В ночь с 20 на 21 сентября 1610 года по приказу бояр временного правительства – Семибоярщины - ворота Москвы были открыты. В столицу вошли польские войска под командованием гетмана Жолкевского. Так бояре надеялись защитить Москву от захвата войском Тушинского вора. Сразу же начали присягать новому избранному боярами царю – польскому королевичу Владиславу. Потом начались пиры – то у Жолкевского, то у Мстиславского.
В ноябре Жолкевский покинул Москву и командование над польско-литовским гарнизоном и наемниками принял Александр Гонсевский.
Поведение поляков в Москве и рост недовольства среди русских
И опять, как в 1606 году, в Москве стали хозяйничать поляки. Тогда их встретили как гостей, ведь они приехали вместе с царской невестой - Мариной Мнишек. Сейчас бояре сами пригласили их войти в Москву и открыли ворота. Тогда это привело к мятежу и свержению царя Дмитрия и его жены-полячки. Сейчас...
Поляки и наемники вели себя в Москве как оккупанты – будто это не их пригласили, а они завоевали город. Они оскверняли православные святыни, устраивали кровавую резню среди горожан. Периодически москвичи бунтовали, но ляхи их быстро усмиряли.
Да и управляли страной не царь, а кучка бояр и поляки. Недовольство русских людей росло. Начало формироваться Первое ополчение. Восставшие русские люди клялись:
«Стоять за православную веру и за Московское государство, королю польскому креста не целовать, не служить ему и не прямить. Московское государство от польских и литовских людей очищать, с королем и королевичем, с польскими и литовскими людьми и кто с ними против Московского государства станет, против всех биться неослабно; с королем, поляками и русскими людьми, которые королю прямят, никак не ссылаться; друг с другом междоусобия никакого не начинать.»
Оставшийся в Москве патриарх Гермоген рассылал по стране антипольские грамоты, за что был взят под стражу.
Первое ополчение двигалось к Москве, поляки готовились к обороне – затаскивали пушки на стены и башни Кремля и Китай-города. Чтобы предотвратить поддержку ополчения изнутри города, решили заранее расправиться с москвичами. Нужен был повод.
Мятеж в Москве
То утро вторника началось как обычно: купцы начали торговлю, ремесленники открыли лавки. Пан Николай Козаковский выехал на рынок и велел извозчикам отправляться помогать втаскивать пушки на башни. Извозчики отказывались и поднялся шум. Это было воспринято поляками как мятеж, и они начали избивать безоружных людей.
В Белом городе ударили в набат, и горожане взялись за оружие. Столами, бревнами и всем, что попадалось под руку, баррикадировали улицы, а укрывшись, стреляли в поляков. Из окон домов не только стреляли, но и сбрасывали камни. На помощь пришли ратники Первого ополчения, один из отрядов возглавлял князь Дмитрий Пожарский. Он подвез в город несколько пушек, которые сыграли важную роль – под их огнем поляки стали отступать в Китай-город. Кроме того, Пожарский выстроил укрепление, которое перекрывало полякам выход из Китай-города. В это время у Яузских ворот сражался отряд Бутурлина, в Замоскворечье – отряд Колтовского. В боях тяжело в голову был ранен Дмитрий Пожарский, его увезли в Троицкий монастырь.
Пожар в Москве, устроенный поляками
Поляки оказались загнаны в Кремль и Китай-город. А вокруг их высоких каменных стен, тесно друг к другу, стояли деревянные дома Белого и Земляного городов. И тогда, чтобы отогнать русских, поляки решили поджечь деревянную Москву.
Позже один из участников боя, польский поручик Маскевич, писал:
«По тесноте улиц мы разделились на четыре или шесть отрядов; каждому из нас было жарко; мы не могли и не умели придумать, чем пособить себе в такой беде, как вдруг кто-то закричал: «Огня! Огня! Жги домы!» Наши подожгли один дом — он не загорелся; подожгли в другой раз — нет успеха, в третий раз, в четвертый, в десятый — все тщетно: сгорает только то, чем поджигали, а дом цел. Я уверен, что огонь был заколдован. Достали смолы, прядева, смоленой лучины — и сумели запалить дом, так же поступили и с другими, где кто мог. Наконец занялся пожар: ветер, дуя с нашей стороны, погнал пламя на русских и принудил их бежать из засад».
И дальше Маскевич писал:
«В четверток мы снова принялись жечь город, которого третья часть осталась еще неприкосновенною — огонь не успел так скоро всего истребить. Мы действовали в сем случае по совету доброжелательных нам бояр, которые признавали необходимым сжечь Москву до основания, чтобы отнять у неприятеля все средства укрепиться…».
То есть, совет сжечь Москву исходил от бояр.
Пожары в Москве длились три дня. В результате резни и огня погибло около 7 000 москвичей.
Основная часть москвичей бежала из столицы. Те, кто остался, пришли к коменданту Гонсевскому с просьбой о помиловании. Тот велел прекратить убийства, а тем покорившимся, кто принес присягу, носить особый знак — подпоясаться полотенцем.
Немецкий наемник Конрад Буссов, перешедший к полякам из шведской армии после поражения под Клушино, писал:
«…не видно было, чтобы московиты возвращались, воинские люди только и делали, что искали добычу. Одежду, полотно, олово, латунь, медь, утварь, которые были выкопаны из погребов и ям и могли быть проданы за большие деньги, они ни во что не ставили. Это они оставляли, а брали только бархат, шелк, парчу, золото, серебро, драгоценные каменья и жемчуг. В церквах они снимали со святых позолоченные серебряные ризы, ожерелья и вороты, пышно украшенные драгоценными каменьями и жемчугом. Многим польским солдатам досталось по 10, 15, 25 фунтов серебра, содранного с идолов, и тот, кто ушел в окровавленном, грязном платье, возвращался в Кремль в дорогих одеждах…».
Да, поляки хорошо обогатились, устроив пожар и прогнав русских. Насколько это им дальше пригодилось?
Осада Москвы войском Первого ополчения
24 марта 1611 года к Москве подошел десятитысячный отряд ополченцев под командованием Андрея Просовецкого. Поляки выслали конницу Зборовского, и понеся потери, ополченцы отступили, но не ушли. Через два дня к Москве подошло основное войско ополченцев во главе с Ляпуновым. Русские окружили Москву, устроив гуляй-города - укрепления из телег и разных деревянных заграждений, и засели за ними.
Гонсевский пытался выманить русских на открытый бой, где поляки имели преимущество, но ополченцы его не приняли, а нападения на гуляй-города отбивались с большим уроном для нападавших. Тогда поляки заперлись в Москве.
Но русские не собирались сидеть в пассивной обороне. В начале апреля ополченцы с боями овладели большей частью Белого города, а к концу мая очистили его от поляков.
23 мая сдались немецкие наемники, засевшие в Новодевичьем монастыре. Периодически русские приближались к стенам Кремля и Китай-города и кричали полякам, дразня их:
«Идет к вам на помощь гетман литовский с большою силою, идет с ним пятьсот человек войска! Больше не надейтесь, уже это вся Литва вышла».
А также:
«Радуйтесь, конец польский приближается!».
А королю Сигизмунду и в самом деле было не до Москвы - он отчаянно «завяз» под Смоленском. Силы жителей Смоленска таяли, в городе свирепствовали голод и цинга. Но город так и не сдался – поляки смогли взять его только после тяжелых боев на городских улицах.
В Москве ожидали, что Сигизмунд после взятия Смоленска придет им на помощь, но тот отправился в Варшаву. И поляки в Москве оказался в очень сложном положении.
Русское войско Ляпунова не имело возможности штурмовать мощные каменные укрепления Китай-города и Кремля, так как не имели достаточное количество осадных орудий. Поэтому ополченцы решили взять город измором. В Кремле вместе с поляками сидели члены боярского правительства и будущий царь Михаил Романов с матерью – инокиней Марфой.
Осада Москвы продлилась около полутора лет.
Другие статьи по теме Смутного времени: