будь то болезнь, отправка на промысел или пропажа оленей. Свадебный обряд тоже входил в реестр шаманских услуг! Обо всём этом «за рюмкой чая» поведал Шаманину местный шаман – Кока или Николай Петрович Бобриков.

     Женятся ненцы, как правило, совсем молодыми в 18–20 лет,  хотя разные бывают случаи, ведь суженых им скрупулезно выбирают родители. Присматриваются к характерам потенциальных женихов и невест во время общих праздников, где собирается несколько оленеводческих семей.

     Самый распространённый брак – это женитьба по сватовству. Приметив невесту, молодой ненец вместе со своими родными устраивает семейный совет, на котором обсуждают качества девушки и выбирают свата. Роль свахи может исполнить и мать жениха.

     В назначенный день жених и сват отправляются к стойбищу рода невесты. Подъехав к чуму отца избранницы, внутрь заходит только сват и сообщает о цели своего приезда. Главным атрибутом свата служит посох. Чаще первой фразой свата, с которой он обращается к отцу невесты при входе в чум, бывает: «Дочку твою я застал или не застал?».

     Если отец девушки почему-либо не хочет отдавать дочь замуж за этого человека, то он на предложение свата ничего не отвечает или запрашивает высокий выкуп.

     Если жених устраивает отца девушки, то между ним и сватом начинаются переговоры о размере выкупа: отец невесты на посохе делает нарезки по количеству запрашиваемых оленей.

     Договорившись о размере выкупа, сват оставляет посох, который хранится у отца невесты в священной нарте. Число таких посохов равняется числу замужних дочерей. Когда за девушку получают задаток, состоявший из нескольких оленей, она считается сосватанной. Срок свадьбы зависит от уплаты выкупа и наличия приданого.

     Выкуп за невесту чаще всего уплачивается перед свадьбой и его размер зависит от обеспеченности жениха. Основную часть выкупа составляют олени, а остальное – меха, сукно и тому подобное. Большой выкуп повышает статус и значимость невесты. Работящий и состоятельный жених Сатако устраивал Ясавэя, поэтому все нюансы со сватовством и выкупом его дочери Саване были решены заранее. Молодые тоже нравились друг другу. И вот этот день настал!

     Аккурат на третьи сутки пребывания Шаманина в тундре, красавчик-крепыш Сатако и его родственники, нарядившись в лучшие одежды, отправились к чуму невесты. Свадебный аргиш – обоз из нескольких оленьих упряжек, идущих друг за другом –   растянулся почти на километр.

     Подъехав к дому красавицы Саване, жених на упряжке трижды объехал её чум по ходу солнца, после чего родня невесты, находящаяся вне чума, бросилась ловить свата, самого Сатако и всех остальных гостей. Задача – изловить руками все упряжки, едущие на полном ходу.

     Поймав кого-то из мужчин, их в шутку привязали к нартам в задней части чума, а женщин – к нартам у входа в чум. Их оленей сразу распрягли и выпустили пастись. Это считается отражением борьбы, которая в далеком прошлом сопровождала получение невесты. Таковы традиции!

     В первый день свадьбы совершается жертвоприношение оленя. Для счастья новобрачных пояса, платок невесты и аркан жениха пропустили три раза вокруг шеи жертвенного оленя с пожеланиями счастливой семейной жизни. Вместе с новобрачными все остальные участники прошли три раза под арканом, который был привязан к шее оленя.

     Мясо такого оленя считается священным, его не заносят в чум, и гости едят его только в сыром виде. Магическими свойствами наделяются отдельные органы жертвенных животных, которые используются в качестве оберегов. Так кончиком левого оленьего уха нанесли полоску по лбу жениха Сатако и невесты Саване. После этого мать невесты пригласила родню жениха к чуму, который был заперт изнутри. Сейчас Сатако должен просунуть красный лоскут сукна внутрь чума, причем родственницы Саване всеми силами пытаются не позволить ему это сделать. Когда сукно после нескольких попыток всё-таки вталкивается женихом в чум, его разрезали полосками и раздали женщинам и девушкам – всем защитницам  двери, членам семьи невесты.

     После выкупа двери мать Саване пригласила всех отведать парное оленье мясо. Это угощение проходит тоже на свежем воздухе. Участвуют в пиршестве и все домашние и семейные духи из священной нарты. Затем уже в чуме накрыли праздничные столы. Угощением служит сырое и вареное мясо, рыба, суп. Разнообразной еды было много!

     После первого угощения за свадебным столом все вышли из чума, и начались игрища и состязания. В это время в чуме для гостей уже готовили ужин. Наконец жениху и невесте подают вареное сердце и язык оленя. Это ритуальное блюдо означает, что у них теперь на двоих одно сердце и один язык.

     Отъезд Саване в чум жениха прошло утром следующего дня. Снова пошёл специальный обряд, направленный на обеспечение новой семьи чадородием – в нарту невесты усадили маленького ребенка, чтобы женская нарта никогда не пустовала.

     Напротив выхода из чума вылили из сосуда кровь жертвенного оленя так, чтобы образовалась лужица. Невесту под руки вывели из чума, она перешагнула через кровавую лужицу, тем самым заслоняя порог чума родителей от темных сил. Затем Саване уложили в женскую нарту и наглухо закрыли пологом, причем выполняли это родственники жениха. А в это время Ясавэй  давал напутствия Саване: «Ты теперь не наша дочь, ты выдана замуж. Живи с мужем хорошо, люби его и слушай всех старших». Упряжка невесты украшается нарядной сбруей, колокольчиками и бубенцами.

     Приданое невесты является основой хозяйства молодой семьи. Невеста Саване из обеспеченной семьи Ясавэя получила от своих родителей чум и целый аргиш из нескольких оленьих упряжек. Необходимой частью приданого невес¬ты является и новый ситцевый полог, так как супружеская жизнь у ненцев начинается именно в пологе. Он служит единственным разделителем постели супружеской пары и остальных членов семьи жениха.

     Наконец нарту Саване привязали к нарте матери Сатако. За ними цепочкой присоединились грузовые нарты с приданым невесты. Перед отъездом невесты в чум жениха ее аргиш проводят трижды вокруг родительского чума. Таков обычай!

     Аргиш направляется на восток и проезжает под ритуальными воротами, которые Ясавэй соорудил еще до прибытия гостей жениха. Эти ворота являются символической границей между семьями или родами, через которую проходит невеста в род своего мужа.

     Дальше свадьба продолжилась на стойбище и в чуме жениха. Там происходит то же, что и у невесты: обряд жертвоприношения оленя, угощение перед чумом, затем угощение внутри чума и, конечно, соревнования и разные игры.

     По ненецкой традиции, постель для молодоженов готовит мать жениха. Ложе новобрачных отделяет полог из приданого невесты. Когда полог опускается – это символизирует, что жених и невеста становились мужем и женой. Это самый  кульминационный момент свадьбы – невеста окончательно теряет связь с родом отца и получает статус замужней женщины в семье мужа.

     Наутро молодая жена приступает к своим обязанностям: разжигает очаг, готовит еду, угощает гостей. С этого момента для молодой женщины начинается новая жизнь. Родители Саване попрощались с дочерью, затем с родителями Сатако. В нарты упаковались многочисленные подарки от семьи жениха, и гости разъехались.

     Через один-два дня молодая супружеская пара обязана совершить ответный визит к родителям невесты. Новоиспеченный муж Сатако привёл в подарок Ясавэю семь оленей, предназначенных для запряжки в священные нарты. Перед отъездом новобрачных отец Саване снова забил оленя, мясом которого угостил отъезжающих молодых. Теперь дочь навестит родителей не ранее, чем через год. Ежегодно, навещая родителей, замужняя дочь непременно получает подарки: оленя или новую ягушку – паны –  яркую женскую верхнюю одежду.  Такая вот полезная во всех отношениях традиция!

     Есть и ещё один старинный обычай у ненцев. Новоиспеченные супруги, перед тем как войти в свой новый дом – чум, должны перешагнуть через костер, разожженный прямо у входа в жилище. Затем молодая жена должна развести огонь непосредственно внутри жилья. Это считается огневым очищением.

     Предки знали, как нужно вступать в семейную жизнь, чтобы прожить до старости в мире и согласии. Это традиция ненецкого народа. Те, кто им не следует, разводятся. В роду Ясавэя ни одного развода не было, потому что традиции в его семье уважали и чтили.

     Всё, что сам видел и слышал Илья, он заносил в тетрадку-дневник, которая ежедневно полнилась интересными записями. Разве скучно бывает в тундре? Куда там!!! Ведь не каждому удаётся побывать на таком торжестве, как ненецкая свадьба! Илье повезло…

     На третий день свадьбы Сатако и Саване приглашается шаман, и делается жертвоприношение духам для благословения новой семьи. Николай Петрович Бобриков был наготове и явился вовремя в своём специальном одеянии, с бубном и колотушкой. Ритуал он исполнил на высоком шаманском уровне! Профессионал, одним словом, если оно уместно для такого рода деятельности. Но все присутствующие, особенно молодожены, остались довольны.

     В этот же день (ближе к вечеру) к радости молодых, их родственников, всех гостей и особенно Ильи, прилетел долгожданный Ан-24… Можно сказать, прямо к столу! Со своей выпивкой и закуской – остатками от «северного завоза». Торжество приобрело ещё более душевный, русский колоритный оттенок…

     «Мы мало не умеем!» – справедливо заметил бортинженер и бортмеханик в одном лице («одном флаконе») Бутылка. Крепкий на ядрёное словцо и выпивку, совсем недолго «походивший в капитанах», старший лейтенант Сергей Бутылко в тот вечер выдал мастер-класс в качестве тамады в чуме Ясавэя.  Удивил всех!

     И понеслось... Наши пили всю ночь, но авиацию и флот не опозорили.

11. Мордой в мох

     Ягель или олений мох – один из самых полезных лишайников в тундре. Это настоящий симбиоз сумчатых грибов, зеленых водорослей и бактерий, которые вместе являются сильным природным антибиотиком. Ягель непривередлив к климату и почве, но не переносит загрязнений, поэтому не растет вблизи больших городов. Это многолетнее растение развивается медленно, может иметь возраст до 500 лет. Ягель очень любят олени, но и люди часто используют его как лекарственное растение. Если пастбища оленей находятся на одном и том же месте несколько лет, то на выращивание нового ягеля может потребоваться до 15 лет.

     А «северный завоз» – дело государственной важности! И всякие там «нюансы», связанные с боем «стеклотары с содержимым» – так это обычное дело.  Доставка (посадка на кочки, тундра она такая) всё спишет!

     Но причём здесь ягель и «гостинцы» с Большой земли? Настоящим «подарком с неба» назвал Илью местный шаман, оказавшийся в семействе Ясавэя на свадебном торжестве его дочери. Приглянулся ему Шаманин, можно сказать понравился.

     И действительно, «командировочный парламентёр» от экипажа пилотов, в целом со своей задачей справился! Всю тетрадку исписал лейтенант. Проявил себя настоящим исследователем, натуралистом. Даже на вкус и запах самолично ягель попробовал! Правда случилось это уже под утро…

     В последнюю ночь перед полётом назад в Архангельск мужики выпили всё, что «можно и не можно». Гостеприимные ненцы остались довольны, а самое главное –  свадьба удалась на славу!

     …Очнулся Илья от того, что вечная мерзлота «проснулась» первой. Похоже, что она даже начала подтаивать и к утру моряк-подводник прилично подмёрз. А ещё потому, что лицом он спал, уткнувшись в целебный мох!

     – Проснись, моё Солнце! – донеслось «прямо с неба».

     – Где я? – повернув голову, пробормотал Шаманин.

     – В тундре, любимый!

     – А вы кто?

     – Я жена твоя Ханде…

     – Чего?

     – Ханде – это имя моё. Оно означает «пурга»…

     – Вот-вот… – Шаманин встрепенулся, – Не гони пургу, девочка!

     – Забыл… Ты же взял меня в жёны этой ночью! Луна всё видела!

     – Чего? Что ты сказала?!! – Илья окончательно проснулся.

     –  Отец благословил нас! А ты согласился…

     – Как согласился?

     – Сказал: «Давай ещё выпьем, батя!»... И согласился.

     – А отец кто?

     – Бобриковы мы… Он так рад был! Правда, сразу уснул…

     – А я?

     – А ты в тундру пошёл… Какой-то ветер искать!

     – Вот, блин… А товарищи мои? Свидетели были?

     – Они спят все в других чумах… Хорошо посидели! Ваш главный, Пятаков, сказал, что сегодня улетите… Все!

     – И я?

     – Нет… Что ты!.. Ты же мой муж. Ты останешься…

     – Пурга, я всё понимаю… Но! Ты тоже должна понять… Без ЗАГСа, без свидетелей брак нельзя считать законным! В государстве…

     – Ты что! О каком госу?.. Почему о дарстве не говоришь? Я подарена тебе… Здесь тундра! Наша земля… И отец мой – твой теперь нисями – отец твой тоже! Он так сказал…  И ты, и я, мы оба согласны были! Теперь мы одна семья… А как ты ночью  здорово стучал в бубен! Очень красиво!

     – Я барабанил? Ах да…

     – Всё какую-то Шизгару вызывал... И мне нравилось!

     – Шизгару? Да это же… Это «Venus» – Венера значит –музыкальный шлягер голландской группы Shocking Blue, а мы эту песню «Шизгарой» зовём. По первым словам, из припева:  She's got it... – У неё есть это!

     – А у меня?

     – У тебя, кажется, тоже… Послушай, Ханде, мне надо срочно поговорить с твоим отцом! Прости, напомни, как его имя?..

     – Кока! Николай… Можно и Николай Петрович, для солидности, как у вас принято. Но у нас не называют мужчин по именам… А по отчествам и подавно! Нисями – отец, он в нашем чуме сейчас… Туда идти надо! – показала Ханде в сторону красноватой Луны, приклеенной на тёмном небе, словно начищенная до блеска монета.

     – Понял. Пойду поищу нисями, а заодно… – взглянув на сияющий пятак Луны, – И майора Пятакова найду! Надо основательно во всём разобраться, «пурга»! Ты не обижайся, но пока покарауль тут Венеру, вон кажется она! – Илья кивнул на небо. – А у меня своя  Лена-Селена имеется, только в Питере она… Невеста моя!

     … Шаманин с трудом поднялся и покачиваясь, как корабль на волнах, отправился к стойбищу. Шёл в темноте «малым ходом», ориентируясь на звук…  Но не в чум шамана Бобрикова, а в другой, откуда доносился «шум работающего мотора Ан-24» – так на всю тундру храпел Пятаков.

12. А мы уйдём на север!

     – Товарищ командир! Александр Александрович! – затормошил Илья  спящего Пятакова, – Сан Саныч, проснитесь!

     – Кто здесь? – прохрипел майор.

     – Это я! Шаманин!

     – Ты чего? Спят все… Потом лейтенант…

     – Потом нельзя! Сан Саныч, меня женили, блин! Этой ночью… Вы свидетелем были!

     – Я? Я-я-я?.. – командир самолёта чуть приподнял голову с закрытыми глазами.

     – Ну эта… Типа жена моя новоиспечённая так говорит. Ханде её зовут…

     – Хорошая машина! У меня такая была… – в полузабытье пробормотал о своём Пятаков, силясь открыть глаза, – На «Хендай» отзывалась! Разбил… Прямо в столб! Весь передок ей разворотил…

     – Товарищ, командир! Взлетать надо! Пока батя её, шаман Кока, спит. А то так наколдует, что всё топливо самолётное в «Тархун» превратится… Да проснитесь же вы!!!

     –  Да-а-а… – протянул майор. – «Тархунчика» бы сейчас холодненького не помешало… – и через мгновенное «отрезвление мозга» (такое бывает только у военных) – Что-о-о!!! Совсем охренел!!!  Какой на х… взлёт?!! Мы же отсыпаемся сегодня до вечера!

     – Александр Александрович, родненький…  Да нельзя мне до вечера… – взмолился Шаманин. – Тикать надо! Как с шакалёнком Табаки у «Маугли» Киплинга! На север уходить – улетать надо, Саныч! Не то такое проклятие всем нам будет! А мне в особенности…

     Пятаков, кажется, проснулся окончательно. Протяжно зевнул и попросил (приказал!) повторить то, что ему только что говорил Шаманин. От услышанного пилот чуть не вошёл в «бочку». Не со спиртом, слава богу!  В аэронавтике «бочка» – это фигура высшего пилотажа! Ага!!! Только его «грузовик» – Ан-24 для такого не предназначен! Но опытный командир всё-таки и тут  «вырулил и вскоре приземлился» – очнулся!

     – А ты что-то обещал? – спросил лётчик моряка.

     – Кому?

     – Ну ей! А ещё хуже – ему!

     – Да не помню я… Бухали же всю ночь! Но девушке этой утром я признался, что у меня своя невеста есть в Питере! Мы же заявление уже подали, Сан Саныч…

     – Буди экипаж! Надо очухаться всем хорошенько! Это ведь не шутка тебе – самолёт в небо поднять, долететь куда надо, хоть и на автопилоте, а самое главное – сесть благополучно.

     – Я понимаю…

     – Да ни хрена ты не понимаешь, похоже…

     – Может и не понимаю, однако тикать надо по-тихому и быстро!

     …По-тихому не получилось, но экипаж пламенными уговорами Шаманина и холодным морсом в большом количестве от всех жён Ясавэя был-таки приведён в надлежащее состояние. Ближе к полудню разобрались и с «женитьбой Шаманина».  Ну чего по пьянке не случается! Особенно в «командировке» …

     А Пятаков – молодец! «Отмазал» бесшабашного флотского лейтенанта-подводника… Так культурно уладил все вопросы с Бобриковым, что ненецкий шаман сам вызвался «заговорить самолёт» от всех неприятностей в воздухе! Майор дипломатично не отказал в ритуале. И пока Николай Петрович колотил в бубен, бегая вокруг самолёта, Илья душевно поговорил с Ханде, попросив прощения, снова ей всё объяснил: ошибка вышла! В знак примирения с «несостоявшейся женой» Шаманин подарил ей все  звёздочки с обоих погон на шинели. Хорошая «пурга» девушка, но… Его Ленка лучше! И она, его законная невеста, конечно же, сейчас волновалась в Петербурге за своего Винни Пуха. Так в эти минуты сердцем чувствовал «горе-жених», по воле судьбы оказавшийся с «северным завозом» в гостях у ненецких кочевников.

     А ближе к вечеру самолёт взлетел…

     Бобриков с духами неба постарались! Не полёт, а сказка: ни одной «воздушной ямки и кочки» и оба двигателя Ан-24 слаженно «пели свою песню дуэтом». «Домой» ведь летели – в Архангельск! Больше всех, наверное, радовался, порядком заросший щетиной на лице, лейтенант (без звёзд на погонах) Шаманин. Случайная «командировка» подводника в тундру, слава богу, благополучно закончилась и скоро он сможет вылететь из архангельского аэропорта Талаги к своим – в Западную Лицу. С задержкой на целую неделю…

     И вдруг!

     Приказ по связи: сменить курс на Петрозаводск-2,  забрать срочный груз для доставки в Архангельск! Да что же это они там?!! Бобриков, разберись! Но с ним связи, увы, даже духовной, не было… Пришлось небесным духам подчиниться приказу лётного командования. И вскоре самолёт Пятакова пошёл на посадку в Петрозаводске…

Возвращение «блудного сына»…

     Как ни уговаривал майор Пятаков лейтенанта Шаманина вылететь с ним на следующий день в Архангельск, Илья – ни в какую! Уговорам не поддался… Налетался на всю жизнь на военно-транспортных самолётах! И «северный завоз», и как чуть на дочке шамана не женили – такие приключения Илья будет помнить всю свою жизнь!

     …На такси до железнодорожного вокзала Петрозаводска, а далее пассажирским поездом, отправился герой-подводник в Мурманск. Так надёжнее! «"Тихой сапой", но уж доберусь как-нибудь в свою губу Нерпичью…» – решил для себя командир БЧ-3 грозного атомного ракетоносца.

     То, что ориентировку на пропавшего офицера ВМФ уже получили все отделения милиции и военные комендатуры, Шаманин знать не мог. Поэтому, когда первый же патруль на вокзале Мурманска остановил обросшего бородой Винни Пуха в чёрной флотской шинели с прилипшими следами оленьего ягеля и мешком за плечом через лейтенантский погон без звёздочек (с гостинцами от приветливых друзей-ненцев), для него оказалось подарком судьбы. Разобрались сразу! Это же живой и здоровый Шаманин!

     Военно-Морской Флот «выдохнул с облегчением»… Нашёлся пропаВший, но не пропаЩий! В комендатуре связались по телефону с Западной Лицей, помогли и с попутным транспортом, на котором в итоге лейтенант благополучно добрался до своего штаба дивизии подводных лодок.

    Вот так счастливо завершился его персональный «северный завоз»!

    А потом была свадьба Ильи и Елены в Санкт-Петербурге…

    И служба у Шаманина сложилась удачно, и тыл был крепким! Вскоре Лена приехала к своему супругу в Мурманск-150, к тому времени переименованному в город Заозёрск.

    Лейтенанту-подводнику за образцовое исполнение служебных обязанностей командира БЧ-3, а также «за выполнение особого задания командования в тундре» (со смехом, но тоже зачлось!), как человеку семейному, командир атомохода из «своего крейсерского резерва» выделил двухкомнатную квартиру! И дружная семья Винни Пуха начала прирастать «медвежатами»… Ровно в срок Елена подарила счастливому мужу красавцев-близнецов – мальчика и девочку.

    …Пройдут годы и капитан первого ранга Илья Сергеевич Шаманин сам станет командиром атомного подводного крейсера Военно-Морского Флота России!

    Впрочем, это уже совсем другая история. Хотя началась она у Шамана в той самой тундре! В наши лихие 90-е…

https://proza.ru/2022/09/29/1475