Нью Джерси, США. В один из промозглых февральских вечеров 2014-го я вышел из уютного полумрака пивного бара на парковку, поёжился на пронизывающем холодном ветру, похлопал по карманам, отыскал ключи от машины и залез в свой видавший виды внедорожник. Слушать музыку настроения не было, и я настроил приёмник на знакомую мне некоммерческую радиостанцию. Ведущий этой радиостанции представлялся мне мягким спокойным интеллигентом с приятным голосом, который он никогда не повышал даже тогда, когда интервью шло по незапланированному руслу. В тот февральский вечер ведущий всё тем же приятным голосом сообщил, что Россия аннексировала Крым. Эта новость меня не удивила (я был в курсе событий на Украине), но удивила его последняя фраза «да, Крым потерян» и даже не сама фраза, а та интонация с которой он её произнёс. На минуту мне показалось, что я увидел его лицо, лицо интеллигента с мягкой, немного грустной, немного ироничной улыбкой и бархатным голосом, в котором я уловил невысказанное сожаление, как будто бы от него ускользнуло, отдалённое желание. Какое? Мы так и не узнаем. Может быть уютный домик за умеренную цену на берегу Черного моря? Но я точно знал, что когда он сказал эту фразу, он имел в виду не Украину, а Америку.
