41 MY CHILDHOOD IN THE USSR, FIRST IN THE FIGHT!

Dear friends, I bring to your attention an audiobook in two versions in Russian and English and text accompaniment to it.

(первые в драке)
В нашем общежитии народ подобрался буйный, активный, легкий на подъем, и на развлечения, и на драки. Особенно выделялась копания, состоящая из трех человек: Вовчик Нанов, Рафка Сулов и Борис Пау. Как самая грандиозная пьянка – так они в первых рядах, как самая грандиозная драка, так они там же. Не смотря на все это ребята были умными и учились хорошо, поэтому их не отчисляли и довольно снисходительно смотрели на такие выходки. Девчонки, в большинстве своем эту команду недолюбливали. Стоило им собраться вместе, как компания обрастала еще десятком ребят, и если они стояли по средине коридора, то девчонки предпочитали обойти их другим этажом, чем проходить рядом. Ощущение было полным: будто идешь сквозь строй. И никаких высказываний в свой адрес вроде бы не слышишь, но, тем не менее, в след раздается гомерический хохот. И думай, что хочешь, над чем они там потешаются. Так же у ребят была совершенно отвратительная привычка награждать бедных девчонок прозвищами. Самые безобидные имели мы с Юлькой. Я – светленькая полненькая – имела кличку «Восточная женщина» с расшифровкой: «Мы народ восточный любим женщин сочных», Юльку – маленькую, пухленькую, соблазнительную, активную и эмоциональную – прозвали «Вертушка». Но были вполне симпатичные девчонки, имеющие такие клички, как «Нога», «Рыбий глаз» и «недолеченная», причем последнюю, бедная девушка получила, только за то, что ее кто-то видел один раз в женской консультации.
Наше первое знакомство с ребятами произошло при весьма неприятных обстоятельствах. Я уже училась на втором курсе и дружила с рабфаковцами, так как там училась моя Надюшка. Так же мы тепло общались с ребятами вечерниками. Все дни рождения, все праздники, каждую сдачу экзаменов, в то время, мы отмечали вместе с ними, ходили в кино, гуляли по городу, и вообще, души друг в друге не чаяли. И вот однажды в нашу комнату забегает разгоряченный Женька Жниев и говорит: «Попроси прощения у Надюшки, я ее, кажется, нечаянно зашиб».
Как это?
Понимаешь, на меня летят с кулаками, а мне кто-то виснет на плечи, ну я и стряхнул, а когда смог обернуться и посмотреть, в углу Надюшка валялась. Зачем девчонки в драку лезут?
А, что случилось?
У нас в общаге чужие.
Надо пояснить: если в общежитие случайно забредали городские ребята, то дело практически всегда заканчивалось дракой. Наши парни не любили чужих, и не скрывали этого. Может потому, что им часто доставалось от местных парней, а может от того, что они ни с кем не собирались делить своих девчонок. Так получилось и в этот раз. Ребята - вечерники пригласили в общагу своих Омских сокурсников, что-то отметить, там были и мы: тихо выпивали, веселились, болтали, все проходило как обычно. В какой-то момент я вышла, и тут случилось ЧП. По словам Надюшки, в комнату вломился кто-то из местных и заявил: «А что это вы тут делаете? Почему разрешения не спросили? Я здесь хозяин!». Ребята сначала от такой наглости потеряли дар речи, а затем грубо выпроводили незваного гостя из комнаты. А дальше многого не надо. Он кинулся на второй этаж и бросил клич: «Чужие наших бьют». И все парни, что в этот момент были в комнатах, побежали лупить четырех ни в чем не повинных ребят.
Наши девчонки, видя, на сколько не равны силы, бросились на подмогу. Они в прямом и переносном смысле прикрывали ребят своими хрупкими телами. Надюшка висла на руках, Ольга Шаронова вклинивалась между дерущимися и закрывала собой мальчишек от ударов, А Иришка Щекова, если кто-то из наших падал, просто ложилась на него сверху и не давала пинать жертву ногами. Надо сказать, что они спасли пацанов от полного избиения, так как среди общежитских ребят существовал негласный закон – на девчонок руки не поднимать ни при каких обстоятельствах. За это можно было и самому огрести по полной программе, поэтому, когда, кто-нибудь из моих подружек вклинивался между дерущимися, ребята только кричали: «Уберите девчонку», __ но тронуть ее не смели, так же, и в тот момент, когда Иринка упала на Лешку и прикрыла его своим телом, избиение ногами тут же прекратилось.
Вскоре приехала милиция, но наши мальчишки отказались подавать заявление, недвусмысленно намекнув, что сами разберутся. Мы опять собрались в их комнате, считая раны, и вспоминая события. У одного из Сережек были разбиты губы, у другого – распух нос, а у Лешки красовался огромный синяк, но, не смотря на это, ребята улыбались, вспоминая драку и решительные действия моих самоотверженных подружек.

(достаньте елочку)

Второе столкновение с этими парнями оказалось хуже предыдущего. Этот день начался очень хорошо. Мы с Надюшкой отсидели на занятиях, а на вечер у нас было запланировано посещение ресторана вместе с нашим земляком по имени Саша. Он тоже учился в одном из институтов города Омска, кажется, в автодорожном. Встреча проходила в теплой дружественной обстановке. К нам никто не лез, и мы никому не мешали. Вечер только слегка омрачился небольшим неприятным событием.
Я заметила, что на меня в упор смотрит здоровый рыжий дядька лет пятидесяти. «Ну, смотрит и ладно, не лезет же, за осмотр денег не берут» __ рассудила я. Но когда мы, наконец, засобирались домой, и, в связи с этим, спустились в вестибюль, оказалось, что Рыжий последовал за нами. Он подошел и вежливо попросил разрешения со мной поговорить. Я согласилась. Мы сделали несколько шагов в сторону.
Я живу в этой гостинице, не хотите ли пройти со мной в номер?
Мужчина, неужели я дала Вам повод?
Разумеется, нет.
Тогда почему Вы смеете делать мне такое непристойное предложение? Вы, ведь, по возрасту мне в отцы годитесь?
И тут с него, от злости, слетела вся интеллигентность:
Баран сначала матку сосет, а потом ее трахает.
Так, то баран!!!, __ резонно заметила я.
Глаза мужчины тут же налились кровью. Лицо, и без того красное, как у всех рыжих, стало, совершенно, пунцовым. Я невольно сделала шаг назад, но на выручку пришел Сашка:
Какие-нибудь проблемы?
Нет, все в порядке, уходим.
Итак, мы отправились домой, в нашу общагу, которая, в большинстве случаев, все-таки, для нас, была тихой гаванью. Но не в этот день.
Толи в «торец» (это ближайший, к общежитию, магазин, находившийся в одном здании с нашим учебным корпусом) вино завезли, толи студенты потихоньку начали отмечать Новогодние праздники, ведь дело происходило тридцатого декабря, но, почему-то, вся мужская часть общежития находилась в состоянии разной степени подпития.
Нам понадобилось немедленно установить елку, которая мирно висела за окном. Мы с Надюшкой попытались его открыть, но не тут то было: рама намертво примерзла к подоконнику. Безуспешно по очереди, подергав за ручку, решили привлечь к этому процессу грубую мужскую силу, которая в огромном количестве уныло бродила по коридору в поисках приключений. Ближайшими, на наше горе, оказались Борис Пау и Володя Подря. Мы с Надюшкой пригласили их в комнату и попросили помочь в нелегком процессе высвобождения елки. Ребята с радостью согласились. Безудержная сила, бродившая в их молодых телах, видимо, давно искала выхода. Ребята с энтузиазмом принялись за дело, и первым же рывком Вовчик высадил стекло из внутренней рамы. Борис небрежно отодвинул друга в сторону и вторым рывком обрушил стекло второй __ наружной рамы. И вот, тридцатого декабря, при температуре на улице минус двадцать пять градусов, наша комната оказалась напрямую соединенной с зимней стужей. Ветер со свистом врывался в помещение, температура стремительно падала, а мы, вчетвером, стояли с открытыми ртами и взирали на стеклянное побоище.
Первой в себя пришла Надюшка и быстро затащила елку в комнату, затем вытянула вторые матрацы из-под верхних и заложила пробоину. Температура стала постепенно приходить в норму, уже не шел пар из рта, и все остальные начали потихоньку обретать дар речи. Но к первой, он, все же, вернулся Надюшке:
Ты!!! Урод!!! Что ты наделал, – кричала она наскакивая на Борьку.
Я же не нарочно – слабо оправдывался парень.
Ты чудовище! __ заявила Надя, уперев указательный палец ему прямо в щеку.
Борька смахнул ее руку, но сорока трех килограммовой Надюшке оказалось этого достаточно, и она с размаху села на постель. Не снеся такого оскорбления, моя подружка не придумала ничего лучшего, как начать пинать Борьку ногами. Она и попадала то в него через раз и вызвала в огромном, почти двух метровом юноше, по началу, лишь недоумение, но по мере того как удары ее туфлей на платформе, все чаще достигали цели, Борькино недоумение постепенно перерастало в раздражение. Он с улыбкой слегка толкал ее в плечо, но и этого хватало, чтоб легкая, как пушинка, Надюшка, каталась по кровати. От своего бессилия она постепенно приходила в ярость. Мы с Вовчиком, поначалу растерялись и не сразу поняли, что происходит, но, когда я заметила лютую ненависть в глазах подруги, то не на шутку испугалась. Мы в два голоса с Володей уговаривали их остановиться, но наши слова не возымели никакого действия. Наконец, Надюшка изловчилась и со всей силы зарядила Борьке в самое больное место. Тут мы с Вовкой заметили, что и Борькино лицо исказила гримаса ярости, и уже на полном серьезе он сжал кулаки. Но у него на руках, повис Вовка Подря, силой развернул, и потащил из комнаты, приговаривая: «Одумайся, с кем ты связался?». Разъярённая Надюшка, истолковав эту фразу по-своему, подскочила с кровати и со всей силы врезала пинка под зад Вовке. И теперь уже он пошел на Надюшку белый от ненависти. Но на его пути, я встала грудью, развернула за плечи и вытолкнула из комнаты. В этот момент к нам вернулся, куда-то отлучавшийся, и, пропустивший всю историю, Сашка, наш земляк, с которым мы были в ресторане. «Что тут происходит?», – только и успел вымолвить он, и тут же получил сокрушительный удар по морде. Услышав звук, падающего тела, я выглянула за дверь и увидела неподвижного Саньку, уютно расположившегося верхней половиной в комнате наших соседок, а нижней – в коридоре. Бедному Саньке досталась вся нерастраченная ярость Вовки Подри. Ребята, правда, ограничились одним ударом и сразу же ушли. Но это мало, что значило. Через пять минут сюда могла примчаться целая толпа выпивших студентов, чтобы продолжить драку, и не потому, что Санька в чем-то провинился, а только по тому, что он забрел на чужую территорию. Поэтому мы с Надюшкой, как могли, быстро привели его в чувство. «Ничего-себе, сходил в гости.» -- только и сумел сказать он разбитыми губами. Мы, вкратце, обрисовали ситуацию.
С вами-то ничего не случиться?
Нет, не бойся, они больше не вернутся.

Так оно и вышло, даже из мужиков никто не прибежал поучаствовать в продолжении драки. Наверное, Вовка с Борькой сочли, что с бедного Сашки вполне достаточно.
Итак, тишина и покой вновь воцарились в нашей комнате, но на душе у нас было муторно. Сама ситуация не вызывала радостных эмоций, а перспектива обрести врагов в лице этой чумной, неугомонной компании, ввергала нас в тоску и уныние. Второй этаж стал для нас запретным местом. С этих пор мы обходили его тремя дорогами.




Nason is coming.

(first in fight)
In our hostel, the people crept up violent, active, easy-going, and for entertainment, and for fights. Particularly distinguished was the digging, consisting of three people: Vovchik Nanov, Rafka Sulov and Boris Pau. Like the grandest booze - so they are in the forefront, like the grandest fight, so they are there. Despite all this, the guys were smart and studied well, so they were not expelled and rather condescendingly looked at such antics. The girls, for the most part, did not like this team. As soon as they got together, the company was overgrown with a dozen more guys, and if they stood in the middle of the corridor, then the girls preferred to go around them on another floor than to pass next to them. The feeling was complete: as if you were going through the ranks. And you don’t seem to hear any statements addressed to you, but, nevertheless, Homeric laughter is heard in the wake. And think what you want about what they're making fun of. Also, the guys had a completely disgusting habit of rewarding poor girls with nicknames. Yulka and I had the most harmless ones. I, a fair plump one, had the nickname “Oriental Woman” with a decoding: “We love oriental women for juicy women”, Yulia - small, plump, seductive, active and emotional - was nicknamed “Pinwheel”. But there were quite nice girls with nicknames such as "Leg", "Fisheye" and "Seven times aborted", and the latter, the poor girl received, only because someone saw her once in the antenatal clinic.
Our first acquaintance with the guys happened under very unpleasant circumstances. I was already in my second year and was friends with the workers' faculty, since my Nadyushka studied there. We also warmly communicated with the guys in the evenings. All birthdays, all holidays, every passing of exams, at that time, we celebrated with them, went to the cinema, walked around the city, and in general, did not cherish each other's souls. And then one day a heated Zhenya Zhniev runs into our room and says: “Ask forgiveness from Nadyushka, I seem to have accidentally hurt her.”
Like this?
You see, they fly at me with fists, and someone hangs on my shoulders, so I shook it off, and when I could turn around and look, Nadyushka was lying in the corner. Why do girls get into fights?
And what happened?
We have strangers in the hostel.
It should be clarified: if the city guys accidentally wandered into the hostel, then the matter almost always ended in a fight. Our guys did not like strangers, and did not hide it. Maybe because they often got it from local guys, or maybe because they were not going to share their girls with anyone. That is what happened this time as well. The guys - evening party invited their Omsk fellow students to the hostel, to note something, we were there too: we drank quietly, had fun, chatted, everything went on as usual. At some point I went out, and then an emergency happened. According to Nadyushka, one of the locals broke into the room and said: “What are you doing here? Why was permission not asked? I'm the boss here!" The guys at first lost the power of speech from such impudence, and then rudely escorted the uninvited guest out of the room. And then you don't need much. He rushed to the second floor and shouted: "Strangers are beating us." And all the guys that were in the rooms at that moment ran to beat four innocent guys.
Our girls, seeing how unequal forces are, rushed to help. They literally and figuratively covered the guys with their fragile bodies. Nadyushka hung in her arms, Olga Sharonova wedged between the fighting and covered the boys from blows, and Irishka Shchekova, if one of ours fell, simply lay on top of him and did not allow him to kick the victim with his feet. I must say that they saved the boys from a complete beating, since there was an unspoken law among the hostel guys - do not raise your hands on girls under any circumstances. For this, it was possible to scold me in full, therefore, when one of my girlfriends wedged between the fighting, the guys only shouted: “Remove the girl”, __ but they didn’t dare to touch her, just the same, and at the moment when Irinka fell on Lyoshka and covered him with her body, the kicking stopped immediately.
Soon the police arrived, but our boys refused to submit an application, hinting in no uncertain terms that they would sort it out themselves. We gathered again in their room, counting the wounds and remembering the events. One of the Earrings had broken lips, the other had a swollen nose, and Leshka had a huge bruise, but despite this, the guys smiled, remembering the fight and the decisive actions of my selfless girlfriends.

(take out the Christmas tree)

The second encounter with these guys was worse than the previous one. This day started very well. Nadyushka and I sat in class, and in the evening we had planned a visit to a restaurant with our countryman named Sasha. He also studied at one of the institutes in the city of Omsk, I think, in the road school. The meeting was held in a warm and friendly atmosphere. Nobody climbed to us, and we did not interfere with anyone. The evening was only slightly overshadowed by a small unpleasant event.
I noticed that a healthy red-haired uncle was looking at me point-blank fifty years old. “Well, he looks, okay, he doesn’t climb, they don’t take money for an inspection,” __ I reasoned. But when we finally got ready to go home, and, in connection with this, went down to the lobby, it turned out that Red had followed us. He came up and politely asked permission to speak to me. I agreed. We took a few steps to the side.
I live in this hotel, would you like to come with me to my room?
Man, did I give you a reason?
Of course no.
Then why do you dare to make such an obscene proposal to me? Are you old enough to be my father?
And then, from anger, all intelligence flew off him:
The ram first sucks the uterus, and then fucks her.
So, then a ram !!!, __ I reasonably noticed.
The man's eyes immediately filled with blood. The face, already red, like all redheads, became completely crimson. I involuntarily took a step back, but Sasha came to the rescue:
Any problems?
No, it's all right, let's go.
So, we went home to our hostel, which, in most cases, for us, was still a safe haven. But not on this day.
Toli in the “butt” (this is the nearest store to the hostel, located in the same building with our educational building) brought wine, feltings students slowly began to celebrate the New Year holidays, because it happened on December 30, but, for some reason, the entire male part of the hostel was in a state of varying degrees of drunkenness.
We needed to immediately install a Christmas tree that hung peacefully outside the window. Nadyushka and I tried to open it, but it didn’t work: the frame was frozen solid to the window sill. Unsuccessfully, in turn, pulling the handle, they decided to involve in this process the brute male force, which in great numbers dejectedly wandered along the corridor in search of adventure. The closest, to our grief, were Boris Pau and Volodya Podria. Nadyushka and I invited them into the room and asked them to help in the difficult process of releasing the Christmas tree. The guys happily agreed. The unbridled force that roamed in their young bodies, apparently, had long been looking for a way out. The guys enthusiastically set to work, and with the first jerk Vovchik dropped the glass from the inner frame. Boris carelessly pushed his friend aside and with a second jerk brought down the glass of the second __ outer frame. And so, on the thirtieth of December, at a temperature of minus twenty-five degrees outside, our room was directly connected to the winter cold. The wind whistled into the room, the temperature dropped rapidly, and the four of us stood with our mouths open and looked at the glass massacre.
Nadyushka was the first to come to her senses and quickly dragged the Christmas tree into the room, then pulled out the second mattresses from under the top ones and filled the hole. The temperature began to gradually return to normal, there was no longer steam from the mouth, and everyone else began to slowly acquire the gift of speech. But to the first, he, nevertheless, returned to Nadyushka:
You!!! Freak!!! What have you done, - she shouted jumping on Borka.
I didn’t do it on purpose, the guy justified himself weakly.
You are a monster! __ declared Nadia, resting her index finger on his cheek.
Borka brushed off her hand, but forty-three kilogram Nadya was enough, and she sat down on the bed with a flourish. Unable to endure such an insult, my girlfriend did not think of anything better than to start kicking Borka with her feet. She hit him every other time and caused in a huge, almost two meter young man, at first, only bewilderment, but as the blows of her shoes on the platform more and more often reached the goal, Borka's bewilderment gradually developed into irritation. With a smile, he lightly pushed her on the shoulder, but even this was enough to make Nadya, light as a feather, roll on the bed. From her impotence, she gradually became enraged. Vovchik and I were at first confused and did not immediately understand what was happening, but when I noticed the fierce hatred in the eyes of my friend, I was seriously scared. Volodya and I, in two voices, persuaded them to stop, but our words had no effect. Finally, Nadyushka contrived and with all her strength loaded Borka into the most painful place. Here Vovka and I noticed that Borka's face was also distorted by a grimace of rage, and in all seriousness he clenched his fists. But in his arms, Vovka Podrya hung, unfolded him by force, and dragged him out of the room, saying: “Think about it, who did you contact?”. Enraged Nadyushka, interpreting this phrase in her own way, jumped out of bed and kicked Vovka in the ass with all her might. And now he went to Nadyushka, white with hatred. But on his way, I stood up with my chest, turned around by the shoulders and pushed out of the room. At that moment, Sashka, our fellow countryman, with whom we were in a restaurant, returned to us, having gone somewhere, and having missed the whole story. "What's going on here?" - all he managed to utter, and immediately received a crushing blow to the face. Hearing the sound of a falling body, I looked out the door and saw the immobile Sanka, comfortably located with the upper half in the room of our neighbors, and the lower half in the corridor. Poor Sanka got all the unspent fury of Vovka Podri. The guys, however, limited themselves to one blow and immediately left. But that didn't mean much. Could be here in five minutes a whole crowd of drunken students rush in to continue the fight, and not because Sanka was guilty of something, but only because he wandered into someone else's territory. Therefore, Nadyushka and I, as best we could, quickly brought him to his senses. "Wow, went to visit." was all he managed to say through broken lips. We briefly outlined the situation.
Nothing will happen to you?
No, don't worry, they won't come back.

(а вот и не поцелуешь)

А между тем, на первом курсе, мы с Борькой даже целовались, не помню по какому поводу. Скорее всего, как-то раз возвращаясь из гостей темной ночью, Боря увидел меня, одиноко сидящую в коридоре на подоконнике и решил, не проходить мимо. А так как парнем он был красивым, то резко посылать его по дальше не хотелось. Сначала я честно пыталась объяснить, что у меня нет никакого желания с ним целоваться, но Боря оказался парнем упрямым и своих попыток не оставлял, действуя одновременно ласково и настойчиво. Я, как могла, выворачивалась из его рук, в надежде сбежать. Вся эта возня длилась около часа. Наконец Борька изловчился, поймал мою голову и прижал к своему лицу. Через пару минут я уже недоумевала: зачем же я так долго и упорно сопротивлялась. Целовался этот высокий, красивый, кудряво-блондинистый парень, похожий на Сергея Есенина, просто замечательно. Я на какое-то время даже забыла: где я, кто я, с кем я. Конечно, можно было часок-другой поцеловаться, сидя на подоконнике, так, для удовольствия. Но что же обо мне подумают люди, да и сам Борька? От этой мысли, неожиданно пробравшейся в голову, я пришла в себя, оттолкнула, потерявшего бдительность Дон Жуана, и понеслась по коридору к своей комнате. Борис не долго пребывал в состоянии растерянности, и уже через несколько секунд гулкие шаги раздавались по всему коридору – он, во всю прыть, несся за мной. Но этих нескольких секунд хватило, чтобы заскочить в комнату и успеть захлопнуть дверь перед самым его носом. Разочарованный Боря грустно стоял за дверью и шепотом уговаривал меня выйти и продолжить, так внезапно прерванное, приятное занятие. Я же уговаривала его идти спать, но Боря не отказывался от дальнейших попыток выманить меня из комнаты: так же шепотом пригрозил сломать дверь. А ее то и ломать не надо было. Стоило одним пальцем тихонечко нажать на одну из досок, как она плавно отходила внутрь комнаты. В образовавшееся отверстие просовывалась рука, и легким движением открывался замок. Благо Боря не знал об этом маленьком секрете, иначе борьба тут же продолжилась в моей комнате. Но Борик не успел перейти от слов к делу: проснулся кто-то из моих старшекурсниц и шуганул незадачливого Ромео, а за одно и меня.
И вот, после нашей ссоры, дни шли за днями, и ничто не нарушало размеренной жизни. Приближался Новый год.

Новый год!

Если на все другие праздники студенты старались разъехаться по домам, то на этот все оставались в Омске. Дело в том, что он проходил очень весело и задорно. У нас в общежитие бывало всякое: и ссоры, и драки, но никогда в Новогоднюю ночь. Все студенты были нарядные, пьяные, веселые и благодушные. И даже если ты остался один, без компании, то скучать тебе не дадут: и напоят и накормят, и натанцуют и спать уложат.
Поскольку все мы съехались в институт из разных часовых поясов, то Дед Мороз (всегда им был Славка Лукьянов) начинал ходить по комнатам и поздравлять студентов с девяти часов вечера. К полуночи он оказывался пьяным в дым, одетый в шапку, в белых усах и бороде, валенках и трусах, с пустым мешком за плечами.
Около одиннадцати народ садился за стол, чтобы проводить уходящий год, а в полночь во всем здании вырубался свет с криками ура студенты выбегали в коридор. В темноте в течение пяти минут все кричали, целовались незнамо с кем, потом кто-нибудь с четвертого этажа начинал бежать хватая за руку того, кто попадется на пути, тот – другого, другой – третьего, этот четвертого и т.д. Огромная живая цепочка неслась с четвертого этажа на третий, проносилась там по всему коридору, увлекая за собой все новые и новые звенья, затем пробегала через второй, через первый этаж влетала в танцзал и закручивалась с песней: «В лесу родилась елочка…» - вокруг лесной красавицы, стоящей по средине комнаты. При этом хвост цепочки находился еще на третьем этаже, а мы, наматывая вокруг елки все больше и больше колец, запыхавшимися голосами, горланили песню.
В студенческом городке, в общагах была другая, на мой взгляд совершенно дурацкая, традиция. В полночь из всех дверей комнат вылетали бутылки из-под шампанского и разбивались в противоположные стены. Этак, с пьяных глаз, и по балде кому-нибудь попасть можно. Праздник испорчен, да и носиться всю ночь по осколкам, будучи крепко выпивши, сомнительное удовольствие. У нас же народ веселился гораздо душевнее.
За столами в своих комнатах после полуночи уже никто не сидел, студенты резвились на танцах. Кроме прочего проходили разнообразные конкурсы, вручались призы, причем, как никогда активно все в них участвовали. Танцы продолжались до шести утра, а после этого студенты усталые, но счастливые расползались по своим комнатам.

(старый Новый год)

Не менее весело у нас в общежитие отмечали и старый Новый год. К этой ночи килограммами закупались дешёвые крупы. Но в самый разгар праздника в ход шло все подряд: вода, конфетти, мука и даже елочные иголки. Народ в изрядном подпитии носился по коридорам и комнатам, усердно посыпая всех, кто попадался на его пути. Моей Надюшке, однажды, (к тому времени она тоже стала студенткой нашего института) понадобилось выйти на улицу. Там ее дожидался приятель. Она одела пальто, шапку, валенки, в общем все, что положено зимой. Через полчаса вернулась, что с ней сделали? Это было что-то невообразимое. С головы до ног Надюшка была усыпана мукой, елочными иголками и облита водой ко всему в придачу. После этого она долго не могла привести в порядок верхнюю одежду. Мы покатывались со смеху, глядя на ее растерянный вид, и на то как ее разукрасили. Надюшка злилась и нашего веселья не разделяла.

(вызов к декану)

Не смотря на то, что вели себя скромно, и сыпали только перловку, мы, как всегда, оказались крайними. Жильцов нашей комнаты вызвали в Деканат. И вот вечером, полным составом мы предстали пред грозны очи декана. Он попросил рассказать, чем это мы занимались в старо-новогоднюю ночь? Пришлось сослаться на то, что тем же занималась вся общага без исключения, приговаривая: «Сеем, сеем по сеем, с Новым Годом поздравляем!». Декан нас внимательно выслушал и посоветовал изменить формулировку:
Надо как-то связать этот праздник со студенческой жизнью, и говорить, например, «Сеем, сеем, желаем успешно сдать сессию!».
Из всей беседы мы поняли, что сыпать друг в друга чем попало все же можно и отмечать праздник подобным образом нам не запрещают.
Еще декан нас предупредил, что все начинается с малого. Однажды, проводя ночную проверку, в комнате у ребят застали девушку, а недавно ее отчислили.
Мы знали про этот случай: девица заявилась пьяная на лекцию, но вместо того, чтобы тихо сидеть в уголочке, громко возмутилась тем, что преподаватель, проводя перекличку, назвал ее девичью фамилию. После предложения выйти из аудитории, она встала с места и, сшибая все углы, направилась к двери. К тому же выронила портфель, из которого выкатились початая бутылка водки и стакан. Хоть портфель был чужой, но даже в пьяном виде она не назвала хозяина. В результате отчислили ее одну.
Мы искренне пообещали декану прислушаться к его советам, но совершенно не уловили связи между нашим случаем и этой девушкой, хотя судьбу он все же нам верно предсказал: Мы все вчетвером были отчислены из института. Но это было потом. А сейчас нас заставили вымыть пол на нашем этаже, благо он, к тому времени, был кем-то тщательно подметен.


And so it happened, even from the peasants no one came running to participate in the continuation of the fight. Probably Vovka and Borka thought that poor Sasha had had enough.
So, peace and quiet again reigned in our room, but our souls were dreary. The situation itself did not evoke joyful emotions, and the prospect of finding enemies in the face of this plague, restless company, plunged us into melancholy and despondency. The second floor became a forbidden place for us. Since then, we have gone around it in three ways.

(but don't kiss)

Meanwhile, in the first year, Borka and I even kissed, I don’t remember for what reason. Most likely, once returning from the guests on a dark night, Borya saw me sitting alone in the corridor on the windowsill and decided not to pass by. And since he was a handsome guy, I didn’t want to abruptly send him further. At first, I honestly tried to explain that I had no desire to kiss him, but Borya turned out to be a stubborn guy and did not leave his attempts, acting at the same time affectionately and persistently. I dodged as best I could from his arms, hoping to escape. All this fuss lasted about an hour. Finally Borka contrived, caught my head and pressed it to his face. After a couple of minutes, I was already perplexed: why did I resist so long and stubbornly. This tall, handsome, curly-blond guy, who looked like Sergei Yesenin, was kissing, just wonderful. For some time I even forgot: where I am, who I am, with whom I am. Of course, you could kiss for an hour or two, sitting on the windowsill, just for fun. But what will people think of me, and even Borka himself? From this thought, which suddenly crept into my head, I came to my senses, pushed away Don Juan, who had lost his vigilance, and rushed along the corridor to my room. Boris did not stay in a state of confusion for a long time, and after a few seconds, booming steps were heard along the entire corridor - he, at full speed, rushed after me. But those few seconds were enough to jump into the room and have time to slam the door in his face. Disappointed, Borya stood sadly outside the door and in a whisper persuaded me to go out and continue the pleasant occupation that was so suddenly interrupted. I persuaded him to go to bed, but Borya did not give up further attempts to lure me out of the room: he also threatened to break the door in a whisper. And there was no need to break it. As soon as one finger quietly pressed one of the boards, it smoothly retreated into the room. A hand was inserted into the hole formed, and the lock was opened with a slight movement. Fortunately, Borya did not know about this little secret, otherwise the fight immediately continued in my room. But Borik did not have time to move from words to deeds: one of my senior students woke up and scared the unlucky Romeo, and for one thing me.
And so, after our quarrel, days passed after days, and nothing disturbed the measured life. The New Year was approaching.

New Year!

If on all other holidays students tried to go home, on this one everyone stayed in Omsk. The fact is that it was very fun and provocatively. Everything happened in our hostel: quarrels and fights, but never on New Year's Eve. All the students were smart, drunk, cheerful and good-natured. And even if you are left alone, without company, they will not let you get bored: they will give you water and food, and they will dance and put you to bed.
Since we all came to the institute from different time zones, Santa Claus (always Slavka Lukyanov) began to walk around the rooms and congratulate students from nine o'clock in the evening. By midnight, he turned out to be smoke-drunk, dressed in a hat, in a white mustache and beard, felt boots and shorts, with an empty bag over his shoulders.
Around eleven people sat down at the table to spend the outgoing year, and at midnight the lights went out throughout the building with shouts of cheers, students ran out into the corridor. In the darkness, for five minutes, everyone screamed, kissed who knows who, then someone from the fourth floor began to run, grabbing the hand of someone who gets in the way, that one - the other, the other - the third, this fourth, etc. A huge living chain rushed from the fourth floor to the third, rushed along the entire corridor, dragging more and more links with it, then ran through the second, flew into the ballroom through the first floor and spun with the song: "A Christmas tree was born in the forest ..." - around forest beauty, standing in the middle of the room. At the same time, the tail of the chain was still on the third floor, and we, winding more and more rings around the Christmas tree, breathless voices, bawled a song.
On campus, in hostels, there was another, in my opinion, completely stupid tradition. At midnight, champagne bottles flew out of all the doors of the rooms and broke into opposite walls. That way, with drunken eyes, and someone can get hit on the bulldozer. The holiday is spoiled, and it’s a dubious pleasure to rush all night through the fragments, being heavily drunk. Our people had a lot more fun.
Nobody was sitting at the tables in their rooms after midnight, the students frolicked at the dances. Among other things, various competitions were held, prizes were awarded, and, more than ever, everyone actively participated in them.
The dancing continued until six in the morning, and after that the students, tired but happy, crawled to their rooms.

(old New Year)

No less cheerfully in our hostel we celebrated the old New Year. By this night, cheap cereals were bought by the kilo. But in the midst of the holiday, everything went into action: water, confetti, flour, and even Christmas tree needles. People in a fair amount of drunkenness rushed along the corridors and rooms, diligently sprinkling everyone who got in their way. My Nadyushka once (by that time she also became a student of our institute) needed to go outside. A friend was waiting for her there. She put on a coat, a hat, felt boots, in general, everything that is necessary in winter. Half an hour later she returned, what did they do to her? It was something unimaginable. From head to toe, Nadyushka was strewn with flour, Christmas tree needles and doused with water, to boot. After that, she could not put her outerwear in order for a long time. We rolled with laughter, looking at her confused look, and at how she was decorated. Nadyushka was angry and did not share our fun.

(call to the dean)

Despite the fact that we behaved modestly, and poured only pearl barley, we, as always, turned out to be extreme. The tenants of our room were summoned to the Dean's office. And in the evening, in full force, we appeared before the menacing eyes of the dean. He asked me to tell you what we did on the old New Year's Eve? I had to refer to the fact that the entire hostel, without exception, was doing the same, saying: “We sow, sow after sow, congratulations on the New Year!”. The dean listened to us carefully and advised us to change the wording:
It is necessary to somehow connect this holiday with student life, and say, for example, “We sow, we sow, we wish you to pass the exam successfully!”.
From the whole conversation, we realized that it is still possible to throw anything at each other and we are not forbidden to celebrate the holiday in this way.
The dean also warned us that everything starts small. Once, while conducting a night check, a girl was found in the guys' room, and recently she was expelled.
We knew about this case: the girl showed up drunk for a lecture, but instead of sitting quietly in a corner, she was loudly indignant at the fact that the teacher, during the roll call, called her maiden name. After the offer to leave the audience, she got up and, knocking down all the corners, went to the door. In addition, she dropped her briefcase, from which an open bottle of vodka and a glass rolled out. Although the briefcase was someone else's, but even in a drunken state, she did not name the owner. As a result, she was expelled alone.
We sincerely promised the dean to listen to his advice, but we did not at all catch the connection between our case and this girl, although he nevertheless correctly predicted our fate: All four of us were expelled from the institute. But that was later. And now we were forced to wash the floor on our floor, since, by that time, someone had carefully swept it.

(зек и другие)

Тысяча девятьсот семьдесят девятый год мы очень долго выбирали себе компанию. От трех предложенных отказались, а ребят, с которыми мы желали встретить праздник, к себе пригласить постеснялись. В результате нам пришлось справлять Новый год в чисто женском коллективе. Он состоял из меня, Надюшки, Танюшки Г, и Танюшки П. Мы по этому поводу особо не переживали, т.к. знали, что за столом вчетвером нам сидеть придётся не долго; после полуночи мы сможем плавно влиться в большой и шумный коллектив танцующих студентов.
К Новогодней ночи мы тщательно готовились. Придумали карнавальные костюмы, нарисовали маски. В итоге получилась пестрая компания отрицательных персонажей. Я, например, была пиратом. Для этого мне пришлось перевязать глаз черной лентой, надеть на голову красную косынку, натянуть тельняшку, а в штаны, вместо живота запихать подушку. Так же на лице у меня красовалась свирепая маска, за поясом торчал картонный меч, а в руках я таскала макет деревянного пистолета.
Надюшка выбрала для себя роль кикиморы. Она специально выкрасила ткань пятнами в серо-буро-малиновых тонах, вырезала из пенопласта серьги и раскрасила их под мухоморы, в косы вплела проволоку, и они задорно торчали к верху, как у Пеппи Длинный Чулок. А грудь Надюшка себе увеличила, путем запихивания ваты, с первого аж до пятого размера. Смотрелась она при этом чудно; сорока трёх килограммовый заморыш с огромным бюстом. Танюшка П выбрала себе образ Бабы –Яги. В длинной юбке, драном платке, с огромным горбом на спине, и в страшной маске, с приклеенным крючковатым носом, она смотрелась очень экзотично. Но лучший костюм, по нескольким причинам, оказался у Танюшки Гулы. Она изображала ЗЕКА. Для этого мы специально выкрасили белую ткань темными полосами, Надюшка сшила робу, на которую спереди и сзади прикрепили таблички с номером, так же на голову одевалась полосатая шапочка-таблетка. Под плечи запихнули по свитеру, после чего они стали размером с сажень. Но самой прикольной оказалась маска, кстати, по сравнению с бумажными аналогами, и самой крепкой. Соорудили мы ее из куска розовой фланели: прорезали глаза, в середине пришили нос, размером с небольшой баклажан, который, к тому же, почему-то оказался кривым, изо рта торчали огромные зубы, а на подбородок, путем тщательного крапления, нанесли густую щетину. После того, как Танюшка примерила костюм, на нее просто невозможно было смотреть без содрогания.
Наконец час настал. Мы нарядились, и, все вместе, выпорхнули в коридор. Там, как раз, в кромешной тьме неслась по этажам разгоряченная живая цепочка. Девчонок подхватили и потащили за собой, меня же кто-то из ребят вознамерился поцеловать, но не тут то было. Его губы ткнулись в жесткую бумажную маску. Раздался звук недоумения, и в следующую секунду, итог моего многочасового творчества, был сорван с лица, но именно в этот момент мне удалось вырваться из крепких рук любвеобильного до сих пор не знаю кого. Пришлось возвращаться в комнату и снимать с себя остатки маски. Пока я занималась этим грустным делом в дверь, как вихрь ворвалась Танюшка, наклонила ко мне свирепое перекошенное лицо Бабы Яги и жалобным голосом попросила:
-- Мне маску порвали, Ирочка, нарисуй мне новую…
Ну да, сейчас все брошу и сяду маску рисовать.
Ирочка, ну, пожалуйста!
Тань, ну ты соображаешь, о чем просишь? Все на танцах резвятся, а я тебе буду маску рисовать?

Пока мы с Танюшкой перепирались, в комнату вошла Надя. На ней маска тоже была разодрана. Вопрос решился сам собой. Устояла до самого конца Новогодней ночи только Гулина рожица, т. к. была сделана из ткани, но до утра, все, кому не лень, дергали ее за нос, пытаясь узнать, кто скрывается под личиной зека. Таня не признавалась, а мы на подобные вопросы в ответ пожимали плечами.
Наконец, в костюмах, но уже без масок отправились на танцы. Народ радостно скакал под «Бони М» и «АВВУ». Мы сразу же включились в веселье, но не тут то было: Надюшку, каждый считал своим долгом дернуть за косичку, меня – пихнуть в живот из подушки, а у Танюшки П наглым нападкам подвергся горб. Наша карнавальная компания мужественно выдержала целых пол часа в этом разнузданном обществе, изрядно подвыпившей молодежи, но вскоре мы не выдержали и убежали переодеваться. И только Танюшка Гула, как стойкий оловянный солдатик, продержалась да самого утра в своей полосатой робе.


(zek and others)

One thousand nine hundred and seventy-nine year, we chose a company for a very long time. Three proposed ones were refused, and the guys with whom we wanted to celebrate the holiday were too shy to invite them to our place. As a result, we had to celebrate the New Year in a purely female team. It consisted of me, Nadyushka, Tanya G, and Tanya P. We didn’t really worry about this, because knew that the four of us would not have to sit at the table for long; after midnight we will be able to smoothly merge into a large and noisy group of dancing students.
We have been carefully preparing for New Year's Eve. They came up with carnival costumes, painted masks. The result was a motley company of negative characters. For example, I was a pirate. To do this, I had to bandage my eye with a black ribbon, put a red scarf on my head, pull on a vest, and stuff a pillow into my pants instead of my stomach. I also wore a fierce mask on my face, a cardboard sword was sticking out of my belt, and in my hands I was carrying a model of a wooden pistol.
Nadyushka chose the role of a kikimora for herself. She specially dyed the fabric with spots in gray-brown-crimson tones, cut out earrings from foam plastic and painted them to look like fly agarics, wove wire into braids, and they provocatively stuck up to the top, like Pippi Longstocking. And Nadyushka enlarged her breasts by stuffing cotton wool, from the first right up to the fifth size. She looked wonderful at the same time; forty-three kilogram scumbag with a huge bust. Tanya P chose the image of Baba Yaga. In a long skirt, a torn scarf, with a huge hump on her back, and in a terrible mask, with a glued hooked nose, she looked very exotic. But the best costume, for several reasons, turned out to be Tanya Gula's. She portrayed ZEK. To do this, we specially dyed the white fabric with dark stripes, Nadyushka sewed a robe, on which plates with a number were attached in front and behind, and a striped pillbox cap was also put on her head. A sweater was stuffed under the shoulders, after which they became the size of a fathom. But the mask turned out to be the coolest, by the way, in comparison with paper counterparts, and the strongest. We built it from a piece of pink flannel: we cut through the eyes, sewed a nose in the middle, the size of a small eggplant, which, moreover, for some reason turned out to be crooked, huge teeth protruded from the mouth, and thick bristles were applied to the chin by careful mottling . After Tanya tried on the costume, it was simply impossible to look at her without shuddering.
At last the hour has come. We dressed up, and, all together, fluttered out into the corridor. There, just in the pitch darkness, a heated live chain was rushing through the floors. The girls were picked up and dragged along, while one of the guys set out to kiss me, but it wasn’t there. His lips pressed into the hard paper mask. There was a sound of bewilderment, and in the next second, the result of my many hours of creativity, was torn off my face, but it was at that moment that I managed to escape from the strong hands of the loving still I don’t know who. I had to go back to the room and take off the remnants of the mask. While I was doing this sad business at the door, Tanyushka burst in like a whirlwind, tilted Baba Yaga's ferocious, twisted face towards me and asked in a plaintive voice:
- They torn my mask, Irochka, draw me a new one ...
Well, yes, now I’ll drop everything and sit down to draw a mask.
Irochka, please!
Tanya, well, do you realize what you are asking for? Everyone frolics at the dance, and I'll draw a mask for you?

While Tanya and I were bickering, Nadya entered the room. Her mask was also torn off. The issue resolved itself. Only Gulin's face survived until the very end of New Year's Eve, because it was made of fabric, but until the morning, everyone who was not lazy, pulled her nose, trying to find out who was hiding under the guise of a convict. Tanya did not confess, and we shrugged our shoulders in response to such questions.
Finally, in costumes, but without masks, they went to the dance. The people joyfully galloped under "Boni M" and "ABBA". We immediately joined in the fun, but it wasn’t there: Nadya, everyone considered it their duty to pull the pigtail, shove me in the stomach from the pillow, and Tanya P’s hump was brazenly attacked. Our carnival company courageously withstood for half an hour in this unbridled society, pretty tipsy youth, but soon we could not stand it and ran away to change clothes. And only Tanya Gula, like a staunch tin soldier, lasted until the very morning in her striped robe.


(Насоныч, знакомство)

Через год на этот, самый веселый праздник, к нам приехали любимые подружки: Лена и Люся.
Компания у нас собралась очень большая – около тридцати человек. На стол, как всегда, приготовили «Ежики», тазик мясного салата, налепили пельменей, которые нечаянно улетели, вместе с подносом, с третьего этажа, и мы бегали на улицу выковыривать их из снега. Так же на столе оказались все домашние деликатесы, которые выслали к празднику родители вечно голодным, бедным студентам. Так что стол получился богатый, вкусный и разнообразный.
Но, опять же, долго, даже за таким праздничным столом, никто усидеть не мог и после полуночи всех, ураганом веселья, вынесло в коридор и понесло на танцы. И, только, минут на пять, слегка оголодавши, кто-нибудь залетал в комнату, быстр-быстро хватал что-нибудь с тарелок и бежал дальше танцевать.
Бурная ночь быстро пролетела и первого января, отоспавшись, мы принялись за уборку. Не смотря на то, что наши гости, да и мы тоже, за столом почти не сидели, из Новогодних угощений у нас осталась огромная кастрюля с картофельным пюре и вилок капусты. Подозреваю – каждый, кто заходил в нашу комнату, пока мы танцевали вокруг елки, счел своим долгом что-нибудь слопать.
Итак, покончив с уборкой, мы мирно отдыхали, валяясь на кроватях. И вдруг, дверь открылась, и к нам ввалил наш злейший враг Боря со своими дружками: Вовкой Насоновым и Рафкой. Их, оказывается, к нам в гости затащили девчонки: Люся с Леночкой. От неожиданности мы потеряли дар речи. В комнате повисло напряженное молчание. Ребята мирно сели, вроде убивать нас никто не собирался. Леночка с Люсей завели беседу, а мы втроем: я, Юля и Надюшка забились по своим углам, осторожно наблюдая за происходящим.
Между тем разговор становился все более веселым, и почему-то переключился на оставшееся несъеденным в Новогоднюю ночь пюре. Люся сунула руку в кастрюлю, зачерпнула полную горсть картофельной массы и галантно поднесла ее Вовчику под самый нос, за что тут же была наказана, размазанным по лицу комом клейкого, холодного пюре. Но мужественная Люся не растерялась, и, в следующий момент, на Вовкиной голове прочно сидела алюминиевая емкость, а из-под нее на плечи медленно стекала злополучная картошка. Юлька, я и Надюшка от ужаса вжались в стену, ожидая справедливого и неудержимого Вовкиного гнева. Но, его не последовало. Через секунду все, включая обтекающего Вовчика, ржали как кони. Так же в процесс активно влились Борька Леночка и Рафа. И вот уже по комнате летел не один ком картошки, а целая армада. К ним присоединились капустные листы, а когда все это сверху начало поливаться водой, мы втроем, под шумок, выбрались из комнаты и устроили экстренное совещание:
Что делать будем? __ озабоченно спросила Юлька.
Я с ними связываться больше не буду, __ ответила Надюшка.
Да пусть хоть всю комнату разносят, девчонки сами убираться будут, __ под итожила я.
И мы пошли в комнату отдыха, откуда напряженно вслушивались в глухо доносящиеся звуки побоища. Через пол часа моя душа окончательно истомилась, и я пошла на разведку. Бой кипел во всю. Я осторожно приоткрыла дверь и увидела всю компанию бойко скользящую по картофельному полу. Их тела, разгоряченные борьбой, попеременно падали, с трудом поднимались и снова включались в драку. Но серьезной ссорой там и не пахло. Эти бесноватые придурки во всю наслаждались весельем, совершенно не думая о нас и о возможных для нас последствиях, например, если на шум заявится совет общежития.
Тут мне подвернулась Люся, и я за руку вытащила ее с поля боя.

Вы что устроили? ___ раздраженно зашептала я.
Не переживай, мы потом все уберем.
А если сейчас кто-нибудь из начальства заявится? Вам, конечно, на все плевать, вы приехали и уехали, а мы тут расхлебывать будем. Зачем вы притащили к нам этих гадов? Вдруг они потом, когда вы уедете, к нам ходить повадятся?
А что особенного, нормальные ребята…
Это для вас они нормальные, а для нас враги! Давайте заканчивайте этот балаган! Разгоняй всех по-быстрому.
Люся нас послушалась и скоренько выпроводила мужиков. И вовремя. Ровно через пять минут к нам нагрянул студенческий совет в полном составе. Услышав решительный стук в дверь, я кинулась ее открывать, но совсем забыла о размазанной по полу картошке, поэтому заглянувшее в комнату начальство увидело довольно странную картину: среди разбросанных комьев пюре, луж воды и капустных листьев быстро-быстро перебирая ногами, чтобы не шлепнуться, скользила молодая упитанная девица, держась двумя руками за дверную ручку. Остальные обитатели нашей комнаты повыскакивали от неожиданности и ровно половина из них, потеряв равновесие, приземлилась на пол. В общем, зрелище открылось не для слабонервных.
Что тут у вас происходит?
Ничего, картошку просыпали.
Наведите порядок.
Студенческий совет, выполнив свою миссию, величественно удалился, а мы стали наводить порядок.
Через тридцать минут пол сиял чистотой, вещи __ убраны, а посуда __ вымыта и разложена на столе аккуратной горкой для просушки. И тут Леночка достала семечки – домашние, крупные, хорошо прокаленные. Мы обрадовались, а Надюшка радостно закричала: «Давайте шелуху будем плевать на пол, я об этом всю жизнь мечтала!» Все ее дружно поддержали: уселись на стулья полукругом и принялись лузгать семечки. И надо же такому случиться, что именно в этот момент к нам вошел комиссия в полном составе с целью проверки по поводу предыдущего замечания. Последовала немая сцена. Члены комиссии, от возмущения, потеряли дар речи минуты на две, а потом завопили чуть ли не хором: «Убрать немедленно!!!». Мы за минуту, смели шелуху, и в комнате вновь воцарился порядок. Делегация, чрезвычайно удовлетворенная, наконец, покинула нашу комнату.

(Дружить или не дружить?)
На другой день наши девчонки уехали, а с нами произошло то, чего мы больше всего опасались: вечером к нам в гости приперлась вся гоп компания. И Вовчик, и Рафка и Борька. Ругаться нам не хотелось, поэтому мы их пригласили войти, усадили за стол и даже напоили чаем. Но разговор особо не поддерживали, восторгов по поводу посещения не выражали и вообще вели себя демонстративно сдержанно, в надежде, что завтра мысль о визите к нам ребят не посетит. Но ребята пришли и назавтра, и на послезавтра, и вообще стали заходить к нам каждый вечер. В первые дни мы все же тяготились их обществом, но открыто ссориться с мальчишками не хотели. Когда же поняли, что ребята прекращать свои посещения не собираются, то даже провели военный совет с обсуждением тактики и стратегии дальнейших отношений, на коем было решено: в конфликты с ними не вступать, но и особого радушия не оказывать. Однако через неделю все планы были забыты, т.к. ребята вели себя исключительно вежливо и никогда не позволяли хамства в наш адрес, и вообще оказались очень милыми, интересными и воспитанными.
С каждым днем мальчишки проводили у нас все больше времени, да и мы все больше привыкали к ним. А вскоре обратили внимание на то, что уже ждем их приходов. Ребята тоже заметили перемену в нашем настроении, и скованность окончательно исчезла из отношений. Мы уже совершенно спокойно вместе бесились, шутили и с трудом вспоминали о том, что совсем недавно всерьез их опасались. А когда Вовчик, нечаянно, наступил мне на ногу, а я запулила ему в лицо открытки, которые в тот момент рассматривала, то поняла, что страх окончательно исчез из моей жизни.

(извинения приняты)

В довершение к этому, ровно через год и месяц, Борька, дождавшись пока мы с Надюшкой останемся одни, пришел просить у нас прощения за то давнишнее происшествие. Он рассказал нам, что все это время ему не давало покоя та история, что его мучили угрызения совести, что он никогда не обращался грубо с девушками, и что если мы его не простим, то он сам себя никогда не простит. Мы с Надюшкой тоже покаялись, затем все втроем расцеловались и окончательно забыли все обиды и огорчения.


(Nasonych, acquaintance)

A year later, for this, the most fun holiday, our beloved girlfriends came to us: Lena and Lucy.
We had a very large company - about thirty people. As always, "Hedgehogs" were prepared on the table, a bowl of meat salad, dumplings were stuck, which accidentally flew away, along with a tray, from the third floor, and we ran outside to pick them out of the snow. Also on the table were all the homemade delicacies that parents sent to the eternally hungry, poor students for the holiday. So the table turned out rich, tasty and varied.
But, again, for a long time, even at such a festive table, no one could sit, and after midnight everyone, like a hurricane of fun, was carried out into the corridor and carried to the dances. And, only, for about five minutes, slightly hungry, someone flew into the room, quickly, quickly grabbed something from the plates and ran on to dance.
The stormy night flew by quickly and on the first of January, having slept off, we set about cleaning. Despite the fact that our guests, and we, too, almost did not sit at the table, from the New Year's treats we had a huge pot of mashed potatoes and forks of cabbage. I suspect that everyone who came into our room while we were dancing around the tree felt it was their duty to eat something.
So, having finished with the cleaning, we rested peacefully, lying on the beds. And suddenly, the door opened, and our worst enemy Borya tumbled in with his friends: Vovka Nasonov and Rafka. It turns out that the girls dragged them to visit us: Lucy and Lenochka. We were speechless from surprise. There was a tense silence in the room. The guys sat down peacefully, like no one was going to kill us. Lenochka and Lyusya started a conversation, and the three of us: I, Yulia and Nadyushka huddled in our corners, carefully watching what was happening.
Meanwhile, the conversation became more and more cheerful, and for some reason switched to the mashed potatoes left uneaten on New Year's Eve. Lusya put her hand into the pan, scooped up a handful of potato mass and gallantly brought it to Vovchik right under his very nose, for which she was immediately punished with a lump of sticky, cold mashed potatoes smeared over her face. But the courageous Lyusya did not lose her head, and, in the next moment, an aluminum container was firmly sitting on Vovka's head, and from under it the ill-fated potatoes slowly dripped onto her shoulders. Yulia, Nadyushka and I huddled against the wall in horror, expecting Vovka's just and uncontrollable wrath. But, it didn't follow. In a second, everyone, including the streamlined Vovchik, neighed like horses. Borka Lenochka and Rafa also actively joined the process. And now, not one lump of potatoes, but a whole armada, was flying around the room. Cabbage leaves joined them, and when all this began to pour water from above, the three of us, on the sly, got out of the room and arranged an emergency meeting:
What we are going to do? Yulka asked anxiously.
I will not contact them anymore, __ Nadyushka answered.
Yes, even if they break the whole room, the girls will clean up themselves, __ I summed up.
And we went to the rest room, from where we listened intently to the muffled sounds of the battle. After half an hour, my soul was completely exhausted, and I went to investigate. The battle was in full swing. I carefully opened the door and saw the whole company briskly sliding across the potato floor. Their bodies, heated by the struggle, alternately fell, rose with difficulty, and again joined the fight. But there was no serious quarrel there. These demoniac morons were enjoying the fun to the fullest, not thinking at all about us and about the possible consequences for us, for example, if the hostel council came to the noise.
Then Lucy turned up to me, and I pulled her by the hand from the battlefield.

What did you arrange? ___ I whispered irritably.
Don't worry, we'll clean it up later.
And if now someone from the authorities will show up? Of course, you don't care about anything, you came and left, and we'll sort it out here. Why did you bring these bastards to us? Suddenly, when you leave, they will get into the habit of visiting us?
And what's special, normal guys ...
They are normal for you, but for us they are enemies! Let's end this mess! Accelerate everyone quickly.
Lucy obeyed us and quickly escorted the men out. And on time. Exactly five minutes later, the entire student council descended upon us. Hearing a resolute knock on the door, I rushed to open it, but completely forgot about the potatoes smeared on the floor, so the authorities who looked into the room saw a rather strange picture: among the scattered clods of mashed potatoes, puddles of water and cabbage leaves, quickly and quickly moving my feet so as not to slap, a plump young girl slipped by, holding on to the doorknob with both hands. The rest of the inhabitants of our room jumped out of surprise and exactly half of them, having lost their balance, landed on the floor. In general, the spectacle was opened not for the faint of heart.
What's going on here?
Nothing, the potatoes were spilled.
Put things in order.
The student council, having fulfilled its mission, majestically retired, and we began to restore order.
Thirty minutes later the floor was sparkling clean, things __ removed, and dishes __ washed and laid out on the table in a neat slide to dry. And then Lenochka took out the seeds - homemade, large, well-calcined. We were delighted, and Nadyushka joyfully shouted: "Let's spit on the floor, I've been dreaming about this all my life!" Everyone supported her unanimously: they sat down on chairs in a semicircle and began to peel the seeds. And it must happen that it was at this moment that a commission in full force entered us in order to check on the previous remark. A silent scene followed. The members of the commission, out of indignation, lost the power of speech for about two minutes, and then yelled almost in unison: “Remove immediately!!!”. In a minute, we swept away the husk, and order reigned in the room again. The delegation, extremely satisfied, finally left our room.

(To be friends or not to be friends?)
The next day, our girls left, and what we most feared happened to us: in the evening, the whole gop company came to visit us. And Vovchik, and Rafka and Borka. We didn't want to swear, so we invited them in, sat them down at the table and even gave them tea. But the conversation was not particularly supported, they did not express enthusiasm for the visit, and in general they behaved demonstratively restrainedly, in the hope that tomorrow the guys would not visit the thought of visiting us. But the guys came the next day, and the day after tomorrow, and generally began to come to us every evening. In the early days, we were still weary of their company, but we did not want to openly quarrel with the boys. When they realized that the guys were not going to stop their visits, they even held a military council with a discussion of tactics and strategies for further relations, at which it was decided not to enter into conflicts with them, but also not to show special hospitality. However, a week later, all plans were forgotten, because. the guys behaved extremely politely and never allowed rudeness towards us, and in general turned out to be very nice, interesting and well-mannered.
Every day the boys spent more and more time with us, and we got used to them more and more. And soon they noticed that we were already waiting for their arrivals. The guys also noticed a change in our mood, and stiffness finally disappeared from the relationship. We already quite calmly raged together, joked and hardly remembered that quite recently they were seriously afraid of them. And when Vovchik accidentally stepped on my foot, and I shot the postcards that I was looking at at that moment in his face, I realized that fear had completely disappeared from my life.

(Apologies are accepted)

To top it off, exactly a year and a month later, Borka, having waited until Nadyushka and I were left alone, came to ask our forgiveness for that long-standing incident. He told us that all this time the story haunted him, that he was tormented by remorse, that he never treated girls rudely, and that if we did not forgive him, then he would never forgive himself. Nadyushka and I also repented, then all three of us kissed each other and finally forgot all the insults and sorrows.

(Защитники)

Итак, в нашей душе вновь воцарились мир, покой и благодушие. Ребята же с нами обращались бережно и других парней к нам на дух не подпускали. Да и дураков, вставать им поперек дороги, не было.
Иногда, идем все вместе по коридору, и кто-нибудь из пацанов пытается подойти к нам, пригласить в гости или просто поговорить, наши ребята, заметив покушение, просто сдвигали спины, красноречиво заслоняя нас собой. Желающих поспорить почему-то не находилось, а нам нравилась такая забота, хотя на танцах другие мальчишки перестали нас приглашать.
Наши ребята постепенно отучили кого бы то ни было запросто забегать к нам в комнату. Перестали у нас появляться и Сявочка с Андрюшкой. Правда, к тому времени, у Славы с Надей совсем испортились отношения. Она к нему подлизывалась только тогда, когда надо было помочь ей с учебой. Но если раньше Славка млел и все за Надюшку делал: чертил, рассчитывал, оформлял, то в последнее время помогать ей решительно отказывался.

(Разрыв со Славиком)

А все произошло после одного случая: Однажды Славик пригласил Надюшку в гости к своим друзьям. Мероприятие это было еще более ответственным, чем, если бы он пригласил ее знакомить с родителями. К своим друзьям Славка относился с большой любовью и часто рассказывал нам о том, как они оберегают от чужаков свой небольшой коллектив. А Надюшке была оказана честь, что ее уже само по себе раздражало. Ей было не понятно, почему о визите надо было с кем-то заранее договариваться, почему нельзя было просто так, неожиданно, забрести в гости. Это и в самом деле напоминало смотрины, будто вся Славкина компания оценивает ее и решает: достойна ли, Надюшка стать его подругой или нет.
В результате Надя, среди Славкиных друзей чувствовала себя скованно, не знала, как себя вести, что говорить, что делать. И хотя Славка потом божился, что встретили ее ребята доброжелательно, обращались уважительно Надюшка все время просилась домой. Не смотря на то, что раньше Славик прощал Надюшке и пренебрежение, и беспощадную эксплуатацию, и грубое к себе отношение, простить ее неприязнь к лучшим друзьям он не мог и после этого прекратил все попытки к сближению.
Но по большому счету все это произошло потому, что Славик никогда, особо. Надюшке не нравился.

(хотим покоя)

Но свято место пусто не бывает. Вовик, Борис и Рафочка плотно его заполнили. Гоняли они от нас не только парней, иногда доставалось и девчонкам. Гости обожали нашу комнату. Еще до знакомства с парнями, переутомившись от бесконечных визитов, мы устраивали себе так называемые «разгрузочные дни»: запирались в комнате и делали вид, что нас нет дома. Но удовольствие от этого получали небольшое, т.к. все время, кто-нибудь стучал в дверь, звал нас по имени, и покоя при этом не было никакого. Подумав, мы решили вывешивать записку, с просьбой не тревожить, т.к. мы спим. После этого, каждый, кто даже просто проходил мимо, считал своим долгом постучать в нашу дверь, как можно громче. Наконец, выход был найден: мы просто оставляли записку: «Ключ на вахте», которая всех убеждала, что в комнате никого нет.
Но одиночество быстро наскучивало, и мы опять становились доступными для визитов. В такие дни у нас собиралось до шестнадцати человек, были заняты все стулья и все кровати, гости порой сидели просто на полу.

(все чужие ВОН!!!)

И когда мальчишки видели, что нам уже плохо от такого количества народа они без церемоний разгоняли посетителей, и не только ребят, но и особо навязчивых девчонок.
К нам постоянно приходили две Светки: Фелова и Нерова, и пропадали у нас целыми сутками. Однажды я вернулась с занятий, зашла домой и обнаружила целую компанию не проживающих здесь людей. Не было даже свободного стула, не говоря уже о кроватях. Я раздраженно швырнула сумку на пол. За мной в комнату вбежал Вовчик. Мне казалось, что меня он оберегал как-то по-особенному. И в этот раз, увидев премилую картину, он изменился в лице и как рявкнул на девчонок:
Ну ка брысь отсюда! У вас, что, комнат своих нет? Что вы здесь пасетесь постоянно, человек со школы пришел, а ему отдохнуть не где!
Я была Вовчику очень благодарна, т.к. сама бы никогда не пошла на столь решительный жест. Не тот у меня характер.
Иногда ребята и сами уходили, чтобы не мешать, нам отдыхать, но чаще оставались в комнате. К тому времени они уже совсем стали родными, и мы наслаждались обществом друг друга. И хотя нас всех связывали только чисто дружеские отношения, мы себя уже чувствовали единым целым.
(отпетые друзья)

Но и сами мальчишки доставляли нам иногда много хлопот. Подружились между собой две самые отчаянные и беспокойные комнаты в общежитии. И если до этого нас постоянно гоняла комендант, то сейчас мы опасались, что нас всех скоро просто выселят.
К тому же, началась зимняя сессия, а поскольку мы учились на разных курсах и в разных группах, то и экзамены проходили в у каждого в разные дни. Получалось, – практически ежедневно у нас в комнате мы отмечали это событие. Веселье проходило бурно: мы, как правило, не таились, и о том, что мы пьянствуем, знала вся общага.
Сдавший экзамен ставил две бутылки водки, а остальная часть выпивки закупалась из расчета по двести пятьдесят грамм на человека. Мальчишки пили больше девчонки – меньше и все, как правило, оставались довольны. На закуску денег категорически не хватало, и тогда на стол ставилась пресловутая сковородка макарон и обязательно накрывалась крышкой в ожидании первой рюмки.
(хорошо бы опохмелиться)

Каждый вечер, перед началом мероприятия, ребята нам строго-настрого наказывали припрятать на утро одну две бутылки, но из этой затеи обычно ничего не получалось. Происходило это по одной простой причине: русскому человеку, сколько бы он не выпил спиртного всегда мало. Это немцы, например, как рассказывала мама, могут целый день сидеть в вагоне ресторане и пить в течение восьми часов один единственный бокал водки. А наши русские мужчины будут пить до тех пор, пока не уткнутся лицом в тарелку.
С нашими мальчишками, конечно, такого не происходило, но в тот момент, когда на столе кончалась выпивка, они начинали ощущать смутное беспокойство. А, зная, что у нас где-то спрятана заначка, ребята просто напрочь забывали, о том, что сами умоляли сберечь ее до утра.
Они потихоньку, исподволь начинали поочерёдно, к нам подлизываться и уговаривать достать так необходимую им бутылку. Первые пол часа мы, то есть я, Юлька и Надюшка, были неумолимы, но вскоре уговоры плавно перерастали в террор. Борька с Рафкой насылали на нас тяжелую артиллерию. На арену боевых действий выходил Вовчик.
Начинал он, как правило, с меня. Сначала ласковыми уговорами, потом щекоткой, затем безуспешными попытками стащить с кровати, этот искуситель пытался заставить меня капитулировать. И это ему всегда удавалось. К концу экзекуции, я уже орала благим матом и утверждала, что готова не только отдать эту злосчастную заначку, но и сбежать куда подальше, лишь бы только Вовочка от меня отстал.
Но тут на защиту справедливости вставали Надюшка с Юлькой, резонно утверждая, что завтра ребята сами будут нас ругать за слабохарактерность. Вовчик переключался на них, и через минут пятнадцать вожделенная бутылка появлялась на столе. Довольные мальчишки разливали на всех, и веселье продолжалось.
Только однажды мы додумались и спрятали от ребят две бутылки водки. Одну из них, под вечер, отдали неугомонным хлопцам, а другую оставили на утро. За то, когда они проснулись, больные и хмурые, с извечным вопросом: «Ну, зачем, вчера было так нажираться?», а мы вручили им спрятанную бутылку, радости не было конца. Мальчики от всей души благодарили нас и наказывали и впредь поступать так же.

(поджарка в салате)

Похмеляться вместе с ними мы не хотели, но поесть «оливье», который еще с вечера был припрятан у них в комнате, не отказались. Какого же было наше изумление, когда мы открыли дверь и обнаружили в тазике с салатом кошку, по имени Поджарка, названную так в честь черно- рыжей окраски. Она и мяукнуть не успела, как кто-то из ребят схватил бедное, но сытое животное за шкирку и выкинул в окно. Я с ужасом следила за траекторией полета Поджарки, планирующей со второго этажа. Но она, как ни в чем не бывало, приземлилась на все четыре лапы и спокойно побежала дальше. А голодные ребята отказались наотрез выбрасывать любимый салат, не смотря на длительное пребывание в нем кошки, и под водочку быстро его умяли.


(Defenders)

So, peace, tranquility and complacency reigned in our soul again. The guys treated us carefully and other guys didn’t let us in the spirit. Yes, and there were no fools, they didn’t get up across the road.
Sometimes, we all walk down the corridor together, and one of the boys tries to come up to us, invite us to visit or just talk, our guys, noticing the attempt, simply shifted their backs, eloquently shielding us with themselves. For some reason, there were no people who wanted to argue, and we liked such care, although other boys stopped inviting us to dances.
Our guys gradually weaned anyone from easily running into our room. Syavochka and Andryushka also stopped appearing with us. True, by that time, Slava and Nadia had completely deteriorated relations. She only sucked up to him when he needed to help her with her studies. But if before Slavka was thrilled and did everything for Nadya: he drew, calculated, designed, then recently he resolutely refused to help her.

(Break with Slavik)
And everything happened after one incident: Once Slavik invited Nadyushka to visit his friends. This event was even more responsible than if he invited her to introduce her to her parents. Slavka treated his friends with great love and often told us about how they protect their small team from strangers. And Nadyushka was honored, which in itself annoyed her. It was not clear to her why it was necessary to agree on a visit with someone in advance, why it was impossible just like that, unexpectedly, to visit. It really reminded the bride, as if the whole Slavkin company evaluates her and decides whether Nadyushka is worthy to become his girlfriend or not.
As a result, Nadya, among Slavka's friends, felt constrained, did not know how to behave, what to say, what to do. And although Slavka later swore that the guys met her kindly, treated her respectfully Nadyushka always asked to go home. Despite the fact that earlier Slavik forgave Nadyushka both neglect, and merciless exploitation, and rude attitude towards himself, he could not forgive her dislike for her best friends and after that he stopped all attempts to get closer.
But by and large, all this happened because Slavik never, especially. Nadya didn't like it.

(we want peace)

But a holy place is never empty. Vovik, Boris and Rafochka filled it tightly. They drove from us not only guys, sometimes girls got it too. The guests loved our room. Even before meeting the guys, overtired from endless visits, we arranged for ourselves the so-called “fasting days”: we locked ourselves in a room and pretended that we were not at home. But they got little pleasure from this, because. all the time, someone knocked on the door, called us by name, and there was no peace at the same time. After thinking, we decided to post a note asking you not to disturb, because. we are sleeping. After that, everyone who even just passed by considered it his duty to knock on our door as loudly as possible. Finally, a way out was found: we simply left a note: “The key is on watch,” which assured everyone that there was no one in the room.
But loneliness quickly got boring, and we again became available for visits. On such days, up to sixteen people gathered at our place, all the chairs and all the beds were occupied, the guests sometimes just sat on the floor.

(all strangers OUT!!!)

And when the boys saw that we were already feeling bad from so many people, they dispersed the visitors without ceremony, and not only the guys, but also the especially obsessive girls.
Two Svetkas constantly came to us: Felova and Nerova, and disappeared from us for whole days. One day I returned from class, went home and found a whole company of people who do not live here. There was not even a free chair, let alone beds. I threw my bag on the floor in annoyance. Vovchik ran into the room after me. It seemed to me that he protected me somehow in a special way. And this time, seeing a lovely picture, he changed his face and barked at the girls:
Well, get out of here! Don't you have your own rooms? Why are you constantly grazing here, a man came from school, but he has nowhere to rest!
I was very grateful to Vovchik, because I would never have made such a bold move myself. Not my character.
Sometimes the guys themselves left so as not to interfere with our rest, but more often they stayed in the room. By that time they had already become family, and we enjoyed each other's company. And although we were all connected only by purely friendly relations, we already felt ourselves as a single whole.
(dirty friends)

But the boys themselves sometimes gave us a lot of trouble. The two most desperate and restless dorm rooms have become friends. And if before that we were constantly driven by the commandant, now we were afraid that we would all be simply evicted soon.
In addition, the winter session began, and since we studied at different courses and in different groups, the exams were held in each on different days. It turned out - almost every day in our room we celebrated this event. The fun was stormy: we, as a rule, did not hide, and she knew that we were drinking the whole dorm.
The one who passed the exam put two bottles of vodka, and the rest of the drink was purchased at the rate of two hundred and fifty grams per person. The boys drank more than the girls - less and everyone, as a rule, was satisfied. There was absolutely not enough money for a snack, and then the notorious frying pan of pasta was placed on the table and it was always covered with a lid in anticipation of the first glass.
(it would be nice to have a hangover)

Every evening, before the start of the event, the guys strictly ordered us to hide one or two bottles in the morning, but usually nothing came of this idea. This happened for one simple reason: a Russian person, no matter how much he drinks alcohol, is always not enough. These are the Germans, for example, as my mother said, they can sit all day in a restaurant car and drink one single glass of vodka for eight hours. And our Russian men will drink until their face is buried in a plate.
Of course, this did not happen with our boys, but at the moment when the drink ended on the table, they began to feel a vague unease. And, knowing that we had a stash hidden somewhere, the guys simply completely forgot that they themselves begged to save it until the morning.
They slowly, gradually began to take turns sucking up to us and persuading us to get the bottle they needed so much. For the first half hour, we, that is, I, Yulia and Nadyushka, were inexorable, but soon the persuasion gradually turned into terror. Borka and Rafka sent heavy artillery at us. Vovchik entered the arena of hostilities.
He usually started with me. First by gentle persuasion, then by tickling, then by unsuccessful attempts to drag me off the bed, this tempter tried to force me to capitulate. And he always succeeded. By the end of the execution, I was already yelling with a good obscenity and claimed that I was ready not only to give this ill-fated stash, but also to run away to hell, if only Vovochka had left me behind.
But then Nadyushka and Yulka stood up to defend justice, reasonably asserting that tomorrow the guys themselves would scold us for weak character. Vovchik switched to them, and fifteen minutes later the coveted bottle appeared on the table. Satisfied boys poured on everyone, and the fun continued.
Only once did we think of it and hid two bottles of vodka from the guys. One of them, in the evening, was given to restless lads, and the other was left for the morning. For when they woke up, sick and gloomy, with the eternal question: “Well, why did you get so drunk yesterday?”, And we handed them a hidden bottle, there was no end to the joy. The boys thanked us from the bottom of their hearts and encouraged us to continue to do the same.

(roasted in a salad)

We didn’t want to hangover with them, but we didn’t refuse to eat the Olivier, which had been hidden in their room since the evening. What was our amazement when we opened the door and found in a bowl of salad a cat named Pozharka, named after the black and tan coloration. She did not even have time to meow, as one of the guys grabbed the poor, but well-fed animal by the scruff of the neck and threw it out the window. I watched with horror the flight path of Fry, gliding from the second floor. But she, as if nothing had happened, landed on all four paws and calmly ran on. And the hungry guys flatly refused to throw away their favorite salad, despite the long stay of the cat in it, and quickly washed it down with vodka.

(могут выселить)

Шум из нашей комнаты был слышен по всему этажу. В ней находилось, обычно, не менее двенадцати человек, играла музыка, (в то время были очень популярны «Чингисхан, Бони М, АВВА»), топали ноги, раздавался хохот. Иногда, мирное общение постепенно переходило в бурную дружескую потасовку, и тогда по комнате летали подушки, по столам скакали великовозрастные дитяти, на весь этаж слышался визг и хохот.



(погнутая кровать)

А однажды Борька схватил меня на руки, не удержал, и мы вместе свалились на кровать. Бедная панцирная железяка не выдержала такого беспардонного обращения: ее спинки и сам лежак согнулись под углом девяносто градусов. Когда мы с Борей поднялись, то я с ужасом уставилась на место моего ночного пребывания. Одно было ясно: поспать на ней мне больше не удастся. Но мальчишки быстро разобрали кровать, перевернули лежак и просто попрыгали на погнутых перекладинах. Лежак, не взирая на мои сомнения, быстро принял первоначальную форму.

(Вчетвером в одной постели)

Частенько после такого веселья кто-нибудь из ребят засыпал на единственной свободной, в нашей комнате, кровати. Сначала мы четно пытались разбудить товарища, но наши попытки, по большей части, оказывались безуспешными. Вскоре мы и вовсе бросили это бесполезное занятие и оставляли бездвижные тела в покое.
Но однажды, после очередной попойки, на наших кроватях заснули все трое. Это было уже слишком. В нашем распоряжении осталось только одно спальное место. Пол ночи мы, по очереди, трясли ребят, как груши, но в ответ слышали только невразумительное мычание. Делать было нечего, злые и уставшие мы кое-как улеглись все вместе на одну кровать. Спать в таких условиях дело весьма проблематичное, поэтому я проснулась очень рано и просто лежала с открытыми глазами.
Вскоре зашевелился Вовчик Нанов, сел, протер глаза и стал недоуменно озираться вокруг. Наконец, он увидел нас, спящих скрючившись, на одной из коек и до Вовы дошло, где он находится. Глянув на остальные кровати и обнаружив на них спящих друзей, Вовка прошептал: «Ну, ни чего себе…»

Эй вы, придурки, вставайте, __ продолжал он свирепым шепотом, ___ разлеглись, как дома, посмотрите, как девчонки спят. Борька с Рафкой не реагировали.

Тогда Вова стал их пинать, пытаясь привести в чувство. Ребята потихоньку зашевелились. Борька поднял тяжелую голову:

Ты что разорался? Темно еще.
Да посмотри где ты спишь!

В конце концов, Борис сел и изрек:

Где мы?
У девчонок, дурак!
А где они?
У нас спят! Вон, не видишь, что ли.

Боря тупо уставился на нас:

Вот дают! Как же это они все уместились?
Как видишь,
А почему нас вечером не разбудили?
Тебя разбудишь, пожалуй. Давай, подымайся.

Вдвоем ребята быстро растолкали Рафку, Вовчик подошел к нам, тронул меня, усиленно притворявшуюся спящей, за плечо и прошептал: «Девчонки, мы ушли, ложитесь нормально».

Угу, ___ промычала я.
Простите нас, пожалуйста, – сказал Вовчик и ушел вслед за ребятами.

Когда дверь за ними закрылась, я подскочила, разбудила девчонок, и во всех подробностях описала эту сцену. Больше ребята, никогда не оставались у нас ночевать и, какими бы пьяными не были, всегда спать шли домой.
С каждым днем опасения, что нас скоро застукают и выселят из общаги, становились все сильнее. И, не смотря на то, что девчонки из других комнат, говорили о нашем положительном влиянии на ребят, о том, что они стали мягче, добрее, после того, как начали постоянно общаться с нами, о том, что они прекратили сборища в коридорах, с непременным высмеиванием тех, кто имел несчастье оказаться в тот момент рядом, не смотря на все это, угроза потерять место в общежитии все время росла.

(прячемся)
Наконец мы решили сделать небольшой перерыв и на некоторое время прекратить гулянки. Но сделать это оказалось нелегко. Ребята ежедневно приходили к нам и без особого труда втягивали нас в очередную попойку, очень убедительно доказывая ее необходимость. И ни я, ни Юлька, ни Надюшка не могли устоять перед обаянием наших мальчишек.
Тогда, посовещавшись, мы решили делать вид, что нас просто нет дома. Но этот фокус с ребятами не проходил; они, почему-то всегда чувствовали, что мы дома и стучали до тех пор, пока у нас не сдавали нервы, и очень удивлялись, почему мы так долго не открываем.
Наконец, мы просто стали сбегать к девчонкам, в другие комнаты. Но все места нашего пребывания ребятам были известны, и, проходя намеченным маршрутом, они где-нибудь нас находили и утаскивали домой.
Однажды, услышав, что к подружкам с рабфака ломится Борис, мы попросили девчонок сказать, что нас нет. Но это заявление на Борю не произвело никакого впечатления: он продолжал настойчиво стучать в дверь. Я и Надюшка ничего лучшего не придумали и спрятались в шкаф. Но он, непонятно каким образом, почувствовал, что мы где-то рядом и открыл дверцу. Надо было видеть Борино изумленное лицо, когда он там нас с Надюшкой обнаружил.

А что это вы тут делаете? А?
Не видишь? Трамвай ждем, __ понуро заявили мы, и пошли сдаваться.

(девичник с Вермутом)

Хоть ребята нас, как правило, всегда находили, но своих попыток спрятаться, мы не оставляли. Однажды я, Юля, моя Надюшка и, незаметно влившаяся в наш дружный коллектив, Королева, решили засесть в совершенно законспирированной комнате и устроить девичник получаю появления в «торце» __ магазине, находящемся в соседнем с общежитием корпусе института, вина под названием «Вермут». Бордово-фиолетовая, отдающая каким-то лекарством, вонючая, сладкая жидкость находилась в огромных бутылках, имеющих подходящее прозвище __ «Огнетушитель».
Первая рюмка, как ни странно, все же проскочила в наши желудки. Вторую __ морщась и затыкая нос, мы туда вдавили. Третью выпить просто не смогли. Мало того; после этой отравы на голубой пластиковой поверхности стола, остались фиолетовые, ничем не смываемые пятна.
Так наша скромная девичья компания и сидела за столом, грустно уставившись на недопитую гадость.
И вдруг раздался стук в дверь. В полной уверенности, что наши мальчишки не могут знать этого логова, мы спокойно открыли дверь. На пороге стояли счастливые Вовчик, Боря, и Рафочка, держа в руках еще четыре бутылки с той же мерзкой отравой.
А вот вы где? В «торец» вино завезли, мы для вас купили! __ радостно завопила наша троица, и тут, по мере того, как каждый из них замечал на столе початые бутылки, их лица постепенно вытягивались, __ Ах, вот вы какие? Пьете? Без нас?
Да вы что, мальчишки? Как вы могли подумать? Мы вас везде обыскались!
А почему вы не в своей комнате? __ все еще подозрительно спросили они.
Да просто решили быть осторожнее, а то у нас там каждый день гулянка. Скоро выселят из общежития.

Успокоенные ребята уселись с нами за стол, но и они, хоть и были гораздо закаленнее нас, не смогли пить эту дрянь. Таким образом, в нашей алкогольной практике, первый и последний раз в жизни, вино осталось не выпитым.
Так прошла наша сессия. И, тем не менее, мы ухитрились всей компанией сдать ее на стипендию. На радостях мама премировала меня поездкой в Москву.


(may be evicted)

The noise from our room was heard all over the floor. There were usually at least twelve people in it, music was playing (at that time “Genghis Khan, Boni M, ABBA” were very popular), feet were stamped, laughter was heard. Sometimes, peaceful communication gradually turned into a stormy friendly brawl, and then pillows flew around the room, oversized children jumped on the tables, screeching and laughter were heard throughout the floor.



(curved bed)

And once Borka grabbed me in his arms, did not hold me, and together we fell on the bed. The poor armored piece of iron could not stand such shameless treatment: its backs and the lounger itself were bent at an angle of ninety degrees. When Borya and I got up, I stared in horror at the place of my night stay. One thing was clear: I could no longer sleep on it. But the boys quickly dismantled the bed, turned the sunbed over and just jumped on the bent crossbars. The lounger, in spite of my doubts, quickly took its original form.

(Four of us in one bed)

Often, after such fun, one of the guys fell asleep on the only free bed in our room. At first, we even tried to wake up a friend, but our attempts, for the most part, were unsuccessful. Soon we completely abandoned this useless activity and left the motionless bodies alone.
But one day, after another drinking bout, all three fell asleep on our beds. It was already too much. We only have one bed left. Half the night we, in turn, shook the guys like pears, but in response we heard only an unintelligible lowing. There was nothing to do, angry and tired, we somehow lay down all together on one bed. Sleeping in such conditions is very problematic, so I woke up very early and just lay with my eyes open.
Soon Vovchik Nanov stirred, sat down, rubbed his eyes and began to look around in bewilderment. Finally, he saw us sleeping huddled on one of the beds, and it dawned on Vova where he was. Glancing at the rest of the beds and finding sleeping friends on them, Vovka whispered: “Well, nothing to yourself ...”

Hey you morons, get up, __ he continued in a ferocious whisper, ___ lay down like at home, look at how the girls sleep. Borka and Rafka did not react.

Then Vova began to kick them, trying to bring them to their senses. The guys moved slowly. Borka raised his heavy head:

What are you pissed off? It's still dark.
Look where you sleep!

In the end, Boris sat down and said:

Where are we?
Girls, stupid!
Where are they?
We are sleeping! Wow, don't you see.

Borya stared blankly at us:

Here they give! How did they all fit in?
As you see,
Why didn't they wake us up in the evening?
You'll probably wake up. Come on, get up.

Together, the guys quickly pushed Rafka aside, Vovchik came up to us, touched me, who was strenuously pretending to be asleep, on the shoulder and whispered: “Girls, we left, lie down normally.”

Uh-huh, ___ I mumbled.
Forgive us, please, - said Vovchik and left after the guys.

When the door closed behind them, I jumped up, woke up the girls, and described the scene in great detail. The guys never stayed overnight with us and, no matter how drunk they were, they always went home to sleep.
With each passing day, the fear that we would soon be caught and evicted from the hostel became stronger. And, despite the fact that the girls from other rooms talked about our positive influence on the guys, that they became softer, kinder, after they began to constantly communicate with us, that they stopped gatherings in the corridors , with the indispensable ridicule of those who had the misfortune to be there at that moment, despite all this, the threat of losing a place in the hostel grew all the time.

(hide)
Finally, we decided to take a short break and stop partying for a while. But it turned out to be difficult to do so. The guys came to us every day and without much difficulty dragged us into another drinking bout, very convincingly proving its necessity. And neither I, nor Yulia, nor Nadyushka could resist the charm of our boys.
Then, after conferring, we decided to pretend that we were simply not at home. But this trick with the guys did not work; for some reason, they always felt that we were at home and knocked until our nerves gave out, and were very surprised why we did not open for so long.
Finally, we just started running to the girls, to other rooms. But all the places of our stay were known to the guys, and, passing the planned route, they found us somewhere and dragged us home.
Once, when we heard that Boris was rushing to his girlfriends from the workers' faculty, we asked the girls to say that we were not there. But this statement did not make any impression on Borya: he continued to persistently knock on the door. Nadyushka and I couldn't think of anything better and hid in the closet. But he, incomprehensibly how, felt that we were somewhere nearby and opened the door. You should have seen Borino's astonished face when he found Nadyushka and me there.

What are you doing here? BUT?
Can't you see? We are waiting for the tram, __ we said dejectedly, and went to surrender.

(bachelorette party with Vermouth)

Although the guys, as a rule, always found us, but we did not abandon our attempts to hide. One day, I, Yulia, my Nadyushka and, imperceptibly merging into our friendly team, the Queen, decided to sit in a completely secret room and arrange a bachelorette party. . The burgundy-purple, medicinal-smelling, sweet liquid was in huge bottles, aptly nicknamed "Fire Extinguisher."
The first glass, oddly enough, nevertheless slipped into our stomachs. The second __, grimacing and plugging our noses, we pressed in there. The third drink simply could not. Little of; after this poison on the blue plastic surface of the table, purple, indelible stains remained.
So our modest girlish company sat at the table, sadly staring at the unfinished muck.
And suddenly there was a knock at the door. In full confidence that our boys could not know this lair, we calmly opened the door. Happy Vovchik, Borya, and Rafochka were standing on the threshold, holding four more bottles with the same vile poison in their hands.
But where are you? Wine was brought to the “butt”, we bought it for you! __ our trinity yelled happily, and then, as each of them noticed the open bottles on the table, their faces gradually stretched, __ Oh, what are you like? Are you drinking? Without us?
What are you, boys? How could you think? We've looked everywhere for you!
Why aren't you in your room? __ still suspicious they asked.
Yes, we just decided to be more careful, otherwise we have a party there every day. Will soon be evicted from the hostel.

The calmed guys sat down with us at the table, but they, although they were much more hardened than us, could not drink this rubbish. Thus, in our alcoholic practice, for the first and last time in our lives, the wine was not drunk.
This is how our session went. And, nevertheless, we managed the whole company to hand it over for a scholarship. To celebrate, my mother rewarded me with a trip to Moscow.