Анна Черепанова, непримиримый борец с советской властью, прослывшая в народе как Упыриха, персонаж с биографией достойной многочасового сериала. Преступления кровожадной атаманши Анки до конца не собраны в единую последовательную нить повествования. Реальные события её жизни часто сливаются с легендарными, и трудно отделить одно от другого.
К сожалению не сохранилось ни одной её фотографии. Биографы часто приводят фото каких-то других женщин. Особенно удивляет портрет Мурки, настоящей Маруси Климовой, агента НКВД под прикрытием, который обильно используют как главный портрет атаманши Анки. Часто возникает другой портрет Анны уже в пожилом возрасте, но она ли на нём изображена - неизвестно.
Известно, что рождённая в Верхоленске Анна Чемякина стала женой зажиточного купца Андриана Григорьевича Черепанова примерно в 1909 году. Черепанов считался солидным, зажиточным человеком, поскольку был земельным собственником и совладельцем-управляющим пристани на реке Лене. Он потерял жену, и в свои сорок пять лет ещё был в большой силе. Анна вышла за него по любви, несмотря на то что была на 25 лет моложе.
Анна была купеческой дочерью. Её род был такой же уважаемый, как и род Черепановых. Девушка она была красивая, с молодости отличалась крутым характером. Ходила с ружьём одна по тайге, легко управлялась с вороватыми приказчиками, помогала мужу вести дела и почти ни в чём ему не уступала.
Устои и обычаи сибирского купечества и крестьянства той поры вообще сильно отличались от нравов центральной России. Потомки русских первопроходцев Сибири не знали крепостного права, свободной земли кругом полно. Сделки совершались как во времена русских конкистадоров на честное слово купеческое, начальства было не так много. С местными бурятами жили мирно, у них в улусах царил свой родоплеменной жизненный уклад.
И тут грянула революция. В марте 1918 года на верхоленском уездном съезде Советов был образован исполнительный комитет во главе с товарищем Толмачёвым, который рьяно взялся устанавливать новые социальные отношения, исходя из популярного тогда принципа экспроприации экспроприаторов, к которым были причислены и купцы Черепановы. Да и местные буряты были весьма недовольны новыми порядками.
Во многих уездах иркутской губернии вспыхнули восстания, за оружие взялись бывшие помещики, купцы, зажиточные крестьяне, недовольные продразвёрсткой и насильственной мобилизацией. Черепановы после экспроприации организовали повстанческий отряд, который вскоре вырос до сотни сабель. И хотя командиром отряда был выбран Андриан, но негласно все считали главой отряда его жену Анну, которая сама участвовала в налётах, стреляла и рубила с коня шашкой, отличаясь и отчаянной храбростью, и железным характером.
Анна разрабатывала операции налётов, организовала сеть осведомителей в округе. Многие жители охотно сотрудничали с бандой повстанцев.
Самыми громкими делами отряда были захват и пленение первого председателя СибЧК И.С. Постоловского, отступавшего со своими людьми из охваченного контрреволюционным мятежом Иркутска, и свержение в июне 1918 г. советской власти в верховьях Лены с арестом всех членов местного Совдепа.
После разгрома армии Колчака, возвращения в те края советской власти и расстрела большевиками родных братьев Анны повстанцы совсем берега потеряли, и своей жестокостью стали наводить ужас не только на коммунистов и комсомольцев, но и на местное население.
С 1920 года Анна Черепанова стала руководить отрядом вполне официально. Андриан самоустранился из атаманов. Руководимые атаманшей черепановцы нападали на уездные сёла и хутора, жестоко убивая советский актив, чекистов, милиционеров и красноармейцев, а 14-15 ноября 1920 года они даже атаковали уездный Верхоленск, с трудом защищаемый местным гарнизоном. После своих налётов бандиты быстро исчезали в тайге.
Для борьбы с бандой (как её именовали красные) был послан отряд ЧОН (частей особого назначения) во главе с Мишариным, Улькиным и Лазаревым, который сам попал в засаду и был почти полностью перебит. Говорят, что черепановцы перерезали их всех ночью спящими.
Тогда губернские власти решили изменить тактику и направить в тайгу для уничтожения главарей банды отдельных добровольцев из числа местных охотников. Кому-то из них было обещано вознаграждение, а у кого-то были и личные счёты с Анной и Андрианом Черепановыми. Несколько раз банду прижимали к болотам Бирюкюль и прилично трепали. Но бандиты уходили врассыпную через болота в тайгу, чтобы после вновь собраться на только им известных местах встреч.
Один раз, как гласит народная молва, Анна Черепанова, уходя от преследователей, несколько суток пряталась в болоте дыша через соломинку. Везучесть у Анки и её отряда были просто дьявольская. Один раз чоновец подстрелил её в бедро, но её люди унесли её истекающую кровью на руках в тайгу. Пулю извлекли, и Анна до конца дней носила её на шее как напоминание об этом событии.
После этого случая повстанческий отряд Черепановых с ещё большим ожесточением и свирепостью стал совершать свои налёты на уездные сёла. Теперь черепановцы переодевались в красноармейскую форму и, въезжая в деревню, расправлялись с ничего не подозревавшими коммунистами и им сочувствующими прямо на глазах у односельчан. Так, наводя ужас на местное население, в селе Келоре они убили учителя-комсомольца Аксаментова, протащив его, привязанным к лошади, до околицы и там изрубив шашками. В селе Карам банда зверски убила трёх местных большевиков, забив их до смерти обухами топоров. На берегу реки Тутура повесили старика-проводника. В селе Петрово ими был убит местный председатель селькома. Список этих кровавых событий можно продолжать долго. Именно тогда родилось её прозвище Анка-упыриха.
Однако кольцо чоновских отрядов вокруг белоповстанцев сжималось всё туже, и в середине 1924 года бандитские набеги прекратились, а сами Черепановы исчезли. Кого-то из бандитов со временем поймали, но Анна и Андриан пропали бесследно, словно провалились сквозь землю.
Долго ходили легенды по верхнеленским краям о кладах, зарытых черепановцами. Не зря же банду прозвали "Золотой зуб" в честь большого самородка который они похитили в один из налётов. Дом Черепановых в селе Картухае, сохранившийся до наших дней, где в советское время размещались заготовительная контора и клуб, много раз был тщательно осмотрен местными кладоискателями. Добрались они и до сопки Офицерской, что находится в тайге в 50-60 км от полузаброшенного ныне села Келоры. Но нашли там лишь остатки землянок и какие-то ржавые ружья.
На этом можно было бы поставить точку, но история Анны Черепановой неожиданно продолжилась. В семидесятые годы один старик, родом из верхоленского района, приехал навестить сына в Красноярск. Каким-то непостижимым образом он оказался в конторе кировского райсобеса, где лицом к лицу встретился со старой женщиной, сильно прихрамывающей на правую ногу. Лицо её до боли было знакомо старику. Несколько дней он мучительно вспоминал, где мог её видеть, и тут его осенило, что эта старая женщина - Анка-упыриха. Когда он был четырнадцатилетним подростком, на его глазах она собственноручно зарубила его отца. Старик навёл справки и выяснил, что это весьма достойная пожилая женщина, и что зовут её Анна Прокопьевна Корепанова. Но тревога не отпускала старика, и он пошёл в милицию, где поведал о своих подозрениях.
Милиция стала аккуратно допрашивать 85-летнюю женщину. Сначала Анна Прокопьевна отпиралась, говорила, что хромает в результате давнего ранения, полученного во время Гражданской войны в бою с белыми, и в доказательство показывала пулю, висевшую у неё на шейном шёлковом шнурке. Мол, вот память о революционном боевом прошлом. Но когда по фотографии её опознали и другие видевшие её старожилы тех мест, то следствие установило и доказало, что пенсионерка Анна Корепанова и атаманша Анна Черепанова – одно и то же лицо.
После этого Анна Корепанова отпираться не стала и рассказала всё, что произошло с ней после 1924 года. Почувствовав, что власть красных пришла надолго, Анна распустила банду. После этого Черепановы некоторое время скрывались в селе Манзурка Верхоленского уезда, но поняв, что чекисты вот-вот выйдут на их след, они, подправив в документах фамилию, уехали на север, в удалённую эвенкийскую факторию Нюкша, где Андриан работал заведующим, а Анна снабженцем. В 1936 году они переехали в Читу, где вскоре 70-летний Андриан и умер. Похоронив мужа, бывшая атаманша перед войной переехала в Красноярск, где до самой пенсии работала в "Красноярскторге". Благо купеческое прошлое не прошло даром, в торговле у неё карьера получилась весьма удачной.
Её не арестовали и не судили, потому что сочли это дело настолько давним, что все сроки совершённых ею преступлений истекли. Вот такая гуманная была советская власть в те годы.
Говорят, что Анна Корепанова прожила после этого случая еще 5-8 лет, и умерла когда ей было за девяносто.
Возможно, сроки преступлений истекли, но память человеческая сроков не имеет.
Вспоминается история Устина и Пистимеи Морозовых из романа А. Иванова "Тени исчезают в полдень". Сжигаемые ненавистью к новой власти бывшие зажиточные господа сумели раствориться в новой советской жизни, но так и не стали советскими по духу людьми. Конечно Устин Акимыч и Пистимея Макаровна были не столь кровожадны, как семья Черепановых, но чем-то эти истории перекликаются.