Рукопись из Тибета. Часть - 3. Глава - 10, 11, 12

Реймен

Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/rukopis-iz-tibeta-chast-3-glava-7-8-9-652a50e7edb6884e6157fd43

Глава 10. Мессия

Прошло пять лет. Стояла осень  1988-го.
       Советский Союза выводил свои войска из Афганистана, Папа римский Иоанн Павел II совершил  тринадцатидневную поездку в  Уругвай, Перу и Боливию; власти Никарагуа выслали из страны посла США и семь сотрудников американского посольства, обвинив их в подстрекательстве к антиправительственным выступлениям.
       Мы с Кайманом сидели на берегу   озера  Манасаровар, расположенного в нескольких сотнях километрах к западу от    Лхасы,   созерцая видневшуюся в дымке   священную гору   Кайлас.      
       Манасаровар  считалось порождением ума Бога, и  было создано, чтобы показать его величие и могущество. На тибетском название озера звучало как «Мапан Цхо», что означало «Непобедимое». Один из древних свитков гласил: «Когда земля  Манасаровара  касается тела, когда кто-либо купается в нем, он отойдет в рай Брахмы. Кто пьет его воды, отойдет в рай Шивы и будет освобожден от грехов ста своих жизней. Даже зверь, который носит имя Маносаровара, уйдет в рай брахмы. Его воды - жемчуг».
       На скальном плато, в  пару сотне метров  от берега, стоял наш личный вертолет Ми-8, у которого охранники устанавливали палатку, а мы глядели вдаль,   погруженные в раздумья.
       Регулярные «осенения», которые стали посещать меня после встречи с Председателем Дэн Сяопином,  приносили свои плоды, и Китай    добился небывалого  экономического прогресса. 
       Уже организованные великим реформатором, шедшие там  экономические преобразования получили изрядную  подпитку в результате притока иностранных инвестиций, выгодных контрактов с  займами,   а также   безвозмездных грантов.   
       Они  получались от других стран в обмен  на информацию    об ожидающихся там природных катаклизмах и техногенных катастрофах,  готовящихся  переворотах с терактами, а также других, жизненно важных  для них, сведений  стратегического плана.
       Причем все это подавалось на  научной основе, под прикрытием   новейших исследований и политтехнологий,  из специально организованного центра.      
       Официально он именовался «Макао»*, находился в Пекине и подчинялся ЦК, а фактически - во дворце Потала  Лхасы. В лице  твоего покорного слуги, читатель.
Объявлять себя   новым Нострадамусом   в двадцатом веке было несерьезно, к тому же я не гнался  за известностью и славой, поскольку  всегда  был скромным.
       Первые  два «прогноза»  озвученные  представителями Китая в ООН касательно     Бейрута с Гренадой   были фактически проигнорированы. Но когда   там произошли крупный теракт  и государственный переворот  с убийством  премьер-министра Бишопа,  члены-участники озадачились.
       Далее последовали еще несколько предсказаний, другим странам, которые оправдались, и, как говорят,   «процесс  пошел». Набирая обороты.
       Как всегда в таких случаях,  пресса с телевидением, падкие до сенсаций, разразилась шквалом газетных публикаций и всякого рода передач, выдавая на этот счет самые  невероятные  гипотезы.
       От  разработки китайскими учеными новых шпионских средств, до вступления руководителей Поднебесной  в контакт  с  представителями внеземных цивилизаций. По примеру американцев.
       Коммунисты же   продолжили  дело,  использовав основной принцип марксистского  «Капитала»: деньги-товар-деньги. Для всех государств с чуждой идеологией.  Исключение было сделано  для стран соцлагеря.  Те получали  некоторую скидку.
       Поставили мы  в известную позу и спесивых янки, сначала было отказавшихся от сотрудничества.   
       За два часа до старта их космического шаттла Челленжжер  в январе 1986 -го,  китайское агентство Синьхуа  выдало на всех каналах, включая английский,  предположение о  серьезных технических неполадках в его системах.
       Через семьдесят три секунды  после запуска,  чудо передовой мысли - шаттл приказал долго жить. В смысле, взорвался. Ущерб составил порядка шести миллиардов долларов,  в Конгрессе разразился скандал, а президент Рональд  Рейган загремел в больницу с инфарктом.
       Не останавливаясь на достигнутом  (железо нужно ковать, не отходя от кассы),  спустя месяц  «центр»  озвучил  по тому же каналу  информацию  о высокой аварийности   атомных подводных лодок  ВМС США.
       Госдепартамент  ответил резкой нотой,  и уже  13 марта их стратегический ракетоносец   «Натаниел Грин» потерпел  крушение в Ирландском море.
       А вот грядущую катастрофу  на Чернобольской  АЭС удалось предотвратить. Отец «перестройки» Горбачев тогда был еще не полностью куплен Западом, хотя упорно  вел  страну к бесславному концу. Который был не за горами. Впрочем, об этом  гуру Уваата благоразумно  молчал.  Не видя конкретного  решения.
       Оказываемые  же Пекину услуги  получили должную оценку.
       Спустя год, после одной из встреч с Дэн Сяопином, к которому Уваата проникался все большим уважением, я выразил мысль  о назначении  на должность Панчен - Ламы Каймана (та все еще оставалась вакантной). К тому времени приятель  стал докой в буддизме, и,  как бывший вождь племени,  все больше проявлял  склонность к руководству.
       Предложение было воспринято с пониманием.
       - Такой  духовный  наставник будет в Особом районе  к месту, -  чуть подумав, изрек Председатель. - Я распоряжусь (смежил веки).
       Спустя несколько дней  Кайман прошел собеседование  в соответствующем отделе ЦК  и  торжественно был возведен  на высокую должность. Которая, фактически, являлась синекурой*, ибо  все управление Тибетом осуществляла китайская администрация.
       Панчен - Лама же  благословлял из  Поталы ее деятельность, принимал участие в пышных церемониях,  а заодно присматривал за монастырями с храмами. В которых, за редким исключением, предавалась безделью целая армия молодых и крепких бездельников
       А поскольку таких  мы с Кайманом не любили, то, по примеру компартии Китая, он тоже занялся реформами. Слуги господни стали привлекаться к  общественно-полезному  труду, изучать марксизм  и  внедрять его в массы. Наряду со Святым учением.
       Достигли нас и приятные новости с берегов Ориноко. В Лхасу  из Бутана было доставлено письмо от сеньора Мигеля.
       В нем старый кабальеро сообщал, что племя пираха   окружено его заботами, поученные от  нас финансовые средства используются по назначению, а еще у меня родился сын,  названный в честь деда с отцом Уваатой. Мальчику шел третий год, и кабальеро был  его крестным.
       - Это ж надо, - прослезился я. В той жизни у меня была только дочь, и я всегда мечтал иметь сына.
       По этому поводу  мы организовали небольшой сабантуй,  и я вознамерился навестить жену с сыном. 
       - Не вздумай,  - изрек  Панчен-Лама  Кайман. -  Это опасно.
       Дело в том, что  в отношении  нашего «центра» произошла утечка. Американское ЦРУ с СИС* Великобритании пронюхали, кто за этим стоит, и китайские спецслужбы предотвратили уже две попытки проникновения в Тибет  их агентов. Нелегала и действующего под дипломатическим прикрытием.
       - Лучше давай сделаем вот что, - развил свою мысль новый  иерарх. - Я открою  буддийскую миссию  на Ориноко.  Ее  главой будет Сунлинь. Он  займется воспитанием твоего парня и будет на связи, а заодно  распространит влияние буддизма на другие  индейские племена.    Совместим, так сказать, полезное с приятным.
       Взвесив все «за» и «против», оракул согласился,  миссия была учреждена,  и я в этом плане   успокоился.  Сунлинь  регулярно информировал нас о семьях, моем сыне  и успехах миссионерства.  Короче, все шло как нельзя лучше. 
       Сегодня же, чтобы улучшить карму, в которой весьма нуждались, мы  с Кайманом прилетели помолиться  священной горе Кайлас. Точнее совершить кору*.
       У буддистов  всего мира  она  почиталась особо, а современная научная мысль считала Кайлас проводником  между мирами. Нашим  и потусторонним. Куда попадают души  усопших.
       Как  Земля вращается вокруг светила, дающего ей жизнь, так и тибетские паломники совершают обход вокруг этой   горы, именуемой еще Осью Земли.  Они верят, что после него гарантированно возродятся в Чистых землях на небесах. Ибо божественная сила этого места столь могущественна, что может очистить карму, то есть стереть все причины, которые  могли бы привести к рождению в нижних мирах, а также среди людей или животных.
       Я же знал это наверняка  и  не преминул воспользоваться такой  возможностью.
       Кора  имела протяженность в пятьдесят три километра и обычно длилась три дня, с ночевками под открытым небом. При этом, мыслить следовало только о неземном, созерцать внутри себя, а на  привалах медитировать.
       - Ну что, по сто грамм? - оторвавшись от созерцания, сказал  Кайман. - А то дело к вечеру, холодает. Кайлас очистился от тумана,  его снежная вершина  расцветилась  волшебными красками    заката,  от  озера потянуло свежестью.
       - Можно, - ответил я. - После чего мы встали и направились к биваку.
       У армейской  палатки  жарко потрескивал костер, пилот вертолета с седой головой   (ветеран войны в Корее), помешивал ложкой закипавший чай с маслом яка,   а бортмеханик и два охранника - монаха  из   Шаолиня*  (владельцы черных поясов)  резали на брезенте  зажаренное на вертеле мясо, хлеб и открывали консервы.
       - Вуфань, -  обратился к старшему монаху  Кайман. -  Ночь будет холодной, принеси  всем  чего-нибудь  покрепче чая.
       -  Слушаюсь,  Учитель, -  поклонился   монах и зарысил к вертолету.
Вскоре он вернулся с  тремя красно-белыми бутылками маотая, что было весьма ко времени.
       Далее  Панчен-Лама  благословил  вечернюю трапезу, в алюминиевые   кружки был разлит животворящий напиток, все выпили  до дна и стали  подкрепляться.
       С первыми лучами  солнца, воспрянув ото  сна и помолившись  в сторону востока, мы с Кайманом,  распевая мантры,  двинулись по священному пути.
       В руках у нас были посохи, за плечами мешки с одеялами и продуктами на три дня. Остальным было приказано ждать  на берегу озера.
       Утренняя заря разгоралась все  ярче,  Кайлас окрасился причудливыми тонами, прозрачный воздух холодил лица и  манил  далями.
       Все точки маршрута, с которых  открывалась  гора, были помечены кладками из камней, увенчанных черепами яков, с выбитыми у оснований священными письменами.
       Спустя час тропа повернула на юг и запетляла по долине реки Ла Чу - «Вода Богов», по тибетски.
       Ближе к полудню, когда над скалами заискрилось марево, а небо стало бледным,  Кайлас открылся перед нами во всем своем величии.
       Снежная верхушка ослепительно блестела, контрастируя с черным гранитом,  на одном из склонов четко просматривался  древний знак огня - свастика*.
       Сюда, что я знал по прошлой службе, в поисках  высших знаний  на благо Рейха, в годы войны проникла экспедиция его тайной организации «Аненербе».  Но ни знаний, ни сверхоружия Богов не получила. Канув в вечность.
       На еще зеленой горной лужайке, рядом с которой звенел ручей, мы отдохнули, подкрепившись лепешками и водой, а затем в вечном безмолвии тронулись дальше, помогая себе посохами.
       К вечеру добрались до  плато  с полуразрушенным древним храмом над обрывом, именуемым Дрира Пхук, где  навестив культовую пещеру с отпечатком стопы Будды, заночевали у монахов. Их в обители было трое.
       Самый старый - носивший имя Хушахе, разменявший вторую сотню лет и пришедший в него мальчиком,  показал нам имевшуюся у него реликвию. Пожелтевший пергамент эпохи Цинь с красной печатью, хранившийся в костяном  футляре. Он знал письменность  тех лет и прочел  начертанный на бумаге текст.
       В нем значилось:   "И самая святая из всех гор, из всех вершин – это гора Кайлас. На ней, одетой серебряным светом, обитает бог грозный и милостивый - Шива. Принявший в себя все силы мироздания, порождающий жизнь земных тварей и истребляющий их. Никто из смертных не смеет взойти на гору, где живет Он. Ибо увидевший божественный лик, должен умереть». 
       - И что же, уважаемый,  кущо - ла, - обратился я к старцу, когда тот дрожащими руками бережно свернул пергамент,   вернув его в футляр. -  Так за все время на Кайлас никто и не поднялся?
       - Нет, - покачал тот белой  головой на морщинистой шее. - Правда, когда много лет назад в остальном мире была война, к ней приходил  отряд  воинов  с  железными цветками на шапках. У главного был  знак огня  на шее,   он   говорил на нашем языке и спрашивал про гору. 
       - Что именно?
       - В чем ее священная сила и как  подняться на вершину. Я сказал:  «поднимись, там узнаешь».
       - И что было дальше?
       - Чужеземцы были смелые люди. Пошли вверх, обвязавшись веревками,  друг за другом  и почти достигли вершины. А потом оттуда на них опустилось облако. Больше мы их не видели.
       - Немцы? - взглянул на меня Кайман.
       - Да, скорее всего это были альпийские стрелки  «Эдельвейс». В Третьем Рейхе существовала  тайная организация «Аненербе*»,    искавшая  в Тибете высшие знания.
       - М-да, - таинственный объект, - протянул над горящим очагом руки Кайман. - Хорошо бы  подняться на его вершину.
       - Как-нибудь попытаемся, - сказал я. - Непременно.
       Вторые сутки пути  принесли нам  очередное  открытие.
       На перевале Долма-Ла (высшей точке коры), после того, как согласно ритуалу, паломники сняли с себя старую одежду и переоделись в новую, у очередной кладки камней  со священными  письменами, мы обнаружили  за поворотом на скале, высеченную там надпись.
       «Коля и  Лена  были здесь. 1924»  -  значилось на  великом и могучем.
       - Ни хрена себе, куда славяне добрались, - удивленно переглянулись мы с Кайманом. - Интересно, кто такие?
       - Кто-кто,-  хмыкнул внутри меня прокурор, - ты что, забыл дело  о «наследии»? 
       - Точно! Хлопнул я себя по лбу. - Это ж великий художник Николай  Рерих с женою! 
       В бытность службы в прокуратуре СССР, я имел касательство к спору   о его наследии.  Потомки великого мастера  бились в Верховном Суде за право на  бессмертные шедевры, а наш отдел надзирал  за законностью принятых там решений.
       Далее я сообщил  приятелю, кто такие  Коля с Леной, поведав об их тибетской экспедиции.
       В означенном на скале году, Николай Рерих с супругой и еще несколькими специалистами, проникнув  в эти места, провели там целый ряд прикладных исследований.  Здесь же художник  написал сотни картин, которые потрясли мир. Неземной красотой и  видами.
       - А еще он был наш разведчик, - хихикнул внутри чекист.- О чем до сих пор не знают.
       - Ладно, помолчи,- осадил я его. - Этого достаточно.
       - Да, - выслушав рассказ, - сказал  Панчен - Лама - Кайман. - Вот уж точно, пути Господни неисповедимы.
       На третьи сутки, едва двигая ногами, но умиротворенные и очищенные душой,  паломники завершили  кору.
       Омывшись напоследок в священных водах озера, а также чуть приняв внутрь,  мы погрузились в вертолет, и он застрекотал над горами  в Лхасу.  Где спустя сутки, во дворце Потала, нам с Панчен - Ламой надлежало принять короля Саудовской Аравии  Фахда ибн Абдул-Азиза. Навестившего Китай с дружеским визитом.
        Как я уже здесь упоминал, читатель, США с Туманным Альбионом дознались, кто стоит за  научным центром «Макао». 
        А как гласит известная немецкая мудрость  «что знают двое - знает и свинья».
       В результате ко времени описываемых событий, многие «сильные мира сего» располагали сведениями о пишущем эти строки  и загорелись желанием  пообщаться с оракулом. Как всегда было в истории.
       По примеру того же Александра Македонского, Чингиз - хана,  Генриха II и более поздних правителей.
       Естественно, это заинтересовало  ЦК КПК, а также лично товарища Дэн Сяопина. Поскольку обещало  Поднебесной   дополнительные выгоды, а гуру Уваата не возражал.  Хотелось пощупать «земных богов» за вымя.
       И Боже, что я увидел!
       Практически все  навестившие Китай  и побывавшие на тайной встрече  (такие естественно  не афишировались), оказались  низкими и меркантильными
       Им было плевать на свои народы и страны, а тем более судьбу мира.   Интересовали только личная  судьба и  благополучие.
       А поскольку упомнить, кто  из  таких  сколько  будет окучивать власть и  обогащаться,   я    не мог, то часто  напускал тумана.
       Например, первому,  премьер-министру Италии  Беттино Кракси, по виду явному мафиози (прикинув на глаз),  предрек недолгий политический срок  с «казенным домом» в перспективе.
       В чем, в принципе, не ошибся. Того впоследствии посадили.
       Аналогично поступил и с  тогдашним президентом ЮАР  Питером  Бота, нарисовав ему  весьма  мрачный прогноз. Вскоре  после встречи   африканца хватил удар.  Не иначе с перепугу.
       Зато в прогнозах  шведскому премьеру Улафу Пальме и французскому президенту Миттерану, гуру Уваата был предельно точен.
       Первого, как и было предсказано, через год лишили жизни, а второму пришлось разделить власть с политическим оппонентом Жаком Шираком.
       Совершили путешествия в Поталу  и несколько сросшихся с властью олигархов. 
Поскольку же политических дивидендов они принести не могли, для таких     был учрежден специальный сбор  в фонд святого Панчен-Ламы. Равный одному проценту  капитала.
       Из него мы жертвовали сирым и убогим,  помогали финансами  латиноамериканским племенам, а заодно строили в Тибете  школы, больницы и дороги.
       Наиболее  колоритным и показным оказался  саудовский   миллиардер Аднан Кашоги, широко известный  среди акул бизнеса, разбогатевший на  поставках оружия.   
       Его имя  не сходило со страниц мировой прессы.
       Состояние араба сравнивали с сокровищами графа Монте-Кристо. И не удивительно. Кашоги  владел ослепительно-показной империей роскоши, далеко превосходившей все мечты Креза.
       К этому времени он создал финансовую империю в пять миллиардов долларов, в которую входили тридцать семь стран. Его двенадцать имений, разбросанных в разных уголках мира, включали ранчо площадью в сто восемьдесят тысяч акров в Кении, дворцы в Марбелье, Испании и на Канарских островах.   
       Имелись апартаменты в Париже, Каннах, Мадриде, Риме, Бейруте, Эр-Рияде, Джидде и Монте-Карло.
       Помимо прочего, во владении  бизнесмена находился   роскошный небоскреб  в Манхэттене, а  яхта "Набила" с площадкой для вертолета была настолько великолепна, что по сравнению с ней "Британия" английской королевы выглядела  неприглядным туристским паромом.  Кашоги владел тремя авиалайнерами, двенадцатью "мерседесами" особой конструкции, сотней автомашин других марок и конюшней арабских скакунов.
       Из страны в страну он передвигался, как правило, на своем любимом самолете "Ди-Си- 8". Этот лайнер, купленный в 1982 году, и переоборудованный по   вкусу хозяина, создавал ощущение летящего в ХХI век лас - вегасского казино.
       В роскошном салоне, отделанном замшей и шелком кремового оттенка, его гостей обычно угощали "Шато Марго" 1961 года из хрустальных фужеров с треугольными серебряными донышками. Во время полета "АК"  (так называли босса его люди), спал в одной из трех спален самолета на соболином покрывале стоимостью в двести тысяч долларов, наброшенном на ложе шириной в  четыре  метра.
       На самолетной кухне, оборудованной по последнему слову техники, шеф-повар колдовал над изысканными блюдами. По давно установившейся традиции, они подавались на стол в сервизах треугольной формы из китайского фарфора, отделанных золотом и платиной  с вензелями "АК". 
       Встроенный в кофейный столик особый цветной экран показывал общий вид территории, над которой пролетал самолет. В потолке - подробная карта космоса, подарок к пятидесятилетию Кашоги, обожавшего астрономию. На черном фоне, один за другим, зажигались созвездия - Водолей, Рак, Близнецы... Зажигалось и созвездие Льва, под которым он родился 25 июля 1935 года. По мере того, как оно становилось все ярче, среди звезд появлялся портрет "АК".
       Баловень судьбы любил делать подарки.
       На один из праздников Рождества он преподнес своей второй жене Ламии ожерелье из бриллиантов, рубинов и изумрудов стоимостью в два  миллиона долларов. Его бывшая жена Сурайя, потребовавшая в начале 80-х годов на бракоразводном процессе три миллиарда   в качестве отступного, получила на то же Рождество не менее дорогое рубиновое ожерелье.
       Это "сравнительно тихое" празднование   происходило в   имении олигарха "Ля Барака", раскинувшемся на испанском побережье Средиземного моря.
       По этому случаю дворец был превращен в резиденцию мавританского калифа. Золотые подсвечники были украшены белыми лепестками и красными вымпелами, потолок огромного зала был покрыт мерцающими золотыми и серебряными блестками, слуги в тюрбанах, носившие к столам гигантские блюда с омарами и фазанами, обложенными яблоками.
       В разгар праздника Кашоги принесли телеграмму: "Наилучшие вам пожелания, Аднан.  Ронни и Нэнси Рейган".
       Кстати сказать, практически все американские президенты были его приятелями. Он дружил с Джонсоном, обедал с Никсоном в русском ресторане "Распутин" в Париже.
       Теперь же этот  финансовый воротила, уплатив сбор,  специально  посетил Тибет, желая знать, когда он  возглавит  список Форбс* и  станет богатейшим человеком Мира.
       Как всегда в таких случаях, прием я вел вместе с Панчен-Ламой  Кайманом, в ритуальном зале дворца Потала.
       Иерарх  в золоченой одежде и тиаре с жезлом, увенчанным   бриллиантом,  восседал в  кресле на возвышении, а я, в сакральной позе, у его ног. На расшитой звездами шелковой подушке. Уставившись в пространство и перебирая четки. Зал был специально затемнен, в бронзовых треножниках курились благовония. Создавая  эффект  покоя и отрешенности.
       Все без исключения  пациенты  должны были стоять. Что являлось обязательным условием.
       Когда  похожего на бурдюк с салом, настороженно озирающегося  олигарха,  два монаха провели в зал, а потом упятились за дверь, которая закрылась,  я отсчитал  тринадцать зерен четок, а затем поднял глаза  «чего ты хочешь,  чужеземец?».
       Сглотнув слюну,  араб озвучил  свою просьбу.  К тринадцати зернам неспешно добавились остальные.
       -  В ближайшее время ты будешь разорен, - бесцветным голосом изрек я. - И станешь нищим.- Ступай с Богом.
       -   А ка-а.. ?  Поч-ч..?  - выпучил тот глаза. - Т-такого быть не может…
       -  Так угодно  Небу, сын мой, -  величаво качнул  тиарой   Панчен - Лама. - Иди молись пророку Мухаммеду. 
       -  А м-может  это какая-то ошибка? - проблеял  друг многих президентов. 
       -  Ты забыл с кем говоришь,  -  мистически уставился на него Кайман. - Устами  гуру  вещает ОН (возвел  кверху руки). Так что смирись. После чего взял  стоявший рядом на столике колокольчик.
       - Тиль-тили-линь, - серебряно прозвенел он. 
       Вошедшие монахи тут же  бережно увели  ставшего ватным олигарха.  Дверь за ними бесшумно затворилась.
       - Не все коту масленица, - сказал  тогда Кайман, доставая из  парчовых одеяний сигареты.
       - Бывает  и пост, - согласился я, потянув одну из пачки.
       Спустя год  у новоявленного Креза  начались серьезные  финансовые проблемы, о чем сообщили многочисленные газеты, и вот теперь  нас решил навестить его король  Фахд  ибн Абдул-Азиз. После рабочей встречи с Дэн Сяопином.
       Королей с Кайманом  мы уже  встречали, так что особо не парились.
       Повелитель бедуинов и владыка нефтяных скважин,  в белом одеянии    и   с породистым лицом, по виду напоминал  борца сумо*. Весом в пару центнеров.
       Охрана, с которой он прилетел  на личном «Боинге» из Пекина, осталась  в приемной, а  «ибна» провели в зал, где он стал  искать глазами  стул, которого не оказалось.
       Далее видимо вспомнил порядок приема у оракула, с которым знакомили на входе, недовольно  сжал губы  и  чуть кивнул головой в куфии* с черным обручем. Изобразив приветствие.
       -  Перед посланцем  Неба у нас стоят, сын мой - Так что не обессудь.   Саркастически  изрек Панчен  - Лама со своего  трона.
       Араб молча  проглотил пилюлю, к которым не привык, однако возразить было нечего.
       - Что привело тебя  к нам, человек пустынь? - глядя сквозь него, чуть шевельнул я губами.
       - Не так давно у тебя был мой друг, всюду уважаемый  Аднан Кашоги. Ты предрек ему несчастья. Они начались. Можно ли это исправить?
       - Нет, - ответил  я. - Так предначертано Богами. 
       - Но их  можно умилостивить, -  вкрадчиво произнес  монарх. - Сколько?
       - Не святотатствуй, - прошипел  со своего места  Панчен - Лама.  Там (ткнул жезлом в потолок), все слышат. 
       - Судьбу невозможно купить, -  отрешенно продолжил  я. - Как и обмануть. - Что ты еще желаешь слышать?
       -  Я бы хотел знать свою,- сложив руки на брюхе и  отсвечивая камнями на перстнях, часто задышал толстяк. - Если это возможно.
       - Возможно, - чуть кивнул я. - Твоя тоже будет незавидной.
       - К-как?- посерел лицом монарх.
       - Ты с одной из заокеанских  стран  строишь козни против двух других.  Советского Союза и Китая.   В чем они состоят - знаешь. Прекрати. Иначе будет поздно.
       - Если нет?  -   тихо вопросил нефтяной  монарх, блеснув из-под накидки глазами.
       - Весь мир в новом тысячелетии погрузится  в хаос междоусобных войн. Исчезнут  многие государств, в том числе твое.    Ныне процветающее и богатое.
       - Кхы-кхы-кхы, - закашлялся араб. Его ошарашило столь мрачное  предзнаменование.
       - Больше мне нечего тебе сказать, - закончил я. -  А теперь иди с Богом и подумай над моими словами.
       Сын Мухаммеда молча упятился назад,  двери открылись и снова затворились.
       -  Не иначе   полетит  с визитом прямо в Вашингтон. К своим хозяевам, - хмыкнул Кайман  снимая тиару.
       - Только это ничего не изменит, - подумал я. Зная  дальнейший ход истории.

Глава 11. Три встречи

Мир взрывами петард отпраздновал очередной Новый год, на  Тибет  опустилось белое безмолвие, а в феврале китайский  центр «Макао»   выдал в  эфир очередной научный прогноз. 
       О грозящей  в ближайшее время человечеству экологической катастрофе по вине  правительства США. Не уделяющего  охране  окружающей среды должного  внимания.
       Поскольку же  по известным причинам, к каждому такому сообщению  на всех континентах   стали относиться  трепетно,  в  Пекин с  рабочим визитом сразу же прибыла помощник президента по национальной безопасности самой демократической страны в мире,    Кондолиза Райс.  Собственной персоной.
       - Это что? Та самая?  -  сидя у камина в  меховом халате и глядя на огонь, поинтересовался Кайман.
       - Думаю, да, - пробормотал я,   в очередной раз пополняя за столом свой дневник и дымя сигаретой.
       - Интересно, что потребуют от нее Дэн*  за то, чтобы допустить даму сюда -  пошевелив кочергой  потрескивающие поленья, вставил ее Панчен-Лама в держатель.
       - Да уж  чего-нибудь потребует, - буркнул я, поскольку он мешал мне  делать записи.
       У Китая были интересы по всему миру, и, пользуясь преференциями, он неуклонно  укреплял  свой  промышленный потенциал, одновременно расширяя национальные рынки сбыта, а также политическое влияние на планете.
       На второй день   визита,  «черная пантера»*  прилетела в аэропорт Лхасы, оттуда ее сопроводили  во дворец Поталу, где дама  пожелала быть принятой  Панчен - Ламой.
       Мы приняли старую знакомую без проволочек.  Судя  по  самоуверенному виду с лоском, африканка была ценима  своим патроном*  и горела желанием с честью выполнить   очередное поручение Белого дома.
       -  Я рада приветствовать Вас в новом качестве,  войдя в зал и остановившись  в нескольких шагах от нас, -  с достоинством произнесла Райс,  дав понять, что помнит нашу первую встречу. - Может,  предложите даме стул? - изобразила улыбку.
       -  И мы  рады видеть тебя во здравии, дочь моя, - глубокомысленно изрек Кайман. - На берегах Ориноко ты была скромнее.
       На лице  посланницы промелькнула тень, я же встал, прихватив свою сафьяновую  подушку, подошел к гостье и положил  рядом, - присаживайтесь. Затем, скрестив ноги,  опустился на ковер,  выжидательно на нее уставившись.
       - Как? Вот так? - поползли  брови Райс вверх, и она несколько  смешалась.
       - А почему нет?  - ответствовал я. -  Пусть будет все как тогда. В хижине.
       - Ну что же, - блеснула зубами  африканка . - Пусть. Вслед за чем грациозно уселась  напротив.
       Около минуты я  молча глядел в пол,    задумчиво перебирая четки, а затем вопросил:  «что тебе надо в этот раз?  Слушаю».
       В ответ  последовала  явно заранее подготовленная речь, суть которой сводилась к верховенству  США в мире, уважении ими дружественного Китая и взаимовыгодному сотрудничеству.
       - Это не по адресу, - взглянул я Кондолизе в глаза. - Мы не занимаемся политикой. Излагай яснее.
       - Ближе к телу, мэм, - добавил со своего трона   Панчен-Лама. - Как говорят у вас в  Бруклине.
       - Хорошо, - сжала губы Райс. - Нас интересует ваш последний прогноз в отношении  грядущей экологической катастрофы и непринятия правительством США мер к ее предотвращению.
       -  Ну, так примите, в чем вопрос? -  безразлично сказал  гуру Уваата. -  Это в ваших силах.
       - Нам нужна  конкретика, - заерзала на подушке  Кондолиза.
       -  В таком случае -  Тихий океан. На его пространствах.
       Африканка хотела было задать очередной вопрос, - но оракул предостерегающе поднял руку, - довольно.
       -  Тебе сказано больше чем следует, женщина, - нахмурился Панчен-лама. - У вас там  целый флот  и множество военных баз. Ищите, да обрящите.
       - Просто вы  наверняка ничего не знаете, - прошипела  гостья, явно теряя самообладание.
       - Бывает и так, - невозмутимо ответил я. - Но вот вам несколько точных прогнозов для США на будущее. Желаете?
       - Да, -  сразу же взяла себя в руки   посланница.
       - Вашим следующий президентом станет некий  демократ Билл Клинтон, который прославит страну на  весь мир.
       -  Гм-м. И чем же? - недоверчиво  блеснула глазами будущий госсекретарь.
       - Он будет играть на саксофоне со своей  юной помощницей в Овальном кабинете Белого дома.  Который за это  получит название «Оральный».
       - Вы забываетесь!  - аж подсигнула   та на  своем месте. - Это оскорбление!
       - При очередном, он будет актер и сын нынешнего  (продолжил я),  в Нью-Йорке произойдет самый крупный за всю историю человечества теракт. В результате будут убиты и изувечены  тысячи граждан.
       При этих словах  «черная пантера» стала шипеть как кошка и глотать воздух.
       - И последнее, - завершил оракул. - Актера на его посту сменит  ваш земляк афроамериканец Барак Обама. Полный невежда и  дегенерат. С его приходом начнется закат  Соединенных Штатов.
       После этого я замолчал, в зале надолго  воцарила тишина. Посеревшая Кондолиза Райс явно погрузилась в нирвану.
       Все это время неподвижно внимавший Панчен-Лама  встал со своего трона, спустившись вниз пшикнул газировки  в стакан из стоявшего на  ломбернм столике сифона и, подойдя, молча протянул   гостье. Та, цокая зубами по стеклу, выпила.
       - А теперь иди,  дочь моя, -  напутствовал ее  иерарх. - И путь твой во мраке.
       Помощница президента   поднялась, и, словно сомнамбула*, направилась к двери, покачиваясь на высоких  каблуках и оступаясь.
       Как и следовало ожидать, в последней декаде марта  у берегов Аляски  из танкера американской компании «Exxon Valdez»,   произошел самый крупный за всю историю цивилизаций разлив нефти.   В океан попало более одиннадцати миллионов  галлонов, а на ликвидацию последствий   экологической катастрофы было потрачено  два с половиной миллиарда долларов.
       Это вызвало очередной  политический скандал,   ряд государств  потребовали компенсации  от страны, мнившей себя  пупом Мира. 
       Когда же  в Гималаях начал таять снег, а в предгорьях  зацвели луга  тюльпанов,  встретиться с  гуру пожелали   американский президент Джордж  Буш старший    и Генсек страны Советов Горбачев. По кличке «пятнистый».  Естественно на Крыше Мира, поскольку я никуда не выезжал.  Как в известной  пословице про Магомеда.   
       На тот момент Кайман знал от меня  все, что случится с Советским Союзом и люто ненавидел  обоих.
       - Может, удавим этих падл   и концы в воду?  - сказал он, когда   последовал звонок  по «вч»* от товарища Дэн Сяопина.  Тот рекомендовал принять обоих, что было  в интересах  Поднебесной.
       - Кстати, в Потале  есть сеть тайных ходов, а под ними подземное озеро. Там  мои предшественники топили  конкурентов, - продолжил   свою мысль  Панчен - Лама.
       - Ну, удавим, а  что потом? - пробурчал  я. - Ход истории  изменить невозможно. Это может сделать только Творец. А ему  наши заботы  по барабану.
       - Это да, - согласился   приятель. - Обиделся он на людей.  И есть за что. Но тогда  хотя бы  предупредить. Может, одумаются?  -  взглянул на меня с надеждой.
       - Вряд ли, - вздохнул я. - Но попробую.
       Джорджу Герберту  Уокеру  Бушу было тогда шестьдесят пять лет. Он происходил из семьи  банкира, в прошлом занимался нефтяным бизнесом,  и, как все президенты США, был ярым противником  коммунизма. 
       На аудиенцию американец  прибыл первым.
       А поскольку  то, что  он должен был услышать, являлось  тогда уму непостижимым, гостю, в порядке исключения, был предложен стул. Золоченный, с вензелями, поставленный в центре зала.
       Кстати, все  такие встречи, как и должно быть,  тайно прослушивались китайскими чекистами. Я об этом зал, но особо не беспокоился. Когда нам с Кайманом нужно было пообщаться  тет - а тет,  мы всегда находили способ и место.
       После  обычных приветствий, бывший нефтяной магнат сразу  взял «быка за рога», сообщив, что знает, кто я такой и надеется на конструктивную беседу.
       - Вы с берегов Ориноко, - безапелляционно заявил он.   - В прошлом известный там колдун, иммигрировавший в Китай.  После чего замолчал, наслаждаясь произведенным эффектом.
       - Похвальная осведомленность, -  чуть улыбнулся я. - Хотя и не совсем так. Кстати, а вы платите пенсию   погибшим  тогда  рейнджерам?
       - Кхм, - откашлялся в кулак президент. Ответ с вопросом ему явно не понравились.
       -  Забудем, что было,- тут же нашелся он. - Нужно думать о будущем. У меня к вам  деловое предложение.
       - Какое?
       - Зачем вам  нужна эта азиатская страна?  Предлагаю переехать к нам. На самых выгодных условиях.
       - И какие же они?
       - Гражданство США, неограниченный счет в банке, вилла в Калифорнии  и  должность моего личного  советника.
       - Заманчиво,  - чуть наклонился оракул вперед.- Но это невозможно.
       - Почему?
       - Я русский. И не терплю  Америку, которая всегда угнетала индейцев. А сейчас пытается развалить мою страну и мешает  развитию Китая. Вам понятно? 
       - Вот оно что, -   неприкрыто огорчился  президент. Не ожидавший  ничего подобного.
       - Именно, - развел я руками. - Так что оставим этот разговор и перейдем к другому.
       - Я весь внимание, - закинул ногу на ногу  американец.
       - Если вы не измените свой курс в отношении названных мною стран, Соединенные штаты ждут великие потрясения.
       - Гм, - занервничал   демократ. -  Здесь, если можно, поподробнее.
       - Извольте.  Вы ведь за этим и прилетели.Итак, однополярного мира, как видится вам - не будет. Терроризм  и насилие придут в вашу страну, где погибнут тысячи граждан, ближневосточная политика потерпит крах, как и европейская, а многие  союзники превратятся во врагов. И это будет только началом.
        - А что потом?  - в упор глядя на меня,   напрягся  американец.
        - Потом  у вас будет чернокожий президент, который все еще больше усугубит. Поставив мир на порог третьей мировой войны. От страха и безнадежности.
        - Это блеф, -  нарушил возникшую  вслед за этим тягостную  паузу заокеанский  гость. -  К тому же чернокожий президент (хмыкнул). Такого   не может быть. В принципе.
        - Это истина, -  ответил я. - Блеф в вашем мире. К этому ничего не могу добавить. Прощайте.
        На этом  встреча была закончена,  стороны холодно распрощались и  Буш вышел.
        - Ну и рожа у него была после твоих пророчеств, -  сказал все это время молчавший  Кайман.  -   Словно  черта увидел.
        -  Похоже, - согласился я. - Но вряд ли что изменится.
        Товарищ Горбачев навестил Китай с рабочим визитом в апреле. Как водится, встреча глав двух дружеских государств была обставлена  всей необходимой атрибутикой. С почетным караулом в аэропорту «Столичный»,  кортежем, промчавшимся по центральным улицам  и непременной пресс-конференцией.  На которой  последний генсек страны  Советов сообщил об успехах идущего  в ней  строительства  коммунизма.   Причем как всегда, путано  и туманно.
       - Хрен поймешь, чего он говорит, -  хмыкнул Кайман, когда мы смотрели встречу двух лидеров, освещавшуюся по  телевизионным  каналам.
       - У него такая манера, пускать пыль в глаза, - глядя на  историческую личность, ответил я, вспоминая  былое.
       «Отца перестройки», труса и перевертыша,  по прошлой службе знал не понаслышке.
       В августе 91-го,  зная о готовящемся путче  в СССР, он спрятался в своей резиденции на Форосе, выжидая, чья возьмет. А  когда путч провалился, объявил себя жертвой.
       Спустя год, уже будучи устраненный от дел, Горбачев предпринял попытку вернуть себе   власть. Для чего тайно вызвал в столицу депутатов Верховного Совета, обещая провести чрезвычайный съезд, подкрепив его массовыми выступлениями пролетариата при участии войск Московского военного гарнизона.
       О готовящемся стало известно в КГБ, который безотлагательно проинформировал Ельцина.
       Тот, изрядно перетрухав, тут же издал  Постановление Президиума Верховного Совета России  о незаконности  таких действий. Заодно приказал новому Генпрокурору Степанкову профилактировать Горбачева с оргкомитетом, а в случае  попытки реализации  его плана  - арестовать.
       Профилактика  была поручена мне, при участии сотрудников с Лубянки и кончилась вынесением официальных предостережений руководителям оргкомитета:      Алкснису с Умалатовой, Ампилову и  генералу  Макашову. Сам же  «пятнистый» в очередной раз сбежал, спрятавшись на  своей даче в  Барвихе. 
       И вот теперь, этот деятель  желал встречи.  Перестройка в  стране буксовала, росло обнищание и недовольством масс,  нового Иуду беспокоило свое будущее.
       В Лхасу  Горбачев прилетел на цековском вертолете, под предлогом  экскурсионной поездки, разместившись в лучшей гостинице.  Навестив с утра  несколько  близлежащих храмов  и отобедав, во второй половине дня, любимец  Запада  был принят  во дворце Потала,  в том же составе что и американский президент. Тихо  и неофициально.
       Размашисто войдя в зал,  он бодро поприветствовал нас «здравствуйте товарищи!»
       -  И тебе  не хворать,  - пробасил со своего возвышения  Панчен - лама,  указав жезлом  на стул. - Присаживайся.
       - Э-э-э, -  опустился на него  генсек,  уставившись на иерарха. После чего озадаченно протянул, - так вы русский?
       -  Как и гуру Уваата, - изрек  Кайман.
       Я  бесстрастно кивнул  со своей подушки.
       - Приятно встретить соотечественников, - тут же оживился гость. - Да еще в таком качестве!
       После чего, воодушевившись,  стал  рассказывать об успехах перестройки в СССР, демократизации общества и прочей лаже.
       Мы внимали полчаса, потом  Кайман взглянул на меня (гуру кивнул),  и    стукнул  жезлом в пол. - Короче Склифосовский!   
       - К-ак? -  поперхнулся на слове докладчик.
       - Я сказал, короче, - нахмурился  иерарх. -   Здесь тебе не партсобрание. Ближе к телу.
       - Да вы что се..!  - начал было привставать Горбачев, но  тут же вспомнил где находится,   и, опустив седалище на стул, с готовностью закивал лысиной, - понял.
       -  Реформы в Союзе провалились, - выдержав паузу,   поднял я на генсека глаза. - В стране  кризис  и  массовое недовольство.  Чего тебе от нас надо?
       - Всего ничего, политический прогноз,  - зажав коленями руки,  заерзал он  на стуле.
       - Ну что же, слушай, -   стал перебирать оракул янтарь. - Будущее страны и твое. Может образумишься.
       И далее  подробно сообщил  все что знал. Вплоть до  Беловежского соглашения с позорной  отставкой.
       По мере  изложения, лицо  слушавшего менялось.  Вначале побагровела каинова печать на лбу, затем рожа, а в конце   все сменилось на бледность. Трус по натуре и по сути подлец,  «Горби» смертельно перепугался.
       Дело в том, что помимо прочего, я упомянул   один, уже  свершившийся в его биографии факт - получение взятки в размере ста тысяч долларов от американского президента. О котором тогда знали Рейган и председатель КГБ  Крючков, помалкивавший  до  своего будущего ареста.
       - И к-как же теперь быть? - дрожа брыжами, прошлепал губами генсек.
       - На твоем месте я бы отработал назад или застрелился, - пожал я плечами.
       - Такое невозможно, -  всхлипнул  он. - Запад нам поможет. А к тому же я коммунист. Это противоречит Уставу.
       - Мудило ты, а  не коммунист, - презрительно изрек,  внимательно наблюдавший все это время   за двурушником,  Панчен - Лама.
       -   А теперь прощай, и подумай над моими словами, - добавил я. - У тебя еще есть время.
       - Да-да, - часто закивал башкой  любимец  облагодетельствованной им Европы. После чего  тяжело встал,   пошаркав  лаковыми штиблетами  к  выходу.  За которым для него начиналось забвение  и проклятия собственного народа.
       - Плесень, - когда тихо претворилась дверь,- в сердцах харкнул на ковер Кайман. - И такие уроды правят народами?
       - За ним будет второй, - горько усмехнулся я. - Все только начинается.
       Когда после этих  двух встреч, мы с Кайманом в очередной раз навестили Пекин, будучи приглашенными на торжественное мероприятие по случаю крупной партийной даты,  в приватной беседе после него  Председатель Дэн  сообщил, что  не верит в  успех советской «перестройки».
        - Каково   ваше мнение о взятом Горбачевым курсе  на сближение с Западом? -    поинтересовался он.
        - Вы об этом знаете, - ответил я. Имея в виду прослушку.
        -  Знаю, - подтвердил  вождь -  И это весьма прискорбно.
        Спустя три года, как и следовало ожидать, Советский Союз канул в лету,  ветер перемен  смел последнего генсека, и на престол взошел    Ельцин.
        В прошлом  сподвижник Горбачева и ярый коммунист, он сразу же отрекся от  марксизма, став  ковать новую демократическую Россию  под  эгидой  США с Европой  и при их активном участии.
        Передовая интеллигенция, а за ней весь электорат, восхищенно  рукоплескали, ожидая перемен, и они, естественно, случились. Все, что семьдесят лет созидал народ, было раздуванено ближайшему окружению царя Бориса «со товарищи», остальным же досталась фига.
        Он же, упиваясь властью,  стал разъезжать по «дружественным»  странам, целуя   взасос друзей  Билла  с Колем,  а также демонстрировать там русскую удаль. Писая по пьянке в общественных местах, дирижируя  оркестрами и отплясывая «калинку».
        На небывалом подъеме демократии в новой России, этот дегенерат  избрался на второй срок,  но вскоре праздник жизни кончился. Страна неудержимо летела под откос,    не помогали даже    кремлевские  предсказатели.
        Отринув одну веру, Борис Николаевич ударился в другую. Стал глубоко верующим христианином, заведя личного священника, которому исповедовался с похмелья, а также  звездочетов.
        Именовались они по научному   «астрологи», и таких  в Кремле было целое подразделение. Помимо личного оракула Джуны*, с которой   в той жизни  я был немного знаком. По одному делу.
        Руководил звездочетами его главный охранник  Коржаков, а «прогнозы» выдавал  один  мой однокашник по ВКШ,  с которым мы не раз   пили водку.
И не знаю, по  стечению звезд или   озарению ассирийской гуру, первый российский президент обратил свой взор на Тибет.  Обеспокоясь судьбой страны, да и своей тоже.
        Мидами  двух государств тут же была организована тайная поездка,  личным самолетом гарант  прилетел в Пекин, где имел  приватную беседу с китайским лидером, а оттуда в Лхасу.  Узнать, будут ли ему благоприятствовать звезды.
       Судя по виду, с которым вошел  «царь всея», он слегка принял на грудь, что являлось его обычным состоянием, мутно оглядел нас  с Панчен-Ламой  и уселся на  жалобно скрипнувший «президентский»  стул, - здорово, ребята!
       - Мы вежливо кивнули.
       - Кто я, вы знаете, памаш, -  вскинул голову. - Нужен это, как его?   Астрологический прогноз. А то мои засранцы все время обманывают.
       -  Астрологических  у нас нет, -  переглянулся я с Кайманом.
       -  Как так? -  недовольно засопел  гарант.- Газеты, они что? Брешут?
       -  Мы не читаем газет,- слукавил я. -  Только  Трипитаку.
       -  А это  что за хрень?  - наморщил лоб президент. - Никогда не слышал.
       -  Там истина, сын мой, - поднял    вверх руки  лама Уваата.
       -  Ну, так давай истину, -  пробасил он. - В отношении Меня и России. Можешь?
       -  Могу, - кивнул я.  И выдал весь тот бардак, которой был в стране. В самых ярких проявлениях.
       -  Это все мне известно, - нахмурился  ЕБН.  - Ты скажи, как быть. - Болтать  и мои умеют.
       - Хорошо, - начал перебирать я  четки. - Слушай и внимай. Повторять не буду.
       Для начала  побереги здоровье. Оно у тебя ни в дугу. Что ты отлично знаешь.
       - Это да, - сокрушенно  вздохнул  гарант. - Подводить стало, памаш.   
       -  А потому не выдвигайся на третий срок, - продолжил оракул. - Не потянешь.
       - Это я то, не потяну? -  вскинулся  царь всея - Брешешь!
       - Ты - ты, - осадил его Панчен - Лама. - Сиди и не ори. Чего такой нервный? 
       Бывший партократ что-то недовольно пробурчал  и  хмыкнул, - валяй дальше.
       - Лучше подбери себе преемника  из надежных, а сам  уйди в тень, - поднял я вверх палец. - Будешь оттуда править, а отвечать он.  Так  всегда  делали  мудрые властители. 
       - Где ж  такого найти, - пробормотал  гарант. - У меня кругом одни воры. Хотя есть два,  вроде ничего. Исполнительные  ребята.
       -  Немцов  с Чубайсом?
       У гаранта отвисла челюсть. - Откуда знаешь?
       - Ты забыл, кто я такой, -  вперил я в него взгляд. - Не твои Джуна с  Коржаковым.
       -  Забыл, черт, -  сокрушенно стукнул он по колену кулаком. - Ну, и какое твое мнение?
       -  Эти не только воры, но и мошенники. -   Любой из них, став президентом, тебя тут же посадит. А страну раздербанит вконец. После чего свалит на Запад.
       - Вот курвы, -  скривился   самодержец. - А такие оба сладкие.
       -  Есть один человек, который в самый раз, -  заговорщицки сказал я. - Верный и надежный.
       -  Кто такой? -  оживился  гарант. -  Фамилия.
       -   Пу-тин, -  по слогам сказал я. - Владимир Владимирович.
       -  Гм-м,  - наморщил он лоб. - Это который у меня директор ФСБ?
       -  Точно.
       -  Даже  не знаю, что  и сказать,-  почесал нос Ельцин. -  Мутный он какой-то. Хотя хватка будь здоров. Взял и  подловил Скуратова* на бабах.. Но какой из него президент? Для России нужен гренадер, как я! - ткнул себя в грудь.     А у него рост метр шестьдесят с ботинками.
       -  Мал золотник да дорог, -  изрек со своего   трона Панчен - Лама.  - Это  именно тот случай.
       - А почему я собственно   должен вам верить?  - подозрительно обведя лам глазами, вопросил Ельцин. 
       - Кто  не поверил, тех уже  нет, а другие далече, - бесцветно сказал я. - Например Улаф Пальме или тот же   Михаил Сергеевич
       - Этот мудак  тоже  был  здесь?!  -  вскинул брови гарант,  имея  в виду бывшего  партийного соратника.
       -  Был.  -  И плохо кончил. Вот к чему приводит неверие.
       -  Я это свидетельствую, -  торжественно прогудел   Кайман. - От имени великого Будды!
       -  Да, дела, в тудыт  тебе качель, - озадачился  Ельцин. - Даже выпить захотелось.
       Я взглянул на Каймана, тот понимающе  кивнул,   «динь-дили-динь» пропел в его руке колокольчик.
       В чуть  приоткрывшуюся   дверь скользнул монах, просеменил к иерарху,  тот что-то шепнул ему на ухо.
       Служитель  молча поклонился и исчез. Нетленной тенью.
       -  Ну, так что,  как говорят у русских попов «по лампадке?» - щелкнул я себя   по кадыку пальцем через несколько минут, обращаясь к погрузившемуся в нирвану президенту.
       - Да, без бутылки тут  хрен поймешь, -  вернулся  он  в объективную реальность. -  Приглашайте, черти! 
       Кайман молча встал  со своего трона,  сунув в подставку жезл и  величаво спустился с возвышения.  Далее шагнул  за него,  давнув скрытую  в стене кнопку. Одна из панелей бесшумно откатилась в сторону, открыв  потайную дверь,  после чего иерарх сделал  Ельцину  приглашающий  знак рукою. 
       Тот, с кряхтеньем встав, зашагал в нужном направлении.   
       В просторном   изыскано отделанном  помещении    (то была комната отдыха)    был накрыт  стол с холодными закусками, на котором красовались  несколько бутылок маотая.
       - Прошу, -     уселся во главе стола Кайман. Мы с гарантом, разойдясь в стороны, расположились друг  против друга.
       Далее, на правах хозяина,   иерарх наполнил  рюмки,  Ельцин, покашляв в кулак, огласил тост  за содружество наций,      после чего все дружно дернули головами.
       - Хороша водка черт! -  крякнул вслед за этим гарант,  нюхнув корочку хлеба - А соленого огурца  нету?
       -  Увы, -  выдохнул воздух приятель. -  Мы же китайцы.
       -  Ну, тогда давай по второй, - махнул рукой европеец. - Где наша не бывала!
       Дернули по второй. Бледные щеки самодержца порозовели.
       Вскоре обстановка за столом стала непринужденной - гость начал величать иерарха   Пашкой, а меня Иваном,  вслед за чем пожелал песен.
       «Хорошо не танцев»  подумал я. Вслед за чем  Кайман   вызвал монаха, и тот притащил гитару.
       Сначала   под  чутким  руководством     были исполнены «Степь да степь кругом», далее  «По тундре», а в заключение «Интернационал». Сказались гены коммуниста.
       Когда же  нетвердо ступающего гаранта в тиаре  Панчен - Ламы (Кайман подарил ее на память), охрана  бережно выводила из дворца, он поочередно нас облобызал,  обещая прислать вагон паюсный икры, а затем, подмигнул мне.   - Так значит, говоришь Путин?
       - А вроде ничего мужик,- сказал Кайман, после того, как  грузное тело загрузили в «мерседес», и  кортеж покатил от дворца, направляясь  в сторону аэропорта.
       -  Ничего, - согласился я. - Когда спит зубами к стенке.

Глава 12. Есть только миг

В мае 2000 года в России  состоялась инаугурация  нового президента. Кто им стал, известно.
       А вот икры    нам с Кайманом Ельцин  так и не прислал,  возможно,  забыл   или ее разворовали по дороге.
       Но на душе все  равно было  светло и  благостно.
       Судьба России оказалась в надежных руках. И  новый гарант стал  трудиться словно раб на галерах.
       По такому случаю, согласовав  вопрос, с кем положено, мы взяли себе длительный отпуск.
       - Панчен-Лама Кайман, по примеру Папы римского, задумал учинить религиозный вояж   в Бутан, Индию, а потом  Венесуэлу,  куда и отправился в марте с пышной свитой. Я же вплотную занялся альпинизмом,  желая покорить священный   Кайлас.  Из склонности к разного рода  авантюрам и в назидание потомкам.
       Тем более, что бывал   в океанских пучинах и   недрах Земли.
Для полноты ощущений  осталось  влезть на гору. На которой никто не бывал.  Как пел в свое время всенародно любимый  бард Высоцкий.
       Дело упрощалось тем, что  один  из  наших   монахов - охранников  из Шаолиня, шерп* по национальности, был кроме всего прочего отличный скалолаз. Совершивший пару лет назад  восхождение на Джомолунгму*.
       Звали его Хо,  парень не боялся внеземных сил и был не прочь прославиться.
       К  концу апреля, под его чутким  руководством, я неплохо  освоил высотную науку, и, закрепив ее на практике, мы поднялись на несколько вершин в окрестностях Лхасы.
       Когда же на самой высокой, озирая сверху этот чудесный мир,  я сообщил связчику о своем  намерении,  тот без колебаний  заявил, - я  пойду с тобой, Учитель. 
       Накануне  9-го  Мая (хотелось приурочить мероприятие к  славной дате),  со внутреннего двора  Поталы  в небо поднялся вертолет,  в котором находился экипаж,   мы с Хо  и  три  молодых послушника.
       Прострекотав над  Крышей Мира, стальная птица взяла курс на запад к озеру   Манасаровар,  откуда планировалось восхождение.
       За иллюминаторами  дымились  Гималаи, над которыми плыли облака, внизу синели  артерии  рек, темнели скальные плато  и зеленели   долины.
       На закате   Ми-8   приземлился на уже знакомом    берегу, винты, совершив последний оборот, застыли, и мы сошли в почти осязаемую тишину,  вдыхая легкими запахи  прозрачных вод и полыни.
       Пока остальные выгружали   снаряжение с припасами и устанавливали палатки, мы с Хо  отошли на дальнюю косу, за которой разгорались  дальние зарницы, где вознесли молитвы богам, прося их милости перед рискованным предприятием.
       Затем вернулись на стоянку, где уже пылал огонь, унося    в фиолетовое  небо искры, поужинали вместе со всеми, прихлебывая обжигающий чай и  глядя на Кайлас, таинственно поблескивающий вдали вершиной. Далее проверили снаряжение и загрузили рюкзаки, приторочив к каждому по  спальному мешку с ледорубом. 
       В путь отправились, едва в небе поблекли звезды и заалел восток, бормоча под нос   священные сутры.
       Одеты мы были как тибетские монахи во время странствий: оранжевые широкие штаны с куртками, а поверх шерстяные накидки  и лишь на ногах  скрипели по мшистым  камням   альпийские шипованные  ботинки.
       Для начала, двинувшись по пути коры, я решил  снова навестить древний монастырь с его настоятелем, где подробно расспросить   о  маршруте восхождения на Кайлас немецкой экспедиции, о чем сообщил Хо.
       Тот без раздумий согласился.
       - Изначально выбрать  правильное направление,  большое дело, - сказал,    размеренно шагая, шерп. -  Придется меньше петлять и тратить сил. Они  нам пригодятся на других этапах.
       Как и в прошлый раз, к монастырю, напоминавшему ласточкино гнездо над обрывом, вышли к исходу дня. Когда в ущельях заклубился белесый  туман,  и стало холоднее.
       В его  гулком зале, с почерневшем от времени Буддой  Шакьямуни на пьедестале,  зябко кутаясь в накидки, грелись у горящего очага два преклонных лет монаха.
       - Мир вам, уважаемые кущо-ла  сказал я, - и мы с Хо поклонились.
       - Привет тебе  гуру Уваата, приложил руку к груди старший. -  Вот ты и снова здесь. - Мы  рады тебя видеть. 
       - А где  праведный  Хушахе?  - поинтересовался я,  когда сняв  рюкзаки, мы устроились у огня, протянув к нему руки. - Отдыхает?
       -  Нет, -  тихо  ответил второй. - Он ушел в высший мир, чтобы возродиться в новом качестве и теле.
       -  Доброго ему пути, -  возвели мы с Хо кверху глаза. - И очередной светлой жизни.
       -  А вот это, Учитель просил передать тебе,  - достав из-за пазухи знакомый пенал, протянул  мне его старший. - Разверни пергамент. Там для тебя слова вновь родившегося.
       Я снял резную крышку, вынул реликвию и развернул. На оборотной  стороне чернели  несколько  иероглифов, исполненных   тушью. 
       «Поспеши. Тебя ждут» гласили они. А чуть ниже был оттиск перстня со знаком огня. Его я видел на пальце  старца.
      - Многозначительные слова, - подумал я, а вслух спросил у отшельников, читали ли они эту фразу.
      - Да, кивнули те. - Читали.
      -  Что она значит?
      -  Желание  Священной горы,-  поворошив рубиновые угли, сказал старший. - Она желает   тебя видеть.
      - Почему?
      - Это знают только высшие силы (пожал плечами).
      Все это время Хо сидел молча, - переводя глаза  со старцев  на меня. Беседа его явно  заинтриговала. 
      - А не можете ли вы указать мне  направление,  по которому на Священную гору пытались подняться чужеземцы, о которых  поведал  мудрый лама Хушахе? - спросил  оракул  у отшельников.
      - Мы с братом то время был послушниками у Учителя, - пошамкав губами, прикрыл веки старший. - И вместе с ним наблюдали восхождение.  С новым солнцем   укажем вам путь, по которому двигались чужеземцы.
       Затем мы поужинали, передав  монахам захваченные  с собой  подарки: плиточный чай,  спички и теплые накидки. При этом я сообщил, что завтра, в течение дня, мои люди доставят  для них топливо  и продукты (соответствующее распоряжение было отдано накануне).
       - Ты добрый человек, -  ответили отшельники. - А теперь отдыхай со своим  спутником. Мы же вознесем за вас молитвы.
       Засыпая на жестком ложе  из камыша,   я слышал, как потрескивал костер,      под шепот древних слов, обращаемых к  Всевышнему. 
       Утром, попив чаю с овечьим сыром и прихватив груз,  мы вчетвером  тронулись  в сторону  Кайласа. Монахи с посохами шли впереди, а мы с Хо, навьюченные снаряжением,  за ними.
       Отшельники вели нас по горной, известной только им,  тропе над бездной.      Далеко внизу шумел горный поток, изредка на скале возникал снежный баран, вверху, раскинув крылья,  парил ястреб.
       За очередным поворотом тропа оборвалась, ее заменили  несколько покрытых мхом  длинных жердей, переброшенных над  провалом,  по которым мы перебрались на другую сторону ущелья.
       Оттуда по гранитной  осыпи спустились вниз, к прыгающей  по камням в радуге брызг речке, и  по  ее берегу   вышли на   скальное плато, поросшее  редким кустарником,  в сотне метрах от  подножия  Кайласа.
       - Здесь была стоянка чужеземцев перед восхождением, - указал старший монах посохом  на  обломок  скалы, с выбитой на нем   рунами  «СС». В виде двух молний.
       -  А поднимались они  по  продольному  лучу знака огня, -  вытянул руку вперед и вверх,  его  брат.
       Я извлек из рюкзака цейсовский  бинокль, приложил к глазам,  и сильная оптика приблизила вертикаль знака, оказавшейся уходящей вверх расщелиной.
       - На следующий день, достигнув середины, воины  двигались по поперечному лучу, вправо, - продолжил  монах, - а потом сверху опустилось облако,  и они исчезли.
       - Так было, -  оперся на посох  второй. - Мы  с Учителем  видели все с верхней  галереи храма.  Которую  потом разрушило землетрясение.
       Я перевел  окуляры чуть в сторону, там тоже  змеилась трещина, возможная для прохода.
       -  Ну что же, уважаемые кущо-ла, - опустил   бинокль. - Можете возвращаться назад, а мы  будем готовится к восхождению.
       -  Да сопутствует вам удача, - поклонились  монахи,  вслед за чем пошагали назад. К  своей обители.
       Мы же   сняли с плеч рюкзаки, поставили их на мох и стали извлекать снаряжение.
       Помимо ледорубов, у нас были   прочные  страховочные веревки, кошки со шлямбурами  и  карабины   
       - Как думаешь, Хо, сколько времени может понадобиться, чтобы  туда забраться?  - приложив козырьком руку к глазам,  задрал я голову к  далекой снежной вершине.
       - На Джомолунгму мы поднимались пять дней, при ее высоте   8840 метров.  Кайлас ниже -   6890. При благоприятной погоде  на это уйдет  три - четыре дня, - прикинул послушник. -  Возможно чуть больше.
       Спустя полчаса, экипировавшись и вознеся молитвы, мы  начали  восхождение. По пока не особо крутой  и довольно широкой  у подошвы трещине.  Шли цугом  или «связкой», как говорят  профи.  Впереди опытный Хо, за ним  я.  Размеренно и неторопливо.
       Через сотню метров расщелина стала резче забирать вверх, сужаясь, и мы  пристегнулись  друг к другу страховочным концом, защелкнув на  широких поясах    металлические карабины.
        Еще через сто,  мой связчик   стал вгонять  в  гранит  анкеры, поочередно ставя на опору ноги, я  карабкался  за ним, стараясь не сбить дыхания.
        Первую остановку мы сделали  в небольшой впадине на пути, где отдохнув минут десять, стали взбираться дальше.
        Теперь ледоруб Хо стал звенеть чаще.
        К полудню, тяжело дыша (сказывалась разреженность воздуха), мы вползли на довольно широкий  карниз, в обе стороны от которого ответвлялась  еще   трещины,   видимые  издалека как  поперечные лучи  свастики.
        Здесь, привалившись к скале, подкрепились галетами  с копченой колбасой и плиткой  шоколада, запив все водой из фляг, после чего  примерно час отдыхали.
        Далее  двинулись по кромке трещины вправо,  по маршруту альпийских стрелков, и вскоре выбрались на небольшой плоский ледник. Остолбенев от  увиденного.
        В разных его концах, из-под зеленоватого льда, белели  несколько  лиц, и просматривались тела в  защитном камуфляже.
        - Их убили Боги?  - шепотом, спросил Хо, громко сглотнув слюну и настороженно озираясь.
        -  Думаю нет, - чувствуя как  по телу пробежали мурашки, - хрипло ответил я. - Скорее всего это была снежная лавина. Которая  потом  частью растаяла.
        - Воины словно живые, - шагнул тибетец к ближайшему лицу,  четко просматривавшемуся  рядом с нами. - И  вроде как глядят,  - прошептал мистически, наклоняясь.
        Из - подо  льда  действительно  пучились глаза. А на смертной маске застыл ужас. На вороте  куртки трупа  серебрились петлицы  штурмбанфюрера,* а  на муаровой ленте чернел рыцарский крест. Венчая его могилу.
        -  Это их начальник, - кивнул я на остальных. После чего мы осмотрели все зеркало льда.  Под ним застыли  еще девять тел. Рослых молодых парней. У некоторых на головах были кепи с цветком эдельвейса  и  у всех  личное оружие.
        Рядом с  последним, на четверть вытаяв из  массива, торчал ржавый наконечник знамени в футляре. Его, как видно, планировали водрузить на вершине. К которой  истинные арийцы так и не дошли. Вмерзнув в лед,   превративший их в консервы.
        Долго оставаться в этом дьявольском месте  не хотелось, и мы двинулись вперед, теперь по непроторенному пути.  Где еще не ступала нога человека.
        К вечеру   трещина закончилась вывалом в скале, образовавшем подобие  пещеры, в которой мы решили заночевать. Ночью подниматься дальше было невозможно.
        Сняв рюкзаки, мы отстегнули притороченные сверху спальники, которые развернули под нависшим  козырьком, извлекли спиртовку, на огне которой сварили чай, вскрыли две банки тушенки, пачку галет  и  поужинали
        Вслед за чем забрались в спальные мешки,  и мой спутник вскоре захрапел. Демонстрируя  отличные нервы.
        Уваате же, несмотря  на усталость, не спалось.  В голову лезла всякая чертовщина.
        Например, откуда старый Хушахе мог знать, что я вернусь  и что имел ввиду, написав свою загадочную фразу;  отчего именно погибли альпийские стрелки - гипотеза с лавиной была маловероятной.
        Между тем на  далекую землю внизу  опустились сумерки, здесь же на высоте  еще был свет,  призрачный и неверный,  словно из другого мира.
        Затем померк и он,  на небе крупно заблестели  звезды.  Таинственно мерцала  Большая медведица, куда-то звал  Млечный путь, исчезало и появлялось вновь, созвездие Ориона.
        Под их  небесный круговорот  я вскоре уснул. Крепко и без сновидений.
        Весь следующий день, с короткими перерывами на отдых,  мы поднимались почти по вертикальной стене базальта,  вбивая в  расколы крепеж      и подтягивая друг друга. При одной из таких операций я едва не сорвался,      повиснув   над пропастью, но Хо  вовремя пришел на помощь.
        Когда на окружавший нас ландшафт   легли вечерние тени,  взмокшие  и изнемогающие от усталости, мы, наконец, осилили вертикаль, завершившуюся  фирновой*  площадкой.  За ней  открылась  ослепительно сияющая  вершина Кайласа.
        Забравшись на площадку, мы  тут же повалились на снег, загнано дыша и раскинув руки, слушая, как в висках стучит кровь,  да частит сердце.
        - Остался последний рывок, -  прохрипел я,  повернув голову в сторону вершины.
        - Да, Учитель. Мы почти у цели, - смахнул со лба пот Хо. После чего снял   с пояса флягу с водой, и мы прополоскали горло.
         Метрах в двадцати впереди, у  снежной кромки,  в скале темнела широкая расщелина,  которую можно было использовать для ночевки.
         Когда мы вошли под ее гулкие своды, откуда размерено капало,   тибетец поджег вынутый из рюкзака  фаер*,  и  брызнувшие струи холодного огня  осветили фантастическую картину.
         Сверху, подобно органным трубам,  отсвечивали   сталактиты*, под ними  в каменной чаше  блестела вода, а в глубине  просматривались контуры громадного животного.
         - М-мамонт, - опупел я, а Хо едва не выронил фаер.
         Доисторический зверь вмерз  в массив льда, опустив  вниз поросшую шерстью глыбу головы  и пригнув колени.
         -  Как он здесь мог оказаться, кущо - ла? -  прошептал   монах, когда мы подошли ближе, пораженные увиденным.
         -  Скорее всего, в результате природного катаклизма, - тоже шепотом ответил я, коснувшись  ладонью холодной поверхности.
         После этого мы зажгли второй огонь и, осторожно ступая, осмотрели все пространство. На северной боковой стене, уходя вверх изломами, поблескивала желтизной  неширокая прослойка.
         -  Золото, -  ковырнув ледорубом, - сказал Хо, передавая мне  пористый  кусок.
         - Похоже, - взвесил я его на руке и отложил в сторону.   - Вот уж точно,  мистическая гора, -  промелькнуло в голове. - Сплошные  открытия  и тайны.
         Ночевку  мы устроили  рядом с входом,   там было  суше и теплее,  раскатали спальные мешки, а потом  разожгли спиртовку.
         Вскоре на ней закипел чай из ледниковой воды, а потом зашипели консервы.
         Для успокоения нервов и поднятия тонуса после стольких впечатлений, мы  хлебнули из  медицинской аптечки немного спирта и   подкрепились, после чего тибетец влез в спальник и уснул.
         Я же вынул из рюкзака дневник (прихватил его, чтобы делать записи  «по горячим следам»),  подживил   огонь  дополнительной таблеткой  и щелкнул шариковой ручкой.
         Примерно через час, все  прилежно записав, спрятал дневник в рюкзак  и забрался  в мешок. С чувством  выполненного долга.
         Ночью мне снились мы с Хо, в шкурах и с дубинами, улепетывающие от мамонта, который  настигал нас,  победно трубя в хобот.
         Проснулся я от пронизывающего холода и далекого гула в горах. Там что-то  обрушилось.
         Тибетец уже  разжег спиртовку, на которой варился чай, а сам проверял снаряжение.
         Когда над Гималаями  разгорелся день, покрывший все кругом дрожащим  серебром марева, мы в связке, надев солнцезащитные очки,  шли по  склону к куполу горы.  Который становился все ближе.
         Под ботинками  скрипел и визжал  плотный снег, колкий ветер холодил щеки, но мы упорно продвигались к цели.
         Ровно в полдень  ступили на  плоскую вершину Кайласа, застыв в немом восхищении.
         С головокружительной  высоты, лежащий под нами Мир,  выглядел словно картина великого художника.  И вся она играла  непередаваемой палитрой красок, теней, от плывущих  ниже  вершины облаков и   дрожащим в воздухе  светом.
         - А-а-а! - сорвав  шапки и размахивая ими над головами, завопили мы в гибельном восторге.
         Над необъятными просторами,  покатилось раскатистое эхо.
         Но оно почему-то не затихло, а, все усиливаясь, вернулось назад, превратившись во вселенский рев, который заполнил  все вокруг без остатка.
         Солнечный свет  на глазах померк,  на вершину опустился клубящийся туман, из которого,  материализовавшись,  на меня  апокалиптически уставились ГЛАЗА.  Те, что я  уже знал и видел.
         Рев тут же стих,  воцарилась мертвая тишина, а ОНИ придвинулись вплотную.
         Внутренняя трепеща  в священном ужасе, я, было, приготовился услышать ЕГО,   но такого не последовало.
         Гору тряхнуло, и я полетел вниз, вопя от  ужаса   и завинчиваясь в стопор.
         Полет показался необычно долгим, как во сне, а затем  гуру потряс удар,    сознание померкло.
         Когда оно прояснилось вновь, все было как в первый раз. В той, прошлой  жизни.
         Мое тело, внешне целое (даже не оторвался рюкзак), лежало  на спине раскинув руки  у   трещины с мамонтом  и  незряче пялилось вверх, остекленевшими глазами. 
         Душа же трепетала над ним, внутри что-то  хлюпало  и подвывало.
         - Молчать! - пробубнил я.    Там всхлипнуло и  замолчало.
         Потом, осваиваясь, я,  чуть полетал вокруг, а затем воспарил вверх. На вершину.
         Ее снежная шапка  с противоположной от моего падения стороны  исчезла, а на обнажившейся скальной площадке  сидел и  торжественно молился  живой Хо. Посылая мне привет в новой жизни.
         Кругом снова стояла вселенская тишина, небо было голубым  и безоблачным.
Возвращаться к своим бренным останкам не хотелось, и я завис рядом с монахом. Как-никак живой человек. Все веселее.
         Шерп между тем  отбил  завершающие поклоны, встал, вскинул на плечи рюкзак  и стал спускаться  вниз, по уже проторенной тропе, часть из которой сохранилась.
         Я по воздуху  грустно поплыл за ним, что было естественно  много легче.
         Ближе к вечеру Хо, бормоча мантры,  добрался  к нашей последней стоянке, осмотрелся и, увидев мое тело на снегу, издал возглас удивления.
         Затем бросился к нему, надеясь отыскать искру жизни. Та, естественно, отсутствовала.
         Несколько минут он посидел рядом, в глубоком раздумье,  далее  взял тело   на руки и, кряхтя,  внес в пещеру. Положил его  перед древним животным, извлек из кармана  два файера,   укрепил  в трещинах и поджог.  Все озарилось  ярким светом.
         Далее, освободив труп от   рюкзака и сняв свой, отодвинул их в сторону,  взял   ледоруб, попробовав ногтем жало, и в течение часа выдолбил  во льду рядом с мамонтом, что-то вроде саркофага.
         Потом,  связав платком руки на груди, осторожно поместил туда останки  (сверху на лицо Увааты упала первая капля)  и погрузился в нирвану, что-то бормоча и вздыхая.
         - Добрая душа, - незримо прослезился я, повиснув рядом.
         Спустя некоторое время  монах вышел из пещеры и (живому - живое) занялся хозяйственными делами.
         У входа  зашипела  спиртовка с банкой  концентратов на ней, а Хо, усевшись на камень, стал разбирать  мой рюкзак с вещами.
         Весь шоколад   он переложил в свой, а потом наткнулся на дневник в кожаном переплете,   начав  его листать. С первого листа до конца записей.
         -  Ты описывал наше восхождение Учитель, - оглянулся назад. - На непонятном языке.  Я дополню твой последний день  в этом мире на  тибетском.  Вынул из петельки ручку.
         Вскоре под моей  конечной  записью  возникли столбики иероглифов.    Под ними Хо  поставил  время и дату:  полдень тринадцатого дня пятого месяца,  год Металлического дракона.    
         После чего вернул ручку на место, закрыл дневник и сунул   в карман своего рюкзака. Застегнув клапан.
         Далее отужинав,  монах  уселся в кармической позе на пороге пещеры, над которой в небе висела желтая луна,     погрузившись в медитацию.
Я попытался тоже это сделать, но не сумел. Не иначе для сеанса требовалось тело.
         Потом   мою бедную душу сморил сон (сказалось нервное потрясение), а когда  снаружи забрезжил рассвет и она,  вся заиндевев, проснулась, Хо в пещере не было.
         - Бр-р-р, - встряхнулся я на своем вещмешке, а потом услышал со стороны обрыва звон  железа. Тибетец приступил к спуску.
         Я  с трудом взлетел вверх  (душа отсырела)  и поплыл  к своей  могиле. За ночь тело покрылось оболочкой льда, став напоминать мумию.
         -  Ну что же, прощай лама Уваата, - беззвучно сказали губы. - Ты навсегда остаешься здесь. А  я вскоре отправлюсь к Творцу.  Не иначе на страшный суд. Он что-то здорово рассердился.
         Далее, заклубившись в воздухе, душа выплыла на свет  и спланировала  по вертикале к висящему на стропе Хо, защелкивающему карабин   на  нисходящей опоре.
         Спускался он в два раза быстрее, чем мы карабкались вверх. Изящно и красиво.
         Каждые  пятнадцать минут отдыхал на выступах, а затем продолжал снова.
К полудню вторых суток мы были у подошвы.
         Там  тибетец,  вознес благодарность Богам, подарившим  ему возвращение на землю, после чего, немного отдохнув,  зашагал в сторону древней обители.
Когда он сообщил  отшельникам     о случившемся, те восприняли известие  как должное.
         - Гуру Уваата удостоен великой милости, - торжественно изрек старший. - Скоро он предстанет перед Создателем,  и тот воздаст ему  по заслугам.
         « А потом догонит и еще воздаст» - горько подумал я  с  долей иронии.
         - Ваши  люди здесь были два солнца назад, - продолжил второй. -  Доставив нам  все  необходимое.
         - Святой был человек, лама Уваата - вздохнул  старший брат. - Помолимся за него. И все трое вознесли небу молитвы.
         На следующее утро Хо  добрался к стоянке вертолета, где сообщил ту же весть. И я снова услышал о себе  добрые слова. Что было приятно.
         Далее живые устроили на берегу небольшую тризну,  после чего мы все вылетели в Лхасу. Где из дворца  Панчен - Ламе  была отправлена соответствующая телеграмма.
         Весть о моей кончине тут же облетела Тибет и вскоре достигла Пекина, но что было потом, я   не увидел.
         Поскольку    плыл  в просторах  Космоса, готовясь встретиться с НИМ. Однако на середине пути что-то изменилось.
         Душа почувствовала притяжение Земли, полет замедлился, и она застыла в невесомости. Это длилось один миг, а затем со скоростью метеора я понесся вниз. Звездой  прочертил небосвод и исчез. Блеснув вспышкой.

         …В уши лилось  пение птиц,  какие-то крики, я чихнул  и  размежил веки.
Застилавший глаза туман исчез,   передо  мной открылась песчаная коса, а за ней до боли знакомая река, с  перевитыми лианами  деревьями на  другом  берегу. В кронах которых прыгали  и резвились обезьяны.
        - Что за черт?! - вскочил я, озираясь по сторонам,  и  вдруг узрел  непостижимое.
        Вместо ног у меня были волосатые лапы с четырьмя когтями,  выше них мощная, покрытая черной шерстью грудь, а  при повороте головы, взгляд выхватил позади роскошный хвост  с белой  подпалиной, нос же учуял  горький  запах полыни. 
        - Ау-у-у!! - оглушительно взыл я  и, подбежав к кромке воды, в страхе в нее уставился.
        Оттуда  на меня смотрела морда  тибетского  мастифа.
        Я тут же отпрыгнул   назад,    жалобно заскулив. От безысходности  и отчаяния.
        По каким-то своим соображениям,  Творец  релаксировал меня в собаку.
        От обиды навернулись слезы на глазах, -  где в мире правда? После чего я  опустился на песок и положил голову на вытянутые лапы.
        Да, я   не стал праведником  в той, второй  своей жизни, но старался делать добро,  по мере сил и возможностей. За что же вот так со мной?  Лучше бы стер в пыль, - крутились в голове мысли.
        Затем внутри что-то шевельнулось - я прислушался. То были составляющие.
        - Ну, и чего ты скулишь? - первым высказался моряк. Всегда бывший оптимистом. - Ведь мог превратить в осла или барана. Опять же, собака  друг человека и существо высшего порядка.
        Другие тоже  привели ряд доводов в  ее пользу,  и настроение  несколько улучшилось.
        «Ну  и пусть собака» -  встав   на лапы,  содрогнул я мощный торс, отряхивая с шерсти песок. -  Как говорят, что Бог не даст, все к лучшему.
Кстати, тибетский мастиф  собака будь здоров. Медвежьей силы, недюжинного ума  и настоящий друг человека.
        Внезапно мой чуткий нос уловил   в воздухе  незнакомый  запах,   я тихо зарычал и  принюхался.
        Спустя пару минут на косу из  леса вышел смуглый, лет  пятнадцати  мальчик, с луком и стрелами в руках, направляясь в мою сторону.
        Чем ближе  он подходил, тем больше кого-то напоминал.   Я заволновался.
        Увидев перед собой  необычного  зверя,  мальчик  застыл,  издав удивленный возглас. В ответ мой хвост дружелюбно вильнул  - «не бойся».
        Мальчик сделал вперед еще несколько медленных шагов, и я увидел на его груди  блестящий  алмаз на золотой цепочке.
        Это был мой  с Лисаной  сын, в чем я не сомневался.
        -  Приветствую тебя, о, зверь, -   сказал, остановившись передо мной  мальчик. - Я Уваата, - приложил к   груди ладонь. - Будем друзьями.
        - Гаф-ф!  - басовито ответил я, протягивая ему лапу.
        А затем мы пошли  по косе, в ту сторону, где была  деревня.
Тихая речная волна замывала наши следы на песке, а в моих ушах торжественно и всепобеждающе звучала песня

        Ветер ли старое имя развеял,
        Нет мне дороги в мой брошенный край,
        Если увидеть пытаешься издали,
        Не разглядишь меня, не разглядишь меня,
        Друг мой прощай…

        Я уплываю, и время несет меня с края на край,
        С берега к берегу, с отмели к отмели
        Друг мой прощай. Знаю когда-нибудь,
        С дальнего берега давнего прошлого,
        Ветер весенний ночной,
        Принесет тебе вздох от меня.

        Ты погляди, ты погляди, ты погляди,
        Не осталось ли что-нибудь после меня,
        В полночь забвенья на поздней окраине,
        Жизни твоей, ты погляди без отчаянья.
        Ты погляди без отчаянья.

        Вспыхнет ли, примет ли облик безвестного,
        Образа будто случайного,
        Примет ли облик безвестного образа,
        Будто случайного…

        Это не сон, это не сон,
        Это вся правда моя, это истина.
        Смерть побеждающий вечный закон,
        Это любовь моя, это любовь моя,
        Это любовь моя, это любовь моя…


       Эпилог.

        За  открытым окном лоджии, в которое от близкого озера  лилась ночная прохлада, спал столичный мегаполис.
        Сидя у мерцающего экрана компьютера и  завершив правку  лежащей передо мной  рукописи,   я  скопировав текст для отправки. После этого  набрал  электронный  адрес  одного известного издательства, прикрепил к нему файл    и еще раз пролистал страницы.
        Бандероль, с рукописью в кожаной обложке, доставила  мне   почта России, а местом отправки значилось: КНР. Округ Тибет. Лхаса.
        Когда я  вскрыл упаковку и открыл обложку, на титульном листе увидел свой московский адрес, исполненный  собственной рукою.
        «Что за черт?»   - мелькнуло в голове, и  я стал листать страницы
        Там, моим же почерком,  было написано  то, что изложено выше. Только  в дневниковом варианте. 
        Прочтя за ночь все записи,  я  сначала подумал, что сошел с ума  и утром  навестил  знакомого психиатра.
        Тот, осмотрев пациента и проведя несколько тестов,  сказал, что пока нет. Воспринимаю все адекватно.
        Вернувшись домой, я прочел дневник еще раз, начиная что-то понимать, за исключением иероглифов.
        Их перевел мне  однокашник по ВКШ,  долго служивший на Востоке.
        -  Оттуда взял? -  возвращая мне  копию в названной части, поинтересовался он.- Информация заслуживает внимание.
        - Пока секрет, - сказал я. -  Бывай   (пожал приятелю  руку). И мы распрощались.
        Спустя несколько дней глубоких размышлений и анализа записей, я пришел к выводу, что так действительно могло быть, и решил их опубликовать, придав соответствующую  форму.
        Наш мир непостижим, и в нем есть все.
        А самое главное  - Жизнь.  Вечная и неповторимая.
        Далее  я щелкнул клавишей  отправки, и  текст  унесся  на берега Невы.
Чем черт не шутит?
Вдруг возьмут и напечатают.



Примечания:

Морфей - бог сна в древнегреческой мифологии.
МКАД - московская кольцевая автодорога.
Парсек - астрономическая единица измерения расстояний.
ВКШ - Высшая Краснознаменная  школа КГБ СССР имени Ф.Э.Дзержинского.
«Арго»  - название корабля  аргонавтов.
Абрис - контур  тела.
Галактика - гравитационно-связанная система из звёзд и звёздных скоплений.
Дацан - буддийский храм в Бурятии и Монголии.
Вторичные половые признаки -
Сонм - сход, сбор, сборище.
Талмуд - в данном случае толстая книга.
Отец народов -  Сталин.
Котовский - герой гражданской войны.
Вечная ручка - расхожее название авторучки в СССР.
Загранрезидентура - агентурное подразделение на территории другого государства.
Смотрящий ПГУ - офицер контрразведки  в загранрезидентуре.
Ребенок индиго  - особо одаренный ребенок в новой России.
Семечки - легко (жарг.)
Фурсенко, Ливанов - Министры образования постсоветской России западной ориентации.
Облоно - областной отдел народного образования в СССР.
ВИА - вокально-инструментальный ансамбль.
Коллонтай - русская революционерка, государственный деятель и дипломат.
Макаренко - советский педагог, разработавший успешную систему воспитания беспризорных.
Пассия - предмет любви, страсти.
Лобать - играть на музыкальном инструменте (жарг.)
Ридикюль - дамская сумка.
Амеба - одноклеточное.
Киянка - деревянный молоток.
Форос  - правительственная дача в Крыму.
Вытянуться во фрунт - стать по стойке смирно.
ЗАГС  - отдел, ведущий запись актов гражданского состояния.
Районо - районный отдел народного образования.
Хурда - личные  вещи (жарг.)
Парлеть - говорить по французски (жарг.)
Дайвинг - подводное плавание.
Человек мира -  космополит.
Трест - разновидность объединения предприятий в СССР.
Сальто- мортале - цирковой трюк ( прыжок с переворотом через голову)
Бугор -  в данном случае заграница.
Аквамир - водный мир.
Цистозейра - род бурых водорослей.
Сенбернар - порода крупной  собаки.
Философия -  одна из общественных наук.
Макиавелли - итальянский мыслитель, философ и писатель.
Слабая на передок - склонная к сексу (жарг.)
Гейша - японская женщина для  приятного времяпрепровождения.
Приобщить - завербовать (жарг.)
Справочник Брокгауза и Эфрона  - один из справочников, широко использовавшийся в СССР.
Брахман -  представитель высшей касты в Индии.
Нарцисс - самовлюбленный человек.
Девятка - 9 управление КГБ СССР, занимавшееся охраной высших должностных лиц и партийных функционеров.
Цербер -  сторожевой пес.
Регистр -  в данном случае  часть звуков объеденных каким-либо признаком, главным образом тембровым.
Капабланка -  кубинский гроссмейстер. Третий чемпион мира по шахматам.
Военный оркестр Александрова -  оркестр министерства Обороны СССР.
Устинов Д.Ф.  -  секретарь ЦК КПСС, впоследствии Министр  Обороны.
Долорес Ибаррури  - председатель коммунистической партии Испании.
Рубаха апаш - фасон рубахи носимой навыпуск.
Гриф - степень секретности  документа (жарг.)
Суточные -  денежное довольствие командированных.
Фейс - лицо (англ.)
Хаки -  одна из расцветок военной формы.
Обрез -  металлическая емкость для окурков.
Шпак -  название гражданского человека у военных (жарг.)
Асидолить  - чистить  поясные бляхи и пуговицы (жарг.)
ОМСДОН - Отдельная мотострелковая дивизия особого назначения КГБ СССР.
Занятия в поле - боевая подготовка на полигоне.
Шейк - молодежный танец в СССР.
Самоход - самовольная отлучка (жарг.)
Треник -  спортивный костюм (жарг.)
Экспрессионист -  художник данного направления в живописи.
«Мост над бурными водами»  -  популярное  в 20 веке музыкальное произведение французского композитора  Поля Мориа.
Каре - один из способов построения у военных.
Абель -  легендарный советский разведчик.
СД - в данном случае спецдисциплина.
Якиманка - одна из  старых улиц Москвы.
Кащенко - психиатрическая больница №1 в Москве.
ДНД - добровольная народная дружина.
Семерка - 7 управление КГБ СССР, осуществлявшее наружное наблюдение за объектами.
ДРГ - диверсионно-разведывательная группа.
Антипод - противоположность.
ЗБЗ - медаль «За боевые заслуги» (жарг.)
Страны Варшавского Договора - военно-политический блок соцстран до распада Советского Союза.
101-й километр -   неофициальный термин, обозначающий способ ограничения в правах, применявшийся в СССР к отдельным категориям граждан. Им запрещалось селиться ближе ста километров от Москвы, Ленинграда и столиц союзных республик.
Керзон -  лорд, лидер консервативных политиков Великобритании. Имел агрессивные устремления против советской России.
Мария Антуанетта - королева Франции.
Штази -  разведка бывшей  ГДР.
Литерное дело - дело спецучета на обслуживаемый объект.
Источник - агент (спецтермин в разведке и контрразведке).
Доить - получать оперативную информацию (жарг.)
Крот - агент двурушник.
Доверенное лицо -  осведомитель, используемый   на доверительной основе.
Контрольная встреча - мероприятие по проверке качества работы оперработника с агентом.
Законсервировать - временно  прекратить работу с источником или агентурной сетью.
МИД - министерство иностранных дел.
Меркадер -  испанский агент советских органов госбезопасности. Убийца Троцкого.
ПГУ - Первое главное управление КГБ СССР (разведка).
Поднебесная - одно из названий  Китая.
Девиация - в данном случае отклонение судна от курса под влиянием внешних причин. 
Папарацци - журналист, фоторепортер, освещающий жизнь знаменитостей.
Меморандум -  в данном случае  дипломатический документ, вручаемый представителю другой страны.
Карат -  единица измерения  массы и объема драгоценных камней.
Брас - в данном случае снасть, веревка.
Гарсон - официант (жарг.)
Бурбон - в данном случае сорт кофе.
Страны Магриба - страны, расположенные к западу от Египта.
«Неделя» - в данном случае  популярная еженедельная газета в СССР.
Подволок - потолок  в помещениях корабля или судна.
Буэнас тардес - добрый вечер (исп.)
Конкистадор - испанский завоеватель.
Новый Свет -  Америка  после открытия ее Колумбом.
Оранж - напиток с апельсиновым соком.
Бетель - вечнозелёное многолетнее растение рода перец. Обладает легким наркотический эффектом при жевании.
Латинос -  латиноамериканец (жарг.)
Узи - в данном случае пистолет-пулемет израильского производства.
Мантра - слог, слово или стих, обладающий  психологическим воздействием на человека.
Банка -  табурет (жарг.)
Амазония -  самая большая низменность на Земле, располагающаяся в Южной Америке.
Сельва - джунгли в Амазонии.
Тапир - род крупных млекопитающих отряда непарнокопытных.
Боливар - в данном случае денежная единица.
Бой - мальчик (жарг.)
Сиеста - послеобеденный отдых в странах Южного полушария.
Куинджи - великий русский живописец.
Анаконда - большая водяная змея в реках Латинской Америки.
Адеуш- прощай(порт.)
Острога - орудие для ловли рыбы.
Ламантин - род больших водных млекопитающих отряда сирен.
Альба Регия -   самая большая в мире водяная лилия.
Камлание - ритуальное пение и танцы  у шаманов.
Спич  - короткая речь.
Матурин - город на северо-востоке Венесуэлы.
Великая депрессия - мировой экономический кризис, начавшийся в 1929 году и продолжавшийся  десять лет
Пассат -    ветер, дующий между тропиками круглый год. В Северном полушарии с северо-восточного, в Южном - с юго-восточного направления, отделяясь друг от друга безветренной полосой
Панданус -  тропическое растение рода пальм.
Кондолиза Райс  - госсекретарь США.
Тинаму - лесная курица.
Спальник - спальный мешок.
Анфилада - череда комнат, идущих друг за другом.
Кабальеро - в данном случае  родовитый человек в Латинской Америке.
Серапе - накидка у латиноамериканских индейцев.
Креол - потомок   колонистов - переселенцев из Европы (Испании, Португалии) в Южную Америку 
Судовая роль - список команды судна.
Мав то в дупу - имел это в задницу (польск.)
Провизионка - помещение на судне для хранения  продуктов.
Шкив - фрикционное колесо с ободом или канавкой по окружности, которое передаёт движение приводному ремню или канату
Шлаг -  оборот веревки, бросательного конца, швартова.
Кабельтов -  мера длины в море. Составляет одну десятую мили (185,2 метра).
Великий Кормчий - Мао Цзедун.
Терракот - керамические неглазурованные изделия из цветной глины с пористым строением.
 Силь ву пле - пожалуйста (франц.)
Мехербани сахиб - пожалуйста господин (фарси)
Хотей - веселый Будда.
Крыша Мира - Тибет.
Нихао - здравствуй (кит.)
Лозанг Жигме - один из наиболее почитаемых  храмов в Тибете
Нарды - настольная игра, распространенная в Азии.
Саронг - традиционная мужская и женская одежда ряда народов Юго-Восточной Азии и Океании.
Иерарах - высшее духовное лицо в мировых религиях.
Тиара - головной убор Верховного ламы.
Стремянная, закурганная -  завершающие тосты у казаков. То же что «на посошек»
Ходжа Насреддин -  фольклорный персонаж мусульманского Востока. Герой коротких юмористических и сатирических миниатюр и анекдотов. 
Кастелян - заведующий хозяйством.
Стремянная - последняя рюмка у казаков  (то же, что «на посошок»).
Кофр - кожаный дорожный чемодан, сумка.
Книксен - уважительное приседание дам в высшем обществе.
Верительная грамота - документ, подтверждающие полномочия  посла.
Хома Брут -   герой повести  Н.В.Гоголя «Вий». Философ, плут и пройдоха.
Трипитака - каноническое собрание текстов школ классического буддизма. 
Казанова - синоним  покорителя женских сердец и волокиты.
«Динамо» - спортивное общество в СССР. Представленное спецслужбами.
Джакаранда - сорт сирени.
Лхаса - столица Тибета.
Джут - растительное волокно.
Юань - денежная единица в Китае.
Кущо - ла  - уважительное обращение к ламе.
Еко - гери -  один из приемов каратэ.
Насвай - жевательный табак у азиатов.
Наружка - служба наружного наблюдения (жарг.)
Пиала чая - в данном случае, мера длины в Тибете. Три пиалы соответствуют восьми километрам.
Просветленный - одно из многих имен Будды.
Обитель Богов -  одно из названий Лхасы.
Колесо Дхармы -  один из важнейших символов в буддизме.   
Ши - да (кит.)
Экклезиаст - одна из книг иудейского и христианского Святого Писания.
Вертухай - тюремный охранник (жарг.)
Метроном - прибор, отмечающий короткие промежутки времени равномерными ударами.
Джеки Чан - знаменитый китайский актер.
Гинко билоба - в данном случае реликтовое растение.
Даманский - остров на реке Уссури, из-за которого в 1969 году произошел военный советско-китайский конфликт с   человеческими жертвами. 
Синекура - почетная должность, предусматривающее безделье.
Макао - планетарий в Пекине.
СИС - государственный орган внешней разведки Великобритании.
Форбс - финансово-экономический журнал. Бизнес, карьера, личные деньги.
Шаолинь - монастырь в Китае. Центр боевых искусств.
Свастика - символ солнца, удачи, счастья и созидания у многих народов. Впоследствии стала  эмблемой нацистов.
Мэн- человек (англ.)
Одр - дряхлая лошадь.
Денник -  отдельное помещение для содержания лошади в конюшне.
Дэн Сяопин -  великий государственный деятель Китая. Реформатор и подвижник.
«вч»  - высокочастотная связь повышенной надежности.
Джуна -  российская ясновидящая, целитель.
Патрон  - в данном случае  высокопоставленный начальник.
Раздуванить - воровски раздать (жарг.)
Куфия - головной убор арабских шейхов.
Скуратов - генеральный прокурор, отправленный Ельциным в отставку.
Штурмбанфюрер -  звание в СА и СС фашистской Германии. Соответствовало званию майора вермахта.

Авиационные рассказы:

ВМФ рассказы:

Юмор на канале:

Другие рассказы автора на канале: