После обеда распаковали швейную машинку, перебрали ткани (у меня всегда есть запас отрезов) и я сшила сёстрам по летней юбке. Девчонки тут же умчались показывать их Марине, а я решила, что мне новая юбочка будет тоже весьма кстати и принялась за шитьё. Фасон крутился в голове давно. Есть у мамы книга с выкройками моделей одежды конца 80-х. В ней мне запомнилась расклешенная клетчатая юбка миди с карманами в боковых швах. Такие сейчас как раз входят в моду, и я еще до переезда в Центр купила отрез ткани в клетку, тонкой и плотной, до жары поносить успею.
Увлеклась так, что про ужин забыла. Впрочем, Варвары пришли сытые и мы просто погоняли чаи с бутербродами. Потом они погоняли в компьютерные игры, пока я дошивала юбку.
Предыдущая часть
Перед сном я отправилась на пробежку. Девчонки решили, что они тоже за здоровый образ жизни и побегут со мной. Я опять быстро выдохлась. Зато малявки ускакали далеко вперёд и вернулись удивлённые, чего это я едва передвигаю ноги? Впрочем, круг целиком дался им с трудом, а я так вообще вторую половину больше шла, чем бежала. Позор мне!
В воскресенье родители приехали к обеду, задерживаться не стали, и к 3 часам я уже была одна и записывала сон, старый. Вспомнила его, когда вчера листала книгу выкроек. Там модели были такими же длиннющими и костлявыми, как девушки из того сна.
Модель (сон Полины)
Стою напротив высокого худого парня. Впрочем, судя по рукам и по тому, что мы с ним глаза в глаза, я тоже высокая, молодая и худая, точнее худющая. А еще у меня длинные матовые ногти вишневого цвета.
Мы ссоримся, бодренько, но явно привычно и как-то ненатурально, словно в дешевом сериале. Парень высоким голосом высказывает – мне всё надоело, ты меня не понимаешь, меня никто не понимает!
Дева куда более низким голосом выкрикивает примерно тоже – тебе нет до меня дела, ты думаешь только о себе! При этом оба, то размахивают своими костлявыми грабками, то заламывают их.
В итоге парень вытаскивает из гардероба большой чемодан и начинает кидать в него вещи, а дева несколько секунд смотрит на это и выскакивает из квартиры.
Идёт по пешеходной, выложенной разноцветной плиткой, улице, застроенной малоэтажными современными домами.
Выходит на небольшую площадь и тут же сворачивает к красивому зданию, фасад которого застеклен темно-золотистым стеклом. Сразу мысль – торговый центр. Небольшой, в три этажа и примерно в двухподъездный дом шириной.
Она заходит, осматривается. Да, ТЦ. Ловлю в ее мыслях, что бутик с одеждой напротив входа – её. Но, она глянула на него мельком и стала подниматься на второй этаж. Там тоже за стеклом магазины. Всё яркое и вполне привычное. То есть никаких необычных вещей, никакой непривычной одежды или обстановки. Мир достаточно близок к нашему.
Здоровается с молодой светловолосой женщиной. Это администратор ТЦ, стоит в дверях своего офиса. За ее спиной вижу столы с мониторами.
Поднимается на третий этаж. Тут ресторан. Какого размера, не вижу. Он как-то хитро разграничен на отдельные кабинеты. Собирается свернуть влево, но у стены, буквально в пяти метрах от входа за маленьким столиком сидит женщина. Со словами: мама, привет! Подходит к ней.
– Что делаешь?
– Да вот, видишь, ем отбивную из зебры (я обалдеваю) и запиваю вином.
Она кивает на бокал на высокой ножке со светло-золотистым вином. Рядом в квадратной тарелке внушительный шмат темно-красного мяса, украшенный полосками густого белого соуса («Зебра» – просто название блюда?).
Моя машет влево, говорит:
– А мне туда, – и идёт, куда собиралась.
Там в кабинке, примерно в центре зала сидит компания из трёх женщин. Две молодые, очень высокие, холёные. Третья гораздо ниже, плотнее, старше.
Садится, не здороваясь. Видимо со всеми в этот день уже виделась. Невысокая слева, мне её практически не видно. Молодые напротив, и я вижу, как они постоянно переговариваются, смеются.
Мне их поведение кажется ненатуральным. Словно перед дюжиной фотографов, которые щелкают их, чтобы поймать лучший кадр для обложки глянцевого журнала. Моя дева смотрит равнодушно, видимо для нее это нормально. А может они и есть модели, и моя тоже? Поэтому они такие худющие и манерные?
Тут начинает говорить старшая. Молодые умолкают и внимательно слушают. Я тоже. Фу ты ну ты, сетевой маркетинг. Тетка вдохновенно вещает и употребляет штампы от которых лично у меня начинают ныть все зубы: международная компания, работа в команде, подушка безопасности, ступени успешности, пассивный доход и т.д.
Время от времени пытаюсь проникнуть в мысли. Ловлю какие-то отрывки. Парень, с которым совсем недавно был скандал, мелькает смазано, словно лёгкая изжога – и мешает и лекарство принять недосуг.
Иногда она начинает вникать в монолог дамы и тогда разражается на неё. Она уверена, что та хочет вытянуть из нее деньги. Поэтому решила, что откажется от всех предложений, даже бесплатных, и подружек тоже отговорит.
Тут ей приспичило в туалет. Идёт к лестнице, на ступеньках спотыкается, теряет туфлю, смотрит вниз на темно-зеленые ногти. Недовольно думает о том, что ее мужчина их даже не заметил. Я думаю, что зачем на руках ногти вишнёвые, на ногах – зеленые?
Неожиданно раздаётся громкое Бух!!! И ещё Бух! Бух! Взрывы! Ещё и ещё! Здание каждый раз содрогается так, словно попали в него. Дева кое-как обувается и бежит к окну ресторана. Оно огромное, во всю стену, дрожит, но пока цело.
Панорама из него открывается жуткая! Смотрю во все глаза. Над городом поднимаются грибы взрывов. Растут, разбухают, превращаются в чёрные тучи внутри которых продолжает что-то гореть и взрываться.
В голове девы полный бардак. Куда бежать, что будет с магазином, кто это бомбит, а вдруг это ядерные бомбы, как же котик (это похоже про того парня). Сумбурные короткие мысли.
Тут подбегает её мама, хватает её за руку, тянет обратно в туалет, который оказывается расположен между вторым и третьим этажом в глубине здания. И вовремя! Взрыв раздаётся совсем близко. Всё тело пронизывает звук такой невыносимой силы, что кажется – его разнесёт в куски изнутри. На долю секунды думаю, что я/она оглохла. Потом слышу звон осыпающегося стекла, крики. Мать и дочь стоят в пустом туалете и смотрят друг на друга безумными глазами.
На этом моменте я проснулась. Страшно то как! Живёшь себе спокойно, решаешь свои мелкие проблемки и вдруг война. Кто, за что, куда бежать, где спасаться? Ужас! Сон и запомнился так хорошо, потому что меня поразил контраст – чистый красивый город, комфортная жизнь и вдруг рааз, и всё это вмиг кончается.
Ладно, нужно всё записать. И зарисую ТЦ, помню его неплохо. А вот панораму города практически не запомнила. Всё внимание было сосредоточено на взрывах. Жаль.
Когда закончила возиться и раздумывала чем перекусить, позвонила Римма, позвала «на рюмку чая». Прихватив плитку шоколада с орешками, отправилась на террасу. За столом были только Римма Павловна и Инга Александровна, которых я как-то незаметно уже стала называть просто по именам. Их мужья отсутствовали.
– А где сильный пол?
– В мастерской что-то химичат. Наливай скорее, мне вам кое-что рассказать надо, – поторопила Римма.
Я взяла чашку, налила в неё чай из электросамовара, раскрашенного под хохлому. Булькнула в него алтайского бальзама, прихватила конфету и приготовилась слушать.
– Девочки, – начала пухленькая Римма, смущенно похихикивая, – Я сегодня такой сон видела! Я занималась сексом! В теле мужчины!
Она кратко пересказала сон и перешла к главному. Через минуту, низко наклонив головы друг к другу, мы почти шепотом увлечённо обсуждали её впечатления. Похихикивая уже втроём.
– Странно чувствовать органом, которого у тебя нет, – говорила Римма, – Но ведь чувствовала же. И от этого проснулась. Жаль вообще-то, что не досмотрела это безобразие до конца. А так, ничего особенного, просто яркий оргазм, но короткий. А может короткий, потому что я проснулась? Непонятно.
Тут мы с соседками принялись обсуждать, позволяет ли наш дар понять чужие чувства? То есть, на самом деле ведь неизвестно, чувствуют ли люди совершенно одно и то же? Например, ощущая холод, пробуя сладкое или горькое, глядя на зелёный или синий цвет. Возможно у каждого свой сладкий, холодный, зелёный. И свой оргазм. А может и нет. Вроде как, подключаясь к другим людям, мы должны разобраться в этом. С другой стороны, мы всё равно чувствуем во сне всё своими нейронами, своим мозгом.
– Теперь еще проблема, – обратилась Римма к нам, – Как мне этот сон записывать? Он же станет хитом в нашем, в основном мужском, коллективе. Она опять покраснела.
Мы с Ингой снова захихикали.
– Я серьёзно! Ведь прямо аудио-порно получится.
Нас пробило на новую порцию смеха. Инга, вытирая слёзы, сказала:
– Да ладно, Римма, ты же психолог. Вот и опиши в медицинских терминах, точно, но скучно.
Римма воспрянула:
– Эврика! Уж я им надиктую!
– И не забудь упомянуть, что совсем короткий, пусть не задаются!
Так он очень даже не короткий был? – удивленно сказала Римма Павловна.
– Да я не про член, а про оргазм, – возмутилась Инга.
Мы снова засмеялись.
– Да мужу первому дай послушать, – добавила она, – Подготовь морально к ажиотажу.
Это верно, – вздохнула наша психологиня.
Продолжение следует...
Понравился рассказ? Поставьте лайк и подпишитесь, чтобы не пропустить новые истории. Не понравился? Расскажите в комментариях, почему? Автора очень интересует мнение читателей.