Начало.
Часть 6.
Лешка погрузился в тяжелую задумчивость - нашел время! - мысленно ругал он себя, но на самом деле было о чем подумать. Наблюдая за Лизой и реакцией своего тела и сознания на нее, он заметил странные и неожиданные детали, которых раньше никогда в нем не бывало. Впрочем, раньше он и не встречал девушек, подобных этой - сказать, что она мила - это ничего не сказать. Муза... прекрасная, как ангел, как куколка, стройная и ухоженная, при этом вовсе не глупа, как пробка. Насколько она умна, трудно оценить за такое короткое знакомство, а вот глупость всегда лезет из человека, как каша, убегающая из кастрюли. Лиза же все говорит к месту и разумно, не обсуждает с ним никакие бессмысленные и пустые вещи, а еще у нее такие женственные манеры - мягкие и дружелюбные. Нет, Лешка положительно никогда не встречал никого подобного, и потому он, конечно, уже был готов влюбиться окончательно, бесповоротно и навсегда, но тут вдруг заметил те самые странности. Ему хотелось поцеловать девушку, но в то же время - сжать ее в объятиях так, чтобы она не смогла ни шевелиться, ни дышать. Непонятно, удивительно, тревожно... но ему, кажется, хотелось причинить ей боль. Словно она слишком хороша, слишком прекрасна для этого несовершенного мира, и нужно, чтобы она хотя бы перестала так чарующе улыбаться. И тут Лешка испугался. Эти мысли и желания испугали его, пожалуй, больше, чем что-либо, с чем он сталкивался когда-либо в своей сознательной жизни. Ему нужно как можно скорее избавить ее от своего общества и постараться забыть ее. Если не сможет - значит впасть в депрессию, умереть от тоски, покончить с собой наконец, но только спасти ее от себя! Надо побыстрее закончить портрет...
Легко сказать! После скрипичного концерта и разговоров о спорте Лешка вышел ненадолго из комнаты - проветрить голову - и принял твердое решение покончить со всем этим сегодня же, но стоило ему вернуться и увидеть свою модель, как он почувствовал непреодолимую тоску и желание еще хоть немного продлить эту сладостную агонию. Он невольно воскресил в памяти выражение лица Лизы, когда она слушала его этюд, посвященный ей самой. Было совершенно очевидно, что она чувствует музыку, открывается, отдается ей. Лешке стоило почти нечеловеческих усилий казаться равнодушным и невозмутимым- ему хотелось задушить, утопить девушку в своих объятиях и поцелуях. Более того, он испытывал трепет во всем теле, ему отчаянно хотелось познать ее, заставить ее стонать и плакать от наслаждения и боли, и это желание переполняло его самого волнением и страданием.
-Ты голодна? - спросил Лешка свою очаровательную натурщицу —время близилось к обеду.
-Нет, еще нет, - помотала она головой.
-Ты никогда не скажешь да, верно? - улыбнулся Лешка.
-Почему? - не поняла Лиза.
-Ну, девушки так делают, - пояснил Лешка, - боятся выглядеть обжорами.
Лизавета смущенно потупилась.
-Но я и вправду не голодна, - пробормотала она.
-У нас есть борщ и блины с творогом, - не обращая внимания на ее реплики, продолжал Лешка - отчего-то ему вдруг захотелось накормить эту куколку.
-Борщ точно нет, - покачала головой Лиза, - боюсь платье испачкать.
-Значит, выбираешь блины, - безапелляционным тоном сказал Лешка и ушел на кухню.
Там он включил электрический чайник, выложил на тарелку шесть свертков с творогом, поставил их в микроволновку и достал из холодильника сгущенку. Лиза посмотрела на нее каким-то несчастным взглядом.
- Что такое? - спросил ее Лешка, - ты не любишь сгущенку?
-Люблю, - вздохнула Лиза, - в том-то все и дело.
-Чего тебе опасаться? - махнул рукой Лешка и достал разогретые блины из микроволновки. Положил пакетики с чаем в две кружки и залил их кипятком. Потом налил сгущенку в блюдце и подвинул всю эту красоту к свободному месту за столом возле окна, а сам сел рядом.
Лиза аккуратно опустилась на стул, положила себе на колени кухонную салфетку, осторожно подула на чай.
-Пожалуйста, чувствуй себя как дома, - с улыбкой попросил ее Лешка, - тебе не нужно изображать из себя существо, которое питается только водой и солнечным светом. Я считаю, что нормальный аппетит - признак здоровья.
В глубине души он надеялся - правда, не очень сильно - что если Лиза будет вести себя более приземленно, то у него исчезнет это неприятное, пугающее его желание сделать ей больно. Но когда он увидел, как ее ровные белые зубки откусывают кусочек хрустящего блина с творогом, то у него прямо-таки в глазах потемнело от желания. Пришлось даже отвернуться - чтобы не смущать девушку, он сходил к холодильнику за вареньем.
-Клубничное! - почти простонала девушка с самым несчастным видом.
-Забудь про платье, - махнул рукой Лешка, - может быть, несколько клубничных капель его только украсят.
Лизавета засмеялась и тут он увидел в ее глазах особенные искорки - те самые, какие он видел у девушек, с которыми пытался дружить. Конечно, это было ужасно, просто катастрофа, но каким же счастливым он почувствовал себя в этот момент! Он нравится ей, она готова, она хочет принадлежать ему... муза... Лешка мысленно скрежетнул зубами и взял себя в руки.
Тем временем Лиза налила немного варенья в чашку, отчаянно перепачкавшись и ей невольно пришлось слегка облизнуть некоторые пальцы. Нет, она положительно испытывает его силу воли на прочность! Лешка поскорее затолкал третий блин в рот и пошел к раковине помыть кружку.
-А ты почему не пьешь чай? - спросил он, мимоходом взглянув на чашку гостьи, полную дымящегося напитка.
-Слишком горячий, - ответила она, проглотив кусочек блина.
У Лешки в голове тут же возникла картинка того, как на плоский белый живот с красивой атласной кожей капают капли расплавленного воска, и где-то внутри него шевельнулось что-то низкое и темное.
Чаепитие несколько затянулось из-за того, что Лиза ела медленно и боялась обжечься, и Лешка ушел в комнату под предлогом подготовки красок. Портрет получался замечательный - живой и красивый, почти как сама модель, если только возможно повторить такую небесную красоту. Портить его маслом было бы опрометчиво - с маслом Лешка был знаком очень поверхностно, но цвета, да и подольше побыть с натурщицей наедине, очень хотелось - поэтому он остановил выбор на пастели, материале тоже довольно капризном, зато мягком и нежном, как сама Лиза.
-Где ты учился рисовать? - спросила Лиза, водрузившись обратно на свое место.
-Здесь, - просто ответил Лешка.
Лизавета помолчала немного, глядя на него в упор, а потом хитро улыбнулась:
-Неет, нет-нет-нет, уж в это я не поверю... Я бы и в спорт не поверила, если бы не... - тут она споткнулась и покраснела.
-Если бы не что? - насторожился Лешка.
Он вспомнил о девушках и женщинах, поедавших его глазами на вчерашней тренировке. В голову сама собой пришла возмутительная мысль - а как вела бы себя эта миленькая домашняя девочка, если бы он оказался перед ней без рубашки? От этой мысли бросило в жар, но вместо того чтобы раздеться, Лешка, напротив, накинул фартук, все так же не сводя испытующего взгляда с натурщицы.
-Ну, - запинаясь и краснея, пробормотала она, - ты похож на спортсмена...
-Чем же? - допытывался Лешка, чувствуя настоящее удовольствие от того, что смущает, загоняет в тупик и тем самым мучает девушку.
-Фигурой, - наконец выдохнула она, не зная, куда девать глаза.
-Спасибо, - кивнул ей Лешка, хотя она и не смотрела на него, - у тебя тоже очень красивая фигура.
Лиза вскинула на него глаза и посмотрела так, словно он только что обжег ее чем-то, но Лешка изобразил невозмутимый вид и принялся деловито наносить краску на бумагу.
