Уолтер Миллер-младший — один из тех редких авторов, которые смогли навечно вписать себя в историю фантастики одним прозведением. Несмотря на то, что Миллер написал много довольно неплохих рассказов, подлинную славу ему принес роман «Страсти по Лейбовицу», получивший премию «Хьюго» в 1961 году.
Формально роман относится к жанру постапокалиптической фантастики, хотя конечно, поднятые в нем проблемы и вопросы намного шире и глубже, чем банальное выживание остатков людей после ядерной войны. История создания романа восходит ко Второй Мировой войне, во время которой Миллер был военным летчиком. Он участвовал в бомбардировке монастыря Монте-Кассино в Италии, который гитлеровцы сделали опорным пунктом обороны. Уничтожение этого монастыря, основанного еще в шестом веке, произвело на Миллера огромное впечатление и вдохновило на написание рассказа «Страсти по Лейбовицу», ставшего впоследствии основой для первой части романа.
Как тут не вспомнить другого военного летчика, так же прославившегося прекрасной антивоенной книгой, а именно — Джозефа Хеллера и его «Уловку 22».
Конечно, для того, чтобы в полной мере прочувствовать суть романа, желательно иметь представление об истории христианской церкви, особенно — о ее роли в «Темные века», несколько первых столетий после падения Римской Империи. Параллели прямо-таки бросаются в глаза. Монастыри как последние оплоты цивилизации, бережно хранящие труды ученых прошлого в мире, где единственной по-настоящему важной наукой осталась наука выживания. Переписчики, старательно копирующие трактаты, которые они не понимают, в лучшем случае -пытаются трактовать с точки зрения теологии, интриги мирских властителей и церковных иерархов, устремленные к одной только цели: власти, и лишь немногие подвижники, сохраняющие надежду на то, что когда-нибудь настанет момент для возвращения науки в мир…
И вот однажды эта наука возвращается. Мир делает рывок, к которому на самом деле не готов никто (хотя им самим так не кажется): ни церковь, ни светские власти, ни ученые. И все повторяется… Политика, войны, и Война. И уходящий в полет в один конец космический корабль, как символ последней надежды, оставляющий за собой вторично опустошенную Землю.
Наверное, для современного поклонника так называемой «постапокалиптики» в духе «Долины проклятий» и «Безумного Макса» роман покажется скучным и монотонным. Перестрелок нет, драк за бензин, воду и патроны нет, мотобанд нет, ходят монахи какие-то, куча религиозной символики и молитв на латыни…
Кстати, когда-то и я отнесся к роману примерно так же. Впервые он мне попался в начале девяностых, когда, по молодости лет меня в фантастике интересовал преимущественно движняк. В общем, насколько я помню, я даже не дочитал книгу, увял еще на первой части (во всяком случае, я фрагментарно помню только ее, а вторые две читал как новую книгу). Сейчас, конечно, восприятие и впечатление уже совсем, совсем другое.
Начать с того, что я так и не смог решить — дает все-таки книга какую-то надежду нашей цивилизации или нет? Вроде бы небольшую лазейку автор таки оставил, но буквально с игольное ушко… И, конечно, размышления аббата в третьей части бьют не в бровь, а в глаз:
Когда на массовые убийства отвечают массовыми убийствами, на изнасилования – изнасилованиями, на ненависть – ненавистью, нет смысла спрашивать, на чьем топоре больше крови. Зло на зле поверх еще большего зла.
Ну а спор врача с аббатом по поводу эвтаназии так и вовсе режет поперечной пилой прямо по нервам…
Насколько ученые отвечают за то, как будут использованы их открытия? На самом деле лично мне этот вопрос кажется бессмысленным, потому что я (подозреваю, как и Миллер) считаю научный прогресс таким же неотвратимым и неуправляемым процессом, как, скажем, эволюция. И валить тут вину на ученых — переваливание с больной головы на здоровую, как обвинять изготовителя молотка в том, что кто-то использовал молоток для того, чтобы бить по головам. Менять надо не науку, а то, как мы применяем ее плоды. А иначе — неизбежны новые святые Лейбовицы.
Если, конечно, останется хоть кто-то, чтобы их канонизировать.