- Маша! Маша! - Петровна стояла напротив открытого окна на втором этаже. Но соседка, живущая в этой квартире, почему-то, не отзывалась уже несколько дней, хотя окно все эти дни оставалось открытым. Сердце Петровны ёкнуло…
Когда старенькая Марья Павловна перестала появляться во дворе, соседи заволновались: как бы чего не случилось! И хотя из каждого утюга кричат сегодня об активных пенсионерах 60 +, которые чего только не делают, подруги по подъезду немного напряглись. И было от чего: назвать бабу Машу активной пенсионеркой было нельзя.
Да, человеком она была хворым, да и возраст никуда не денешь. Поэтому, не моталась по ближайшим скверам с палками для скандинавской ходьбы и макраме не плела из-за катаракты, а тихо «прожигала жизнь» на лавочке в компании подруг-соседок.
И самые наихудшие опасения соседей подтвердились: бабуля ушла тихо, во сне. Значит, не мучилась, и это радовало: Марью Павловну во дворе очень любили.
Молоденькая Маруся появилась в доме сразу после его постройки - мужу Никите дали комнату от завода: они захватили то счастливое время, когда жилье просто раздавали. И вся их последующая жизнь прошла на одном месте - на глазах у других обитателей двора.
Жили дружно, без ссор и криков. Вскоре после переезда родился сын Володя - любимое и долгожданное чадо. Где лад - там и склад. Вскоре семья встала на ноги, скопила денег и смогла отселить соседей по коммуналке: теперь в распоряжении Марусиной семьи была хорошая сталинская «двушка» в неплохом районе. Оба супруга работали, единственный сынок радовал успехами в учебе и примерным поведением. Завели садовый домик с огородом: живи - не хочу.
После окончания школы Вовчик поступил в престижный столичный ВУЗ, а позже остался в столице: в «родительской дыре» молодому и перспективному человеку нечего было делать. Иногда навещал маму с папой, но с каждым годом эти визиты становились все реже. Но небольшими деньгами от мамы-папиной зарплаты, а позже и пенсии, сын не брезговал.
О родившемся внуке узнали из телефонного звонка. Пару раз сын с женой и внучком приезжал к родителям, но что-то не задалось: невестка сразу невзлюбила свекровь, хотя часто бывает наоборот. Точнее, она невзлюбила ее задолго до приезда.
Скоро визиты совсем прекратились: никто из родни бабушку не навещал. Хотя, помимо семьи сына, у нее были еще брат и сестра. Мужа давно не было, и одиночество бабе Маше скрашивала только кошка да нечасто приходящая дама - социальный работник: немного продуктов, немного лекарств, то да се. Остальные звонили, но редко: времени на старенькую родственницу ни у кого не было. А она и не жаловалась.
Бабу Машу во дворе жалели и помогали, кто чем мог. Особенно любила бабушка своего соседа по лестничной площадке - пятидесятилетнего Сережу: он жил в «однушке» с улыбчивой женой и сыном-первокурсником.
Сережа помогал бабе Маше оплачивать квитанции за ЖКХ, его жена часто приносила кое-что из магазина, сынок бегал в аптеку: соседи жили так, как будто это была их родная бабушка. Даже навещали в больнице, куда старушка попадала несколько раз: возраст никуда не денешь. И никто не задавал никаких лишних вопросов и, тем более, ничего не требовал от пенсионерки в качестве благодарности, как можно было подумать.
Марья Павловна решила повести себя в сложившейся ситуации адекватно и завещать свою квартиру соседу Сереже и его семье: а кому же еще? И сделала это, особенно не афишируя: зачем лишние разговоры? Семья соседа тоже молчала: это было слишком щедрым подарком судьбы, а счастье любит тишину. А еще, чтобы не сглазить: ведь в любой момент бабуля могла и передумать…
И вот он - естественный уход. Немного неожиданно, конечно - это чаще всего происходит неожиданно - но вполне предсказуемо. Сережа взял на себя организацию скорбного события: родня приехала только в день похорон. Предусмотрительная баба Маша оставила все, что нужно было для достойного погребения и поминок, поэтому Сережина семья осталась не в накладе.
Все прошло очень достойно. Для поминовения арендовали зал в кафе рядом с кладбищем. Но неприятности начались сразу на поминках. Сын и сноха вели себя, как хозяева жизни: хорошая «двушка» это вам не хухры-мухры! А то, что «двушка» теперь будет принадлежать им, они не сомневались.
Но Сергей им внятно и доходчиво объяснил, что у квартиры уже есть потенциальный хозяин, который и станет владельцем после вступления в наследство.
- Да, и завещание имеется: все заверено нотариально! – говорил он во всеуслышание.
- Вот это новость! – удивились некоторые соседи, для многих из них это тоже было несколько неожиданно.
- А как вы хотели, родственнички, вы же не приезжали совсем! Все шло именно в эту сторону! – сказали другие.
Родня бабы Маши сдаваться не собиралась и сразу пошла в наступление.
- Да вы, похоже, заставили старушку поставить подпись, пользуясь ее старческой неадекватностью, - заявил сын бабы Маши. - А как же иначе можно это всё объяснить?
- Или опоили седативными, и тоже заставили подписаться под наглым, наскоро состряпанным документом, - вторила мужу сноха. - Как же иначе можно было ничего не оставить родной кровинушке?
Но, совершенно неожиданно для родственников, весь подъезд встал на сторону Сережи. И, естественно, соседи стали задавать вопросы, большинство из которых оказалось совершенно неудобными для родни.
- Почему ни одна родная душа не приехала за много лет навестить бабушку? – спрашивали они. – Не стыдно вам?
Но родственники виноватыми себя не считали. Отделывались или молчанием, или огрызались: дескать, «заняты были». В воздухе «запахло грозой»: уплывала хорошая квартира, и допустить этого было нельзя.
Все знают, что бывает в жарком споре, когда кончаются аргументы. Особенно, на поминальных обедах, да еще после пары рюмок за упокой души. И плевать, что принародно и в кафе - пусть знают, с кем связались.
- Мы пойдём в суд! - сказала сноха.
-Я, вообще, могу вас всех здесь урыть! - вторил ей муж, уже в мечтах потративший деньги от продажи квартиры.
Сестра и брат бабушки вяло пререкались с соседями, понимая, что им от наследства в любом случае достанутся «рожки да ножки», поэтому особенно и не напрягались.
- Даже не сомневайтесь, суд разберётся с этой вопиющей несправедливостью! – не унимался сын бабы Маши.
Внезапно родня, как сговорившись, прекратила орать и дружно покинула помещение, оставив в воздухе едва уловимый запах скандала. Напоследок, клятвенно пообещав всё опротестовать и наказать виноватых.
- Встретимся в суде! Справедливость ещё никто не отменял! – последнее, что сказали родственники бабы Маши.
Всем оставшимся очень хотелось на это надеяться…