Впервые он увидел смерть еще в школе. Его друг, не выдержав эмоционального напряжения и бесконечных побоев, решил попытать счастье в другой жизни и однажды просто вышел в окно. Всего лишь пара статей в газете, и о данном инциденте все забыли, превратив память о нем в тень, в безликую и трудно различимую.
Все, но только не он. С тех самых пор он просто грезил темой смерти. Она не пугала его как других, а наоборот... Ему было в ней все интересно. Так, пять недолгих лет на кафедре судебной медицины, привели его в морг. Небольшое обшарпанное здание стало центром его существования. И здесь он был свой.
Конечно же в обычной жизни у него имелась семья - мать, отец, а также немногочисленные друзья, которые по выходным приглашали его к себе в гости. Но он, привыкший к общению с трупами, все чаще и чаще игнорировал их, ведя образ жизни отшельника. Да и о чем ему с ними было говорить? О бытие насущном, о житейских проблемах? Или о том, что знал и видел он? Тот, кто с каждым днем все больше разочаровывался в людях и восхищался теми, чьи тела были подернуты дыханием смерти. Тот, чья кожа, не знавшая давно загара, теперь напоминала кожу тех, с кем ему приходилось работать. Тот, кто в предвкушении сладостной неги облизывал свои губы, сосредоточившись на работе и возбуждался всякий раз от одного лишь прикосновения к холодной и мертвой плоти.
Хотя, наверное, он мог бы рассказать о многом... Ну например о том, как в первый раз увидел ее и потерял веру в реальность. Или о том, что думают о таких, как он, безжизненные трупы.
Все началось с обычного звонка на стационарный телефон, который раздался в квартире патологоанатома Матвея.
- Алло, я слушаю, - моментально ответил мужчина, словно ожидал этого вызова.
- Тут жмура везут, - на другой стороне телефонного провода раздался чавкающий звук, - девку какую-то. Не мог бы ты подъехать посмотреть?
- Я? - удивился Матвей, - а с чего такая щедрость?
- Да Василич пьяный в стельку, а тут дело важное и срочное. Ее менты везут, то ли криминал, а может бытовуха.
- А почему именно к нам? Мы же не судмедэкспертиза.
- Ну ты же заканчивал что-то по данному направлению... Да и какая разница тебе кого вскрывать. Я тут краем уха слышал, что у тебя прямо любовь к мертвым барышням, - в трубке истерично заржали, смешивая чавканье и смех, - короче, ты приедешь? Да или нет?
Мужчина на секунду задумался, уставившись в окно. Другой человек, не будь он Матвеем, жизнь свою назвал бы очень скучной и весьма печальной. Ведь дожив до тридцати трех лет он имел лишь однокомнатную квартиру на первом этаже, окнами выходившей на городское кладбище и кучу нереализованных фантазий.
Вот и сейчас он стоял наблюдая за мертвым поселком, а в голове его во всю играло буйство красок, и ядовито свербило внизу живота какое-то предчувствие.
- Ну так как, нам тебя ждать? - теряя терпения вновь спросил дежурный.
Матвей судорожно сглотнул и произнес, - ну конечно же да, я приеду.
- Ну вот и хорошо, тогда мы тебя ждем, - сказал дежурный и повесил трубку.
Проклятый осенний дождь вымочил одежду Матвея всю до нитки, прежде чем он успел добраться до здания морга.
- Ну и куда тебя черти несут? - возмутилась пожилая уборщица, не отрывая взгляда от пола, - наследил то, наследил. И что вам дома по выходным не сидится в такую мерзопакостную погоду?
- Тело уже привезли? - не обращая на причитания женщины поинтересовался Матвей.
- А как же, привезли уже. Пол часа тут пробыли, а наследили так, словно взвод солдат прошел. Будто для них тут намыто.
Но мужчина уже не слышал ее, он спешил по мрачному холлу к посту охраны, чтобы поставить подпись в соответствующий журнал.
- Ты все жуешь? - спросил он у молодого и крайне упитанного дежурного, весом под сто тридцать килограмм, с развивающимся заболеванием сердца и с куриной ножкой в руке.
- Угу, - парень растекся в улыбке и протянул Матвею ручку, - а вообще-то свою нужно иметь.
- Не хотел бы я тебя вскрывать, коль бы представилась такая возможность, - мужчина брезгливо поморщился, заприметив в зубах у парня застрявший кусочек еды.
- Да не дождешься, - огрызнулся парень, - вон, иди деваху свою вскрывай, а то она заждалась уже. И что тебе не живется как остальным? Обзавелся бы семьей, глядишь и не пришлось бы тратить драгоценное время на мертвых. Эх ты, любитель холодного?
- Ну не на ваши же причи-ндалы мне глазеть. А так тут и фигуры, и ноги, и даже гру-дь..., - Матвей мечтательно прищурился, - в общем есть на что посмотреть.
После услышанного и моментально представленного, дежурный отодвинул пакет с едой подальше от себя, и скривившись продолжил, - ну ты и извра-щуга, испортил мне весь аппетит.
- Такому испортишь. А хочешь... пойдем со мной? - спросил Матвей и расплылся в зловещей улыбке.
- Да пошел ты...
Патологоанатом залился смехом и уже направляясь к лифту, вновь обернулся и крикнул, - ну кто-то же должен заботиться о мертвых. Им тоже требуется лас-ка и лю-бовь.
- Чер-тов нек-рофил! - закричал ему вдогонку дежурный.
На что Матвей лишь слегка улыбнулся и шагнул в лифт попутно нажимая на кнопку "подвал".
***
Когда распахнулись двери лифта, перед Матвеем предстал подвальный коридор, который тянулся вдоль закрытых дверей. И сейчас он тонул в полумраке. Мысленно ругая персонал за то, что те не оставили включенной иллюминацию, мужчина практически на ощупь направился к заветной цели. Там, в конце коридора виднелись стеклянные двери из которых струился свет.
Войдя в дежурное помещение, Матвей тут же переоделся в резиновый комбинезон и подошел к резекторскому столу на котором под простыней покоился труп.
- Ну и как мы тут поживаем, детка? - усмехнувшись произнес мужчина, откидывая простынку.
Перед ним во всей красе лежала юная девица лет двадцати с небольшим, с собранными на гру-ди руками. Ее кожа была уже достаточно бледной, особенно губы, что и подметил Матвей.
- Ну и от чего же ты умерла? - вслух спросил мужчина и взглядом скользнул сначала по ее прекрасному лицу, обрамленному каштановыми волосами. Затем немного задержался на шее, и замер, опустившись на озор-но торчащую маленькую гру-дь.
- А при жизни девчонка была хороша, - подумал Матвей и дотронувшись до ее кожи издал тихий и томный вздох. Потом он подался вперед, немного наклонился и вдохнул ее аромат, до сели ему неизвестный.
Ее запах намного отличался от того, что Матвею приходилось вдыхать работая в этих стенах. Обычные трупные зловония он всегда сравнивал с запахом шелкопряда, который, как казалось, шел из глубин земли, где мускусные личинки прокладывают себе путь между корнями растений. Запах мертвецов был сравним с серной жижой иди с высокой алхимией. И мужчина всегда считал, что нет ничего чище покойника, ибо он продолжает свое очищение, пока не достигнет своей последней чистоты... Чистоты костяной куклы с ее вечно немым смехом и с вечно расставленными ногами.
- Не переживай, дет-ка, - мужчина ласково потрепал труп по волосам, - я буду работать неж-но и тебе совсем не будет боль-но.
Но едва лишь он взялся за скальпель, как в его голове зазвучали невероятно ясные голоса. Положив скальпель на край стола Матвей обернулся, обвел помещение глазами, но не обнаружив источник звука, снова вооружился инструментом.
- Эй, хватит, - снова пронеслось в его голове, словно кто-то невидимый с мастерством искусного медвежатника взломал ему черепную коробку.
От неожиданности его рука дрогнула, и скальпель гулко приземлился на кафельный пол.
Матвей, всегда считавший, что когда здание морга покидают живые, оставшиеся мертвецы никогда не меняют своего положения. Они остаются точно в таком же виде, какой им придали. И хоть все погружается в темноту, мертвые не водят хороводы и не издают голоса. По крайней мере, находясь долгие годы в этом заведение, и много раз в одиночестве, он никогда этого не видел и не слышал. И потому, в данный момент, для него все происходящее было непонятным.
Он снова бросил тело и выглянул в коридор, но там по-прежнему было темно и очень тихо. А посему, пожав плечами он подошел к стойке с различными пузырьками, там же стоял и старенький магнитофон. Врубив его, Матвей вернулся к трупу, и мастерски разрезав ему брюшину, стал ковыряться в ней с дотошностью полицейского ищейки.