Новая/старая моя рубрика, теперь в сетевом формате, – о культурной политике в Самаре и окрест; о том, что теперь этим словом обзывают; и о том, можно ли что-то сделать даже тогда, когда у отцов-командиров рука упорно тянется к портупее.
Начну с того, как нас приучают забыть о существовании книг. Только маленькое отступление: я не о множестве профессионально причастных у книге людей, действительно ее любящих. Я сам прошел часть тернистого пути, некоторое время служа в библиотеке, некоторое время занимаясь торговлей печатной продукцией, некоторое время – издательской деятельностью, некоторое время читая в университете различные курсы, связанные с культурными практиками. Потому эти заметки о нас с вами и не о нас одновременно. Заметки обидные, но куда деваться: битву за культуру чтения мы с вами проиграли.
***
Несколько примеров из прошлого.
Начало 60-х. Принято решение о расформировании Куйбышевского суворовского училища в несколько этапов. Последние роты суворовцев готовятся убыть в Казань, а в Куйбышеве уже начали исполнять оргприказы. Библиотека была вывалена на снег улицы Обороны (бывшая Казанская, нынешняя Алексея Толстого): уникальные издания XIX – начала ХХ веков. Куйбышевская профессура (тогдашняя и будущая) часть библиотеки спасла. На конных подводах, тележках, прикрученных к велосипедам, в мешках, перекинутых через шею, спасатели собирали из сугробов антикварные издания и тащили их домой. Чтобы читать, давать читать коллегам и студентам. Чтобы книги продолжали жить. Среди этих спасателей была и моя тетя Нелла Львовна Клейн, будущий доктор исторических наук, заведующая кафедрой экономической истории экономической академии…
«Человеческая память похожа на чувствительную фотопленку, и мы всю жизнь только и делаем, что стараемся стереть запечатлевшееся на ней» *.
***
Середина 70-х. Профсоюзные библиотеки получили приказ избавиться от «старых» книг. Списать, выкинуть, сдать в макулатуру, сжечь! Мне позвонила родственница, директор одной из таких библиотек. Ее слезы душили, когда она представляла, что нужно снести их на помойку. Так у меня оказались полные комплекты оттепельных «Нового мира», «Юности»…
«Может быть, лучше не видеть жизни такой, как она есть, закрыть на всё глаза и веселиться» *.
***
90-е. Переход к новой политике в сфере книгоиздательства. Первое впечатление – восторг от новых для нас авторов, названий! Настоящий праздник для книгогурманов «самой читающей страны в мире». Но затем цены на книги начали расти по экспоненте. Что случилось? Оказывается, главная причина в том, что тиражи и низкие цены во многом держались на предзаказах от библиотек и книготорговцев. Издатели получали гарантии, под которые даже в условиях «базарного» капитализма можно работать.
Многие процессы были централизованы, а это же так неправильно. Нет гарантий – растут риски. И средний тираж книги в 100 000 экземпляров уменьшился до 1 000, а ныне и 400 – успех! Можно ли частному лицу вписаться в процесс, если средняя цена книги – около 2 000 рублей? Можно, если у тебя соответствующий доход. Вот только, к сожалению, у тех, кто нуждается, как правило, нет такого дохода, а у тех, у кого искомый доход есть, как правило, нет потребности в книге.
И книга теперь – предмет роскоши, элемент дизайна.
«Во всяком случае, вы делали глупости из-за стоящего дела…» *.
***
Те же 90-е. Вначале повсеместно стали исчезать киоски «Печати», затем они превратились в лавки по продаже сигарет, презервативов и сувениров. Растут аппетиты почтовиков, а за ними – почтовые накрутки на издательскую стоимость газет и журналов, и вот уже покончили с индивидуальной подпиской как массовым явлением. Исчезли понятия «утренняя» и «вечерняя» газеты. Не те, которые набор информационных сообщений, ангажированных спонсорами, а те, которые аналитика, приглашающая к размышлению. У интеллигенции стало допустимым не следить за содержанием «толстых» журналов.
Люди бросаются в библиотеки, а в настоящих библиотеках вводятся лимиты на выдачу читательских билетов. Например, студентам младших курсов. В «дворовых» же библиотеках царят вкусы охлоса. Самый высокий среди газет тираж – у «СПИД-инфо».
Но со временем настоящие библиотеки теряют возможность покупать настоящие книги, их максимум – 10 % от вышедших в свет. И федерального закона об обязательных экземплярах, по сути, нет. Опять всё упирается в цены, тендеры и человеческий фактор. В то, за кем последнее слово при выборе литературы для закупа. И хорошо, если эти люди слушают и слышат специалистов. Но, как правило, некогда же…
«Кто не создаёт, должен разрушать. Это старо как мир. Психология малолетних преступников» *.
***
«Нулевые». В университет приходит новый ректор, и вскоре появляется приказ: списать все издания, вышедшие до 80-х. Все! Не только естественнонаучные, но и гуманитарные. На самарском «Эхе Москвы» была такая передача «Три Богатыря» (Валера Бондаренко, Сергей Лейбград и я). Мы подняли бучу, «общественность» нас поддержала, приказ дезавуировали. Но об этом горе мы узнали, потому что альма матерь всё-таки, а сколько таких приказов появилось втихую…
«Цветным не нравится книга «Маленький черный Самбо». Сжечь ее! Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и ее тоже! Кто-то написал книгу о том, что курение предрасполагает к раку легких. Табачные фабриканты в панике. Сжечь эту книгу! Нужна безмятежность, спокойствие. Прочь всё, что рождает тревогу! В печку!» *
***
«Десятые». В библиотеках, даже научных, начали повсеместно появляться всяческие кружки по выпиливанию лобзиком, ансамбли по виртуозному исполнению «топотухи» и пению хором. И «топотуха», и лобзик замечательны – и вместе, и порознь, но покажите мне хотя бы одну серьезную психологическую/педагогическую/методологическую работу про то, что все эти кружки способствуют научению любить читать.
Библиотеки превратились в клуб. Хорошее слово, однако в данном случае оно синоним «оливье». В ней теперь можно заниматься чем угодно наравне с чтением. Наравне, но, мне так кажется, государство финансирует библиотеки именно для научения чтению, и это абсолютно не имеет никакого отношения к государственному планированию поголовья библиотечных посетителей, где те, кто когда-никогда заглянет в читальный зал, уравнены с посетителями библиотечной галереи и зрителями театрального спектакля.
«Почему книги вызывают такую ненависть, почему их так боятся? Они показывают нам поры на лице жизни» *.
***
Наше время. И тут по библиотекам «жахнули» федеральной программой по созданию архипелага «модельных» библиотек. Дело хорошее в той части, когда библиотеки красят/белят/штукатурят по индивидуальному проекту. Но поинтересуйтесь, есть ли в технических заданиях этих проектов раздел, в котором проектировщикам предписано учитывать растущие запросы фондохранилищ, а если уж совсем «по чесноку», то спросите, сколько книг списано в процессе ремонта и куда книги эти дели, и кто конкретно отвечает за распределение книг по разделам «устаревшие» и «пусть пока поживут».
Вы удивитесь полученным ответам. Они свидетельствуют о катастрофе, которую мы еще не переживали.
***
А губернатор, мэры, главы администраций, министры и начальники департаментов под «стрёкот телекамер» продолжают «разрезать ленточки». Они имеют право не знать нюансов, о которых я сегодня написал, но они не имеют права набирать своими советниками «лизоблюдов» (ну, вы поняли), которые не подсказывают им, что такие нюансы в природе есть.
«– Значит, вам уже всё равно?
– Нет, мне не всё равно. Мне до такой степени не всё равно, что я болен от этого» *.
* Все цитаты из книги Рэя Брэдбери «4510 по Фаренгейту».