Что такое болото для туриста? Чаще всего - препятствие, которое следует обходить стороной. Это и понятно: с детства мы знаем, что в болоте можно запросто сгинуть. Пожалуй, именно отсутствие постоянного наплыва туристов оставило эти заповедные зоны в первозданном их виде. Охраняемые заказники являются естественной средой обитания для многих уникальных видов животных и растений.
Я предлагаю вам на какое-то время променять лесные тропы, обустроенные стоянки и проселочные дороги на просторы хлюпающих заводей. Надеть высокие резиновые сапоги, вооружиться фотоаппаратом, и постучаться в гости в этот удивительный, необычный мир, который тщательно скрывается от посторонних глаз.
Настроим наблюдательность и сделаем мысли потише, чтобы почувствовать неспешный ритм вечных болот.
- моя аннотация к походу выходного дня в Мшинский заказник. Впрочем, пошли мы туда все равно вдвоём.
Сложно быть готовым к тому, что уготовил нам Мшинский заповедник. Тем более, если учитывать мою любовь к позднеосенним, зимним и ранневесенним лесным вылазкам.
— Почему ты ходишь в лес зимой и поздней осенью? - спрашивают меня знакомые.
— Потому что в лесу в это время года нет людей.
И комаров. Я всегда забываю добавить “и — комаров”.
Привыкнув к отсутствию “детей Сатаны”, можно легко сойти с ума, выбравшись в ясный июньский день на болота.
Начинается всё с запаха раскаленной платформы. Многим путешественникам он знаком: выходя из нагретой электрички, в нос шибает непривычный, но какой-то родной еще со времён “картофельников” запах. В нём сочетаются ароматы прелой травы, пропитанных креозотом шпал и тёплого бетона. Станция Чаща, витебского направления оказалась на удивление популярной. Добрые две трети всего “населения” электрички вывалились именно здесь. Сначала на перроне творилась суета: люди с рюкзаками, сумками, тележками, неторопливо расходились в разные стороны. Электричка долго провожала своих пассажиров с открытыми дверями, пытаясь проветриться, выдохнуть; поднимая пыль, от станции отъезжали автобусы. Так продолжалось минут десять, а потом, со свистком уходящего поезда, все разом смолкло, как по команде.
Дорога в лес начинается за лесопилкой. На местном наречии она называется “д о р о г а в л е с”.
Каждый из нас представляет, что такое лесной тракт. Обычная, изгвазданная грязью и покрышками квадроциклов кривая колея, размытая талым снегом и всюду проступающими болотами. Местная дорога даже оборудована сливными канавами, но толк от них есть только в самом начале пути.
Как только мы пересекли границу леса, нам сразу же было выдано сопровождение из десятка жирных слепней и вялых дневных комаров. Нам предстояло пройти семь километров по этой дороге до домика лесника и выхода на само Озёрное болото. Нас сразу же окутало буйство оттенков зелёного, аромат и тепло летнего леса. Но за всё нужно платить: пришлось расплачиваться одним из органов чувств — слухом. Послушать лес нам не давало наше сопровождение. Чтоб было понятно, назойливое жужжание насекомых не оставляло нас больше ни на секунду.
Май в 2018 году выдался очень уж жаркий. Говорят, что в Питере это был самый теплый май за всю историю метеонаблюдений, ну или за последние 100 лет, какая разница. Однозначно одно: не избалованные солнцем сумеречные жители Петербурга хапнули летнего тепла и света впрок. Леса и болота тоже с непривычки ощутимо подсохли после весенних паводков. Именно это позволило мне передвигаться по лесному тракту достаточно долго в сетчатых кроссовках. А перед нами вперед уехал мотоцикл с парочкой на борту. Это меня огорчило: я надеялся вообще не встретить людей на маршруте. Около четырех километров мы шли как по пустыне, а в редких обмелевших лужах тусовались обомлевшие от солнца головастики.
Однако мы же шли к одному из крупнейших болот Ленинградской области, так что в нашем случае - чем дальше в лес, тем глубже лужи. Сразу за речкой Зверинка мы догнали мотоцикл. Я уже давно замечал утопающий в грязи след шоссейного протектора, а за переправой стало очевидно, что у мотопарочки реальные проблемы с проходимостью.
Впрочем, несостоятельность моих сетчатых кроссовок тоже стала налицо: дорога теперь больше напоминала кашу из зеленой воды, торфа и веток, поэтому я сменил обувь на неопреновые ботинки. Их я использую как легкую и удобную альтернативу резиновым сапогам.
Еще через пятьсот метров ребята на мотоцикле оставили попытки проехать дальше. Они развернулись, и двинули в обратном направлении, так как дорога совсем перестала быть дорогой.
Они существуют! Давно не видел столь отчетливых следов медведки с медведятками. Должен признать, что наличие в этих местах медвежьей семьи меня напрягло. Я стал чаще всматриваться в лес, пытаться слушать его. Но, понятно, вокруг было пусто и жужжало.
Шли мы часа два с половиной. Ближе к контрольной точке, лес становился всё плотнее. Солнце уже с трудом пробивалось сквозь плотные кроны и с болот к нам потянулся дух сырого тлена вперемешку с озверевшими комарами. Каждый шаг по жиже сопровождался отчаянным бурлением болотных газов, и запах там стоял фантастически мерзкий!
Наш контрольный пункт - домик лесника. Это запущенный, но очень уютный участок! От такого уединенного места не отказался бы ни один любитель природы. На территории было тихо и пусто, но в дом заходить не стали.
Перекусив печеньем, двинулись дальше. Здесь дорога превращается в заросшую папоротником поляну, а потом уходит к последнему рубежу - граничащей с болотом березовой чаще, в которую и соваться-то не хочется. Здесь солнца нет почти совсем, поваленные сухие стволы и тонкие березки торчат из высохшего от стоящей жары мха. Тропа уводит нас к просвету между стволами, вокруг вырастает трава, мох становится все мягче, и… тут лес как будто отрезали. Моментально заканчиваются деревья и мы выходим на выжженную майским солнцем пустошь - болото Озёрное.
Слепни.
Что слепни делают тут, на болотах, когда вокруг нет людей и животных? Пребывают в стазисе? Ждут? Или что? Невозможно себе представить, что они где-то мирно сидят в траве, не летают, не жужжат. У меня складывается впечатление, что в радиусе двадцати метров от меня слепней и комаров не существует. То есть по факту - я создатель, генератор, и ареал обитания “детей Сатаны”. Когда мы пройдем двадцать метров, они исчезнут, как будто их никогда здесь и не было, а вокруг меня сгенерируются новые.
Понимание того, что прогулка по болотам - это блудняк, пришло после нескольких десятков шагов по хлюпающим мхам. Проблема очевидна: труднопроходимость! Но нет, дело не в трясинах и топях, как можно подумать. Я уже писал, благодаря солнечному маю, болото сильно подсохло. Сложности вызывает глубина мха и отсутствие твердой земли под ним. Могу лишь провести аналогию с глубоким плотным снегом, по которому приходится идти без лыж или снегоступов. Шаги приходится делать большие, высоко поднимать ноги. В кочки уходишь буквально по колено, постоянно теряя равновесие. Скорость пешехода в таких условиях составляет полтора-два километра в час. Идти очень тяжело. жара, слепни, хочется пить, рюкзак тяжелый. А идти нам по этой пустыне километров пять.
Вокруг - редкие сухие карликовые деревья. Преимущественно сосны, но попадаются и березки. Тени они почти никакой не дают, так что отдохнуть от солнца на привалах возможности нет. Взгляду зацепиться нечему, совершенно однообразное безориентирное пространство. Пожухлая желто-зеленая трава и коричневый мох обрамляют высохшие трясины, похожие на опавшую зеленую паутину. В редких случаях через эту паутину проступают влажные полыньи. Часто останавливаемся попить, перевести дыхание.
Через час у нас закончился горизонт: перестала быть видна кромка леса, из которого мы вышли. В этот момент стало особенно тоскливо. Ощущение такое, что мы остались одни посреди пустыни, и выберемся мы отсюда - весьма актуальный вопрос.
Еще через час, когда организм более менее привык к ритму ходьбы через болото, резко стали меняться биомы местности: после бескрайних топей Озёрного мы попали в небольшой сосновый подлесок с восхитительным вересковым ковром.
Эта непростая для движения лесополоса вскоре проредела, открыв нам вид на уставшую болотную топь с мелким березняком и загадочными унылыми корягами.
Но и это печальное зрелище радовало нас недолго. Мы снова вошли в редколесье. Резкий смолистый хвойный запах шибанул в нос, прочищая мозги. Это - запах болотного багульника. В заповеднике растение сочное, высокое и колючее. На июнь как раз приходится пик его цветения.
Ноги багульник царапает ощутимо. Часто останавливаюсь, постоянно сверяясь с компасом: азимут 232 градуса, идем четко. Каждый раз, выходя из какого-то подлеска, ожидаем увидеть озеро, но видим новый биом. После болотного багульника мы попадаем на очередное высохшее поле, а потом - в ад.
Ну ладно, не ад, но один из его кругов. Пожалуй, самый тяжелый, зато, как оказалось, самый предпоследний. Это плотная чаща, как будто сотканная из высохших палок, гнилых поваленных деревьев, лиственного кустарника, трухи, черных листьев и протухших пней. Склеено это всё паутиной, комарами и запахом смерти. Как будто у леса есть чердак: там темно, пыльно и одиноко. На исходе ходового дня такое место может сильно стравить моральный дух неопытного путешественника. Так хотелось побыстрее преодолеть этот угнетающий участок пути, что я даже не сфотографировал его. На следующий день, при полуденном солнце, я сделал фотографию в другом, слегка похожем месте.
Когда мы выкарабкались из этого мертволесья, ноги по щиколотку ушли в трясину. Стряхивая паутину с лица, я облегченно выдохнул: освещенный уже низким вечерним солнцем, нам открылся заболоченный берег озера Вялье. О, это был восторг.
Промахнувшись мимо мыса Шис-Нос метров на сто, нам пришлось пробираться по водянистой жиже сквозь плотные заросли сухого камыша, с хрустом топча белокрыльник и проваливаясь в воду по колено. Смешанные эмоции буквально гнали вперед, мобилизуя остатки сил. С одной стороны ликование: вот оно! Озеро существует! Да неужели дошли! Фух, слава паутине, дошли! А с другой стороны страх: свежий холодок попавшей в ботинки воды напомнил о том, что палатку обычно ставят на твердое и сухое. А ни того ни другого затопленный берег никак не сулил. Надежда умирает в мучениях. В закатном солнце, под утомленное жужжание уставших насекомых и хруст свежих белокрыльников, мы,спотыкаясь и проваливаясь, наконец-то вывалились из чащи на малюсенький - от силы три на три общей площадью мысок, отделенный от леса двухметровой протокой. Костровище между камней, несколько деревьев, СУХО, неровно, на камне останки потрошеной рыбки. Короче, мы настолько устали, что мне даже теперь лень описывать наш восторг и открывшиеся виды.
Я сразу же разделся и залез в воду. Изрезанные и искусанные суровой болотной флорой и фауной ноги гудели и молили об отдыхе. Хуже всего пришлось стопам: неопреновые ботинки хоть и являются хорошей заменой резиновым сапогам, но для длительной ходьбы никак не подходит. Во-первых, размокает кожа, и без толстого носка есть хороший шанс натереть мозоли. Во-вторых, отсутствие плотной твердой подошвы сказывается на усталости ног. В мягкой почве стопа всё время находится в неестественно согнутом положении, так что под конец ходового дня ноги уже болели. В любом случае, трекинговые ботинки с гамашами оказались куда более удобным решением, хоть сушить их довольно проблемно. Думаю, все же, лучшим вариантом были бы кроссовки.
Искупавшись, почувствовал кратковременный прилив сил, а потом вялую усталость. Дров в том районе полно, но идти за ними нужно метров сто по этой вот трясине с белокрыльником. Но на два литра воды хватило пары сухих кустов и кое-какого подножного хвороста. Все сухое, горит как порох. Через полчаса у нас уже была еда и горячий чай.
Через протоку натянули перила, чтоб не навернуться, прыгая по камням. Так вышло, что место для палатки нашли на берегу под кустом: едва-едва влезло двухместное жилище без тента, поэтому от палатки к костру приходилось ходить через протоку. Памятуя о том, как много мы выпили, идя по болоту на солнцепеке, тактическое решение накипятить воды в дорогу, было самым верным. Оставив котелки с кипятком остывать, мы сфоткали закат и отправились на боковую.
Разбудил меня жирный лебедь, взлетающий с воды. Как такие чудесные и грациозные птицы могут так орать по-ослиному и громко хлопать крыльями по воде! Люблю лебедей. Палатка, оставленная на ночь без тента - в наших широтах рискованно, зато как свежо! Утром был сильный ветер, так что не сдувало только лебедей. Генератор насекомых сломался, так что - о чудо - их было не слышно! Спали мы до упора. Свежий воздух, шелест листвы и плеск воды под камнями так убаюкивали, что вставать вообще не хотелось. Впрочем, отдохнуть мы имели полное право, ведь обратный путь всегда короче, а электрички из Чащи ходят чуть ли не каждые полчаса.
Дальше как в фильмах Гая Ричи: быстрый завтрак, разлили воды, умылись, искупались, я выставил обратный азимут и мы двинули в обратном направлении через те же биомы ада.
Обратная дорога действительно показалась легче. Двигаясь по азимуту, точно так же промахнулись мимо тропы метров на двести. Шли опять по жаре, хотелось в тенёк поскорее попасть. А в теньке оказался комариный ад. Комаров почему-то стало раза в три больше, чем накануне! Останавливаться было нельзя от слова совсем, поэтому нам ещё и ускориться пришлось. По дороге встретили двух гадюк и еще двоих клещей я снял с одежды.
Домой вернулся уставший и довольный. По итогу я подумал, что вести сюда людей, к походной жизни не привыкших, смысла нет. Разве только если очень хочется хардкорных выходных. И существует реальная проблема размещения палаток. Проблему точно могут решить гамаки. В следующий раз есть смысл пойти севернее Шис-Носа, там вроде леса больше.
Вообще места там места дикие и чудесные. Ни души вокруг, абсолютное нигде. Без горизонта и твердой земли под ногами. Палящее солнце, слепни, вольный ветер и хлюпанье вечных болот.