Старейший и любимейший детский писатель Владислав Петрович Крапивин ушел из жизни 1 сентября 2020 года. Ушёл – но продолжается в нашей, читательской, жизни, ибо тот, кто прочел хотя бы одну, любую, крапивинскую книжку, так или иначе помнит его отважных мальчишек всегда.
Рассказать в одной статье обо всём, что написал Крапивин, невозможно: она превратилась бы во много... много... многостраничную диссертацию, или в толстую книгу о писателе, каковые уже и написаны в немалом количестве, но даже и подобные труды его творчество во всей полноте не охватывают, ведь более-менее полное собрание сочинений Владислава Крапивина, вышедшее в издательстве «Эксмо» несколько лет назад, насчитывает около трех десятков 800-страничных томов.
Да и без меня написано о Крапивине немало. Если вы заглянете на его сайт или на его страницу в «Википедии», то по ссылкам сможете вволю погулять по критическим тропинкам и лужайкам, не боясь, при этом заблудиться в дремучем лесу науки о литературе.
Мне, например, не удалось найти в Паутине никакой сколько-нибудь серьёзной критики, все тексты - сплошь комплиментарного характера. Хотя сам Владислав Петрович в том же комментарии нет-нет да и вспомнит старую обиду на жестоких критиков ушедшей советской эпохи. Однако, для широкого читателя сегодняшних дней все эти критические уколы, а тем более разносы, столь болезненные для писателя, к счастью, всего лишь звук пустой. Да и кто теперь будет раскапывать их в пыльных архивах?..
Сегодня же критиковать столько сделавшего для литературы и для детей нескольких поколений классика и Командора было бы несусветной глупостью!.. Заметили: я уже второй раз говорю это слово «классик»?
Да, Владислав Петрович Крапивин, действительно классик, и давным-давно, а, поверьте мне на слово, мало кто становится классиком при жизни, ещё меньше тех, кто становится им не в старости, а уж те, кто при этом не превращается в бронзовый памятник самому себе, то есть не делается ходячим истуканом, - и вообще, можно сказать, диковинка.
Вот такая диковинная классика - жизнь и книги Владислава Крапивина, нашего с вами современника, родившегося 14 октября 1938 года в Тюмени, жившего долгие годы в Екатеринбурге (тогда этот город назывался Свердловском), написавшего там множество книг, организовавшего и возглавившего в 1961 году знаменитый, существующий и сегодня детский отряд «Каравелла», затем на несколько лет возвращавшегося на родину, где в университете преподавал основы литературного мастерства, наконец, вновь вернувшегося в Екатеринбург.
Чаще всего жизнь писателя-романиста совсем не похожа на роман, но в случае Крапивина и тут всё нестандартно. О многом он рассказал в своих книгах, но, наверное, о многом и умолчал. Тот, кто захочет подробнее познакомиться с жизнью и творчеством писателя, конечно же, самостоятельно отыщет в сети книги о нем, я же здесь расскажу о нескольких повестях, им написанных. Они, пришедшие к читателям в далёкие шестидесятые-семидесятые годы, то есть прямо в руки тех, кто ныне уже бабушки и дедушки, а тогда были юными пионерами, нисколько не устарели, и те, кто в них влюбился полвека назад, до сих пор перечитывают их вместе со своими детьми и внуками. А писатель работал до последних дней, и его новые вещи становились уже необходимым чтением аж для пятого поколения читателей, если считать, что поколения сменяются каждое десятилетие.
Я долго думал, как же всё-таки построить мой рассказ о творчестве Владислава Крапивина, так, чтобы представить его сколько-нибудь широко. И в конце концов решил просто взять несколько книг, написанных в разные годы, и, не пересказывая сюжетов, говорить непосредственно о том, что осталось за рамками нарратива, не потому, что все истории Крапивина похожи друг на друга, как две капли воды, а потому, что в каждой из них, как в капле воды, отражаются все книги писателя, и каждая капелька отражает общую картину. И, конечно, являет портрет замечательного человека и большого писателя.
Кроме того, в каждой книжке Владислава Петровича Крапивина отражается ещё и целая библиотека его любимых книг, а значит, и портретная галерея тех, кто эти книги написал. Так всегда и бывает, так и должно быть: литература рождается не столько жизнью, сколько литературой, каждый большой писатель создаёт собственный мир, в котором живёт множество героев - как придуманных этим писателем, так и его предшественниками - теми, без чьих книг немыслим сам Владислав Петрович, как мы, воспитанные его книгами, немыслимы без них.
А без чьих книг, без каких книг немыслим писатель Владислав Крапивин? Конечно, это «Маленький принц» Антуана де Сент-Экзюпери и «Робинзон Крузо» Даниеля Дефо. Разумеется, «Три мушкетера» Александра Дюма. А ещё писателя Владислава Крапивина - такого, какого мы знаем и любим - не было бы без рассказов и повести «Вино из одуванчиков» Рэя Брэдбери, без книг Константина Паустовского, без морских (и не только морских) рассказов и повестей Александра Грина, без романов Александра Беляева, без Аркадия Гайдара, без пантелеевского рассказа «Честное слово», без...
Впрочем, и без книг самого Владислава Петровича многих писателей тоже, наверное, не было бы. Ведь, например, главный сегодня фантаст и романтик Сергей Лукьяненко неоднократно во всеуслышание признавался в том, что ранние его повести - совершенно крапивинские по духу и букве. Да и в лучшей повести «Обратно он не придёт!» никогда в том не признававшейся Екатерины Мурашовой знакомство со сказкой Крапивина «В ночь большого прилива» совершенно очевидно.
Ну а в тех книжках Владислава Петровича, о которых о которых я здесь попытаюсь рассказать, живут главным образом барабанщики и горнисты, отстукивающие ритм и выдувающие мелодии, напоминающие или варьирующие мелодии и ритмы, заданные прежде всего Гайдаром и Сент-Экзюпери. Не узнать их невозможно. Да Крапивин и не стремится скрыть своё кровное родство с ними. Напротив, он всячески подчёркивает кровную и духовную связь свою с любимыми романтиками, намеренно инкарнирует (то есть как бы даёт вторую жизнь, но не продолжая, а возрождая, перерождая) маленьких принцев-барабанщиков - в новых книгах, в новое время, в иную эпоху, подчёркивая тем самым главную мысль, основную идею всего своего творчества: пока на свете есть дети, время героев и подвигов не уходит в прошлое, героическая эпоха продолжается, пусть и без шпаг и будёновок (даже если со шпагами и в будёновках). Ибо героическая эпоха - это мы, точнее те из нас, кто не равнодушен к несправедливости, кто не способен мириться со злом, кто не может жить без красоты. Ну а для мальчишек 10 - 14 лет испокон века красота заключена в приключениях, а приключения порождаются дружбой.
Вот об этом, по сути, и рассказывают все без исключения книги Владислава Петровича Крапивина, как написанные полвека назад для ваших дедушек или родителей, так и написанные вчера для вас. Отдельные ли это истории или большие циклы. Кстати, вот какое ещё общее замечание. Крапивин не писал сериалов, даже в тех случаях, когда спустя годы продолжал какую-нибудь свою повесть, как, например, «В ночь большого прилива» и «Вечный жемчуг» продолжают «Далёких горнистов». И, на мой взгляд, это очень хорошо, ведь сериал, даже самый лучший, к третьей-четвёртой части непременно выдыхается, что очевидно даже на примере самых знаменитых историй с продолжениями.
Так вот, Крапивин сериалов не писал. Даже его трилогии – «Голубятня на жёлтой поляне» или «В ночь большого прилива» - это, по существу, три совершенно самостоятельных повести (в случае с «Голубятней...» - две, третья написана, можно полагать, для подведения итогов и служит как бы рамкой для всего полотна) под одной обложкой. Особенно отчётливо видно это на примере «Прилива...», где первая новелла родилась из сна (по сути, записанный сон, как признаётся сам автор) и в литературном смысле наиболее удачна, а последующие написаны много лет спустя потому, что самому писателю очень хотелось вернуться к своим героям. А может быть - в сон о собственном детстве...
Однако не будем гадать - пути писательские, как и пути Господни, неисповедимы. И то: в мире своих книг писатель - полновластный и полноправный создатель. И как полноправный создатель, Владислав Крапивин всегда сосредоточивает наше внимание на главном - на герое, при этом зачастую не расписывая второстепенных подробностей, даже подробностей мироустройства параллельных миров, что, вообще-то говоря, в фантастике необходимо. Крапивин, однако, от таких подробностей предпочитает отказываться и… ничего его книги от этого не теряют.
Как, каким способом крапивинские мальчишки умеют отыскивать порталы между мирами - нам не рассказывается, даже в одной из самых разработанных, что называется, прописанных книг - в «Голубятне на жёлтой поляне»: могут - и всё, могут силой воображения, жаждой приключений и подвигов, нетерпимостью ко злу и несправедливости, по принципу: если очень захотеть - всё осуществимо. Отчего им, барабанщикам, не нужно в битве со злом никакое оружие, кроме, может, тех же барабанных палочек, - нам не объясняется. Кто кого выдумал: мальчишки своего взрослого звёздного героя - скайдермена, или он их - нам остаётся только догадываться, автор - бог - создатель принципиально не объясняет необъяснимого. И - так: Бог должен оставаться Богом, а мы, читатели, - людьми, мятущимися, сомневающимися, исследующими созданный автором мир, в который попали волей судьбы, любопытства, жажды познания. Самое главное - заветное - для Крапивина, мастера острого сюжета и тонкой лирики, всё-таки не в сюжете и даже не в лирике, а в них, в мальчишках, которые есть суть его творчества, его неиссякаемая любовь и смысл жизни. А разве не так? Разве не мальчишки и девчонки - самый главный смысл бытия? Разве не ими одними живут любящие родители и дедушки с бабушками, разве не для них возводятся прекрасные города и пишутся самые лучшие, самые чистые, бессмертные книги?..
Но вернёмся к тому, с чего начали. Итак, не сочиняя сериалов, скорее всего, принципиально, Крапивин тем не менее почти все свои вещи объединяет в циклы. Объединение это скорее жанровое, чем тематическое, а нередко, пожалуй, даже интуитивное.
Вот сборник 1978 года, «Летящие сказки». В него входит милая вариация на тему «Маленького принца» - «Лётчик для особых поручений» и сказка «Ковёр-самолёт», но с годами цикл пополняется другими книжками, в частности, повестью «Дети синего фламинго» - тоже сказкой, в чём-то похожей на две предыдущие, но в то же время и совершенно самостоятельной, и, в отличие от ностальгического «Лётчика...» и лирического «Ковра...», - героической. Какая из сказок лучше? На этот вопрос ответить невозможно - в крапивинской вселенной дилеммы «лучше – хуже» просто не существует, как в невесомости не существует понятий «верх – низ». Либо вы его таланту покоряетесь - и тогда всё хорошо и всё необходимо, либо - так тоже бывает - остаётесь равнодушны - и существуете вне, сами по себе. С романтиками это вообще, можно сказать, правило. Самый замечательный пример тому - ответ великого поэта, Анны Андреевны Ахматовой, совершенно лишённой сентиментальности, на вопрос Лидии Корнеевны Чуковской: «Как вам творчество Александра Грина?» - «Перевод с иностранного» - и пожатие плечами.
Я вовсе не лишён сентиментальности, но, начав знакомство с творчеством Владислава Крапивина именно с «Летящих сказок» и «Детей синего фламинго», чуть было на том и не остановился, потому что, читая, вероятно, не слишком внимательно, одну эту сентиментальность в духе плохо переваренного «Маленького принца» и увидел. И очень много потерял бы, но, к счастью, через не хочу, заставил себя взяться за «Голубятню на жёлтой поляне». И лишь прочитав эту книгу, понял, насколько талантлив Крапивин как писатель, как богат на выдумку и как чист, светел и высоко трагичен его на первый взгляд сентиментальный творческий порыв. И перечитал сказки уже совсем другими глазами.
Да, все его герои и все положения, действительно, похожи, почти одинаковы, да, мальчишки из «Летящих сказок» и мальчишки из «Голубятни...», или из «Прилива...», равно как и другие его мальчишки со шпагами и без шпаг - близнецы-братья. Да, самые главные его герои - в сущности, те же Том Сойер и Гекльберри Финн, только не американские, а наши, так сказать, выправленные Гайдаром, да, все его примерные, жертвенные, «идеальные» барабанщики - братья Маленького принца и Кибальчиша. Да, крапива и лопухи на задворках маленьких уральских городков дороже ему всей прочей мировой флоры, а апельсиновые коты - смешные ворюги и милые бандюги - всей прочей мировой фауны. Да, его идеи множественных вселенных, сосуществующих на нашей Земле, далеко не новы. Да, читая тот же «Прилив...», я вдруг обнаружил в одной из повестей эпизод, совершенно схожий с одним из «амберовских» мотивов Желязны. И расстроился отчего-то. А потом посмотрел на год создания крапивинской повести и сообразил, что она появилась на свет лет за пятнадцать до «Амбера». И обрадовался - понятно почему. А потом понял: вряд ли американский фантаст читал Крапивина, значит – и в самом деле идеи носятся в воздухе.
Какие идеи конкретно? Пожалуй, умолчу.. Прочитайте сборник «В ночь большого прилива». И прочитайте «Хроники Амбера». И уверен: вы непременно догадаетесь, что я имел в виду. И при этом открытие совершите сами, без подсказок.
Так вот, чтоб закончить - причём совершенно неожиданно - о том, что все герои, все сюжеты и в целом все вещи Владислава Крапивина очень похожи друг на друга. Это и в самом деле так, но это, как ни странно, вовсе не означает, что достаточно прочитать одну крапивинскую книжку - и всё будет ясно, и другие можно не читать. Ясно-то, может, и будет, но и другие его книжки вы не сможете не прочитать – Крапивин затягивает не слабее, чем Дюма или Стивенсон. И читая книгу за книгой, во всех них вы с радостью будете вновь и вновь узнавать в них ту, что вам уже полюбилась. И не сможете оторваться от новых.
Может, всё так потому, что писатель никогда не писал сериалов? А может, потому, что всегда и все на свете мальчишки, в сущности, одинаковы, недаром же король ужасов Стивен Кинг в самой лучшей своей, очень страшной и совсем не ужасной повести «Тело» совершенно точно сказал о том, что все мальчишки всех народов и времён, пока не вырастут, живут как бы на волоске, ведь они же мальчишки, герои!.. Ну и ещё насчёт схожести. А разве все романы Достоевского не похожи друг на друга? А книги Фолкнера, Бальзака, да любого, самого великого писателя? Это скорее у плохих писателей - не поймёшь, что на что похоже, потому что у них нет своего стиля, а стиль, как давным-давно сказано, это - человек.
А какой человек Владислав Петрович Крапивин - мы, его читатели, знаем совершенно точно, даже если бы ничего не слышали ни о «Каравелле», ни о других его добрых подвижнических делах. Книжки говорят о том, герои - Альки, Валерки, Юрки, Братики...
Все крапивинские Братики. Братики Маленькому принцу, Тому, Геку и Чуку, самому писателю, друг другу и нам с вами. Может, и нас - таких, как мы есть, - без крапивинских Братиков не было бы.
Рассуждая о детском писателе писателе, не будем забывать о его полноправных соавторах - художниках, подаривших нам зримые образы не только крапивинских персонажей, но и самого крапивинского мира, который сегодня уже непредставим без иллюстраций Евгении Ивановны Стерлиговой и Евгения Алексеевича Медведева. Конечно, хороши иллюстрации к отцовским книгам и сына писателя, Павла Крапивина, да и сам Владислав Петрович отлично рислвал, но всё-таки во вселенной Крапивина самые главные и самые яркие звёзды - звёзды Стерлиговой и Медведева. Лично мне ближе работы Евгении Ивановны - изящные, летящие, ломкие, мушкетёрские - как детство. Именно мушкетёрские. Они, кажется мне, сродни иллюстрациям Ивана Сергеевича Кускова к «Трём мушкетёрам» Дюма, вышедшим в 1974 году в той же издательской серии, что и «Голубятня…» - в «Библиотеке приключений и научной фантастики» (в «рамочке»). Как трудно было в те годы достать эту книгу и сколько раз мальчишки и юноши моего поколения её перечитывали!.. Как, впрочем, и книжки Владислава Крапивина.
Конечно, книги и Дюма, и Крапивина вполне можно читать и без картинок, но, право же, любуешься длинной полкой голубых, красивых, толстых томов «эксмовского» собрания, а откроешь такой том и сразу понимаешь, как много книга теряет без картинок Евгении Ивановны или Евгения Алексеевича. Как будто воздуха в самой просторной, самой стильной, самой удобной для человека квартире, в украшенных роскошными витражами окнах которой забыли сделать форточки.
А теперь, под занавес, несколько слов об одной из лучших, нефантастических повестей Владислава Петровича – «Оруженосец Кашка».
Она вполне реалистическая, как бы сказали в моем детстве – пионерская. Книжка о детях, о правде и неправде, любви и ненависти, дружбе и вражде, о вечной ценности таких понятий, как мужество и порядочность, непременно вступающих в бой с трусостью и предательством. Все это ценности нестареющие, не зависящие ни от какой государственной и любой прочей идеологии. Именно поэтому «Оруженосец Кашка», как и любая поздняя или ранняя книга Владислава Крапивина читается с пользой и удовольствием.
Она написана более полувека назад – в 1965 году, то есть тогда, когда людям моего поколения было столько же лет, сколько ее героям – от 12-ти до 15-ти. Мы, в отличие от сегодняшних детей, конечно, знаем на собственном опыте, что такое пионерский лагерь, но ведь и они, на опыте собственном, знают уже, чем отличается настоящая живая дружба от сетевого общения. Не так ли?
В те времена не было компьютеров, не говоря уж о Сети, о мобильных телефонах даже в фантастических романах не сочиняли, мало у кого был свой магнитофон – 20-килограммовый ящик, в который заправлялись большущие бобины с ломкой магнитной лентой, не у всех был даже собственный черно-белый телевизор. О джинсах можно было лишь мечтать, вместо кроссовок бегали в кедах или сандалиях на босу ногу, обязателен был красный пионерский галстук, маек с изображением поп-звезд и английскими надписями и в глаза не видели…
Какое это было время – хорошее или плохое, как нам тогда жилось – лучше или хуже, чем сейчас? А сейчас – лучше или хуже, чем в гайдаровские времена? А не лучше и не хуже – по-другому. Как именно? Почитайте Крапивина, он ведь, как я уже сказал, продолжатель Грина и Гайдара, что означает: он как бы соизмеряет, сопоставляет своих героев – мальчишек 60-70-х - с мальчишками 20-30-х. Лучше или хуже время героев Крапивина, нежели время героев Гайдара?..
В конце 30-х годов прошлого века талантливый юноша Павел Коган, погибший в бою с фашистами, писал в своих стихах:
Есть в наших днях такая точность,
Что мальчики иных веков,
Наверно, будут плакать ночью
О времени большевиков.
Вот это желание плакать ночью о героическом времени, оно остается с романтиками, которых, может быть, в новом поколении и не так много, - всегда. Как я уже сказал, вне зависимости от общественного сознания, государственной идеологии и прочих аксессуаров. Вряд ли сегодня кто-нибудь будет кусать подушку потому, что не склоняются над ним комиссары в пыльных шлемах, что не может он открыть из «максима» шквальный огонь по белогвардейцам. Но по героической дружбе мушкетеров, вечной надежде Ассоль, по тимуровской деятельной доброте – да, иные плачут. И это здорово! Потому, что без романтиков наш мир утратит яркие краски.
Все книги Владислава Крапивина в хорошем смысле одинаковы. Одинаково романтичны, одинаково героичны, одинаково замечательно написаны. И почти в каждой из них истинный герой - непременно маргинал, одинокий мальчик сильной воли и доброго сердца. Даже тогда, когда, на первый взгляд, маргиналом он не выглядит. Как вполне контактный и пользующийся популярностью среди сверстников Володя из «Оруженосца Кашки». Настоящий маргинал здесь Аркаша, чье прозвище Кашка отражает лишь видимую поверхность его глубокой и сложной души.
Странная и трудная дружба, начавшаяся в пионерском лагере во время соревнований по стрельбе из лука старшего Володи и младшего Кашки, с ретроспективными отступлениями, рассказывающими о том, как складывалась жизнь героев до их встречи друг с другом, медленно, но верно проявляет истинную сущность каждого из них, превращая на наших глазах мальчиков в героев, в юных настоящих мужчин, способных жертвовать своими интересами ради товарища. Иначе говоря, на полутора сотнях страниц перед нами, как во время сеанса проявления фотографии, происходит наглядное взросление человеческой души. Показать такую картину – большое писательское искусство, которым Владислав Крапивин владел в совершенстве.
В этом-то именно, в писательском мастерстве и человеческой доброте, скорее всего, и заключается главная тайна непреходящей популярности его книг. Это такое зеркало, в котором исподволь, в процессе роста, отражается душа хорошего человека.
Иллюстративный материал из общедоступных сетевых ресурсов,
не содержащих указаний на ограничение для их заимствования.