Все люди хотят жить долго, но никто не хочет быть старым. И совсем никто не хочет умирать. Это и понятно, ведь жизнь так прекрасна и удивительна, и никто не знает, что ждёт нас там, после жизни.
Но тем не менее я не могу понять пациентов и их родственников, которые, зная о смертельном заболевании, которые несмотря на мафусаиловский возраст, несмотря на не ходящие ноги, не видящие глаза, не работающий кишечник, не держащий мочу мочевой пузырь, цепляются за жизнь.
Люди с остервенением борются за продолжительность жизни, совершенно игнорируя её качество.
Лично моё мнение, что в некоторых случаях надо отступить и позволить природе взять своё. Да, адекватно обезболить, да, обрабатывать пролежни, да, позволить запрещённую раньше селедку или рюмочку беленькой, но не тянуть день за днем на приборах и препаратах измученного болезнью человека. Иногда гуманнее отпустить.
Но попробуй сказать это безутешным родственникам! Попробуй хоть намекнуть, что человечнее оставить 92-летнего дедушку дома, в окружении родных стен и милых безделушек, но не тащить его в кардиореанимацию, потому что нечего уже реанимировать, кончился резерв у организма. О, сколько жалоб, обвинений в фашизме тогда слышит врач в свой адрес!
Днями приходили два сына двух дедов. Оба деда в терминальной стадии рака. Оба сына спрашивали, как помочь своим отцам. Обоим я ответила одно и тоже:" Дайте им того, что они хотят. Хотят смотреть альбомы со старыми фотографиями - смотрите вместе с ними. Хотят слушать песни времён молодости - включите им эти песни. Хотят шашлык - дайте им шашлык. Хотят коньяк - налейте им коньяк".
Сыновья ушли. Один отправился организовывать доставку из форелевого хозяйства живой форели, потому что папа вспомнил, как в молодости ловил рыбку и захотел свежезапеченой форели по особому рецепту, а второй сын отправился в Минздрав, потом в фонд ОМС, потом в приёмную министра, чтобы нажаловаться на доктора, который "велел накормить умирающего шашлыком с коньяком".
Тьфу на него! В смысле, на сына.
Когда я иду по Заводскому району, я могу сказать практически про каждый дом : здесь я была, и здесь, и здесь. Почти в каждом доме был дедушка или бабушка, которым я меняла трубочки. И все эти люди уже ушли.
И только про единиц я могу сказать, что ушли они с достоинством, спокойно приняв неизбежное, заранее привели в порядок имущественные дела, утрясли наследственные вопросы. Я вспоминаю этих пациентов с огромным уважением, был в них какой-то внутренний стержень.
Большинство же людей с какой-то отталкивающей оголтелостью пытались буквально из глотки вынуть из врача средство, продлевающее жизнь. Нет такого. А если бы и было, нами до сих пор правил Сталин.
Вот если бы кто-то умирал, а кто-то нет, то тогда было бы обидно. А так к чему эти судорожные попытки починить непочиняемое?
А как вы относитесь к неизбежному уходу? Считаете, что жизнь надо продлевать любой ценой, или качество жизни всё-таки главное?