О причинах репрессий 30 – х годов у историков единого мнения нет. До сих пор многие верят в то, что репрессии организовал Сталин. Но это не так – вовсе не Сталин был зачинателем репрессий. Репрессии, а точнее сказать – война против собственного народа - не прекращались с самого момента завоевания власти большевиками – с 1917 года и инициатором их был ни кто иной, как их вождь Ленин. Именно Ленин заявил, что к непролетарским элементам в обществе надо относиться как «к вредным насекомым», максимально обесценив человеческую жизнь. При разработке в 1922 году Уголовного кодекса Ленин дал указания тогдашнему министру юстиции Д. Курскому расширить число статей кодекса примерно вдвое, в основном за счет «расстрельных статей». По этому поводу Ленин писал:
- Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом, а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и без прикрас.
Либерал – демократы ищут объяснение репрессий в личных качествах Сталина – в его «кровожадности», но это явное упрощение: во – первых, Сталин не мог лично ненавидеть каждого из нескольких миллионов репрессированных; во – вторых, многие деятели того времени были не менее «кровожадными». Так, например, Бухарин после казни Каменева и Зиновьева 25 августа 1936 года записал в своем дневнике: «Что расстреляли собак - страшно рад». Но его самого от расстрела это не спасло.
«Кровожадным» был сам дух того времени, который культивировался во всех средствах массовой информации, в художественных произведениях. Наиболее ярко он выразился в творчестве одного из самых популярных детских советских писателей той поры – Аркадия Гайдара, книги которого насквозь пропитаны враждебностью к «врагам народа». В их число входят даже дети, например, дворовый хулиган Мишка Квакин. То, что это всего – навсего дети, а не законченные преступники, автора не смущает; он уверен – с Мишкой Квакиным нужно бороться, как нужно бороться с другими врагами, например, со шпионами, как это делал другой герой Гайдара - маленький барабанщик. Враждебность, подозрительность, шпиономания стали одним из основных методов при воспитании молодого поколения
Другой знаменитый детский писатель и гуманист Корней Чуковский в письме к Сталину предлагал организовать исправительные концлагеря для …школьных хулиганов.
Необходимость жестоких репрессий напрямую вытекала из марксистско – ленинской идеологии, из её главного принципа - классового антагонизма и необходимости классовой борьбы. Призывы к физическому устранению идеологических врагов в лице «бывших», а так же бухаринцев и троцкистов, слышались с высших этажей власти.
Кроме того, Сталин прекрасно понимал, что фактически является узурпатором власти - власть, захваченная в результате вооруженного переворота, как и его личная власть, абсолютно нелегитимны. Сомнения в легитимности среди народа можно было подавить только одним путем - страхом перед репрессиями.
В 1928 году чекистами было сфабриковано так называемое «Шахтинское дело» над «вредителями в промышленности», которые якобы затопляли шахты, ухудшали условия труда шахтеров Донбасса, чтобы вызвать их недовольство. Под судом оказались 53 горных инженеров и техников, из которых пятеро были расстреляны, остальные получили различные сроки – от 1 года до 10 лет.
В декабре 1930 года состоялся крупный судебный процесс по сфабрикованным материалам по делу о вредительстве в промышленности и на транспорте, а так же о подготовке интервенции западных держав с целью свержения Советской власти (дело «Промпартии»). На скамье подсудимых оказались: директор Теплотехнического института, профессор МВТУ Рамзин Л. К.; профессор Военно – воздушной академии Калинников И.А.; председатель топливной секции Госплана Ларичев В.А. и другие крупные специалисты. Пять человек были приговорены к расстрелу, трое – к 10 годам лишения свободы.
Репрессии нарастали, как снежный ком. В марте 1933 года ОГПУ объявило о ликвидации очередной контрреволюционной организации, которую якобы создали «выходцы из буржуазных и помещичьих кругов» для вредительской деятельности в колхозах и системе Наркомзема (дело «Трактороцентра). Во главе организации, по мнению ОГПУ, стояли два заместителя наркома земледелия: Конар М.Ф. и Маркевич А.М., коммунисты с многолетним партийным стажем. Вредительство якобы выражалось в порче и уничтожении сельскохозяйственных машин, в т. ч. тракторов, срыве сева, уборки урожая и т.д. По данному делу было арестовано около 100 крупных специалистов в области сельского хозяйства. И это несмотря на то, что с 1929 по 1932 год в стране было создано свыше одной тысячи машинно – тракторных станций (МТС), которые оказывали огромную помощь организуемым колхозам. По делу «Трактороцентра» 40 человек были приговорены к расстрелу, 50 человек получили разные сроки лишения свободы.
Следующим стало дело «Союзного бюро ЦК РСДРП меньшевиков». По сообщениям ОГПУ, это была очередная контрреволюционная организация, более опасная, чем КТП, «шахтинские вредители» и «Промпартия». Перед судом предстали видные деятели меньшевистской партии – Громан, Иков, Суханов и другие – всего 14 человек. Они обвинялись в подготовке интервенции иностранных держав и вредительстве. Отмечалось, что некоторые из них заняли руководящие должности в Госплане, ВСНХ, Госбанке, Наркомторге и Центросоюзе. В ходе процесса подсудимые признались в получении в течение 1928 – 1930 годов финансирования из – за границы от антибольшевистского Второго Интернационала в размере 500 тыс. рублей. В марте 1931 года все 14 подсудимых были приговорены к разным срокам лишения свободы – от 2 до 10 лет. На сей раз обошлось без расстрелов, т.к. «преступная вредительская деятельность указанных осужденных имела локальный характер и не нанесла серьезного ущерба промышленной мощи СССР».
Выдвигаемые обвинения часто находились за пределами элементарного здравого смысла. Так, например, работники Пулковской обсерватории обвинялись в саботаже наблюдения солнечных затмений (Пулковское дело). Возникли дела по обвинению «в порче семенного материала путём его заражения», в «сознательном вредительстве в области механизации сельского хозяйства путём недостаточной поставки запчастей» (дело Трудовой крестьянской партии). Был «разоблачен» саботаж по заданию иностранных разведок «путём недостаточного развития текстильных фабрик», «создания диспропорций в полуфабрикатах, что должно было повлечь за собой подрыв экономики СССР и всеобщее недовольство» (дело Промпартии). Возникло даже дело по обвинению «в неравномерном распределении по заданию иностранных разведок товаров по районам, что приводило к образованию излишков в одних местах и дефициту в других» (дело меньшевистского «Союзного бюро»).
Но смешно никому не было - в условиях массовой пропагандистской обработки, а точнее – глобального промывания мозгов в 1920-х — 1930-х годах - подобные обвинения воспринимались обществом как вполне адекватные.
Еще в 1929 году Сталин выдвинул тезис об усилении классовой борьбы в стране. Напрасно Бухарин с товарищами доказывали ему, что эксплуататорские классы в стране уничтожены, и их сопротивление власти отсутствует – Сталин оставался непоколебим. Именно этот тезис Сталина послужил теоретическим обоснованием для расширения репрессий, а поводом послужило убийство видного большевика Сергея Кирова, которое произошло в Ленинграде 1 декабря 1934 года. В народе ходили многочисленные слухи о причастности к убийству самого Иосифа Виссарионовича («Эх, огурчики, помидорчики // Сталин Кирова убил в коридорчике»).
Репрессии резко усилились после назначения в 1936 году на пост Народного комиссара внутренних дел СССР Николая Ивановича Ежова.
В обстановке всеобщей истерии в стране развился его своеобразный культ. Портреты Ежова печатались в газетах и присутствовали на митингах и демонстрациях. Появился плакат известного карикатуриста Бориса Ефимова под названием «Стальные Ежовы рукавицы», где нарком берёт в «ежовые рукавицы» многоголовую змею, символизирующую троцкистов и бухаринцев. В газетных статьях о Ежове постоянно присутствовали эпитеты — «железный нарком», «любимец народа».
В газетах, естественно, не упоминалось, что Ежов был обыкновенным садистом - он лично принимал участие в пытках. Любопытный штрих к портрету «любимца народа» - в своём рабочем столе Ежов хранил пули, которыми были расстреляны Зиновьев, Каменев и другие казненные троцкисты. В народе Ежова прозвали «кровавым карликом» (его рост был 151 см).
В июле 1937 года Ежов «за выдающиеся успехи в деле руководства органами НКВД по выполнению правительственных заданий» был награждён орденом Ленина и значком «Почетный чекист». В этом же году город Сулимов на Северном Кавказе стал Ежово-Черкесском - в честь «несгибаемого» наркома.
При Ежове произошло резкое ужесточение репрессий. Так, если в 1936 году было расстреляно 1 118 человек, то в 1937 – уже 353 074 и в 1938 – 328 618 человек. Появились так называемые разнарядки местным органам НКВД с указанием числа людей, подлежащих аресту, высылке, расстрелу или заключению в лагеря или тюрьмы.
С января 1937 г. по август 1938 г. Ежов отправил Сталину около 15 000 спецсообщений с докладами об арестах, проведении карательных операций, запросами о санкционировании тех или иных репрессивных акций, протоколами допросов.
Новый виток репрессий в 1937 году затронул уже ранее наказанных. Кремлевскому диктатору показалось неправильным, что огромное количество людей отсидело свои сроки и вернулось к нормальной жизни – их решили наказать ещё раз.
30 июля 1937 года был выпущен приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Согласно этому приказу, определялись категории лиц, подлежащих репрессиям:
• бывшие кулаки (ранее репрессированные, скрывшиеся от репрессий, бежавшие из лагерей, ссылки и трудпосёлков, а также бежавшие от раскулачивания в города);
• бывшие репрессированные «церковники и сектанты»;
• бывшие активные участники антисоветских вооружённых выступлений;
• бывшие члены антисоветских политических партий (эсеры, грузинские меньшевики, армянские дашнаки, азербайджанские мусаватисты, иттихадисты и др.);
• бывшие активные «участники бандитских восстаний»;
• бывшие белогвардейцы, «каратели», «репатрианты» («реэмигранты») и пр.;
• уголовники.
Все репрессируемые разбивались на две категории:
1. «Наиболее враждебные элементы» подлежали немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на «тройках» — расстрелу.
2. «Менее активные, но всё же враждебные элементы» подлежали аресту и заключению в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет.
Этим же приказом в составе НКВД был создан очередной внесудебный орган, созданный для репрессий «общественно опасных лиц», т.н. «тройки». Тройки состояли из первых секретарей обкомов партии, начальников областных Управлений НКВД и прокуроров областей и краев. Некоторые члены троек лично расстреливали осужденных, как, например, первый секретарь компартии Азербайджана М. Багиров.
Заседания «троек» проходили без вызова свидетелей, без участия прокурора и защиты, а иногда и без участия самого обвиняемого. На следствие отводилось всего 10 дней, обжалования приговоров и помилования не допускались. Понятно, что нововведение было рассчитано на то, чтобы ускорить процессы осуждения и осудить как можно больше людей.
В практике органов НКВД прочно укрепились изощренные пытки, применение репрессий к родственникам и другие методы воздействия, с помощью которых арестованных заставляли сознаваться в надуманных преступлениях и называть как можно больше фамилий «соучастников».
Решением Политбюро от 1937 года было дополнительно регламентировано заключение в лагеря на 5-8 лет членов семей изменников Родины (ЧСИР) и троцкистов. Дети, оставшиеся без присмотра после ареста родителей, подлежали отправке в детские дома.
Всего в этот период было арестовано 18 тыс. жён осуждённых и было изъято 25 342 детей, из числа которых 22 427 ребенка было направлено в детдома и ясли.
Впрочем, не всегда дело обходилось заключением ЧСИР в лагеря. Так, в окрестностях Орла 11 сентября 1941 года, то есть более чем за три недели до взятия его немцами, были расстреляны: Ольга Каменева (жена Л. Каменева и сестра Л. Троцкого), жёны Я. Б. Гамарника, А. И. Егорова, А. И. Корка, И. П. Уборевича; муж Марины Цветаевой журналист и агент НКВД Сергей Эфрон.
Основная масса членов семей лиц, осуждённых по другим делам, или членов семей «бывших людей» (бывших священников, белогвардейцев, царских чиновников, дворян и др.) напрямую не репрессировалась. Они подвергались ряду других ограничений, например, при поступлении в ВУЗЫ, при приёме на работу, при призыве в Красную армию, часто ограничивались их избирательные права («лишенцы»). Такая дискриминация прямо подталкивала многих людей скрывать элементы своей биографии, и спровоцировала кампанию - «отрекаемся от своих отцов». Причем модой стало не только публичные отречения от родителей на комсомольских и партийных собраниях, но и широкое оповещение об этом в прессе.
Волна репрессий затронула все слои общества. Раскрывались так называемые «контрреволюционные организации». Репрессии обрушились не только на верных сторонников режима, но и на людей, весьма далеких от политики. По обвинению в создании «террористических» и «контрреволюционных» групп арестовывались тысячи интеллигентов, рабочих, колхозников, служащих, специалистов, священнослужителей, руководителей предприятий. Большинство этих людей были осуждены тройками НКВД – особым изобретением советского правосудия. Доказательства не играли особой роли, достаточно было анонимного доноса для ареста.
В Сибирь, как и в царские времена, потянулись тысячи политических ссыльных – старых большевиков, многие из которых были ближайшими соратниками Ленина. Но ситуация для них была уже другой – «своя» власть, в отличие от царской, их не баловала. Так, например, до революции политические ссыльные получали от царского правительства так называемые «кормовые» – от 3 до 15 руб. в месяц, на которые можно было безбедно жить. Ленин в ссылке имел право на целого барана в месяц. Кроме того, ссыльные в царские времена могли получать посылки и переводы из дома.
Сталин учел ошибки царского режима - ссыльные не получали никаких средств к существованию и были обречены на голод и нищету - принимать их на работу было запрещено. Если побеги для революционеров в царские времена из мест ссылки не представляли никакой трудности, то при Сталине не сбежал ни один ссыльный. Как тут не вспомнить русскую народную пословицу: «За что боролись, на то и напоролись»!
Вся страна была покрыта сетью информаторов и секретных сотрудников (сексотов) НКВД. Сосед доносил на соседа, начальник – на подчиненного, подчиненный на начальника и даже родные и близкие писали доносы друг на друга. С помощью средств массовой информации и пропаганды (газеты, радио, кино) в стране нагнеталась атмосфера шпиономании и ненависти. Страх, скрытность, недоверчивость, замкнутость стали основными чертами характера советских людей.
(Продолжение следует)