Маша родилась в Санкт-Петербурге 19 мая 1832 года, ее отец - чиновник коллегии иностранных дел Александр Сергеевич Пушкин, мать - Наталья Николаевна Гончарова. В семье вскоре появятся еще трое детей, два брата и сестра Наташа, но Марии, суждено будет пережить не только родителей, но и младших братьев и сестру.
Ее назвали в честь бабушки отца - Марии Алексеевны Ганнибал. А в день ее крестин, Пушкин напишет княгине Вяземской: «Я в отчаянье, несмотря на все мое самодовольство. Жена моя имела неловкость разрешиться маленькой литографией с моей особы». Старшая дочь была любимицей отца, в сохранившихся письмах, поэт чаще всего упоминал именно ее: «Цалую Машу и заочно смеюсь ее затеям», «Что моя беззубая Пускина? Машке скажи, чтоб не капризничала, не то я приеду и худо ей будет».
Дети были слишком малы, чтобы запомнить отца. Только у четырехлетней Марии, на всю жизнь в памяти останется сцена прощания. Умирающий поэт позвал жену и детей, попрощался, перекрестил и благословил. Больше Маша отца не видела. То, что она дочь гения, Маша поймет спустя годы.
После смерти поэта из государственной казны, по велению императора Николая I были выплачены все долги Пушкина, а семья оказалась на особом попечении власти. Благодаря этому вдова смогла дать прекрасное образование всем своим детям.
Марию Пушкину приняли в Екатерининский институт, по окончании которого в 1852 году она была пожалована во фрейлины к великой княжне Марии Александровне, супруге будущего императора Александра II. Имела успех в свете. Современники отмечали ее экзотическую красоту. Известный биограф ее отца Петр Бартенев писал: «Выросши, она заняла красоты у своей красавицы матери, а от сходства с отцом сохранила тот искренний задушевный смех, о котором говорили, что он был у Пушкина так же увлекателен, как его стихи».
Мария Александровна, в отличии от своей младшей сестры, замуж не торопилась. Сочеталась браком с офицером лейб-гвардии полка Леонидом Гартунгом, когда ей исполнилось 28 лет. По тем временам поздно, да и партия была незавидная с точки зрения расчета, зато по большой любви. Вместе с супругом она отправилась в его скромное имение под Тулой. Именно в Туле состоялась мимолетная встреча с графом Львом Толстым на светском приеме. И эта встреча подарила нам образ Анны Карениной. О том, что Мария поразила писателя, написала в своих воспоминаниях сестра жены Толстого:
«Мы сидели за изящно убранным столом. Светский улей уже зажужжал…. Когда дверь их передней отворилась, и вошла незнакомая дама в черном кружевном платье. Ее легкая походка легко несла ее довольно полную, но прямую и изящную фигуру. Меня познакомили с ней. Лев Николаевич еще сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал ее.
- Кто это? - спросил он, подходя ко мне.
- М-me Гартунг, дочь поэта Пушкина.
- Да-а, - протянул он, - теперь я понимаю… Ты посмотри, какие у нее арабские завитки на затылке. Удивительно породистые.»
Такие же завитки появятся в последствии и на затылке Анны Карениной. Именно у Марии Александровны Толстой скопирует внешность, походку и грацию своей героини.
Леонид Николаевич Гартунг честно дослужился до генеральского чина, отвечал за поголовье лошадей в армии, возглавлял конезавод в Тульской губернии. И вот он был обвинен в воровстве, генерал-майор имеющий репутацию кристально честного человека оказался на скамье подсудимых. Такого позора вынести не смог и застрелился. Оставив предсмертную записку: «Клянусь всемогущим Богом, я ничего не похитил. Прощаю всех врагов». Оказалось, что Гартунг пал жертвой интриг и наветов. Он был полностью оправдан. Его смерть всколыхнула всю Москву, хоронили Леонида Николаевича с почестями. Об этой истории писали и Достоевский, и Лев Толстой. Поговорили, да забыли. А вот для Марии Александровны смерть любимого мужа стала настоящей трагедией. Ей сочувствовали, но Мария была не из тех, кто всех прощает: «Я была с самого начала процесса убеждена в невиновности тех ужасах, в которых обвинили моего мужа. Я прожила с ним 17 лет и знала все его недостатки; у него их было много, но он всегда был безупречной честности и с добрейшим сердцем. Умирая, он просил простить всех своих врагов, но я, я им не прощаю».
Марии назначили пенсию в 300 рублей, она продала скромное имение под Тулой и переехала в Москву. Сидеть без дела эта женщина не могла, она занималась воспитанием своих племянников, брат Марии рано стал вдовцом, своих детей у нее не было. Занималась созданием библиотеки, носящей имя ее отца. Присутствовала вместе с братьями на открытии памятника Пушкину.
Она единственная из детей Александра Пушкина дожила до Октябрьской революции. В голодные и тяжелые годы Мария Александровна попала в категорию «лишенцев», это особая категория людей, которым не платилась пенсия и не выдавались карточки на продукты. Пожилая женщина голодала, ютилась по случайным приютам, но почти каждый день и в любую погоду ходила к памятнику отца и сидела там часами, всеми забытая. Помощи не просила, да и не у кого было ее просить. Она не превратилась в безумную старуху, ум ее был также ясен, она стойко переносила свое бедственное положение, никогда не жаловалась, не писала жалоб и не требовала к себе особого отношения как к дочери Пушкина, ведь Пушкин, как поэт, был принят революцией и считался своим, «пролетарским».
Ее узнали, наркому просвещения Луначарскому написали письмо, с просьбой помочь пожилой женщине, дочери поэта, оказавшейся в бедственном положении. К ней отправили комиссию, чтобы узнать степень нуждаемости, не припрятала ли чего. Пока комиссия составляла отчеты, сохранился даже документ, где описываются условия проживания М. А. Гартунг, что она находится в трезвом уме и памяти и то, что разговаривает сия пожилая дама с легким французским акцентом. Также были оценены и бытовые условия жизни М.А. Гартунг.
Пенсию ей выделили, но получить ее М.А. Гартунг не успела. Мария Александровна умерла 8 марта 1919 года. Вот тут выплата пригодилось, старшую дочь Александра Пушкина похоронили на эти деньги. Марии Александровне Гартунг, урожденной Пушкиной, было 86 лет.