Иван Иванович Шувалов (1727–1797) приходился двоюродным братом двум известным деятелям царствования императрицы Елизаветы Петровны – Александру Ивановичу и Петру Ивановичу Шуваловым. Оба они сыграли важную роль в дворцовом перевороте, приведшем к власти Елизавету Петровну и, соответственно, были вхожи в ближайший круг императрицы, занимая ответственные посты и оказывая влияние на самодержицу. Именно с их подачи в 1742 году в возрасте пятнадцати лет юный Иван Шувалов начал службу при дворе и в 1749 году, удостоившись благорасположения монархини, дослужился до чина камер-юнкера. В 1751 году он был назначен уже камергером, но от дальнейших званий и почестей отказывался, состоя до конца царствования в чине четвертого класса и даже не приняв титула графа, хотя иногда ему и приписывают графское достоинство.
При дворе младший Шувалов снискал авторитет человека образованного, начитанного, проявлявшего интерес к литературе и искусствам, не чуждого благотворительности. Об истории его знакомства с М. В. Ломоносовым существует исторический анекдот. И. И. Шувалов жил открытым домом, устраивая в своем дворце на Большой Садовой улице в Санкт-Петербурге несколько раз в неделю обеды для своих визитеров. Учитывая высокое положение хозяина и возможность в ходе таких обедов непосредственно поговорить с ним, изложив лично свои просьбы и чаяния, гости к Шувалову всегда приходили во множестве. Иногда в их числе бывал и М. В. Ломоносов. Как-то, явившись на очередной обед в несколько затрапезном виде (Михаил Васильевич надел кафтан вышедшего из моды кроя с большими стеклянными пуговицами), он удостоился ироничного замечания некоего из присутствующих щеголей. В моде по тем временам были не стеклянные пуговицы, а металлические застежки, что академику и было поставлено на вид. Это вызвало у Ломоносова весьма своеобразную реакцию. Он, не сходя с места, разразился двадцатиминутной речью о пользе стекла, по окончании которой И. И. Шувалов поблагодарил гостя за очень содержательный доклад и от лица присутствующих попросил предать эту речь бумаге. Так появился поэтический трактат М. В. Ломоносова «О пользе стекла» (1752 г.).
Вероятнее всего, они также регулярно обсуждали вопрос об открытии нового университета. Известно также, что по поводу организационных принципов, на которых должен был строиться университет, у Ломоносова и Шувалова не было единого мнения. Один из первых выпускников Московского университета, И. Т. Тимковский, которому довелось быть свидетелем их некоторых споров, вспоминал затем, что М. В. Ломоносов тогда много упорствовал в своем мнении и хотел устроить новый университет по образу и подобию Лейденского университета – одного из старейших в Европе. Шувалов же резко возражал против, как он выражался, «вольностей европейской жизни», под которыми разумел университетскую автономию. Этот спор академика и царедворца, о котором мы знаем крайне мало, на самом деле очень важен для судеб университетской автономии в России, ибо уже тогда обозначил различие в понимании академической (и не только академической) свободы властью и нарождающейся университетской корпорацией.
Несмотря на эти разногласия, в 1754 году из-под пера М. В. Ломоносова все же появляется его знаменитое письмо с подробным планом устройства будущего Московского университета, которое знаменовало собой начало процесса его создания.
В письме перечисляются следующие преимущества Москвы для устройства университета:
1) большое число дворян и разночинцев, живущих в Первопрестольной и могущих стать потенциальными студентами;
2) более дешевый, по сравнению со столицей, уровень жизни, что минимизирует затраты на создание нового учебного заведения;
3) обилие родственников и знакомых у студентов и учеников, что облегчает им бытовые трудности, связанные с учебой;
4) большое число домашних учителей и репетиторов, которые работают в дворянских семьях и могут облегчать студентам тяготы учебы;
5) географическое положение Москвы в центре России, что облегчает путь к ней всех желающих учиться в университете.
В состав нового университета, по мнению М. В. Ломоносова, должны были входить три факультета: философский, юридический и медицинский. На юридическом факультете по плану присутствовали кафедры: всеобщей юриспруденции, российской юриспруденции и политики. На медицинском факультете – кафедры химии, натуральной истории и анатомии. Философский факультет в первоначальном варианте включал шесть кафедр: философии, физики, оратории, поэзии, истории и геральдики. При университете планировалось открыть гимназию, призванную готовить студентов для университета.
Из воспоминаний того же Тимковского известно, что изложенный в письме Ломоносова проект горячо обсуждался им с Шуваловым, в результате чего туда были внесены некоторые изменения. Они касались числа профессоров, структуры факультетов и сумм, необходимых для организации университета.
Вслед за тем появилось «Доношение об основании в Москве университета и двух гимназий при нем» камергера Ее Величества И. И. Шувалова в Правительствующий Сенат, в деталях повторявшее ломоносовский черновик. Формально автор данного документа нигде не обмолвился ни единым словом об участии первого русского академика в инициировании данного проекта. Ломоносов также молчал об этом. И долгое время (вплоть до 1825 года, когда в архиве Шувалова было найдено и опубликовано это ломоносовское письмо) лавры основателей Московского университета делили И. И. Шувалов и императрица Елизавета Петровна.
Так что сегодня этот проект первого русского академика и всесильного царедворца внешне выглядит как очередной придворный заговор, правда хорошо продуманный и прекрасно исполненный. Отличало же его от большинства подобных придворных интриг своего времени не желание личного обогащения, а интересы развития страны в самом что ни на есть благородном понимании этого слова.
Автор: доктор исторических наук, профессор кафедры истории и правового регулирования отечественных СМИ факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова Д. А. Гутнов
Дизайн: А. А. Магера