2 ноября скончался один из величайших дирижеров, которых знала Европа. Может быть, даже мир. Нашему соотечественнику Юрию Темирканову было 84 года, большую часть из которых он прожил очень насыщенно.
“Для нас это настоящая рана, – говорит итальянский музыкант, президент-суперинтендант Национальной академии Италии Мишель Далль’Онгаро, – “потому что отношения с нашим хором и нашим Оркестром у господина Темирканова были долгими, и ознаменовались они фундаментальными этапами в построении истории нашего Института.
Искусство Темирканова, его способности, его интеллект, его беспрецедентный способ формирования музыки, звук, богатый историей, мягкость и интеллект, которые ему привить нашим музыкантам, остаются беспрецедентными примерами музыкальной культуры и за ее пределами. Мы оплакиваем его с большой печалью и благодарностью”.
Но как мальчик, приехавший в Ленинград из Нальчика, небольшого металлургического города на Кавказе, стал директором самого главного симфонического оркестра России, пройдя через предательства и лишения, всегда окруженный, как в гомеровском эпосе, ореолом восхищения.
“В 13 лет, — рассказывал сам Темирканов, — я еще ни разу не ездил на поезде. Никогда не видел трамвая: Ленинград показался мне огромным городом.”
Долгие годы учебы в консерватории принесли свои плоды, когда в 1965 году произошло событие, перевернувшее его жизнь. “Начался первый за долгое время всесоюзный конкурс дирижеров. Его не было 30 лет, с тех пор, как легендарный Евгений Мравинский стал директором Ленинградской филармонии.
Все советские социалистические республики хотели прислать своих кандидатов. Мы из Ленинграда поехали туда без надежды, учитывая количество конкурентов. Я прошел первый тур. Потом второй. Я дирижировал, даже не зная репертуара, необходимого для финала. Однако после ночи ожидания они сказали, что я выиграл”.
После этого он стал помощником Мравинского, самого грозного советского педагога в истории музыки.
«Сначала меня заставили доучиться и дебютировать в качестве дирижера “Тривиаты” в Михайловском театре. Потом я перешел в качестве ассистента дирижировать вторым Ленинградским филармоническим оркестром: там было два ансамбля, с разными руководителями, программами и аудиторией. У музыкантов второго оркестра восемь лет не было стабильного руководителя. Они выбрали меня. Тогда Мравинский пошёл к первому секретарю партии в Ленинграде и пригрозил: «Если вы назначите Темирканова директором, я уйду из филармонии».
Мравинский, конечно, не ушел из филармонии, и новички в музыке начали с трудом пытаться добиться расположения начальства. “Мне нужно было представиться менеджеру репертуара. Я ему как-то сказал: «Я бы хотел исполнить Шестую симфонию Шостаковича». «Нет, — ответил он, — мастер Мравинский уже руководит». «Но если я ее исполню, вы сможете еще лучше понять величие интерпретации маэстро Мравинского». Он закрыл вопрос: «Вы, товарищ Темирканов, видимо хотите пошутить».
Когда скульптор Морис Гликман спросил Мравинского: «Почему ты не любишь Темирканова?», тот ответил: «Когда я вижу талантливого дирижера, моя душа становится подобной Сальери».
Как он попал в «противоположный» мир, мир оперы, которым был Кировский театр (ныне Мариинский) в Ленинграде?
«Когда меня просили позаботиться об этом, я всегда говорил нет.» - рассказывал Темирканов о предложении ему пойти работать в Кировский (ныне Мариинский) театр в Ленинграде.
«Слишком много было ставленников партии и власть имущих. Но я хотел поднять зарплату своему оркестру, который зарабатывал в пять раз меньше, чем оркестр Мариинского театра. Из Москвы премьер-министр СССР Алексей Косыгин прислал мне повышение, сказав: «Теперь ты можешь делать все, что хочешь: покоряй театр». На восстановление дисциплины ушло три года: примадонне полагалась недельный отдых после каждого выступления! Я взял много молодежи, а старую гвардию отправил домойС.
Удивительно, но он так и не вступил в партию. Как ему удалось 13 лет оставаться во главе Кировского театра, не будучи членом КПСС?
Когда руководитель Ленинградской партии Романов позвал талантливого дирижера в свой штаб, ему полагалась войти с партбилетом. Всех приходили к Романову с партбилетом, но у Темирканова его банально не было. Чтобы не пропустить встречу, ему подарили временный билет, из-за чего на него все смотрели с нескольким снисхождением.
Всегда находились те, кто подчеркивал позор того, что «кировский лидер» не был членом партии. А Романов добавил, что он еще и сын погибшего на войне партизана и министра культуры Социалистической Республики Кабардино-Балкария. На это Темирканов ответил: «Я родом из первобытной страны. По кабардинским традициям я не могу сделать то, чего не сделал мой брат. Я выйду замуж после того, как он женится. Я вступлю в партию после того, как он туда вступит».
Когда в 1988 году умер Мравинский, то, казалось бы, с выбором долго не должны были возиться. У партии были свои избранники, но они не могли открыто убрать Темирканова в качестве преемника. Начали распространяться слухи, что у него плохой характер и что оркестр все еще боится, что ученик Мравинского повторит его жесткие порядки. Уверенные в том, что они контролируют выборы, они впервые решили проголосовать тайным голосованием. «Видели бы вы, какими красными и измученными были их лица, когда избрали именно меня!» - рассказывал тот момент Темирканов.
Несмотря на то, что Юрий Темирканов всегда мечтал стать художником, а не музыкантом, он не только увлекался рисованием, но и пропадал за чтением очень сложной литературы (документов, мемуаров, исторических первоисточников. Больше всего из писателей он любил Толстого и Достоевского). Когда его спрашивали, каких музыкантов он предпочитает, он упоминал Гайдна, Прокофьева и, прежде всего, Баха.
Темирканов рассказывал, что бывший президент Италии Джорджо Наполитано после исполнения кантаты «Александр Невский» в Риме шепнул ему, что Прокофьев — величайший музыкант ХХ века. Он согласился, и не только потому, что познакомился с ним лично (во время войны он был перемещен на Кавказ и был гостем в родном доме Темирканова), но и потому что считал его человеком непростым и видел в его судьбе отголоски своей.
За свою жизнь он успел проявить свой талант в США, в Дании, в Италии и в Великобритании. Особенно его талант понравился итальянцам, которые сделали нашего дирижера пожизненным почетным дирижером Национальной академии Санта-Чечилия в Риме.
Несмотря на свою славу в Европе и США, он все равно остался в России, где посвятил остаток жизни на обучение молодого поколения и благотворительную деятельность, скончавшись в значимом для него Санкт-Петербурге.
