— Мам, можешь съездить за заказом? Ну, пожалуйста! А то сам никак не успеваю: ухожу в шесть, прихожу в после 20-ти.
— Конечно! Говори адрес.
— Большая Переяславская, надо будет на автобусе доехать до Орлово-Давыдовского переулка, — уточнил сын.
Вот это совпадение, подумала я: до 8 лет я жила там. Много раз мне снилось, как однажды я туда приехала, поднялась на 6 этаж:
— А Олю Беляеву можно?
— А ее сейчас нет, — удивленно ответит мне солидный дяденька, наверное, старший брат моей белобрысой одноклассницы.
Не была здесь почти 50 лет. Решила пешком прогуляться от Проспекта мира. Вот детский сад, на который выходили окна моей квартиры. Значит, вот «эта улица, вот этот дом» — девятиэтажка с шестью подъездами. Возле с ведрами копошились рабочие, докрашивая фасад в ярко-белый цвет с серыми прямоугольниками — как новенькая. Все утопает в зелени. Вдоль дома вытянулась детская площадка. Напротив старый дом, где раньше, в полуподвальном помещении, было ателье и мы, гуляя, кричали в окошко:
— Тетеньки, дайте нам, пожалуйста, мелок!
Мастерицы, улыбаясь, протягивали нам плоские треугольники мела и конфеты. Мы радостно бежали рисовать на асфальте классики. Прыгали до тех пор, пока от темноты уже нельзя было различить белые линии.
А сзади дома тогда стояли сколоченные из досок домики для двух найденных собак, прозванных Чуком и Геком. Из школы приносили им собранные в столовой котлеты.
Сейчас все здесь изменилось, не узнать. Слева снесли стоявшие серые деревянные домики и построили желтые кирпичные. Справа, вместо булочной, куда ходили (точнее, плыли) в резиновых сапогах за хлебом (дорога была без асфальта и всегда на глине стояла громадная лужа) — винно-водочный магазин. Нет на углу Проспекта мира булочной-кондитерской с манящими витринами в форме эркера, любимого киоска с мороженным, Рыбного с плавающими в ваннах огромными карпами.
По двору шла пожилая женщина:
— Извините, Вы здесь живете? Не знаете Беляевых? Я когда-то давно здесь жила.
— Ой, милая, летом надо приходить, когда старушки-старожилы все на лавочках. Дом уже не тот, прежних жильцов почти не осталось: многое снимается приезжими (мечеть рядом), да индусы скупили несколько квартир (посольство под боком). Все грозятся снести нас, земля дорогая. Один такой дом тут только и остался.
Да, дежавю не случилось... В детстве двор казался таким огромным, деревья такими большими, запах хлеба дурманящим. Скоро прежнюю Москву с дореволюционными домами, со сталинками, с пяти- и девятиэтажками, можно будет увидеть только разве что на фотографиях и кинопленке. Жаль, стирается индивидуальное лицо города, стирается историческая память. Останутся лишь башни-«человейники».