Следующее моё пробуждение проходило уже в ясном сознании, хоть и тело категорически протестовало против любых движений. Поэтому полежав немного с закрытыми глазами и прокручивая в голове слова ректора Академии, в которой я якобы нахожусь и демонстрацию магии, пришла к выводу, что пора брать себя в руки. Я вообще последнее время чувствую себя размазнёй. Постоянно плачу и боюсь, что на меня совершенно не похоже. Хотя… ничего подобного со мной никогда не происходило, даже во снах. Начиная с Макса и до моего попадания в больницу, точнее лекарское крыло, так вроде бы назвал это ректор, всё это скопом сбивало с толку, заставляло сомневаться и бежать. Но нужно решать проблемы, в которые я вляпалась.
Полежав так ещё минут пятнадцать-двадцать и мысленно настроив себя на решительное состояние, я распахнула глаза. Как и ожидалось, находилась всё в той же полупустой палате, с большим светлым окном, за которым расстилался зимний снежный день. Рядом со мной на тумбе стояла очередная деревянная круглобокая кружка, но теперь уже с фиолетовой жидкостью, а вот за ней графин с водой и пустым стеклянным стаканом. Последнему я и обрадовалась, так как горло саднило и жутко хотелось пить, словно этого я не делала несколько дней, не менее. Приняв сидячее положение, смогла налить себе драгоценной воды и залпом осушила весь стакан. Жить стало значительно легче.
Теперь мне захотелось есть. Так сильно, что желудок скручивало и даже немного начало подташнивать. Но никто ко мне не заходил, чтобы я попросила еды, и кнопки вызова никакой не вижу. Видимо, придётся мне самой кого-нибудь найти. План казался до безобразия прост, но на практике всё оказалось гораздо сложнее. С моим телом происходило что-то странное. Мышцы слушались из вон как плохо, а резкие движения отдавались болью. Я развернулась и свесила босые ноги с кушетки, а самочувствие такое, будто целый марафон пробежала. Покосилась на фиолетовую жидкость, но пить не рискнула. Поэтому просидела так несколько минут и когда почувствовала, что стало чуточку легче, соскользнула с белой простыни. Ноги задрожали, силы таяли, как мороженое на солнце в тридцатиградусную жару. Но я точно знала, что до двери добраться смогу. А там уже просто закричу, чтобы кто-нибудь меня услышал и помог вернуться обратно на кушетку, а затем и еду принёс. Я, сделав неловкие шаги, прильнула к стене и опираясь на гладкую поверхность, медленно шла к цели. Наверное, это я делала не столько от голода, сколько от такого сейчас необходимого чувства увидеть хоть кого-то. Увидеть и в очередной раз убедиться, что всё это правда, а не предательские игры разума. Дрожали уже не только ноги, но и всё тело полностью. Слабость тягуче растекалась по мышцам, превращая их в резиновые. В голове вновь зашумело, а перед глазами начали мелькать чёрные круги. Такой короткий, но крайне сложный путь был преодолён, и вот я уткнулась лбом в деревянную поверхность, нащупывая ручку. Та нашлась быстро, и я медленно распахнула дверь.
– Вам плохо? – тут же услышала взволнованный мужской голос.
Передо мной стоял тот самый страж, которого я видела уже в своей палате. А рядом с ним второй в точно таком же обмундировании. Видимо, мою палату охраняли. Отлично. Можно было просто прокричать с кушетки, и меня бы услышали, а не ползти на последнем издыхании по стенке сюда.
– Позовите врача, – вымолвила тихим голосом и повалилась вперёд. Но упасть мне не дали сильные руки стража.
Мужчина моментально подхватил меня на руки и понёс к кровати. Второй отправился на поиски вра… лекарей. Меня уложили на мягкую подушку и даже одеялом накрыли, за что я была благодарна. Поскольку сама бы сделать столь элементарную вещь сейчас просто бы не смогла.
– Отдыхайте. Сейчас придёт лекарь и вас осмотрит, – нейтрально проговорил мужчина и развернулся, чтобы вернуться на свой пост.
– Спасибо, – прохрипела в ответ.
– Поправляйтесь, – отозвался страж и поспешно скрылся за дверью.