Сегодня для нас, для всего Малого театра, очень важный день - сегодня исполняется 35 лет с момента избрания народного артиста СССР Юрия Мефодьевича Соломина художественным руководителем Малого театра. Это произошло в далеком и непростом 1988 году, тогда Юрий Мефодьевич был избран коллективом и стал во главе театра. За 35 лет пройден огромный путь, сменились поколения артистов и зрителей, но Малый театр под руководством Юрия Соломина сохранил себя, свою суть и свои художественные принципы. Мы от души поздравляем Юрия Мефодьевича с этой грандиозной датой и желаем ему, конечно, скорейшего выздоровления и возвращения в театр!
В 2018 году, отмечая 30-летие Ю.М.Соломина на посту худрука, мы подготовили выпуск газеты "Малый театр", в которой собрали интересные материалы и отзывы о работе Юрия Мефодьевича. Часть из них мы публикуем сегодня.
ВЛАДИМИР БЕЙЛИС: «ЛЕС РУК»
Прежде чем говорить о самом собрании, надо сказать несколько слов об атмосфере, которая царила в театре 30 лет назад. 10 ноября 1987 года умер Михаил Иванович Царёв. Уход такого деятеля – событие эпохальное. До его смерти в руководстве театра сложился триумвират: художественный руководитель – Царёв, директор – Виктор Иванович Коршунов и главный режиссёр – Владимир Алексеевич Андреев. Андреев в тот период поставил довольно интересные спектакли, например, «Ивана» А.Кудрявцева, «Выбор» и «Игру» Ю.Бондарева. В труппе, конечно, были и его сторонники, и артисты, которые не принимали режиссуру Владимира Алексеевича. Но при главенстве Царёва противостояния как такового не получалось, Михаил Иванович его нивелировал. Кроме того, в те годы существовал художественный совет. И спектакль «Гости» Л.Зорина, поставленный тем же В.А.Андреевым с В.И.Коршуновым в одной из главных ролей, этот худсовет на заседании в Киеве, где были гастроли, разнёс в пух и прах. Даже сторонники Андреева промолчали. В результате 30 сентября 1988 года Андреев покинул свой пост и перешёл в Театр им. М.Н.Ермоловой. Мы же остались на попечении Коршунова – без художественного руководителя и главного режиссёра, то есть без лидера. Назрели выборы! Для того чтобы провести общее собрание, нужно было оповестить весь коллектив, чем занимался я как председатель профкома, а также члены худсовета. Кандидату требовалось набрать 50% + 1 голос. Во избежание вопросов со стороны Министерства культуры СССР мы написали Устав театра, где было сказано, что художественного руководителя назначает коллектив. Кандидатура Юрия Мефодьевича Соломина представлялась наиболее очевидной: в начале 1988 года он получил звание народного артиста СССР, был членом художественного совета, всенародно любимым актёром. По моему мнению, альтернативы Соломину не существовало. Незадолго до своей кончины М.И.Царёв предлагал ему «порулить» Малым театром (такие разговоры ходили в гримёрках). Крепкое и сильное среднее поколение артистов было настроено голосовать за Соломина, не говоря уже о мастерах старшего возраста (Нифонтовой, Самойлове и других). Общаясь с ними, я понимал, что они готовы выступить единым фронтом за своего кандидата. Так и получилось. Собрание, которое я вёл, проходило в большом зале, длилось долго, несколько часов. Эмоции зашкаливали. Некоторые не выдерживали и кричали с места, отстаивая своё мнение. В театре была демократия, все говорили темпераментно и свободно. Звучали очень горячие выступления в защиту Юрия Мефодьевича, но на сцену поднимались и те, кто не поддерживал его кандидатуру. Соломин не вступал в прения, он выступил уже после голосования, которое было открытым (хотя некоторые коллеги настаивали на тайной процедуре, но это предложение было отвергнуто собравшимися). И вот подошёл самый ответственный момент. «Кто за то, чтобы художественным руководителем Малого театра стал Юрий Мефодьевич Соломин? Прошу поднять руку!», – сказал я и посмотрел в зал. Поднялся лес рук! Стали считать голоса. Процесс был долгий. Подавляющее большинство проголосовало за Соломина, единицы были против. И с 5 декабря, когда вышел приказ по Минкульту, Юрий Мефодьевич был назначен на новую должность, которую он занимает по сей день.
ВАСИЛИЙ БОЧКАРЁВ: «СОЛДАТ, КОТОРЫЙ ДОШЁЛ ДО ФЕЛЬДМАРШАЛА»
Мне повезло в жизни, я знаю Юрия Мефодьевича почти 60 лет, и 30 из них он является худруком. Всегда удивлялся тому, как в нём сочетаются великий актёр и сильный руководитель. Старики говорили, что Малый театр – это большой корабль, пока мы его развернём направо, пройдёт много времени, налево – то же самое, так что надо идти вперёд. Тридцать лет назад мы выбрали своего капитана, и корабль идёт вперёд. Маршрут, который выбрал Юрий Мефодьевич, был заложен ещё стариками Малого театра, которые тогда, тридцать лет назад, все проголосовали за него. Юрий Мефодьевич обладает очень важным качеством – он умеет оборачиваться назад, на традиции, на звучание русского слова, творческого эха, которое идёт из глубин театра. Он любит вглядываться в лица наших актёров, своих учителей – в те фотографии, что висят в коридоре около его кабинета. Соломин принял традиции великих руководителей, а для этого надо быть не просто артистом – надо быть дипломатом. Юрий Мефодьевич часто говорит, что старики воспитывали своим примером. Но заставить человека получать знания невозможно, можно только самому захотеть учиться. И вот он учился. Он многое взял у каждого из них и, в свою очередь, как благодарный ученик передаёт эти знания дальше. Есть знаменитая фотография Веры Николаевны Пашенной со студентами. И на ней она протягивает Соломину руку. Мне кажется, Вера Николаевна, великая русская актриса, уже тогда знала, какое будущее ждёт этого мальчика. Вместе с тем Юрий Мефодьевич – государственный человек. При всей его департаментской работе на протяжении тридцати лет, сохранить человеческое сердце, и не просто сохранить, а быть в профессии, оставаться блестящим артистом, педагогом, режиссёром, – это невероятно сложно, но у него получается. Он, если использовать военный термин, – «при эполетах». И как в нём под этими эполетами существует отзывчивая душа, бьётся горячее сердце, пульсирует живой нерв!.. Он сумел сохранить человеческую эмоцию – радости, сострадания – и пронёс её через всю жизнь. Я был с ним в Чите и видел, насколько близко он воспринимает эмоции по сути чужих ему людей. Жизнь, которую судьба приготовила ему, он сопоставляет с тем, как живут люди в его родном городе, где он мог остаться, повернись всё немного по-другому – если бы Вера Николаевна Пашенная не допустила его до экзамена, не поверила бы, а отправила домой с отцом. И всё, что он имеет в жизни сейчас, он сделал своими руками, без протекции, без продвижения. Он тот самый солдат, который дошёл до фельдмаршала. Я вот могу сравнить Юрия Мефодьевича с другим руководителем Малого театра, Александром Павловичем Ленским, про которого Мейерхольд в своё время говорил, что он имел лёгкую манеру игры. Вот и Соломин «лёгкий» – везде, в каждой роли живой и разный. А главное – у Соломина есть своя команда. Вот один пример. Это было давно, на поминках. Юрий Мефодьевич говорил какие-то слова, вдруг – спазм в горле, и он, обернувшись к нам, сказал: «Поддержите меня». Это дорогого стоит – его к нам отношение, и я надеюсь, что он понимает, что и наше к нему – такое же.
ВЕРА МАКСИМОВА: «СТАРИКИ НАЗЫВАЛИ ЕГО ЮРОЧКОЙ»
Многое обусловило приход Юрия Мефодьевича на должность художественного руководителя. Во-первых, он – человек школы. В Малом театре так было всегда: своя школа, свои корни, своя биография, своя история. Он от корней. Дальше – Соломин из провинции. И никакого благоволения сильных, «ничейный» сын, безо всяких «папы-мамы». Конечно, у него были папа и мама, которые хотели, чтобы он стал актёром. Но эти скромные люди, тоже когда-то мечтавшие о творческой карьере, только оперной или музыкально-исполнительской и так или иначе служившие искусству, ничем ему помочь не могли. Соломин попал в огромную труппу, которая предельно требовательно относилась к молодым артистам. В Малом театре существует простой закон. Сперва молодёжь проходила Щепкинское училище – а дальше школа продолжалась на сцене: когда они стояли с алебардами, выкатывали в кресле грандиозную старуху Александру Яблочкину, исполнявшую свою последнюю роль – мисс Кроули в «Ярмарке тщеславия». Когда играли «петрушек» и «лукашек», выходивших с подносами. Сегодня, достигнув большого положения и званий, они никогда не жалеют о том времени. Все до единого, включая Юрия Мефодьевича, говорят, какое наслаждение было участвовать в спектакле, играть в «океане» мастеров. Это такая фантастическая школа, что сказать, будто они просто горестно терпели и скрипели зубами, когда возвращались домой, было бы неправдой. Потому что ты знаешь, что выйдешь, и на сцене будет пять человек великих актёров, или ты встретишь их загримированными, идя навстречу по коридору, услышишь их божественную речь, увидишь, какие они необыкновенные, какие разные. Рыжова и Турчанинова – подруги, но ничего общего в стиле игры: аристократка Малого театра, грандиозная европейская актриса, и гениальная русская «старуха». А как они все по-разному приспосабливались к сцене! Один рассказывает за секунду до выхода анекдоты, второй стоит – великая сосредоточенность на челе, а третья, чтобы разогреть себя, до последней минуты ждёт в гримёрной и «сваливается» по лестнице, бежит, как сумасшедшая, играть что-нибудь типа Евгении Гранде. Это всё наблюдалось, вызывало восторг, умиление и огромное уважение к театру. Я не знаю, хотел ли Соломин стать художественным руководителем. Думаю, да, потому что в нём есть честолюбие. Какое счастье: от тебя зависит благополучие гигантского, великого дела! Что помогло Юрию Мефодьевичу получить поддержку труппы? Его биография. К тому времени он замечательно «прозвучал», поднявшись как актёр на глазах у всего театра. Старики называли его Юрочкой. Это не была фамильярность. Соломин – «свой», питомец, из провинции – «безблатный», «безпотомственный». Сработало его начало – честное и чистое. Это ведь тоже очень важно. Он знал бедность и никогда не стремился к богатству. У него и сейчас нет ни спичечных фабрик, ни пяти домов, только тот нормальный минимум, который положен такому знаменитому и столько давшему и театру, и кинематографу актёру. Здесь очень ценится умение терпеть. Когда в труппу принимают новых артистов, я говорю: «Они ведь пришли играть, а не сидеть в прихожей и ждать ролей». Но он не хочет об этом даже слышать, потому что сам терпел: после Хлестакова был огромный перерыв, семь лет паузы. В «Ревизоре» Соломин имел колоссальный успех. Он играл не комедийную роль, но мелодраму. Потому что в финале были разочарование и боль оттого, что надо уезжать, и такая горечь, что это мимолётное счастье никогда в жизни не повторится!.. Для меня Юрий Мефодьевич – очень близкий родственник грандиозного артиста Малого театра Сашина-Никольского. Сам он видит себя неврастеником, я же считаю, что Соломин – замечательный актёр мелодрамы, а мелодрама допускает и смешное, и трогательное, и горестное. В Соломине, конечно, сильнее не рациональное, а интуитивное начало, замечательное чувство театра, своего в основном. Иногда говоришь, что хорошо было бы посмотреть что-нибудь на стороне. Но чем дальше идут годы, накапливается усталость и прибавляется обязанностей, тем меньше он выходит за пределы Малого. Колоссальная сосредоточенность, преданность, ощущение особости места, где ты живёшь и служишь – тоже примета Юрия Мефодьевича. Иногда он очень субъективен к своим ученикам – это простительно, потому что ты их любишь и восхищаешься, но зато, когда идут репетиции, он всегда видит, где плохо, где хорошо, где правда, а где наигрыш, ложь и пустота. Я иногда думаю, почему с ним так любят репетировать? Потому что Соломин фантастически требователен. Интуитивное чувство большого актёра к актёру – общее свойство руководителей Малого, все они были личностями, выдающимися фигурами. Он нормальный человек, и живёт не чужим умом, а так, как сам видит. Иногда он совершал неосторожную вещь – называл Малый театр музеем. Очень опасное слово. Театр никогда не может быть музеем. Приходят новые поколения, повторить на сцене ничего нельзя. Сам Юрий Мефодьевич не играет Фамусова так, как играл его предшественник Царёв. Бабочка на сцене, летает, сухощавый, с бриллиантовой звездой, Бог его знает, кто он. Совершенно другое решение, звучание, видение роли. Ничего себе верность традициям! Фамусов – действительно великолепное творение.
А как хорошо работал Юрий Мефодьевич с итальянцем Стефано Де Лука! Сколько было разговоров, как Соломин исполнит роль Доменико Сориано в «Филумене Мартурано» после Рубена Николаевича Симонова, после Марчелло Мастроянни?.. Он же сыграл совершенно по-своему – мужчину-дитя, аристократа, а не булочника. Доменико привык, что всё делается «по его» – и вдруг в доме восстание. И кто посмел?! Очень смешная, трогательная, человечная работа. Вдобавок Юрий Мефодьевич ещё и красив – это тоже свойство актёров Малого театра. Они не выглядят руинами, они хороши на сцене в уже серьёзном возрасте. Сегодня старые театры находятся в тяжёлой ситуации: одни только существуют, другие – решительно кончают с тем, что было, и «рвут нить», иногда совершенно неумеренно. Соломина критикуют, кто-то им недоволен, кто-то его обожает. Но благодаря ему театр не потерял своего лица. Здесь реже выходят законченные постановки, о которых говоришь: «Ох, какой спектакль!», хотя пять-шесть в репертуаре имеется. Когда я кого-то приглашаю, то говорю: «Вот это – действительно шедевры!» То же «Горе от ума» – спорная, но очень сильная постановка. Замечательный «Ревизор», типичный для Малого театра, с грандиозным Городничим, которого уже нет в живых, Сашей Потаповым. Спектакль мастеров роскошной актёрской игры, роскошного интуитивного общения. Очаровательная «Правда – хорошо, а счастье лучше». Это новый спектакль для Малого театра. Такой амплитуды красок, комедийного изящества здесь, пожалуй, и не бывало. Работали в стиле лубка, яркой комедийности, а вот этой акварельной игры не было. И, конечно, шедевр – «Мнимый больной», ни у кого никогда не получавшийся. Хотите посмотреть комедию «дель арте», – идите на этот спектакль. Чистая импровизация. Так играют, так озоруют, так спокойно существуют все, начиная с Бочкарёва, продолжая Клюквиным – он замечательно исполняет роль, которая ни у кого не выходила. Я уже не говорю о наших женщинах: Жене Глушенко, Люде Титовой. Это всё Соломин. Благодаря ему произошло соединение Малого и нового театра, представителем которого является Женовач. Соломин не такой уж «читарь» и интеллектуал, но интуиция, как у всех настоящих художников, у него сильнейшая. И то, как Юрий Мефодьевич контактирует с режиссурой, самой лучшей, которая приходит в Малый, доказывает, что это очень живой театр. Меня часто спрашивают: «А что, его так сильно все обожают?» Нет, но все знают, что он значит для Малого театра. Очень существенная вещь – уметь руководить органически, при всех минусах, сомнениях и возражениях, которые есть. Люди боятся остаться без него. В Москве немного театров, где говорят: «Боже, только подольше! Продлись, продлись, очарование!» Здесь именно так. Он сохранил Малый театр. Возможно, были времена более блестящие, хотя сегодня очень трудно блестяще существовать, прежде всего, с современным репертуаром – не может Малый театр ставить эту «физиологическую» литературу. У нас нельзя ни матом ругаться, ни зад голый показать. Это исключено. Сцена не пустит, выкинет, может, вековые доски вертикально встанут. Оттого упор делается в основном на классику. Какие времена наступят, предугадать нельзя. Но, тем не менее, достоинство и лицо театра сохранены.