Часть 10.
Проснувшись Пётр довольно разметал руки по кровати. Рядом было пусто. Он же точно помнил, что засыпал, обнимая свою Аннушку. Может это ему приснилось. Мужчина резко сел на кровати, спустив ноги на пол. Из кухни раздавался тихий звон посуды. Как я отвык, за последний месяц, от этих, казалось бы, обыденных звуков и ощущения простого человеческого счастья, дарующего душевный покой и уверенность, с этими мыслями он вышел на кухню. Взору предстала хлопочущая над приготовлением завтрака жена. Вид у неё был слабый, после рождения детей Анна заметно набрала вес, округлилась, а сейчас перед ним предстала его 16-ти летняя невеста. На сковородке шкварча поблескивали румяными бочками сырники. Пётр расслаблено привалился к дверному косяку, любуюсь своей единственной на всём белом свете женщиной. Боже, ты услышал мои молитвы, благодарю! Тихо оторвавшись от дверного проема, он подошел, обняв её сзади и уткнувшись носом в копну непослушных кудрявых волос, смешно торчавших в разные стороны из-под косынки. Слёзы застелили его глаза.
- Петенька, ты чего? – растерявшись, расстроенным голосом спросила Анна.
- Люблю тебя до слез, милая.
- Никогда не думала, что ты у меня такой сентиментальный. Один раз в жизни ты мне в любви признался, когда замуж звал. А я больше и не уточняла, знаю и так, что любишь, - женщина легко закружилась по кухне. - Иди умываться. Завтрак готов. Странно, что матушка от себя не выходит, на неё это не похоже. Пойду, разведаю. Наверное, очередной каприз, - при этих словах, Аннушка, беспомощно закатив глаза, развела руки в стороны.
Завершив на дворе водные процедуры, Петр поспешил за стол. Со дня, как слегла Анна, он принимал пищу машинально, не чувствуя ни вкуса, ни запаха, просто потому что так надо, потому что молодой и здоровый его организм, не смотря на случившееся горе, требовал своё.
Неожиданно в памяти мужчины всплыл один случай. Это было где-то месяц назад, в самом начале болезни жены. После рабочей смены он, как обычно вернулся в гараж, подошел к своему шкафчику для переодевания, как нечаянно услышал разговор своих «коллег», разместившихся за стеллажами за столом и распивающими чай.
- Моя, вчера навещала Анну, подруги они закадычные ещё со школьной поры. Пришла вся зарёванная и говорит: «Ни жилец, подруженька моя. Вся желтая, не ест ничего, силёнок у неё говорить даже не осталось.», - узнал говорящего по голосу Пётр, это был его хороший приятель, Костик, водитель с МАЗа.
- Может померещилось, они бабы какие, как что, так сразу охать, ахать, причитать, а кто из них духом послабее, так сразу и голосить начинает, - сухо ответил на реплику своего подчинённого Палыч.
- Палыч, моя не из таких, кремень, что не попадя болтать не будет, - попытался защитить жену Костик.
- Мужики, это мы за бабами за нашими живем, катаемся, как сыр в масле, а без них, ох, уж, как нашему брату не просто, - назидательно, наставническим голосом, со знанием «дела», изрек Палыч. – Я знаю, что гуторю. Моя первая жена Нина «ушла, не попрощавшись», инфаркт. Вскрытие показало, что третий, а «два рубца» на сердце на ногах перенесла. Кто об этом знал, а она голуба никогда не жаловалась. Остался я в 35-ть лет вдовцом, после 15-ти лет брака, с двумя дочками, 14-ти и 10-ти лет. Приду с работы, а меня встречают новостями, что у старшей любовь безответная приключилась, так сказать в связи с чем она задумывает впасть в «депрессию», а младшая обиду на учителя затаила, замечание в дневнике принесла из школы, за несвежие манжеты на форме. Помню, как всю ночь занимался «кружком кройки-шиться», справился с горем пополам, а через неделю вообще выяснилось, через очередную запись от учительницы в дневнике, что выросла она из неё. Это только моральные аспекты, про бытовые трудности – молчу. Я пока один с детьми не остался, думал, что женские хлопы, это развлеченье, что еда готовится сама, дом убирается сам, одежда сама стирается и прочее. Поверьте, нет ребятушки. Мне ещё повезло, что нас не бросила на произвол судьбы, сестра моей покойной жены. Подсобила на первых порах, слов нет ей благодарности. А потом сами знаете, что на родительском собрании я познакомился, с той самой привередливой учительницей, Людмилой Юрьевной и стала она мне второй женой. Так если бы ни она первой инициативу проявила, то во век не сошлись бы. Голова у меня в то время, как в тумане была, одним словом, ни до баб, ни тем более ни до «амуров» с ними. «Холодная постель», сами понимаете, не маленькие, несомненно навевала всяческие мысли, но не об этом я. Так вот, прихожу я как-то раз, а Люда с младшей учит уроки, а напоследок, как уходить ей, к старшей зашла и слышу, как они там по-женски обсуждают проблемы юношеской неразделенной любви, сердце моё в тот момент дрогнуло и чуточку приоткрылось. Но расколола мне она сердечко, знаете, чем? Прихожу я значит с работы, девчонки в зале на диване сидят и по ролям в слух книжку читают, да так увлеченно, с выражением, а Людмила на моих брюках от костюма стрелки выглаживает. Я увидев оробел, первым желанием было, подбежать и вырвать из её рук свои штанцы, чужая женщина мои портки гладит, стыдоба. Она по всей видимости «просекла» мои «настроения и намерения» и так ненавязчиво мне сообщила: «Иван Павлович, Вы видимо запамятовали, что завтра Вас к 9.00 утра пригласили, нет скорее вызвали в райком партии на вручении грамоты?». Как громом сквозь ясного неба, она меня своим напоминанием сразила. И правда, сам председатель в поле выезжал и мне об этом сообщил, я в тем времена ещё колонну комбайнеров возглавлял. И стою я значит перед ней такой умной, такой растерянный, аж стыдно за себя стало, а она: «Дочкам, скажите спасибо, у них в отличии от Вас с памятью всё хорошо, только не умеют они в силу лет своих брюки гладить «со стрелками». С этими словами она перебросила портки через мою, почему-то согнутую в локте руку и «отчалила», как ни в чём не бывало, а я на смех дочкам, остался стоять с открытым ртом.
Собравшиеся мужчины громко захохотали.
- Палыч, да тебе в «Вокруг смеха» выступать, - давясь от смеха, сказал, кто-то из них.
- Ребята, с начало было не до смеха, вы молоды и горя не хлебнули и не приведи Бог, - прервал хохот Палыч.
- А что было дальше? – спросил кто-то из ребят, Пётр по голосу не разобрал кто.
- А как, я и сам не скажу. Вернулся раз с работы, а Люда учит девчонок, как готовить ихнее городское блюдо «селедку под шубой». Она у меня городская. На следующий день пришёл, они прилипли к какому-то модному женскому журналу по рукоделию. Так Людмила в нашем доме и прижилась. Тянуло меня к ней по-мужски, не передать словами, но не знал я, как решиться. В армию меня Нина провожала, ждала, вернулся, женился. Опыт по этой части у меня отсутствовал. Так, что я не знал с какой стороны мне к Людмиле Юрьевне и подступиться, - Палыч потер усы. – Понимаете, мужики?
- Не ааа, - пьяно отозвался Серёга, его голос Пётр узнал сразу. – Я мечтаю, чтобы моя Ирка провалилась сквозь землю. Достала. Всё бегает, всё вынюхивает. Всё время дома скандалы.
- Серёга все больше по сеновалам она тебя «вынюхивает»? – мужики разразились очередным приступом смеха. Возможно, Пётр присоединился к ним в другое время, но не сегодня.
- Да, мужики, крест на душу кладу, что б сгинула она. Достала.
- Ты знаешь в чем беда, гулёвый ты, - с упреком в голосе ответил Палыч. – Мы тебя с командировок сняли по энтой причине. Как не командировка, так потом лечение «твоего повышенного либидо». Так расходимся ребята, - скомандовал Палыч. – Утро вечера мудренее, как говорится.
Начало здесь:
Продолжение следует.
#дом в деревне #колдовство #мистика #
