Слыша бесконечные филиппики в адрес пророссийских симпатизантов, взявших в оборот Донбасс, задаешься вопросом – какие политические партии Украины выражают чаяния групп, стремящихся к сближению с Российской Федерацией? И не является ли довод об угрозе со стороны Москвы, повторяемый с того дня, когда над зданием Верховной Рады в Киеве подняли жовто-блакитный прапор, всего-навсего оправданием естественной деградации украинского государства?
Если верить отдельным таблоидам, в этой стране накануне майдана 2014 года действовало 14 пророссийских партий. Тогда как на Украине насчитывается несколько сотен партийных объединений. Соотношение такого рода группировок далеко не в пользу России. И можно ли считать проводниками влияния Кремля те 14 партий, большинство которых как мыльный пузырь? Взять, к примеру, обновленную КПУ, возглавленную Петром Симоненко (коммунисты считаются чуть ли не основными российскими ставленниками). Он трижды баллотировался на выборах президента страны, однако движение, которым руководил этот политик, было не самостоятельной силой, а придатком «Партии регионов». Стратегия украинских коммунистов выражалась в том, чтобы привлекать голоса избирателей в пользу депутатов Верховной Рады от оппозиции или блока управленческой номенклатуры с Юго-Востока. Программное требование придать русскому статус государственного языка - беспроигрышный козырь, с которым «регионалы» шли на выборы. Тем не менее, взгляните на состав руководителей «Партии регионов». Видите среди них хотя бы одного последовательного сторонника единения с Россией? В той обойме крупные бизнесмены, партаппаратчики, начавшие карьеру в КПСС, ученые республиканского уровня – все те, кому распад Советского Союза был выгоден, означая рост личного статуса и привилегий. Роль «Партии регионов» с КПУ в арьергарде нисколько не противоречила концепции украинской державы, где решающее слово оставалось за ставленниками Галичины. Пожалуй, все без исключения выходцы с Востока Украины, ставшие народными депутатами, занимают компрадорскую позицию по отношению к правящему режиму. Среди женщин-политиков этим курсом следуют Инна Богословская (родом из Харькова), Александра Кужель (из Донецкой области), Наталья Королевская (с Луганщины). Однако нет примеров того, что западенцы отстаивали бы, допустим, права русскоязычных.
Наталья Королевская после атаки политических оппонентов
Напомним, что на референдуме 1 декабря 1991 года за независимость Украины проголосовало 80-85 процентов жителей Донецкой и Луганской областей, и среди них тогда, судя по всему, даже речи не велось о том, чтобы уйти в Россию вместе с инфраструктурой. Юнионистский тренд был в то время непопулярен, и его не смогла бы в Донбассе продвинуть ни одна политическая сила. Понятно, здешний социум высказался за «европейские ценности в составе единой Украины», за сытую жизнь, и будь этот вектор развития сколько-нибудь реализован, то ни в Донецке, ни в Луганске не говорили бы о России в благостном тоне. Сильно сомневаюсь в том, что поменяйся россияне с народом Донбасса ролями – у них благополучие хотя бы как в Польше, а нам пришлось бы спасаться от войны, - облеченные властью донецкие стали бы помогать беженцам. Да они медного гроша и тряпки - наготу прикрыть, - не дали бы! Хочется ошибиться в этом выводе, но - «факты – упрямая вещь».
Имидж Донбасса - внешний глянец, в СССР был образцово-показательным. Его жители представлялись крепкими, радушными и советскими до мозга костей людьми. Пропаганда их собирательно-героического образа – заслуга и саратовца, актера Бориса Андреева: в знаменитом фильме «Большая жизнь», изображая горнорабочего, тот маршировал с отбойным молотком на плече и пел: "Идет вперед стахановское племя, идут шахтеры в бой за уголек!". Однако нельзя отрицать, что в этом промышленном крае, где мало коренных (с родословной еще с Юзовки), силен российский этнический элемент, гремучая смесь кровей, сложился тип самосознания, четко разграничивающий «своих» и «чужих». Выпускники Саратовского госуниверситета, получившие распределение в Донецк, насколько помнится, с трудом приживались там, натолкнувшись на кумовство, извечно присущее и Украине, и российскому югу.
В Донбассе, и, тем более, в донецких верхах, с конца 80-х сочувствовали идее украинской независимости. В какой-то мере причина этого - переориентация инвестиционных потоков на Урал и Сибирь, произошедшая после смерти Брежнева, который покровительствовал Украинской ССР. Донбасс был на особом положении, первые секретари местного обкома ходили в любимчиках Кремля. Неудивительно, с того времени, когда уроженец Горловки Александр Засядько стал министром угольной промышленности Советского Союза, мафия и региональный патриотизм расцвели здесь буйным цветом.
Донецк, набережная реки Кальмиус
Испытать служебную дискриминацию в Донецке мог не только рядовой «кацап» - открыто посылали и московских чиновников, дабы показать кто в доме хозяин. А в армии словосочетание «донецкое землячество» было синонимом вопиющих форм дедовщины. В общем, ярлык криминальной столицы Украины прилип к Донецку не случайно.
В годы независимости Янукович и Ахметов превратили город в гетто, где чужак мог быть гостем, но отнюдь не сохозяином. Естественно, Донбасс выступал антагонистом в отношении Киева и Львова, но терки с «бандеровцами» не означали его пророссийской ориентации, а выглядели дележом жирных кусков, борьбой за местом под солнцем.
В какие-то моменты складывалось впечатление - донецкие готовы сдаться идеологически, лечь под «оранжевых». И вот в Краматорске представитель муниципалитета уже во всеуслышание заявляет о намерении выгнать из города кацапов с имперским мышлением, идет судилище над жительницей Макеевки Светланой Зайцевой (впоследствии умершей от туберкулеза, которым заразилась в тюрьме), что фактически было показательной расправой над русскими. Так что, по меньшей мере, наивно рассуждать о Донбассе как об исконной опоре России, да еще с учетом числа родившихся здесь украинских националистов. Чего стоит один диссидент Иван Дзюба, написавший книгу «Интернационализм или русификация?», где утверждается – «на Украине колониальный гнет под личиной братства» (это было сказано в момент, когда украинские громадяне могли ежедневно уплетать деликатесы, а в российской провинции большей частью питались мороженым хеком, синими курами и крупой-дробленкой).
Ныне Донбасс борется против официального Киева с оружием в руках, но обернись ситуация иначе, не исключено, что «сепары» обратили бы огонь в сторону российских войск. Доводилось выяснять настроение беженцев из охваченных боевыми действиями областей Украины.
В ближайших к театру войны регионах, куда устремился первый поток вынужденных переселенцев, бросилось в глаза множество роскошных иномарок с донецкими и луганскими номерами. Их владельцы вели себя крайне вызывающе и в случившемся обвиняли Россию, требуя компенсации. «Разве не знаешь? – повторял мой одноклассник, ставший на Украине бизнес-партнером Коломойского, - это Россия натворила!». Нет, господа, война в Донбассе – гражданская, и она, прежде всего, акт агонии несостоявшегося украинского государства.
Аэропорт, получивший имя Сергея Прокофьева, стал ареной тяжелых боев
О том как российские власти воспользовались ситуацией, возникшей на Донбассе к началу 2014 года, оказавшегося точкой невозврата по отношению этого региона к остальной Украине, судить проще, нежели о роли спецслужб в развязывании войны, которая приняла угрожающие масштабы. Но отрицать эту роль, в том числе, как противовес влиянию других стран, было бы глупо. Хотя, признаемся: если Соединенные Штаты взяли под контроль идеологию самостийной державы с тризубом на гербе, то Россия имела твердую опору только в Крыму, где лозунги о воссоединении с большой родиной находили исключительную поддержку. Донбасс же выдвигал план автономизации, и эти стремления резко здесь усилились под влиянием событий в Киеве после отказа президента Януковича подписать соглашение с Евросоюзом. Донбасский сепаратизм олицетворяли первоначально не полевые командиры – Захарченко, Стрелков, Павлов (Моторола), а заправилы из «Партии регионов» - клана, отлучаемого от кормушки киевскими революционерами. Клинч, в который вошли два олигархических лагеря Украины в период майдана-2014, означал распад ее политической системы: власть избавлялась от центристов в пользу евроинтеграционного «мандата» как единственной охранной грамоты.
Перехват протестных настроений, разгоревшихся в промышленном сердце Донбасса, когда акции в Киеве переросли в бои с верными Януковичу силами правопорядка, теми, кто возглавил непризнанные Луганскую и Донецкую народные республики, был на руку России. Об этапе до этой «революции снизу» наши патриоты не вспоминают, а в Донецке даже намеки на конъюнктурность Новороссии воспринимаются как оскорбление.
Все же нельзя забывать, что город этот вплоть до захвата власти в стране экстремистами оставался самодостаточным центром, который вместе с Украиной дрейфовал отнюдь не в сторону русского мира. Здесь говорится о ситуации в целом, а не о частных умонастроениях. Хотя Донецк больше двадцати лет жил при западенском государственном проекте, подчиняясь чужим правилам игры, вольно или невольно принятым на декабрьском референдуме 1991 года (многие русскоязычные на Украине тогда не понимали, за что голосуют), сложившийся уклад в той или иной мере устраивал местных граждан.
Семь лет назад я выполнял опрос в социальных сетях и на улицах Донецка, предлагая случайным лицам высказаться на тему аншлюса с Россией. И почти не встретил сочувствующих этой идее. Обстоятельства вдохновляли дончан и, тем более, молодежь, носить «укропскую» символику, гордясь брендами, которые стали возможны только при независимости. Главный из таких брендов - футбольный клуб «Шахтер», получивший в распоряжение домашний стадион мирового уровня, - "Донбасс-арена", и из редкого гостя евротурниров, каким он оставался в советское время, превратившийся в постоянного их участника и в собирателя трофеев. Титулы чемпиона и обладателя Кубка страны, регулярно завоевываемые «Шахтером», будили даже у равнодушной к футболу части жителей Донбасса чувство причастности к тому, что составляет гордость нации. В том, что эта солидарность была уничтожена, повинны в первую очередь не «москали», а пребывающие в плену родоплеменных предрассудков реликты с Запада, с твердолобым упорством продолжавшие называть юго-восточных сограждан неполноценными украинцами.
"Донбасс-арена" в день матча сборных Украины и Англии на Евро-2012
При сильном имущественном расслоении людей и, несмотря на положение региона-донора, Донецк мог бы сравниться по уровню жизни с российскими городами-миллионниками. Здесь до войны удивляло число шикарных автомобилей, не пустовали дорогие рестораны. Наша пропаганда твердит о бедности народа в независимой Украине, но на самом деле целые слои ее населения стали зажиточнее, чем прежде в УССР. Правда, объясняется таковое обстоятельство не экономическим ростом, а особенностями местного уклада, структурой общества, где после распада Советского Союза отрылись все энергетически выгодные ниши для «своих», тогда как «чужаки», рассчитывающие на честную конкуренцию, отсечены даже от низовых звеньев кормовой цепочки. Тема украинских кланов отражена в очерке «Амурские войны», публикация которого в журнале «Крокодил» в 1987 году чуть не стоила жизни автору – спецкору Виталию Витальеву. Любопытнейшее чтиво! В этом материале, если кто не знает, рассказывается о группировке криминального лидера Александра Мильченко по кличке Матрос, действовавшей в Днепропетровске под прикрытием партийных бонз. Организованная преступность в позднем СССР была распространенным явлением: из среды бандитских сообществ, зародившихся практически во всех крупных городах красной империи, выдвинулись «владельцы заводов, газет, пароходов». Но тотальное ее сращивание с правоохранительными органами, судебной, исполнительной властью и даже с врачебной кастой – светила психиатрии поставили Мильченко "оправдательный" диагноз, чтобы облегчить его участь подследственного, - как в случае с Матросом, представляется возможным только там, где слово «землячество» не пустой звук. Уголовное дело в отношении этого крестного отца мафии возбуждалось 12 раз, и всегда его закрывали, пока в расследование не вмешалась бригада МВД СССР. Учинить проверку в Днепропетровске какое-то время не смела ни одна московская комиссия.
Криминальный лидер, герой "Амурских войн" Александр Мильченко
Такое попустительство объяснялось элитарностью Днепропетровской области – родины Брежнева, Щербицкого, кузницы партийных кадров, одного из ключевых центров оборонной и космической промышленности Советского Союза. На ниве вседозволенности и расцвел местечковый национализм в тех украинских регионах, где никак не ждали антиимперских настроений. Без конца повторяемая там фраза, - «Не вмешивайтесь, русские, в наши внутренние дела, сами разберемся!», - это нежелание поступаться стилем жизни в угоду мифического братства.
Скажете, нельзя отождествлять народ с каморрой? Да. Однако также не проигнорировать истину: в социуме с ярко выраженными кумовскими наклонностями индивидов – там, где возведены в абсолют отношения с успешными родственниками, одноклассниками, сослуживцами, и доступ к благам подразумевает обладание связями, малодосягаемыми для обычного приезжего, любое вмешательство извне с целью восстановить законность затрагивает всеобщие интересы. Как уже говорилось, в этом смысле Донбасс – не исключение на Украине, и на его образ, пусть это тяжело признавать, ложится густая тень одиозных фигур, о которых читаешь в книге «Донецкая мафия» (авторы – Сергей Кузин и Борис Пенчук).
Так друг ли для России Донбасс – пусть вынужденный, или же он подобен Троянскому коню? Обретем ли мы с учетом перечисленных обстоятельств в лице его жителей верных подданных, не грозит ли Донецкий край с его изношенными промышленными фондами и разоренным войной хозяйством стать еще одним дотационным регионом в составе РФ и мафиозным гнездом, наподобие Дагестана и Чечни? Думается, в этой связи важно четко понимать следующее. Крым, в значительной мере подчиненный союзным структурам в СССР, не был органичной частью Украины, зато Донецк и Луганск, принадлежа, в основном, к русскому культурному полю, состояли в той матрице, из которой выросла самостийность со всеми ее отличительными чертами. Приходилось слышать о якобы весомой доле украинцев в Крыму, но граждан этой национальности на самом деле там мизерное число, пусть жители полуострова и говорят с фрикативным «г». В 1973 году на заседании кабинета Правительства УССР обсуждалась возможность прекратить выпуск крымской газеты на украинском языке, так как у издания почти не было подписчиков. Первый секретарь ЦК КП Украины Владимир Щербицкий раскритиковал предложение, и печатать газету продолжили. А вот в Донбассе таких прецедентов не возникало – «таблоид» под названием «Радянська Донеччина» выходил дважды в неделю внушительными тиражами. Российская телеведущая Тутта Ларсен, в миру - Татьяна Романенко родом из шахтерского поселка в Макеевке, рассказывала: ее школьная учительница на уроке под настроение напевала «Несе Галя воду», тем самым вызывая живой отклик и симпатию учеников. Но если бы педагог так запел в учебном заведении Крыма, не исключено, что дети сочли бы его сумасшедшим.
Несмотря на русификацию, украинский язык и, главное, дух всегда коренился в Донецке, Луганске, Запорожье, Днепропетровске, Харькове.
Крым принадлежит к другому ареалу. Не ради красного словца одна симферопольская газета первой половины 90-х называлась «Южная столица», а стилистический шарм ее авторов указывал на их московские или питерские корни - после депортации татар, сюда на постоянное жительство прибыло много выходцев из исконно российских регионов.
Словом, украинизация Донбасса в 20-30-е годы имела под собой отзывчивую почву, если говорить об этническом составе на территории русско-украинской чересполосицы. Не было сомнений в том, что коли «единая и неделимая» Российская империя приказала долго жить, то земли под Луганском справедливо отданы Украине, а на восток от озера Эльтон лежит естественная вотчина Казахстана. И нынешняя ситуация в Донбассе ничуть не копирует судетскую историю в 1939-м, хотя украинствующие пропагандисты пытаются убедить общественное мнение в обратном. Ни один политический деятель крупного калибра, делегированный в органы власти от Донбасса, и отдаленно не похож на основателя Судето-немецкой партии в Чехословакии Конрада Генлейна, который, победив на парламентских выборах, действовал в интересах страны-захватчика. И те силы, что выставляются идеологами украинства как пророссийские, на деле куда больше тяготели к «желто-голубой» государственной модели, дающей им определенную вольницу, нежели к «тоталитарной» Российской Федерации.
Лишь когда цивилизационная несовместимость Востока и Запада страны обернулась открытым военным нападением клики Порошенко на Донбасс, где, наконец, во весь голос заявили о своих правах, этот регион стал выглядеть естественным союзником России.
Жители шахтерского края, взявшись за оружие, будем надеяться, вырвались из заколдованного круга украинской государственности и добьются преимуществ, немыслимых в формате незалежной, сколько бы президентских гонок ни выигрывали «юго-восточные» выдвиженцы.
Ополченцы из Донбасса хорошо экипированы и вооружены
Саратов, лето 2017 года.