Вот если взять татарскую девушку, научить её грамотно говорить, красиво курить и загадоШно мерцать глазами, то получится Рената Литвинова.
Над ней добросовестно потрудились и братья Алейниковы, и Кира Муратова, и Рублёвка, и даже Земфира. Ну и земляк Хамдамов ещё добавил окончательного лоску, отучив сочинять сюжеты, просто так себе чего-то этакое изображать.
Позы, глючные взоры, многозначительные паузы, нудные повторы одних и тех же незатейливых фраз, невнятные диалоги ни о чём - и вот вам очередной шЫдевр, кин "Северный ветер".
О чём этот кин?
Да ни о чём.
Рената, её дочь, приятели-актёры перемещаются в пространстве, произносят тексты, повторяют их, вздыхают, отдыхают, подыхают (некоторые), ничего личного, просто рифма.
Сказка - не сказка, быль - не быль, а просто лабуда и муть, переполненная бессмысленностью.
Один персонаж сказал о Литвиновой так - это дама-бижу, которую прогнали за профнепригодность из хореографии, ну так она подалась учиться на режиссёра.
У неё красиво получается жеманничать, закатывать глазки, вздыхать, поворачивать этак головку, убранную магаритками - прелесть что такое.
На кой ей всякая там осмысленность с сюжетами?
Сюжет накропать всякий может, а вот два часа плавать сомнамбулой в пространстве, покрытом плесенью и паутинами, говорить ни о чём, и чтобы ещё в неизменно красивых позах - вот это каково?
Вроде бы она хотела что-то такое про феминизм. Нет, про любовь. Да нет же, и вовсе про замёрзшие души!
Ну ветер-то северный. Все застыли, души у всех холодные. Отмороженные.
Гламуры с декадансами, канделябры с жемчугами вот-вот превратятся в пыль и тлен.
Мадам всё ждёт звонка от некоего героя её грёз, а он всё не звонит, всё где-то борется, видимо, с чудищами проклятыми, с ядовитыми кащеями. Но он непременно объявится, нужно просто дождаться.
И напрасно выпевает свои тексты Земфира, рыдающими выкриками пытающаяся порвать в клочья коварную красотку. Красотка ещё может себе позволить выбирать и капризничать.
Звучат имена Софии Эрнст и Романа Абрамовича. Ненуачо, это ж только бездарность у нас пробивается самостоятельно.
И пусть гниёт и разваливается пыльный дворец с разбегающимися мышами и пауками - а Марго не увядает, хоть она сто лет проживи, хоть двести.
Её фантасмагория - это требование вечной молодости. Любви. Восхищения.
Вообще-то в фильме присутствует нечто гипнотическое. Зрителя будто затягивает в бездну, хочется очнуться, но уж очень силён гипноз. Прямо какой-то двадцать пятый кадр. Плюс злоба, смерть, убийства.
И просвечивает попытка спрятаться, убежать в выдуманную реальность.
Потому что проклятый возраст неумолимо напоминает о себе каждый день.
Мужчины говорят комплименты, но с ними стыдно тусоваться.
Женщины восхищаются, но завидуют.
Впереди нехилые траты на пластику лица и шеи. Поиски принца для дочи. А время-то бежит. Нету тринадцатого часа.
Публику-то нужно поражать в самое сердце, а чем?
Внутри затейливых фантиков одни только засохшие мухи, помершие от удушья.
Расползается жуткий запах - ядрёная смесь дихлофоса и "Красной Москвы".