Поговорим о кадрах. О тех, которые не решают ничего.
Какова в настоящее время правильная образовательная стратегия практически каждой самарской семьи? Постараться, чтобы «наследник» выучился подальше от Самары (лучше сразу со средней школы, не получилось – с высшей) и никогда больше сюда не возвращался. «Подальше» – это совсем подальше, но если материальных ресурсов недостаточно – то в столицах (в какой – в зависимости от специальности). Исключение – только в случае, если ресурсов нет вовсе.
Сразу уточню: если речь о «средней» самарской семье – никаких претензий, только уважение, а если это семья высокопоставленная – геть с должности. Согласитесь, реализация сформулированной выше стратегии – куда более показательный индекс, чем чиновничья езда на неотечественных автомобилях.
Почему же она такая, стратегия? Во-первых, потому что педагог в Самаре бесправен. Любое родительское мурло может оскорбить учителя, если его ребенок не удостоился того, чего, по мнению родителя, он достоин. Я не имею в виду взаимоуважительную дискуссию о путях выхода из возникшей педагогической проблемы, я имею в виду хамство.
Учитель же, если и затеет процесс собственной защиты, то результат случится через время, за которое руководителю учебного заведения расхочется существовать в условиях, когда вверенное ему учреждение полощут в СМИ и на улицах. И руководитель вынудит учителя уволиться, да и педагог к тому же может подвергнуться (силовому) давлению со стороны мурла и уйти в другое заведение, благо вакансий достаточно.
Более того, растет число случаев, когда учителя оскорбляет и подвергает физическому насилию (или угрозе насилия) не мурло, а его чадо. Тут у учителя надежд на скорую защиту еще меньше.
Во-вторых, учителю платят чудовищно мало. Все широко рекламируемые повышения – миф. Для того, чтобы чуть-чуть приблизиться к человеческим зарплатам, нужно взвалить на себя перегруз – полторы ставки, две… Есть исключения: во всех учебных заведениях руководитель получает в разы больше, чем рядовой преподаватель. Не больше, а в разы больше. Даже если ведомости выглядят все более-менее прилично (во избежание волнений в коллективе), есть и другие ведомости, премиальные, о которых широкие преподавательские массы, как правило, догадываются, но никогда не видят.
А что такое полторы-две ставки в условиях, когда учитель должен заполнить три вороха отчетных бумаг? Это прямая дорога к индивидуальной деградации и деквалификации. Это в-третьих. Нет времени для самосовершенствования. Нет времени для чтения. Нет времени на театры, концертные залы, галереи, музеи. В большинстве случаев – времени и денег.
Нет времени и сил на семью.
Что делают проницательные и хорошо информированные самарские абитуриенты? Правильно, исключают педагогику из списка возможного приложения своих сил.
Говорят, «и слух этот нами проверен», есть губернаторы (и не только в Москве), сделавшие надбавки педагогам.
Но сказанное выше – азбука. А давайте рассмотрим педагогику отраслевую – учебные заведения культуры и искусств. Там всё так же, за исключением двух «но».
Первое. Эти учебные заведения – у «семи нянек»: их курируют сразу два министерства, просвещения и культуры, «заклятые друзья», тянущие социальное одеяло на себя. Кто страдает? Правильно, «холопы».
Второе «но» интереснее. Это фонды, опекающие одаренных детей и подростков. Сразу: к ним претензий нет. Они отыскивают зернышки сами знаете где и создают для них условия для развития. Самых талантливых увозят сразу в центр, остальные подтягиваются по ходу действия.
И возвращаются на малые родины только в качестве гастролеров, тем самым активно участвуя в культурной колонизации провинции столичными институциями. Не в одиночку – вместе с местными художественными лидерами, живущими на условиях «вахтовиков».
И далее – «бег по кругу, по кругу без конца».
Искренне рад за «одаренных» и за их родителей. Фонды спасли их судьбу. По крайней мере сделали для этого очень много при неспособности региональных властей предложить иной план. Всем остальным – посторониться, ибо такая она, культурная политика.
* Сенека