В наши дни в центре Токио возвышается Воскресенский собор, колокольным звоном разнося по округе весть о том, что здесь живет Православие. Укреплением Православной церкви в Японии мы многим обязаны святителю Николаю Японскому. Но и среди местных нашлись самоотверженные подвижники, положившие жизнь на угождение Богу. Одной из них была первая японская художница-иконописица и духовное чадо свт. Николая Ирина (Рин) Ямасита.
Рин родилась в 1857 г. в семье военного. Отец рано умер, оставив жену с тремя детьми на руках практически без средств к существованию. Рин была старшей, и потому мать возлагала на нее все надежды, желая поскорее выдать замуж. Однако Рин была не из тех, кто мечтает о замужестве — она с детства хотела рисовать. Поэтому будучи 9-летним ребенком, она сама пошла в бесплатную школу при буддийском храме. А в 15 лет сбежала в Токио с желанием устроиться служанкой у какого-нибудь художника, чтобы в свободное время у него обучаться. Бдительные родственники тогда вернули ее обратно, но уже через год, в 1873 г. разрешили девушке отправиться в Токио, где она успешно сдала вступительный экзамен в Промышленно-художественную школу. Эта школа была основала на пожертвованные Западом деньги и занималась ускоренной подготовкой японских деятелей искусства в западном духе. Здесь Рин посчастливилось почти год обучаться живописи у итальянского профессора Антонио Фонтанэзи. Этот человек не стал ярким художником, но был превосходным педагогом. Большое внимание на занятиях уделялось человеческому лицу. И Рин в этом прекрасно преуспевала, окружающие восхищенно называли ее мастером моментального портрета.
На курсе Рин очень сдружилась с горячо верующей православной девушкой Масако Ямамура, которая познакомила ее со свт. Николаем Японским. Эти встречи перевернули ее жизнь, и в скорости Рин приняла Крещение в Православие с именем Ирина.
В 1879 году отец Николай предложил Ирине стажировку в России, а именно в иконописной мастерской Новодевичьего Воскресенского монастыря в Петербурге. Рин еще не успела стать глубоко верующей христианкой, но ее привлекла возможность обучиться рисованию, поэтому она согласилась.
Путь в Россию и само пребывание там далось будущей иконописице непросто. На судне для нее не нашлось свободной каюты, и весь долгий путь ей приходилось спать на палубе.
В Петербурге Рин столкнулась со строгими канонами иконописи по греческой традиции, которые разительно отличались от классического реализма, преподаваемого в художественной школе и так полюбившегося ей. Неукоснительные правила композиции элементов иконы, цветовой гаммы и способа вырисовывания ликов никак не ложились Рин на сердце. И когда она открыла для себя Эрмитаж, то в каждую свободную минуту сбегала туда делать копии картин. Из-за этого у Ямаситы начали портиться отношения с насельницами монастыря. Дошло до того, что ей вообще запретили посещать картинную галерею. Не выдержав психологического давления, Ирина сильно заболела и через полгода по благословению отца Николая вернулась в Японию — раньше планируемого срока.
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
На родине Рин заявила отцу Николаю о выходе из Церкви. Но вскоре вернулась и начала свой уже осознанный путь служения Богу. Она получила иконописную мастерскую на подворье православной общины и с головой ушла в работу.
Первые иконы, написанные Ириной, отправлялись в церкви по всей стране. В работе над ними она боялась даже немного отступить от канонов, которым была научена в России.
Но потом жизнь свела ее с еще одним талантливым учителем — именитым иконописцем в третьем поколении Василием Пешехоновым. В 1880 г. он приехал расписывать собор Воскресения Христова, который усилиями свт. Николая Японского был возведен в Токио. Ирина работала его подручной, и те несколько месяцев, в которые она училась у него, стали для нее переломными. Он был настолько талантливым иконописцем, что давно “воспарил” над канонами, работая в своей индивидуальной технике. Это “парение” наложилось на строгую школу Новодевичьего монастыря и основы живописи профессора Фонтанэзи — и Ямасита наконец обрела себя в иконописи.
Наиболее ярко раскрывает Ирину икона «Воскресение Христово», которую она написала в подарок будущему русскому императору Николаю II в 1981 г. (сейчас находится в Эрмитаже).
На ней традиционная трехвершинная композиция, в центре которой Спаситель в золотом сиянии на фоне чистой голубизны небес. Лик Иисуса, несколько округлый, написан в индивидуальной манере Ямаситы. Тщательно выписанные ангелы предстоят телесными, оттеняя божественность Христа. Икона в свое время была высоко оценена как императором, так и епископом Николаем.
Отличительные черты творчества Ямаситы — игра света и тени и использование ярких красок в образах Спасителя и Богородицы. К Пресвятой Деве Ирина относилась с особой любовью и написала множество списков Ее икон, подчеркивая на них красоту ресниц.
Практически всю оставшуюся жизнь Ирина провела в трудах, одиночестве и аскетизме в своей маленькой мастерской около собора Воскресения Христова, выезжая в провинции для росписи церквей. За это время она написала образы для множества иконостасов японских храмов, а в период русско-японской войны дарила иконы русский пленным солдатам. Также она рисовала эскизы церковной утвари и проиллюстрировала японский перевод Евангелия. Подготовила себе помощника и преемника — иконописца Павла (Сэйдзо) Макисима.
В 1918 г. Ирину попросили освободить мастерскую, и она решила уйти на покой. Оставшееся время она прожила в безмолвии и безвестности, с годами все чаще благодаря за все окружающих и прося у них прощения.
Почила иконописица в 1939 г. в возрасте 83 лет и была погребена по буддийскому обычаю без отпевания. Поминки прошли на 40-й день в соборе Воскресения Христова.
Ирина Ямасита внесла неоценимый вклад в распространение христианства в Японии и в культуру своей страны. До сегодняшнего дня ее иконы продолжают служить людям, озаряя светом и восхищая как верующих, так и тех, кому пока не открылась православная истина.
КАТАЛОГ ИЗДЕЛИЙ СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКОГО МОНАСТЫРЯ