Рене Блази знала, что она не такая, как все. Начиная с того, что она была подопытным ученых, в результате чего получила пугающие способности, и заканчивая тем, что у нее в голове постоянно шепчет непонятный голос.
Сперва, когда она еще была в изоляторе для душевнобольных, она боялась этого голоса. Но со временем девушка научилась вслушиваться в него и поняла, что тот, кажется, на ее стороне.
Голос предупреждал ее об опасности, но порой она все равно считала именно его наибольшим риском для своего здоровья. В первую очередь, конечно, душевного.
Да, Рене Блази боялась окончательно сойти с ума. Пока что у нее была цель — найти свои воспоминания — но она переживала о том, что же она сделает, когда снова обретет их. Станет мстить? Или правда о ее жизни окажется так ужасна, что она сломается и пожалеет, что вспомнила? Порой эти мысли, перебиваемые лишь тем самым голосом, мешали ей спать по ночам.
На играх Апекс Рене под прозвищем Рейф искала ответы на мучившие ее вопросы. Множество Легенд хорошо отзывались о ней и стали считать ее одной из лучших на Играх, но девушка не спешила сближаться с ними. Она боялась, что ее предадут, осмеют, если она доверится кому-нибудь из них и расскажет о том, что у нее на душе. Поэтому Рене оставалась собранной и холодной даже во время жестоких боев на арене. Она не хотела показаться слабой, жалкой. Она больше не будет запуганной душевнобольной девушкой. Отныне она будет собой. Вот только знать бы, какая же она, настоящая Рейф.
В перерывах между Играми Легенды ведут себя друг с другом как лучшие друзья, несмотря на то, что бессовестно убивают друг друга на арене. Они часто встречаются где-нибудь на вечеринках, обсуждая бои, оружие и просто то, что им нравится. Некоторые, как показалось Рене, даже влюбились друг в друга. Взять хотя бы Бладхаунд и Миража. Они явно не просто напарники. Впрочем, Рейф нет до них никакого дела. Она не хочет и не будет общаться ни с кем их них.
Во всяком случае, так думала сама Рейф. Но у одного до ужаса оптимистичного робота было свое мнение на этот счет.
Как-то после очередного боя Элиот закатил вечеринку в шикарном арендованном им же пентхаусе. Он пригласил всех Легенд без исключения. Рейф не планировала приходить, но ей не совсем хотелось подтверждать неприятные слухи о ней. В желтой прессе о Рене пишут, что она — бездушный ниндзя-убийца, который только и ждет, чтобы ударить ножом других Легенд в спину. Создается впечатление, что она даже хуже Ревенанта! Так что выбора у нее не оставалось.
В назначенное время Рейф пришла в квартиру: внутри уже толпились почти все Легенды. Даже тот же Крипто, хотя он, как казалось Рейф, был не намного общительнее ее самой.
В квартире играла громкая танцевальная музыка, находилась барная стойка с коктейлями и барменом голограммой-Миражом, что даже не мог сделать напиток и бедным желающим выпить просто приходилось делать коктейль самостоятельно. Свет был рассеянный, на потолке висели диско-шары, похожие на тот на корабле с припасами на Каньон Кингс. Легенды болтали и веселились, поражая девушку. Неужели они и правда так хорошо друг к другу относятся или это просто очередная игра для прессы? Она не знала. Рейф не была сильна во взаимоотношениях и невербальные сигналы не распознавала. Но одно брюнетка знала наверняка — люди всегда врут.
Она робко встала в стороне и стала разглядывать остальных Легенд. Ватсон весело болтала с Крипто, и тот даже на секунду улыбнулся, но потом, однако, быстро снова напустил на себя отстраненный вид. Мираж сперва развлекался тем, что обнимался со своими голограммами, брал их на руки и вытворял прочие странные кульбиты, но вскоре подошел к Бладхаунд и стал о чем-то с ней тихонько беседовать. Они слегка соприкасались плечами, и Рейф поскорее смущенно отвела взгляд: несмотря на то, что они были среди шумной толпы, создавалось впечатление того, что эта парочка была тут только вдвоем. Также в противоположном конце пентхауза стояли Каустик и Фьюз. Ученый подошел к подрывнику первый и что-то проговорил, после чего они пожали руки и Фьюз лучезарно ему улыбнулся. Потом он весь остаток вечера таскался за Каустиком хвостиком, будто более интересной компании для него нет и быть не может, чем, как показалось Рейф, раздражал ученого до чертиков. Октейн и Ачжей Че развлекались тем, что подначивали Гибралтара поднять кого-нибудь из Легенд или нескольких сразу, чтобы оценить его силу. В итоге Макоа поднял самих Лайфлайн с Октавио, отчего все трое залились по-детски радостным смехом. Хорайзон одиноко смотрела в окно на небо, покрытое звездами, и думала о чем-то своем. А, может, и о ком-то. Лоба и Ревенант обнимались у всех на виду, отчего Рейф передернуло — эта пугающая парочка уж точно никого не стесняется. Рампарт же сидела на диванчике из искусственной кожи, болтая с Бангалор, что держала идеальную осанку, будто и тут была на учениях в армии.
Рейф долго наблюдала за Легендами, отчего в ее душе возникло чувство, схожее с умиротворением. Потом она повернулась в сторону для того, чтобы столкнуться лицом к лицу с огромным глазом-камерой, смотрящим на нее.
— Патфайндер?! — невольно воскликнула напуганная девушка. Она не заметила, как тот подошел к ней. Робот чуть наклонил голову вбок:
— Ты тоже наблюдаешь за остальными, друг? — спросил он невинно. — Правда, мы все похожи на одну большую дружную семью?
Рейф задумалась и внезапно приуныла. Чувство умиротворения исчезло и сменилось одиночеством.
— Я точно не часть этой семьи, — проговорила девушка. М.Р.В.Н. спросил:
— Почему?
— Я… — Рейф вдруг поняла, что нарушает собственное правило — не откравыть свои чувства — и поскорее сказала: — Послушай, Патфайндер, извини, но я пришла сюда не для того, чтобы заводить друзей. Поэтому оставь меня в покое.
Патфайндер отобразил на экране на груди грустный плачущий смайлик:
— Хорошо, друг. Прости меня.
Он отошел от Рене, смотря себе под ноги. Рейф вдруг стало стыдно за то, что она нагрубила ему, и тогда брюнетка вышла из пентхауса на террасу с прямоугольным бассейном и небольшим садом, смотря на ночной город, что сверкал ей разноцветными огнями во тьме.
— По крайней мере тут я никому не нагрублю, — пробормотала она расстроенно.
Вид был очень тоскливый, и вскоре Рейф почувствовала, как по ее левой щеке скатилась слеза. Она агрессивно стерла ее рукой. Нет, она не слабачка. Она не плачет. Ей совсем не одиноко. Ну и что, что ее единственный друг — это щепчущий в голове голос? У многих и такого нет.
Она хотела побыть в тишине, но вскоре поняла, что не может. На Играх голос помогал ей и говорил только по делу, но в остальное время часто просто что-то неразборчиво пришептывал. Вот и сейчас Рейф, как ни старалась ни о чем не думать и не прислушиваться к нему, все же осознала, что он снова наполнил ее голову. Она не могла разобрать слов: голос был похож на тарабарщину, мешанину непонятных фраз. Чем больше Рейф сопротивлялась ему, тем громче он звучал. Наконец она не выдержала и упала на колени, схватившись за голову.
— Оставь меня в покое! — закричала она. Теперь голос настойчиво повторял ее страхи: то, что она никому не нужна, что она навсегда останется одна, никогда ничего не вспомнит и ее никто не вспомнит тоже. Когда Рене казалось, что ее голова вот-вот взорвется от этого гомона, она внезапно ощутила, как кто-то прижал ее к себе, обняв руками. Рене прижалась к незнакомцу в ответ.
— Ты в порядке, друг? — услышала Рейф знакомый голос. Она подняла голову и взглянула на Патфайндера, что присел рядом с ней и теперь держал ее в руках. Рене внезапно осознала, что голос смолк. И она впервые за долгое время слышала… тишину.
— Теперь уже — да, — потрясенно ответила брюнетка. На экране Патфайндера отразился улыбающийся смайлик:
— Я рад. Ты заставил меня поволноваться, друг. Что произошло?
Рейф опустила глаза в пол:
— Все тот голос в моей… голове. Что-то он сегодня разбушевался не на шутку.
— Что он тебе говорил? — серьезно и участливо вопросил М.Р.В.Н. Рейф было приятно, что он не стал крутить пальцем у виска или вроде того, что бы скорее всего сделал на его месте человек. У бедолаги и висков-то нет.
— Что я никому не нужна. Что я навсегда останусь одинокой и всеми покинутой.
— Скажи ему, что он ошибается! — неожиданно воскликнул Патфайндер. — Ведь у тебя всегда есть я, друг. Я никогда тебя не оставлю!
Рейф улыбнулась:
— Спасибо, Патфайндер.
— На самом деле меня зовут М.Р.В.Н., но ты можешь звать меня так, как хочешь, — проговорил робот дружелюбно. Рейф усмехнулась:
— Хорошо. Спасибо, Марвин.
У Патфайндера на экране отобразился смайлик с сердечками вместо глаз:
— Всегда пожалуйста. Я тоже тебя люблю.
Рене снова невольно улыбнулась. Она подалась вперед и обняла робота. Ее все еще трясло от пережитого. Патфайндер стал успокаивающе похлопывать ее по спине.
— Ты так добр ко мне, — проговорила Рейф. — Не думаю, что остальные Легенды поступили бы на твоем месте так же.
— Почему ты так решил, друг? Не проверишь — не узнаешь, — отозвался Патфайндер оптимистично. Тут Рене поняла, насколько же он наивен. Но, может, в его словах есть доля истины? Ведь, когда она с Легендами, голос упрямо молчит, словно угрозы за пределами арены они никакой не представляют. А вот когда Рейф одна…
— Я подумаю. Спасибо, — ответила девушка в итоге.
Она отстранилась от Патфайндера и встала. Тот тоже поднялся. Рене взглянула на пентхаус, где через панорамные окна было видно, как абсолютно все Легенды смотрят на них с Патфайндером. Робот помахал им.
— Услышав твой крик, они забеспокоились, все ли с тобой хорошо, — проговорил он. Рейф потрясенно повернулась к Патфайндеру, потом тоже неловко помахала Легендам. Некоторые повторили ее жест. М.Р.В.Н. приобнял Рене за плечи и прокричал им: — Все отлично, друзья!
Постепенно Легенды отошли от окон и продолжили вечеринку. Рейф до сих пор не могла прийти в себя, стоя на все том же месте. Она взглянула на Патфайндера:
— Неужели они правда… переживали за меня?
— Конечно. Ты нас всех напугала.
— Но ведь… я не сделала ничего такого, из-за чего они могли бы… посчитать меня своим другом или вроде того, чтобы беспокоиться.
— Сделала, — сказал вдруг робот, чем удивил брюнетку. Патфайндер свободной рукой заправил ей упавшую на лицо прядь волос за ухо: — Ты — это ты. И тебе больше ничего не нужно делать, кроме как быть собой, чтобы тебя любили.
— Не уверена что помню, каково это, — Рейф в смятении опустила голову. Патфайндер приподнял ее лицо за подбородок, чтобы она взглянула на него:
— Помнишь, — настаивал он.
— С чего ты взял?! — в раздражении вскинулась Рейф. Ей вдруг стало обидно, что Патфайндер дает ей такие простые, но действенные советы. В голосе робота послышалась улыбка:
— Потому что сейчас ты и есть ты!
— Но… у меня даже нет воспоминаний о большей части моей жизни, — попробовала было возразить Рене, однако Патфайндер поднял руку вверх, прося ее не перебивать:
— Я уверен, что когда-нибудь ты обязательно вернешь их! А пока создавай новые, приятные воспоминания!
Рейф задумалась, потом нехотя кивнула:
— Хорошо, профессор Марвин, гений в области психологии. Я так и сделаю.
Она внезапно взяла его за руку и потащила подальше от пентхауса с его шумной музыкой:
— Прямо сейчас и начну.
Она дотащила его до ограждения и облокотилась о них руками, вздохнув. То не был вздох обреченности, скорее уж умиротворенности. Ведь разве можно хандрить, когда рядом находится такой ходячий сгусток оптимизма?
— Мэри сказала мне, что сегодня должен быть метеоритный дождь, — проговорила Рейф, смотря на звезды.
Патфайндер поднял голову, направляя свой взор туда же: его монитор на груди освещал их с Рене неясным сиянием. Девушка, затаив дыхание, ждала, когда же мимо пронесутся эти прекрасные падающие звезды. Ей отчего-то казалось, что в этот момент произойдет что-то прекрасное. Может, она наконец станет свободной ото всех своих страхов? Хотя было бы глупо возлагать все свои надежды на летящие в Космосе куски пород. А вот на робота, что стоит рядом с ней, вполне можно.
Рейф протянулась в темноту и положила ладонь на металлическую руку Патфайндера, что крепко сжимала ограждение. М.Р.В.Н. посмотрел на нее: на его мониторе снова отобразился смайлик с сердечками вместо глаз:
— Как я рад, что нахожусь тут с тобой сейчас, друг, — проговорил он.
— Я тоже, — отозвалась Рейф. Тут по небу стали проноситься полосы света: сперва одна, потом все больше и больше. Патфайндер взволнованно воскликнул:
— Это они! Смотри, друг!
Рейф улыбнулась и стала вместе с ним наблюдать за метеоритным дождем, что проносился в Космосе. Голос молчал, значит, Рене все делала правильно. Но, может, он просто наконец предоставил ей право самой решать, что она считает правильным? А быть одной Рейф не считает правильным точно. У нее уже слишком большой в этом опыт.
Рене не привыкла гадать на будущее, но почему-то ей кажется, что больше она не будет бороться со всем в одиночку. И даже если не все Легенды будут считать ее своим другом, что ж, зато ее всегда будет считать таковым этот добродушный Мобильный Всесторонний Роботизированный Напарник. Ее Марвин.
И в этот раз, благодаря ему, она выберет верный путь.
