Ко дню рождения Эльдара Александровича Рязанова, кинорежиссера, кинодраматурга, поэта и писателя (1927-2015).
«На склоне годов принялся за стихи,
себя не считая поэтом.
Имеет ещё кой-какие грехи,
но здесь неудобно об этом».
(Эльдар Рязанов)
Конечно же, не «на склоне» - это Эльдар Александрович лукавил: стихи юный Элик начал писать с пятнадцати лет. Время было военное, но каким-то образом ему удалось вручить толстенькую тетрадку в коленкоровом переплете, содержавшую все им написанное, самому Константину Симонову - для оценки. Просто немыслимо повезло! Мэтр настойчивому парнишке не отказал и прочел все рязановские вирши «под Маяковского, Есенина и Надсона». Через неделю Симонов тетрадку вернул и посоветовал стихотворцу быть более самостоятельным и перестать подражать другим поэтам. Напутствие Симонова Эльдар запомнил навсегда и понял, что настоящие стихи должны быть абсолютно неповторимыми и отражать личность самого автора, а не других, хотя бы и лучших из лучших. Хотя всего несколько лет спустя именно эти юношеские строки помогли Рязанову поступить на режиссёрское отделение Института Кинематографии.
Окончив ВГИК, в 1955 году Рязанов ушел из документалистики на Мосфильм в игровое кино, где под нажимом грозного и бескомпромиссного Ивана Пырьева скрепя сердце взялся снимать музыкальную комедию «Карнавальная ночь», после премьеры которой проснулся знаменитым. Молодой режиссер все-таки подружился с «хрупким и беззащитным» комедийным жанром, и, как оказалось, взаимно, на всю жизнь. Делать комедии о хороших и добрых людях - как феерично Эльдар Александрович это умел! А как же юношеская любовь к литературе? Историк кино Евгений Новицкий назвал Эльдара Рязанова «личностью решительно ренессансного типа» – писать он умел так же мастерски, как и ставить фильмы.
И вот в 1962 году на экраны страны выходит фильм Рязанова «Гусарская баллада» по пьесе Александра Гладкова «Давным-давно» – музыкальная героическая комедия в стихах. Перед автором пьесы поставили задачу создать на основе первоисточника кинодраматургическое произведение, полностью сохранив его поэтическую интонацию. Гладков задачу принял, но, когда наступил срок сдачи готового сценария, по неясным причинам текст не предоставил и даже на связь не выходил. Эльдар Рязанов приступил к перелицовке самостоятельно, сочинил восемь новых эпизодов и переписал прозаические вставки стихами. «Швов» ни один худсовет не обнаружил!
В 1964 году зрителям представили еще один художественный фильм Рязанова – комедию «Дайте жалобную книгу». Почти в самом конце картины звучала теплая лирическая песенка с запоминающимися словами:
Обо всём, что было на планете,
ты читаешь в утренней газете.
И все новости с любого континента
шлём в газету мы, корреспонденты.
«Песенка корреспондентов» тоже была написана на слова Эльдара Александровича, и в титрах его авторство отмечалось наравне с фамилией известного поэта Александра Галича.
А потом поэт-режиссер почему-то застеснялся. Стихи стал писать только в стол, а если строчки хорошо ложились в сюжетную канву его фильма, себя никак не обозначал. Режиссер вспоминал:
«Когда я написал стихотворение “У природы нет плохой погоды”, я понял, что оно очень подходит к фильму “Служебный роман”. Я решил послать его Андрею Петрову, но понимал, что если подпишу своей фамилией, то поставлю его в неловкое положение: а если ему не понравится? Мы дружили, и он не смог бы признаться, что стихи плохие. Тогда я сказал ему, что это стихи Уильяма Блэйка, английского поэта конца XVIII - начала XIX века. Потом подумал, вдруг он начнет искать стихотворение у Блейка, и я приписал - «новый перевод». Но стихи Андрею понравились, он написал замечательную музыку. Потом я еще несколько раз его обманывал...".
В актерской среде сохранилась байка (а, может быть, и правда), что «новый перевод из Блейка» понравился всем, кроме исполнителя главной роли Андрея Мягкова – якобы, стихам не хватает изящества, надо же! За отсутствие интуиции и непочтение к вышестоящему руководству Мягков был наказан: в следующем рязановском фильме «Гараж» шустро бегал с табличкой по причине отсутствия голоса – такая досталась роль. Но это, конечно же, шутка.
Стихи для песни «Живем мы что-то без азарта» – рефреном звучащей в фильме «Вокзал для двоих», были также приписаны – теперь уже поэту Давиду Самойлову. С тех пор во многие фильмы Рязанова тонкой, но прочной ниточкой вплетались его удивительные стихи - грустные, нежные, каждой строкой трогающие за душу. Наверное, поэтому и фильмы его получались точно такими же…
На всех творческих вечерах у прославленного кинорежиссёра непременно спрашивали, почему он начал писать стихи для своих фильмов, Рязанов, как правило, отвечал:
«Заниматься не своим делом - добрая традиция нашей интеллигенции, недаром Евгений Евтушенко увлёкся кинорежиссурой, а Роберт Рождественский стал вести телепередачу «Документальный экран». Что же касается Андрея Вознесенского, то он соорудил архитектурную часть памятника (автором был скульптор Зураб Церетели), посвящённого 200-летию присоединения Грузии к России. Всем этим крупным поэтам, естественно, стало не до стихов. Они оказались заняты другими более важными делам и в нашей поэзии образовался некий вакуум. Кто-то должен был его заполнить. Этим “кем-то” оказался именно я. Если вдуматься, я попросту спасал отечественное стихосложение…».
В 1988 году вышла и первая книга стихов Эльдара Рязанова «Внутренний монолог». За три десятка лет российские издательства напечатали более двадцати его поэтических сборников - «Уходящая натура», «Ностальгия. Стихи и новеллы», «У природы нет плохой погоды», «Любовь-весенняя страна», , «Музыка жизни», «Хочется лёгкого, светлого, нежного», «Мчатся годы-непогоды»…
В предисловии к своей самой первой книге автор написал:
«Кинематографу подвластно все, он может передавать любые оттенки и нюансы движения человеческой души. Однако кинорежиссер создает произведение с помощью писателя, актеров, оператора, художника, композитора. Любой фильм - своеобразный сплав дарований всех этих индивидуальностей. Наверное, мучительное желание высказаться о личном, только моем, стремление поделиться чем-то заветным, жажда исповеди и побудили меня к стихотворству. Исповедь, я думаю, - то, к чему властно тяготеет каждый вид искусства. В этом смысле поэзия наиболее интимна. В искренности, правдивости чувств, обнажении тайников души, умении заглянуть в человеческие глубины - наверное, суть поэзии».
Песенка корреспондентов
Обо всём, что было на планете,
ты читаешь в утренней газете.
И все новости с любого континента
шлём в газету мы, корреспонденты.
Наша должность гонит нас из дома
по маршрутам новым, незнакомым,
то гостиница, купе или каюта -
нет у нас домашнего уюта.
И куда бы ни занёс нас ветер,
до всего есть дело нам на свете.
Лишь любимые порой на нас в обиде,
что так долго нас они не видят.
Мы шагали по пескам пустыни,
дрейфовали на полярной льдине,
мы встречались с облаками на Эльбрусе,
жизнь такая, в общем, в нашем вкусе.
Журналистская судьба такая -
находиться на переднем крае
и о том, что приключилось на планете,
рассказать в сегодняшней газете.
Хочется лёгкого, светлого, нежного…
Хочется лёгкого, светлого, нежного,
раннего, хрупкого и пустопорожнего,
и безрассудного, и безмятежного,
напрочь забытого и невозможного.
Хочется рухнуть в траву непомятую,
в небо уставить глаза завидущие,
и окунуться в цветочные запахи,
и без конца обожать всё живущее.
Хочется видеть изгиб и течение
синей реки средь курчавых кустарников,
впитывать кожею солнца свечение,
в воду, как в детстве, сигать без купальников.
Хочется милой наивной мелодии,
воздух глотать, словно ягоды спелые,
чтоб сумасбродно душа колобродила
и чтобы сердце неслось, ошалелое.
Хочется встретиться с тем, что утрачено,
хоть на мгновенье упасть в это дальне.
Только за всё, что промчалось, заплачено,
и остаётся расплата прощальная.
Как много песен о любви к Отчизне!
Как много песен о любви к Отчизне!
Певцы со всех экранов и эстрад,
что, мол, для Родины не пожалеют жизни,
через динамики на всю страну кричат.
А я б о том, что глубоко интимно,
не декламировал, не пел бы, не орал.
Когда о сокровенном пишут гимны,
похоже, наживают капитал.
Земля не фразы требует, а плуга.
Как ей осточертели трепачи!
Вот мы с землей посмотрим друг на друга
и о любви взаимной помолчим…
Сумерки
Сумерки — такое время суток, —
краткая меж днем и ночью грань,
маленький, но емкий промежуток,
когда разум грустен, нежен, чуток
и приходит тьма, куда ни глянь.
Сумерки — такое время года, —
дождь долдонит, радость замерла,
и, как обнаженный нерв, природа
жаждет белоснежного прихода,
ждет, когда укроет все зима.
Сумерки — такое время века, —
неохота поднимать глаза…
Там эпоха тащится калекой,
человек боится человека
и, что было можно, все нельзя.
Сумерки — такое время жизни,
что заемным греешься огнем,
но добреешь к людям и Отчизне…
При сплошной вокруг дороговизне
сам ты дешевеешь с каждым днем.
Сумерки -- такое время суток,
между жизнью и кончиной грань,
маленький, но емкий промежуток,
когда взгляд размыт, печален, чуток
и приходит тьма, куда ни глянь.
После фильма
Пришла озябшая и жалкая зима
с каким-то серым и убогим снегом,
с давящим, низким, сумеречным небом
и с тусклой отупелостью ума.
Закончен труд. Ушел он на свободу.
Покинул автора, чтоб жить сам по себе.
И ты не волен уж в его судьбе,
не в силах изменить его природу.
Так поздней осенью тяжелые плоды,
отторгнуты ветвями, упадают…
А почерневшие усталые сады,
воздевши к небу руки, замирают.
И кажется, отныне никогда
на голых ветках не набухнут почки…
Что не взрастить на бездыханной почве
ни выдумки, ни мысли и ни строчки…
И жуть, что ты приехал в никуда.
Молитва
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть,–
дни летят в метельной круговерти.
Жизнь — тропинка от рожденья к смерти,
смутный, скрытный, кривоватый путь.
Господи, ни охнуть, ни вздохнуть!
Снег. И мы беседуем вдвоем,
как нам одолеть большую зиму…
Одолеть ее необходимо,
чтобы вновь весной услышать гром.
Господи, спасибо, что живем!
Мы выходим вместе в снегопад.
И четыре оттиска за нами,
отпечатанные башмаками,
неотвязно следуя, следят…
Господи, как я метели рад!
Где же мои первые следы?
Занесло начальную дорогу,
заметет остаток понемногу
милостью отзывчивой судьбы.
Господи, спасибо за подмогу!
Как много дней, что выброшены зря
Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то между прочим.
Их надо вычесть из календаря,
и жизнь становится еще короче.
Был занят бестолковой суетой,
день проскочил -- я не увидел друга
и не пожал его руки живой...
Что ж! Этот день я должен сбросить с круга.
А если я за день не вспомнил мать,
не позвонил хоть раз сестре иль брату,
то в оправданье нечего сказать:
тот день пропал! Бесценная растрата!
Я поленился или же устал --
не посмотрел веселого спектакля,
стихов магических не почитал
и в чем-то обделил себя, не так ли?
А если я кому-то не помог,
не сочинил ни кадра и ни строчки,
то обокрал сегодняшний итог
и сделал жизнь еще на день короче.
Сложить - так страшно, сколько промотал
на сборищах, где ни тепло, ни жарко...
А главных слов любимой не сказал
и не купил цветов или подарка.
Как много дней, что выброшены зря,
дней, что погибли как-то между прочим.
Их надо вычесть из календаря
и мерить свою жизнь еще короче.
Когда-то, не помню уж точно когда…
Когда-то, не помню уж точно когда,
на свет я родился зачем-то…
Ответить не смог, хоть промчались года,
на уйму вопросов заветных.
Зачем-то на землю ложится туман,
всё зыбко, размыто, нечётко.
Неверные тени, какой-то обман,
и дождик бормочет о чём-то.
О чём он хлопочет? Что хочет сказать?
Иль в страшных грехах повиниться?
Боюсь, не придётся об этом узнать,
придётся с незнаньем смириться.
От звука, который никто не издал,
доходит какое-то эхо.
О чём-то скрипит и старуха-изба,
ровесница страшного века.
И ночь для чего-то сменяется днём,
куда-то несутся минуты.
Зачем-то разрушен родительский дом,
и сердце болит почему-то.
О чём-то кричат меж собою грачи,
земля проплывает под ними.
А я всё пытаюсь припомнить в ночи
какое-то женское имя.
Зачем-то бежит по теченью вода,
зачем-то листва опадает.
И жизнь утекает куда-то… Куда?
Куда и зачем утекает?
Кончается всё. Видно, я не пойму
загадок, что мучают с детства…
И эти «куда-то», «о чём-то», «к чему»
я вам оставляю в наследство.
Ты укpой меня снегом зима
Ты укpой меня снегом зима,
Так о многом хочу позабыть я
И отpинуть pаботу ума...
Умоляю тебя об укpытьи!
Одолжи мне, зима, одолжи
Чистоты и отдохновенья
Бело-синих снегов безо лжи..
Я пpошу тебя об одолженьи.
Подаpи мне зима, подаpи
День беззвучный угрюмый, неяркий
Полусон от зари до зари
Мне не надо богаче подаpка.
Поднеси мне, зима, поднеси
Отpешенности и смиpенья
Чтобы снес я,
Что тpудно снести..
Я пpошу у тебя подношенья.
Ты подай мне зима, ты подай
Тишину и печаль состpаданья
К моим собственным пpошлым годам..
Я пpошу у тебя подаянья..
Я всё ещё, как прежде, жил, живу
Я всё ещё, как прежде, жил, живу,
а наступило время отступленья.
Чтобы всю жизнь держаться на плаву,
у каждого свои приспособленья.
Я никогда не клянчил, не просил,
Карьерной не обременён заботой.
Я просто сочинял по мере сил
и делал это с сердцем и охотой.
Но невозможно без конца черпать —
колодец не бездонным оказался.
А я привык — давать, давать, давать!..
И, очевидно, вдрызг поиздержался.
Проснусь под утро… Долго не засну…
О, как сдавать позиции обидно!
Но то, что потихоньку я тону,
покамест никому ещё не видно.
Богатства я за годы не скопил,
хотя вся жизнь ухлопана на службу.
В дорогу ничего я не купил…
Да в этот путь и ничего не нужно.
Спасибо, что дочитали до конца! Подписывайтесь на наш канал и читайте хорошие книги!