Осеннее солнышко едва ли светило, не говоря уж о том, чтоб хоть немного пригревать. Тусклое, низкое, с трудом высовывающееся из-за леса, оно дарило жителям маленькой деревни немного света и удручало, постоянно напоминая о том, что совсем близко зима. Холодная, долгая, мрачная, наполненная тяготами. Она непременно принесёт с собой новые горести, новые болезни и смерти. И не каждому дано увидать следующую весну.
Но старика Жихаря это, вроде как, не волновало. Закутавшись в толстый тулуп из медвежьей шкуры, шмыгая носом и потирая уши, то и дело ехидно щурясь, он топал по деревне поглядывая на суетящихся людей, спешащих закончить все необходимые дела до первого снега.
Смотрит старик на всю эту суматоху, и вроде веселит она его, вроде глупостями кажется. Даже как-то и не завлекает ничем. Даже и совета никому не дать, потому как все как ошпаренные бегают и плевать на советы хотели. Да вот, всё ж свезло. Навстречу Макар топает. Топает, да не просто. Глазами ищет чего-то, в людей всматривается. Вроде и сказать чего хочет, да не решается.
- Ты, чёй-то, Макарка, как пыльным мешком по голове ударенный? Случилось чего, аль так, - поинтересовался Жихарь.
- Да я… Тут такая ситуация… - замялся Макар. – Слышь, Жихарь. А правду говорят, что ты про силу гнилую много чего знаешь?
- Я то? Ну, как сказать? Про банников чуток кумекаю, про летучих. Один раз Многоликого встречал. А тебе по что?
- Да тут дело такое. Думал я, что в хате моей домовик завёлся. Ну, тварь то бывалая. Да вот, сейчас уж понимаю, что не домовик это.
- Это как же ты так понимаешь?
- Да, домовики, ведь, они шалят. Муку рассыпает, там, молоко выпьет. А тут дела далеко не шаловливые происходят. Намедни явился я домой, а у меня прибрано. Нет, не думай, я не захламляю хату, но шибко прибираться не люблю. Паутины и пыли нет, пол вымыт и ладно. А тут, будто кто весь день убил на то, чтоб уборку затеять.
- Так может кто и прибрался?
- Да кому это надо? Да и не всё это. Вот вчера, явился я из лесу, продрог шибко. Ну, пожрать себе по-быстрой приготовил. Пожрать-то я люблю. Ну и пузырь поставил. Пока суть да дело, пузырь опустел. Я поужинал, да уже так с ног валился от усталости, что посуду просто на столе оставил. Понимаю, не по делу усатых приманивать. Но устал. А вот сегодня проснулся, думал вымыть плошки свои. Да диву дался. Вся посуда на столе как была, так и стоит, да только чистая.
- Чистая?
- Да как зад после бани. Вот я и подумал, что за чудесная сила гнилая в хате у меня завелась? Коль так пойдёт, мне вовсе прибираться не нужно будет. А как знать, вдруг эта силушка ещё и обед сумеет готовить. Лишь бы взамен не потребовала чего. Вот ты знаешь такую силу? Опасаться нужно?
- О брат. Видать у тебя в доме помощнички завелись, их ещё чистюлями называют.
- Чистюли? Кто такие? Опасные? Ждать чего?
- Да где там. Совсем не опасные. Ничего в замен не потребуют. Просто посуду и хату прибирают. Иногда и сам можешь грязным домой вернуться, уснуть, а проснёшься чистенький, как после бани.
- Ого. Вот это я понимаю, полезные твари. А ты то откуда про них знаешь? Расскажи больше.
- Да чего там рассказывать. Знавал я бабу, у которой помощнички завелись. Вот ты, перед тем, как хату твою впервые прибрали, что делал? Может, желал чего, чего говорил?
- Я то? – Макар задумался. – Ну, было дело. Брякнул, что некогда мне время тратить на уборку в хате, потому и баб к себе не вожу. Так я ж не со смыслом. Просто, знаешь ли, на баб надо денег много тратить…
- Ой-ёй. Вот ты и накликал. Услышали тебя помощнички, подсобить решили, слова твои за чистую монету приняв.
- Ну так ладно. Что уж там. Они ж и впредь прибираться будут в хате?
- Будут, будут, - задумчиво протянул Жихарь, пригладив бороду. – Даже больше будут. С каждым днём всё чище хата твоя будет. А коль вздумаешь съехать в другую деревню, за тобой последуют.
- Какие полезные твари, - задумчиво прошептал Макар. – С бабой-то что там было той? Жива, здорова?
- И жива, и здорова. Неплохо живёт. Только ночами кричит. Но, то всё от испуга. Помощничков нельзя видеть, испугаешься и кричать будешь. А она увидала. Но коль не подглядывать за ними, бояться тебе нечего.
- Неужто страшные такие?
- Да, не то чтобы прям страшные. Там дело в другом.
Жихарь огляделся и приметив лавочку под старой грушей, покряхтывая присел. Макар сел рядом, достал табак и щедро поделившись со стариком, принялся скручивать самокрутку. Жихарь принял угощение, но курить не спешил. Он бережно завернул табак в платочек и спрятал в карман.
Тут, брат, вот какое дело. Жил я тогда, ну ты не поверишь, аж на самом краю Захолустья. Люди там дикие, со своими причудами. Деревня у нас была не большая. Домов на десять, да и то, не все обжитые. И вот, после трёхгодичной зимы пришла в деревню баба молодая.
Не сказать, чтоб шибко хороша, но, сам понимаешь, на безрыбье… Мужики довольны были, что какая-то баба свободная появилась. Хату ей, из пустующих, отремонтировали, уют наладили, да и давай запортки свои поочерёдно подкатывать. И пусть сразу видно было, что хозяйка с такой бабы не шибко хорошая, но, отдать честь тем, кто в Захолустье проживает, там любой мужик хозяин что надо. И жрать сготовит, и постирает, и огород посадит, и морду тому, кто в огороде воровать надумает, набьёт. Так что, мужиков не шибко пугало то, что баба не хозяйничает, как должно.
Мира, так бабу звали эту, и не скрывала того, что не любит хозяйничать. Говорила, что много других достоинств у неё. И мужики подтверждали. Достоинства те были.
Да вот, случилось так, что поменялось чего-то. Стали люди замечать, что Мира будто преобразилась. Конечно, неопрятной назвать её нельзя было, но вот однажды и вовсе, будто княжна перед всеми возникла. И волосы уложены, и платье свежестью пышет. А как в хату кто к ней попадал, так и вовсе удивлялись. Чистота и порядок. Даже в сенях по углам паутины нет.
Спрашивали её, а она только улыбалась. Говорила, что бесплот неведанный её посещает и дома ей всё-всё в порядок приводит.
Началось всё с того, что посуду мыть перестала. Совсем. А на утро просыпается, посуда блестит.
Перестала пыль вытирать, полы мыть. По утру чистота.
Интересно ей стало. Взяла и специально сор по хате набросала, грязными сапожками по полу натоптала. То есть, ну прям свинарник устроила. А как проснулась по утру, так сапожки блестят, полы чистые. Ну вроде кто-то всю ночь отмывал.
Понравилось это Мире и решила она проверить чудесного гостя невидимого, как много сделать он готов. Взяла и сама вымазалась. В саже, в пыли. Волосы себе мёдом вымазала. И, как ничего и не случилось, спать легла.
Проснулась по утру, посмотрела на себя, будто из бани только вышла. Даже самые потаённые места чисты как у младенца. И вот с тех пор Мира вовсе перестала заботиться о чистоте хаты своей и тела своего. Зачем, когда есть кто-то, кто ночью всё это сделает за неё.
Так и жила баба две зимы, вообще не переживая. Всегда одёжа чистая, сама всегда купаная, в хате порядок, посуда блестит. Всё, что нужно, так харчей в дом принести. Но, на то мужики деревенские годились. За прелести бабские и пожрать, и выпить принесут. Живи и радуйся.
Да вот, однажды, соседка с Мирой затрепала языками. Давай расспрашивать, да всё с завистью. Дескать, как жить то хорошо так, и не заботиться. Жаль вот, что не посмотреть, кто там прибирается ночами.
- Да зачем смотреть? Прибирается и ладно, - засмеялась Мира.
- Ну, так то да. А коль там красавец какой? Я слышала, что среди силы гнилой шибко красивых много. И Летавец, и бесы. Да и в постели, говорят, те ещё мастера, - ухмыльнулась соседка. – Я бы спокойно спать не смогла, не зная, кто там у меня хозяйничает и кто меня во сне раздевает, да самые потаённые места мне намывает.
- Да разве ж получится узнать? Невидим же он, - заинтересовалась Мира.
- Может и не получится. Но, я бы попробовала, - отвечает баба. – Знаешь, есть такой способ, как свеча зелёная. Из воска диких пчёл и особой полыни, что в нашем лесу не растёт, свеча та делается. Так вот, коль свечку такую зажечь, да в руках держать, стать можно невидимым для любой гнилой силы. Но мало кто знает, что с помощью свечки такой можно и незримую силу гнилую увидать. Всего-то надо растопить её и по новой свечку вылепить, но при этом добавив в воск глаз совы. Правда это или нет, не ручаюсь говорить. Но бабка моя мне рассказывала, что так бесплот деда своего увидала, когда он после смерти к Кондратию не отправился, а заблудившись, в хате остался.
Интересно стало Мире. И вот, долго она не думала. Взяла и попросила одного мужика достать ей свечу зелёную. Ту самую. Ну, за бабские прелести, коль надо, мужик и туманное вино с той стороны туманов Плоского озера достанет. Да не абы какое, а из бочки беса – винокура. А тут свеча какая-то. За пару лун добыл.
Ну а дальше дел на ложечку. Опять же, прелестями своими поманив, охотника попросила добыть сову. Ну а охотнику тут не трудно. На утро и принёс.
А дальше история проста, как пенка на молоке. Растопила Мира свечу, достала фитиль, глаз совы на фитиль нанизала и вновь вокруг фитиля свечу вылепила.
Ждать долго не стала и той же ночью решила действовать. Специально посуды побольше напачкала, да так, чтоб с объедками. Полы натоптала, юбку замарала. В уголок за печкой уселась поудобнее и свечу зажгла.
Тускло свечка горит, едва не тухнет. Но оно и к лучшему. До утра не прогорит вся. Сидит Мира, ждёт, на дверь посматривает. Уж время к полуночи близится, а ничего. Даже позёвывать начала.
Да вдруг, свеча ярким пламенем вспыхнула, всю хату как днём озарив. Смотрит Мира, а из-под половицы руки костлявые тянутся, да из стен тоже, и даже из потолка. Свисают. Будто сквозь дерево пробирается кто-то. Со стонами, с завыванием, покряхтывая.
Не долго кряхтели. Вылезли в хату мертвяки. Гнилые наполовину, сухие на вторую. Древние и не очень. Но все страшные, каково мертвякам быть и полагается.
Вылезли, осмотрелись, да и давай лизать всё. Один полы лижет, другой сапожки грязные. Третий окно вылизывает. Двое, самых дряхлых, за посуду принялись.
Все объедки слизали с тарелок. Каждую ложку обсмоктали так, что блестеть начала. А как закончили, так все разом к кровати и направились, языки слюнявые высунув.
Ну, говорить о том, зачем к кровати направились, думаю не стоит. Хозяйку помыть хотели. Но, не отыскав её там, побродили чуток по хате, да тем же путём, как пришли, так и ушли.
С тех пор Мира больше никогда посуду грязную не оставляла на ночь. Да, что там посуда. Крошки на столе не оставляла. Хата её всегда блестела так, будто всю ночь десяток мертвяков каждый закуток вылизывали. Правда уже не мертвяки это были, а сама Мира. Времени на уборку не жалела.
А вот ночами не спала. Сидела со свечой зелёной, сторожила. Боялась, что вдруг какое пятнышко пропустила и явятся опять лизунчики те. Бывало и задремлет к заре, но ненадолго. С криками просыпалась. Снилось ей, что вернулись они.
Зиму так промаялась, да потом съехать и решила, подальше. И съехала, и забыли. Да тремя зимами позже охотник поплёлся к Плоскому озеру, и в пути остановился в одной деревушке. Встретил там Миру. При муже, с ребёнком. Разговорились, по старой дружбе, на сеновале. Та и рассказала, что лизунчики от неё окончательно не отстали. Стоит лишь пятнышко на тарелке не усмотреть, как ночью являются и уборку начинают.
- Вот такие вот дела, брат Макар, - задумчиво покивал головой Жихарь и поглядел на собеседника. Бледный мужик выпучил глаза и, казалось, вовсе забыл, как моргать.
- Так, ведь, что делать то? Как от них избавиться? – он шептал еле слышно, будто опасался.
- Да на кой? Дома то чистота и порядок. А ещё немного и мыться можно будет не ходить. – усмехнулся Жихарь.
- Да пошёл ты со своими шутками. Не хочу я, чтоб мне зад и запортки мертвяки вылизывали, пока я сплю. Как избавиться то?
- Ну, говорю ж, от них не отделаться. Только в чистоте дом держать. Да у тебя не выйдет. Сколь бы мужик хозяйственным не был, не сумеет он той чистоты в доме навести, что баба наводит. Так что, или смирись, или бабу себе ищи.
Макар, не говоря ни слова, вскочил с лавки и бросился куда-то по деревне. Жихарь посидел ещё немножко, а затем встав и отряхнувшись, поковылял в противоположную сторону. На встречу ему шла Алёнка, дочь кузнеца. Поздоровавшись со стариком, она поинтересовалась, не встречал ли он Макара.
- Как не встречал? Встречал. Странный он какой-то. Сказал, что срочно жениться захотел. Так что, смотри, как бы не перехватил его кто. Какая-нибудь Манька кривая сейчас встретится и всё. Все твои труды прахом.
- Какие такие труды? О чём это ты, старый, - удивилась Алёна.
- Ой да ладно, - захихикал старик. – Думаешь я не видал, как ты украдкой в хату к Макару пробираешься, когда его нет, или когда пьяный он валяется. Я старый, и любопытный. Подглядел в окошко. Думал вы там тетеретесь. А оказалось, ты там ему посуду намываешь, полы натираешь. Ну, разве ж таким мужика пронять.
Девушка залилась краской, надула губки и не говоря ни слова, бросилась прочь. А старый Жихарь, даже не скрывая своего веселья, заржал в голос так, что деревенская псина с испугу залаяла.
Спасибо Юлии за редактуру текста.